Александр Майсурян о Брежневе. Часть X: Покушения, Красная площадь, автомобили
Из книги Александра Майсуряна «Другой Брежнев».
Когда в 70-е годы Брежнева спрашивали, почему он ездит на небронированном автомобиле, Леонид Ильич шутливо отвечал: «Интересно, кто же это в меня стрелять-то будет, кому я что плохого сделал?»
[Читать далее]...
Одно из первых покушений на жизнь Леонида Ильича произошло еще в 1961 году. 9 февраля глава Советского государства летел в Африку... Над Средиземным морем его самолет подвергся нападению. «Когда самолет находился на высоте 8250 метров, - говорилось позднее в протесте советского правительства, - внезапно появился двухмоторный реактивный истребитель с французскими опознавательными знаками и сделал три захода на опасно близком расстоянии от самолета. Во время заходов истребитель дважды открывал стрельбу по советскому самолету...»
В воспоминаниях Брежнева его ощущения описываются так: «Мне хорошо было видно, как истребители заходили на «цель», как сваливались сверху, готовились к атаке, начали обстрел... Странно чувствуешь себя в такой ситуации: похоже на войну, но все по-другому. Потому что ничего от тебя не зависит, и единственное, что ты в состоянии сделать, - это сидеть спокойно в кресле, смотреть в иллюминатор и не мешать пилотам выполнять свой долг. Все тогда решали секунды». С борта лайнера полетела срочная радиограмма: «Военный истребитель делает круги вокруг нашего самолета «Ильюшин-18»... Прошу отозвать самолет». «О’кей. О’кей», - последовал лаконичный ответ из алжирского аэропорта. После чего истребитель прекратил стрельбу и удалился в направлении Алжира.
…
«Как правило, - писал охранник генсека М. Докучаев, - в течение каждого визита в отношении Брежнева поступало до 30-40 сигналов по различным каналам о свершении против него террористических актов». Несмотря на это, Брежнев во время заграничных поездок нередко пренебрегал всеми правилами личной безопасности. Например, в 1973 году в ФРГ местные охранники были потрясены таким известием: Леонид Ильич выехал из своей резиденции на открытой машине, едет и благодушно машет рукой местным зевакам. Такие автомобили с открытым верхом считались очень опасными - десятилетием ранее в подобной машине застрелили американского президента Джона Кеннеди.
Советский посол Валентин Фалин подробно излагал историю необычного поступка генсека: «Вдоль маршрута множество людей приветствует советского лидера. Дети, молодежь, женщины, старики. Брежнев ворчит...».
- Что меня держат и возят, - жаловался он, - словно заключенного. Никому руку не пожать из простых людей, в глаза не посмотреть.
И наконец, не вытерпев, обратился к послу:
- Останови машину, или я открою дверь и выскочу на ходу.
Как ни удивительно, посол вежливо, но твердо отказал своему генсеку:
- Леонид Ильич, в здешнем монастыре не наш устав.
Окончательно почувствовав себя пленником, тот помрачнел и, не дожидаясь остановки, стал настойчиво дергать ручку двери. Запаниковавший посол по-немецки попросил водителя заблокировать дверь. А Брежнев подозрительно поинтересовался:
- О чем ты лопотал по-немецки?
- Интересовался, - невинно отвечал посол, - можно ли открыть крышу машины.
Брежнев обрадовался:
- Вот молодец, ловко придумал. Скажи, чтобы открыли. Хоть так пообщаюсь с народом.
«Делать нечего, - писал Фалин. - Дверь, как мне ответили, не блокируется, а Брежнев уже готов катапультироваться. Прошу открыть крышу. Генеральный секретарь поднялся в рост. Плечи расправлены. Лицо сияет... У охраны сердце опять в пятки ушло. Из следующей за нами машины мне знаками показывают, чтобы я прекратил безобразие... Брежнев, довольный, как напроказивший ребенок, говорит:
- Ну, спасибо, удружил. Будет хоть что-то незаорганизованное вспомнить. А то скачешь с одного мероприятия на другое как заводной!»
После этой истории чекист-охранник генерал С. Антонов говорил послу: «Любой мог снять Леонида Ильича с первого выстрела, когда он стоял в машине». «Ты же видел, как он распалился, - оправдывался посол. - Не открой крышу, сиганул бы наш генсек в дверь».
...
В 1973 году во время своей поездки по Америке Брежнев устроил в советском посольстве роскошный прием в честь президента Никсона… Прием прошел хорошо, довольный Леонид Ильич задержался в посольстве, чтобы побеседовать с послом. О дальнейшем рассказывал посол А. Добрынин: «В это время появился встревоженный начальник охраны и начал делать мне знаки, как бы приглашая меня выйти. Брежнев заметил это и сказал: «Нечего наушничать. Говорите - тут все свои». Помявшись, начальник охраны сказал, что только что был анонимный звонок в посольство, будто в нем заложена бомба, и что лучше Брежневу срочно вернуться в «Блейр хаус». Но Брежнев заявил, что он тоже «не будет паниковать» и посидит с нами еще полчасика. Что он и сделал, несмотря на уговоры сразу уехать. Все обошлось благополучно».
…
В 1969 году на жизнь Брежнева было совершено тщательно подготовленное покушение - уже на Родине. И сам Брежнев об этом, конечно, прекрасно помнил, хотя и не возвращался к этому случаю... «Никогда Леонид Ильич о нем не рассказывал и не вспоминал», - писал Ю. Чурбанов. «А как Леонид Ильич отнесся к этому покушению? Что он вам говорил?» - спрашивал позднее писатель В. Карпов у вдовы генсека. «Удивился, - отвечала она. «Не пойму, - говорит, - зачем ему это надо?! Что плохого я для него и для народа сделал?! Вот так, всю войну прошел, жив остался, а тут во время торжества мог погибнуть от руки своего же офицера!».
Покушение произошло 22 января 1969 года у Боровиц-ких ворот Московского Кремля. В правительственный кортеж стрелял младший лейтенант Советской армии Виктор Иванович Ильин. Переодевшись в милицейскую форму (которую он взял у родственника), террорист незаметно встал в оцепление возле Кремля. Столица в этот день встречала «космическую четверку» - вернувшихся из полета космонавтов (В. Шаталова, Б. Волынова, А. Елисеева, Е. Хрунова)...
Ильин открыл прямо-таки ураганный огонь, стреляя в упор по лобовому стеклу черной «Чайки». Ее пассажиры бросились под сиденья. В лимузин попало 16 пуль из пистолетов Макарова. Шофер Илья Жарков, залитый кровью, выпустил руль. Могла произойти авария, но один из космонавтов сумел взять на себя управление автомобилем и припарковал его к обочине. Ветровое стекло лопнуло под выстрелами, Берегового легко ранило осколками в лицо, а Николаеву оцарапало пулей спину. Получил ранение в плечо от срикошетившей пули также мотоциклист из почетного эскорта. Он направил свой мотоцикл на террориста и сбил его с ног, наехав на него. После этого Ильина схватили чекисты...
Что же спасло Брежнева в день покушения? Говорили, что это была проявленная генсеком скромность - он спросил у окружающих: «А мы-то чего лезем вперед? Кого чествуют, нас или космонавтов?»
После этих слов машина Леонида Ильича повернула к Спасским воротам Кремля, через которые и въехала в крепость. По другим данным, она въехала все-таки в Боровицкие ворота, но то ли третьей, то ли пятой...
Еще одной деталью, которая ввела в заблуждение террориста, было внешнее сходство между Брежневым и космонавтом Береговым... Георгий Береговой с его густыми бровями оказался как бы невольным двойником генсека. Возможно, именно после этой истории о Брежневе стали рассказывать забавную легенду: будто бы он всегда выезжает на пяти машинах - в одной находится сам генсек, а в четырех других сидят похожие на него куклы...
Брежнев… пощадил террориста. Мало кто сомневался в том, что Ильин будет казнен. Но этого не случилось. Разумеется, сохранить жизнь человеку, виновному в убийстве и терроризме, в 60-е годы можно было только одним образом: признать его невменяемым. Это и произошло. Спустя несколько месяцев после покушения судебно-медицинская комиссия признала В. Ильина невменяемым и направила в Казанскую спецпсихбольницу...
Что вообще заставило Виктора Ильина пойти на его отчаянный поступок? Позднее его сослуживцы вспоминали, что он и ранее выражал сочувствие различным террористам и мятежникам. Например, про убийцу президента США Джона Кеннеди он как-то заметил с восхищением:
- Молодец этот Ли Харви Освальд! Всего один выстрел - и знаменит на весь мир.
Другой раз спросил: вот в Африке офицеры едва ли не ежемесячно устраивают государственные перевороты, возможно ли такое у нас? …свои убеждения террориста Ильин сохранял и позднее. В 1977 году, во время всенародного обсуждения «брежневской» Конституции, предложил дополнить ее такой статьей: «Каждый член общества имеет право на террористический акт в случае, если партия и правительство ведут политику, не соответствующую Конституции».
…
Однажды Первомай выдался холодный, с неба сыпался снег пополам с дождем. «Когда въехали на Кутузовский проспект, - вспоминал В. Медведев, - Леонид Ильич увидел стоящие колонны мокрых, съежившихся людей».
- Что же людей-то мучить, а? - спросил он. - Вон, дети мерзнут, мокрые, с зонтиками... - И спросил у соратников: - Что это, сегодня - обязательно?
- Нет, нет, - согласились те.
По предложению Брежнева демонстрацию в этот день отменили.
…
При Брежневе… на Красной площади разрешалось курить - когда же его не стало, здесь появились строгие таблички с изображением перечеркнутой сигареты и надписью: «На Красной площади не курят»...
Не раз возникала и мысль о том, чтобы прекратить торговлю в здании ГУМа, по соседству со святынями. Бывший управделами правительства Михаил Смиртюков вспоминал: «Как-то, помню, Брежнев ушел в отпуск... Суслов через Политбюро… проводит решение о закрытии торговли в ГУМе и передаче здания под выставочный зал. Мол, негоже рядом с Мавзолеем торжище устраивать... Брежневу мгновенно доложили. Когда тот вернулся из отпуска, перед первым же заседанием Политбюро сказал: «Вы слышали? Какой-то дурак тут выдумал закрыть ГУМ. И открыть там какую-то кунсткамеру».
Расселись. Он спрашивает: «Ну что, вопрос по ГУМу решен?» Все, в том числе и Суслов, закивали головами. Проблему без обсуждения закрыли раз и навсегда».
…
Когда генсек сам вел машину, на просьбы охранников ехать потише он обыкновенно отвечал ехидным вопросом: «Ты чего, боишься, что ли?» Если же за рулем сидел шофер, то Брежнев, наоборот, его подзадоривал: «Прибавь скорость! Ты же не молоко везешь». Он говорил, что быстрая езда для него - лучший отдых. Это неудивительно, ведь она создавала для него целый мир, разительно отличавшийся от того неподвижного царства, в котором он проводил столько времени по долгу службы.
…
…Брежнев нисколько не скрывал от иностранных гостей своей любви к высоким скоростям. Бывший госсекретарь США Генри Киссинджер вспоминал одну поездку вместе с ним в Завидово в мае 1973 года. Машины мчались сплошной колонной со скоростью свыше 160 километров в час. «Это отражало, - писал Киссинджер, - или преднамеренную психологическую войну, или же склонность к самоубийству, описанную в русских романах XIX века. У американских гостей и их советских сопровождающих не было никаких шансов спастись, если бы передний автомобиль внезапно остановился».
Вскоре Леонид Ильич решил сам прокатить американского гостя. «Через несколько дней, - писал Киссинджер, - в Завидове Брежнев подвел меня к черному «Кадиллаку», который ему подарил Никсон год назад... Брежнев сел за руль, я - рядом, и мы помчались с большой скоростью по очень узким и извилистым сельским дорогам. Можно было только молиться, чтобы на ближайшем перекрестке появился какой-нибудь полицейский и положил конец этой безумной гонке. Но кто бы осмелился остановить машину Генерального секретаря партии? Быстрая езда окончилась у причала. Брежнев поместил меня на катере с подводными крыльями, который, к счастью, он вел не самолично. Но у меня было впечатление, что этот катер должен побить тот рекорд скорости, который установил генсек во время нашей поездки на автомобиле»...
Когда Киссинджер вернулся в США, он, конечно, сообщил президенту Ричарду Никсону о привычках и увлечениях советского генсека. Через месяц, в июне 1973-го, Никсон сделал Брежневу новый роскошный автоподарок...
Приветствуя Брежнева в своей загородной резиденции… Никсон вынул из кармана пиджака и вручил генсеку ключи от темно-синего автомобиля марки «Линкольн Континенталь»...
Леонид Ильич в ответ широко заулыбался. «Брежнев - коллекционер роскошных автомобилей - не пытался скрыть своего восхищения, - писал Никсон. - Он настаивал на том, чтобы немедленно опробовать подарок. Он сел за руль и с энтузиазмом подтолкнул меня на пассажирское сиденье. Глава моей личной охраны побледнел, когда увидел, что я сажусь в машину, и мы помчались по одной из узких дорог, идущих по периметру вокруг Кэмп-Дэвида... Я мог только воображать, что случится, если джип секретной службы или морских пехотинцев вдруг появится из-за угла на этой дороге с односторонним движением. В одном месте был очень крутой спуск с ярким знаком и надписью: «Медленно. Опасный поворот!» Даже когда я ехал здесь на спортивном автомобиле, я нажимал на тормоза для того, чтобы не съехать с дороги вниз. Когда мы приблизились к спуску, Брежнев мчался со скоростью 50 миль в час. Я подался вперед и сказал: «Медленный спуск. Притормозите. Очень опасно!» Но он не обратил на мои слова никакого внимания... Мы достигли низины, пронзительно завизжали покрышки, когда Брежнев резко нажал на тормоза и повернул». Автомобиль слегка занесло, но все обошлось благополучно. По словам А. Добрынина, американский президент «перенервничал, когда чуть было не ударился головой о ветровое стекло», а потом выглядел «потрясенным».
…
В 1973 году Брежнев прибыл с визитом в Западную Германию... Канцлер Вилли Брандт решил преподнести Брежневу двухместный спортивный «Мерседес-Бенц 450SL»... Леонид Ильич… внимательно выслушал объяснения немецких специалистов о том, как управлять машиной. Сел в кабину, удобно подогнал сиденье, поправил зеркала, хлопнул дверцей.
Все последующее стало для принимающей стороны полнейшей и весьма неприятной неожиданностью. Генсек вдруг повернул ключ зажигания, резко дал газ и, рванув с места не хуже профессионального гонщика, на предельной скорости, под 200, помчался вниз, в сторону Рейна. В полном одиночестве! Растерянные охранники остались стоять на месте. Немецкая охрана была крайне шокирована таким поступком советского гостя. Полиция со всех ног бросилась «ловить» сбежавшего генсека. Где-то в окрестностях путь ему преградили две полицейские машины. «Стараясь избежать столкновения со стоявшей на повороте полицейской машиной, - писал В. Кеворков, - Брежнев резко уклонился в сторону и, зацепив бордюрный камень, сорвал масляный картер с новенького «Мерседеса»». После этого ему ничего не оставалось делать, как развернуться и возвращаться обратно. Остановив машину возле гостиницы, он вышел из нее и довольно засмеялся: «Ну, как я от вас всех сбежал? Испугались? Не бойтесь, все в порядке...»
…
Из-за своей страсти к бешеным скоростям Брежнев не раз попадал в аварии, в которых легко мог бы разбиться насмерть. Но каким-то чудом он умудрялся выйти из них без единой царапины. Машинам порой, правда, доставалось изрядно.
Одна из таких аварий случилась в середине 70-х годов. Леонид Ильич лихо гнал в Москву после очередной охоты в Завидове. Внезапно на полном ходу у японской машины «Ниссан Президент», которую он вел, лопнуло переднее правое колесо. Автомобиль стало резко заносить.
- Что-то вправо меня тянет, - сказал генсек.
- Скорость, скорость снижайте и вправо, вправо! - воскликнул сидевший рядом водитель.
Леонид Ильич всем телом налег на руль и сумел остановить машину. «Как он удержал на такой скорости руль - уму непостижимо», - замечал В. Медведев. Если бы не самообладание и сноровка Брежнева, автомобиль на всей скорости врезался бы в дерево. Но в этот раз все обошлось только поцарапанным задним крылом машины.
Другая авария случилась в 1977 году, когда Брежнев отдыхал на своей крымской даче в Нижней Ореанде. Как-то утром он собрался поехать в Алуштинское охотничье хозяйство. Садясь за руль, Брежнев заметил двух женщин-врачей. Пригласил их в машину: «Не желаете прокатиться?»
Они охотно согласились и сели на заднее сиденье.
Возможно, дамское общество побудило Леонида Ильича в тот раз особенно показать свою лихость. Его вишнево-коричневый «Мерседес-Бенц 200» с такой скоростью помчался по головокружительным горным дорогам, что оставил далеко позади охрану на «Волге». На каком-то из крутых и узких поворотов машину занесло. В последний момент Брежнев успел нажать на тормоз, автомобиль ударился передним крылом о скалу и завис над 50-метровой пропастью. Переднее колесо висело прямо над обрывом, выбраться наружу можно было только через задние двери. Но и этого делать не стоило, поскольку от резких движений машина могла раскачаться, потерять равновесие и рухнуть вниз.
Пассажиркам и генсеку пришлось подождать, пока не подоспела охрана и не вытащила из машины сначала дам, а затем и Леонида Ильича... Начальник охраны генсека Александр Рябенко говорил в связи с этой историей: «Леонид Ильич остался жив только по счастливой случайности...»
Еще одна авария произошла с генсеком осенью 1980 года по дороге в Завидово. Он ехал на автомобиле «Роллс-Ройс Сильвер Шэдоу»... Брежнев, как всегда, несся на полной скорости. Он обогнал машину с охраной, свернул и неожиданно столкнулся с колонной грузовиков.
Передняя часть «Роллс-Ройса» смялась в лепешку, врезавшись в огромный грузовик «МАЗ-502». Однако счастливая звезда по-прежнему хранила Леонида Ильича: он остался цел и невредим. «Роллс-Ройс» после аварии уже не подлежал ремонту.
…
Брежнев любил вспоминать забавную историю о своем неожиданном «заработке» в качестве шофера. В тот раз он ехал из Москвы в Завидово на роскошном фиолетовом «Роллс-Ройсе», подаренном ему королевой Великобритании Елизаветой II. Этот автомобиль генсек любил больше других и предпочитал водить его сам. Примерно на полдороге он заметил у обочины двух голосующих женщин с авоськами. Недолго думая, генсек притормозил машину и усадил попутчиц в свой королевский «Роллс-Ройс». Как ни удивительно, но они так и не узнали шофера, не заметили и машин охраны, поскольку те сопровождали «Роллс-Ройс» далеко впереди и позади. Когда генсек благополучно доставил пассажирок к месту назначения, они протянули ему заработанную трешку. Леонид Ильич, улыбнувшись, преспокойно положил деньги в карман и... отправился дальше.
Чем не сказочная история про переодетого калифа?! Но в отличие от калифов наш герой так и не раскрыл себя. И даже со всем смирением принял предложенную плату. В сказках подобную скромность встретить трудно - она слишком неправдоподобна.
И все-таки: почему пассажирки так и не узнали хорошо им известное лицо? Дело в том, что в 70-е годы садиться за руль было «не по чину» даже небольшому начальнику.
…
Во время международных встреч Брежневу обычно преподносили подарок. Вскоре стало известно, что лучшими подарками Брежневу могут служить автомобили известных марок. О том, сколько дорогих машин накопилось в личном гараже генсека, ходили различные красочные легенды. Говорили, что их собралось до сорока, а в некоторых публикациях это число возрастало даже до семидесяти! В действительности личная коллекция генсека к началу 80-х годов включала десять иномарок. Четыре из них после его смерти достались наследникам, три были сданы в ЦК, еще три - в КГБ. Кроме своих личных, генсек пользовался и государственными машинами, но никогда не садился за их руль...
В 1970 году канцлер ФРГ Вилли Брандт подарил ему шестисотый «Мерседес». Со знаменитыми машинами, которые в фольклоре 90-х годов стали символом «новых русских», этот автомобиль имел мало общего. Во времена Брежнева на «шестисотых» ездили первые лица планеты - такие, как Папа Римский или председатель КНР Мао Цзэдун...
Один раз Брежнев предложил журналисту «Известий» Мэлору Стуруа поменяться машинами. У Стуруа была великолепная спортивная автомашина «Додж» красного цвета. Леонид Ильич как-то увидел ее на улице и загорелся желанием стать ее владельцем. В обмен он предложил журналисту взять любую модель из своей коллекции. Стуруа поехал в гараж Брежнева, но ничего не смог себе выбрать-там были только автомобили представительского класса, а ему нужен был менее чинный, спортивный автомобиль. И он отказался от обмена.
Леонид Ильич «отомстил» за это, но в типично брежневском стиле. В 1974 году генсек встречался во Владивостоке с президентом США Фордом. На переговорах присутствовал и Стуруа. Улучив момент, журналист попросил главу Белого дома подписать ему на память фотографию.
«Не подписывайте, - вмешался Брежнев, - он не захотел меняться со мной машинами».
Когда в 70-е годы Брежнева спрашивали, почему он ездит на небронированном автомобиле, Леонид Ильич шутливо отвечал: «Интересно, кто же это в меня стрелять-то будет, кому я что плохого сделал?»
[Читать далее]...
Одно из первых покушений на жизнь Леонида Ильича произошло еще в 1961 году. 9 февраля глава Советского государства летел в Африку... Над Средиземным морем его самолет подвергся нападению. «Когда самолет находился на высоте 8250 метров, - говорилось позднее в протесте советского правительства, - внезапно появился двухмоторный реактивный истребитель с французскими опознавательными знаками и сделал три захода на опасно близком расстоянии от самолета. Во время заходов истребитель дважды открывал стрельбу по советскому самолету...»
В воспоминаниях Брежнева его ощущения описываются так: «Мне хорошо было видно, как истребители заходили на «цель», как сваливались сверху, готовились к атаке, начали обстрел... Странно чувствуешь себя в такой ситуации: похоже на войну, но все по-другому. Потому что ничего от тебя не зависит, и единственное, что ты в состоянии сделать, - это сидеть спокойно в кресле, смотреть в иллюминатор и не мешать пилотам выполнять свой долг. Все тогда решали секунды». С борта лайнера полетела срочная радиограмма: «Военный истребитель делает круги вокруг нашего самолета «Ильюшин-18»... Прошу отозвать самолет». «О’кей. О’кей», - последовал лаконичный ответ из алжирского аэропорта. После чего истребитель прекратил стрельбу и удалился в направлении Алжира.
…
«Как правило, - писал охранник генсека М. Докучаев, - в течение каждого визита в отношении Брежнева поступало до 30-40 сигналов по различным каналам о свершении против него террористических актов». Несмотря на это, Брежнев во время заграничных поездок нередко пренебрегал всеми правилами личной безопасности. Например, в 1973 году в ФРГ местные охранники были потрясены таким известием: Леонид Ильич выехал из своей резиденции на открытой машине, едет и благодушно машет рукой местным зевакам. Такие автомобили с открытым верхом считались очень опасными - десятилетием ранее в подобной машине застрелили американского президента Джона Кеннеди.
Советский посол Валентин Фалин подробно излагал историю необычного поступка генсека: «Вдоль маршрута множество людей приветствует советского лидера. Дети, молодежь, женщины, старики. Брежнев ворчит...».
- Что меня держат и возят, - жаловался он, - словно заключенного. Никому руку не пожать из простых людей, в глаза не посмотреть.
И наконец, не вытерпев, обратился к послу:
- Останови машину, или я открою дверь и выскочу на ходу.
Как ни удивительно, посол вежливо, но твердо отказал своему генсеку:
- Леонид Ильич, в здешнем монастыре не наш устав.
Окончательно почувствовав себя пленником, тот помрачнел и, не дожидаясь остановки, стал настойчиво дергать ручку двери. Запаниковавший посол по-немецки попросил водителя заблокировать дверь. А Брежнев подозрительно поинтересовался:
- О чем ты лопотал по-немецки?
- Интересовался, - невинно отвечал посол, - можно ли открыть крышу машины.
Брежнев обрадовался:
- Вот молодец, ловко придумал. Скажи, чтобы открыли. Хоть так пообщаюсь с народом.
«Делать нечего, - писал Фалин. - Дверь, как мне ответили, не блокируется, а Брежнев уже готов катапультироваться. Прошу открыть крышу. Генеральный секретарь поднялся в рост. Плечи расправлены. Лицо сияет... У охраны сердце опять в пятки ушло. Из следующей за нами машины мне знаками показывают, чтобы я прекратил безобразие... Брежнев, довольный, как напроказивший ребенок, говорит:
- Ну, спасибо, удружил. Будет хоть что-то незаорганизованное вспомнить. А то скачешь с одного мероприятия на другое как заводной!»
После этой истории чекист-охранник генерал С. Антонов говорил послу: «Любой мог снять Леонида Ильича с первого выстрела, когда он стоял в машине». «Ты же видел, как он распалился, - оправдывался посол. - Не открой крышу, сиганул бы наш генсек в дверь».
...
В 1973 году во время своей поездки по Америке Брежнев устроил в советском посольстве роскошный прием в честь президента Никсона… Прием прошел хорошо, довольный Леонид Ильич задержался в посольстве, чтобы побеседовать с послом. О дальнейшем рассказывал посол А. Добрынин: «В это время появился встревоженный начальник охраны и начал делать мне знаки, как бы приглашая меня выйти. Брежнев заметил это и сказал: «Нечего наушничать. Говорите - тут все свои». Помявшись, начальник охраны сказал, что только что был анонимный звонок в посольство, будто в нем заложена бомба, и что лучше Брежневу срочно вернуться в «Блейр хаус». Но Брежнев заявил, что он тоже «не будет паниковать» и посидит с нами еще полчасика. Что он и сделал, несмотря на уговоры сразу уехать. Все обошлось благополучно».
…
В 1969 году на жизнь Брежнева было совершено тщательно подготовленное покушение - уже на Родине. И сам Брежнев об этом, конечно, прекрасно помнил, хотя и не возвращался к этому случаю... «Никогда Леонид Ильич о нем не рассказывал и не вспоминал», - писал Ю. Чурбанов. «А как Леонид Ильич отнесся к этому покушению? Что он вам говорил?» - спрашивал позднее писатель В. Карпов у вдовы генсека. «Удивился, - отвечала она. «Не пойму, - говорит, - зачем ему это надо?! Что плохого я для него и для народа сделал?! Вот так, всю войну прошел, жив остался, а тут во время торжества мог погибнуть от руки своего же офицера!».
Покушение произошло 22 января 1969 года у Боровиц-ких ворот Московского Кремля. В правительственный кортеж стрелял младший лейтенант Советской армии Виктор Иванович Ильин. Переодевшись в милицейскую форму (которую он взял у родственника), террорист незаметно встал в оцепление возле Кремля. Столица в этот день встречала «космическую четверку» - вернувшихся из полета космонавтов (В. Шаталова, Б. Волынова, А. Елисеева, Е. Хрунова)...
Ильин открыл прямо-таки ураганный огонь, стреляя в упор по лобовому стеклу черной «Чайки». Ее пассажиры бросились под сиденья. В лимузин попало 16 пуль из пистолетов Макарова. Шофер Илья Жарков, залитый кровью, выпустил руль. Могла произойти авария, но один из космонавтов сумел взять на себя управление автомобилем и припарковал его к обочине. Ветровое стекло лопнуло под выстрелами, Берегового легко ранило осколками в лицо, а Николаеву оцарапало пулей спину. Получил ранение в плечо от срикошетившей пули также мотоциклист из почетного эскорта. Он направил свой мотоцикл на террориста и сбил его с ног, наехав на него. После этого Ильина схватили чекисты...
Что же спасло Брежнева в день покушения? Говорили, что это была проявленная генсеком скромность - он спросил у окружающих: «А мы-то чего лезем вперед? Кого чествуют, нас или космонавтов?»
После этих слов машина Леонида Ильича повернула к Спасским воротам Кремля, через которые и въехала в крепость. По другим данным, она въехала все-таки в Боровицкие ворота, но то ли третьей, то ли пятой...
Еще одной деталью, которая ввела в заблуждение террориста, было внешнее сходство между Брежневым и космонавтом Береговым... Георгий Береговой с его густыми бровями оказался как бы невольным двойником генсека. Возможно, именно после этой истории о Брежневе стали рассказывать забавную легенду: будто бы он всегда выезжает на пяти машинах - в одной находится сам генсек, а в четырех других сидят похожие на него куклы...
Брежнев… пощадил террориста. Мало кто сомневался в том, что Ильин будет казнен. Но этого не случилось. Разумеется, сохранить жизнь человеку, виновному в убийстве и терроризме, в 60-е годы можно было только одним образом: признать его невменяемым. Это и произошло. Спустя несколько месяцев после покушения судебно-медицинская комиссия признала В. Ильина невменяемым и направила в Казанскую спецпсихбольницу...
Что вообще заставило Виктора Ильина пойти на его отчаянный поступок? Позднее его сослуживцы вспоминали, что он и ранее выражал сочувствие различным террористам и мятежникам. Например, про убийцу президента США Джона Кеннеди он как-то заметил с восхищением:
- Молодец этот Ли Харви Освальд! Всего один выстрел - и знаменит на весь мир.
Другой раз спросил: вот в Африке офицеры едва ли не ежемесячно устраивают государственные перевороты, возможно ли такое у нас? …свои убеждения террориста Ильин сохранял и позднее. В 1977 году, во время всенародного обсуждения «брежневской» Конституции, предложил дополнить ее такой статьей: «Каждый член общества имеет право на террористический акт в случае, если партия и правительство ведут политику, не соответствующую Конституции».
…
Однажды Первомай выдался холодный, с неба сыпался снег пополам с дождем. «Когда въехали на Кутузовский проспект, - вспоминал В. Медведев, - Леонид Ильич увидел стоящие колонны мокрых, съежившихся людей».
- Что же людей-то мучить, а? - спросил он. - Вон, дети мерзнут, мокрые, с зонтиками... - И спросил у соратников: - Что это, сегодня - обязательно?
- Нет, нет, - согласились те.
По предложению Брежнева демонстрацию в этот день отменили.
…
При Брежневе… на Красной площади разрешалось курить - когда же его не стало, здесь появились строгие таблички с изображением перечеркнутой сигареты и надписью: «На Красной площади не курят»...
Не раз возникала и мысль о том, чтобы прекратить торговлю в здании ГУМа, по соседству со святынями. Бывший управделами правительства Михаил Смиртюков вспоминал: «Как-то, помню, Брежнев ушел в отпуск... Суслов через Политбюро… проводит решение о закрытии торговли в ГУМе и передаче здания под выставочный зал. Мол, негоже рядом с Мавзолеем торжище устраивать... Брежневу мгновенно доложили. Когда тот вернулся из отпуска, перед первым же заседанием Политбюро сказал: «Вы слышали? Какой-то дурак тут выдумал закрыть ГУМ. И открыть там какую-то кунсткамеру».
Расселись. Он спрашивает: «Ну что, вопрос по ГУМу решен?» Все, в том числе и Суслов, закивали головами. Проблему без обсуждения закрыли раз и навсегда».
…
Когда генсек сам вел машину, на просьбы охранников ехать потише он обыкновенно отвечал ехидным вопросом: «Ты чего, боишься, что ли?» Если же за рулем сидел шофер, то Брежнев, наоборот, его подзадоривал: «Прибавь скорость! Ты же не молоко везешь». Он говорил, что быстрая езда для него - лучший отдых. Это неудивительно, ведь она создавала для него целый мир, разительно отличавшийся от того неподвижного царства, в котором он проводил столько времени по долгу службы.
…
…Брежнев нисколько не скрывал от иностранных гостей своей любви к высоким скоростям. Бывший госсекретарь США Генри Киссинджер вспоминал одну поездку вместе с ним в Завидово в мае 1973 года. Машины мчались сплошной колонной со скоростью свыше 160 километров в час. «Это отражало, - писал Киссинджер, - или преднамеренную психологическую войну, или же склонность к самоубийству, описанную в русских романах XIX века. У американских гостей и их советских сопровождающих не было никаких шансов спастись, если бы передний автомобиль внезапно остановился».
Вскоре Леонид Ильич решил сам прокатить американского гостя. «Через несколько дней, - писал Киссинджер, - в Завидове Брежнев подвел меня к черному «Кадиллаку», который ему подарил Никсон год назад... Брежнев сел за руль, я - рядом, и мы помчались с большой скоростью по очень узким и извилистым сельским дорогам. Можно было только молиться, чтобы на ближайшем перекрестке появился какой-нибудь полицейский и положил конец этой безумной гонке. Но кто бы осмелился остановить машину Генерального секретаря партии? Быстрая езда окончилась у причала. Брежнев поместил меня на катере с подводными крыльями, который, к счастью, он вел не самолично. Но у меня было впечатление, что этот катер должен побить тот рекорд скорости, который установил генсек во время нашей поездки на автомобиле»...
Когда Киссинджер вернулся в США, он, конечно, сообщил президенту Ричарду Никсону о привычках и увлечениях советского генсека. Через месяц, в июне 1973-го, Никсон сделал Брежневу новый роскошный автоподарок...
Приветствуя Брежнева в своей загородной резиденции… Никсон вынул из кармана пиджака и вручил генсеку ключи от темно-синего автомобиля марки «Линкольн Континенталь»...
Леонид Ильич в ответ широко заулыбался. «Брежнев - коллекционер роскошных автомобилей - не пытался скрыть своего восхищения, - писал Никсон. - Он настаивал на том, чтобы немедленно опробовать подарок. Он сел за руль и с энтузиазмом подтолкнул меня на пассажирское сиденье. Глава моей личной охраны побледнел, когда увидел, что я сажусь в машину, и мы помчались по одной из узких дорог, идущих по периметру вокруг Кэмп-Дэвида... Я мог только воображать, что случится, если джип секретной службы или морских пехотинцев вдруг появится из-за угла на этой дороге с односторонним движением. В одном месте был очень крутой спуск с ярким знаком и надписью: «Медленно. Опасный поворот!» Даже когда я ехал здесь на спортивном автомобиле, я нажимал на тормоза для того, чтобы не съехать с дороги вниз. Когда мы приблизились к спуску, Брежнев мчался со скоростью 50 миль в час. Я подался вперед и сказал: «Медленный спуск. Притормозите. Очень опасно!» Но он не обратил на мои слова никакого внимания... Мы достигли низины, пронзительно завизжали покрышки, когда Брежнев резко нажал на тормоза и повернул». Автомобиль слегка занесло, но все обошлось благополучно. По словам А. Добрынина, американский президент «перенервничал, когда чуть было не ударился головой о ветровое стекло», а потом выглядел «потрясенным».
…
В 1973 году Брежнев прибыл с визитом в Западную Германию... Канцлер Вилли Брандт решил преподнести Брежневу двухместный спортивный «Мерседес-Бенц 450SL»... Леонид Ильич… внимательно выслушал объяснения немецких специалистов о том, как управлять машиной. Сел в кабину, удобно подогнал сиденье, поправил зеркала, хлопнул дверцей.
Все последующее стало для принимающей стороны полнейшей и весьма неприятной неожиданностью. Генсек вдруг повернул ключ зажигания, резко дал газ и, рванув с места не хуже профессионального гонщика, на предельной скорости, под 200, помчался вниз, в сторону Рейна. В полном одиночестве! Растерянные охранники остались стоять на месте. Немецкая охрана была крайне шокирована таким поступком советского гостя. Полиция со всех ног бросилась «ловить» сбежавшего генсека. Где-то в окрестностях путь ему преградили две полицейские машины. «Стараясь избежать столкновения со стоявшей на повороте полицейской машиной, - писал В. Кеворков, - Брежнев резко уклонился в сторону и, зацепив бордюрный камень, сорвал масляный картер с новенького «Мерседеса»». После этого ему ничего не оставалось делать, как развернуться и возвращаться обратно. Остановив машину возле гостиницы, он вышел из нее и довольно засмеялся: «Ну, как я от вас всех сбежал? Испугались? Не бойтесь, все в порядке...»
…
Из-за своей страсти к бешеным скоростям Брежнев не раз попадал в аварии, в которых легко мог бы разбиться насмерть. Но каким-то чудом он умудрялся выйти из них без единой царапины. Машинам порой, правда, доставалось изрядно.
Одна из таких аварий случилась в середине 70-х годов. Леонид Ильич лихо гнал в Москву после очередной охоты в Завидове. Внезапно на полном ходу у японской машины «Ниссан Президент», которую он вел, лопнуло переднее правое колесо. Автомобиль стало резко заносить.
- Что-то вправо меня тянет, - сказал генсек.
- Скорость, скорость снижайте и вправо, вправо! - воскликнул сидевший рядом водитель.
Леонид Ильич всем телом налег на руль и сумел остановить машину. «Как он удержал на такой скорости руль - уму непостижимо», - замечал В. Медведев. Если бы не самообладание и сноровка Брежнева, автомобиль на всей скорости врезался бы в дерево. Но в этот раз все обошлось только поцарапанным задним крылом машины.
Другая авария случилась в 1977 году, когда Брежнев отдыхал на своей крымской даче в Нижней Ореанде. Как-то утром он собрался поехать в Алуштинское охотничье хозяйство. Садясь за руль, Брежнев заметил двух женщин-врачей. Пригласил их в машину: «Не желаете прокатиться?»
Они охотно согласились и сели на заднее сиденье.
Возможно, дамское общество побудило Леонида Ильича в тот раз особенно показать свою лихость. Его вишнево-коричневый «Мерседес-Бенц 200» с такой скоростью помчался по головокружительным горным дорогам, что оставил далеко позади охрану на «Волге». На каком-то из крутых и узких поворотов машину занесло. В последний момент Брежнев успел нажать на тормоз, автомобиль ударился передним крылом о скалу и завис над 50-метровой пропастью. Переднее колесо висело прямо над обрывом, выбраться наружу можно было только через задние двери. Но и этого делать не стоило, поскольку от резких движений машина могла раскачаться, потерять равновесие и рухнуть вниз.
Пассажиркам и генсеку пришлось подождать, пока не подоспела охрана и не вытащила из машины сначала дам, а затем и Леонида Ильича... Начальник охраны генсека Александр Рябенко говорил в связи с этой историей: «Леонид Ильич остался жив только по счастливой случайности...»
Еще одна авария произошла с генсеком осенью 1980 года по дороге в Завидово. Он ехал на автомобиле «Роллс-Ройс Сильвер Шэдоу»... Брежнев, как всегда, несся на полной скорости. Он обогнал машину с охраной, свернул и неожиданно столкнулся с колонной грузовиков.
Передняя часть «Роллс-Ройса» смялась в лепешку, врезавшись в огромный грузовик «МАЗ-502». Однако счастливая звезда по-прежнему хранила Леонида Ильича: он остался цел и невредим. «Роллс-Ройс» после аварии уже не подлежал ремонту.
…
Брежнев любил вспоминать забавную историю о своем неожиданном «заработке» в качестве шофера. В тот раз он ехал из Москвы в Завидово на роскошном фиолетовом «Роллс-Ройсе», подаренном ему королевой Великобритании Елизаветой II. Этот автомобиль генсек любил больше других и предпочитал водить его сам. Примерно на полдороге он заметил у обочины двух голосующих женщин с авоськами. Недолго думая, генсек притормозил машину и усадил попутчиц в свой королевский «Роллс-Ройс». Как ни удивительно, но они так и не узнали шофера, не заметили и машин охраны, поскольку те сопровождали «Роллс-Ройс» далеко впереди и позади. Когда генсек благополучно доставил пассажирок к месту назначения, они протянули ему заработанную трешку. Леонид Ильич, улыбнувшись, преспокойно положил деньги в карман и... отправился дальше.
Чем не сказочная история про переодетого калифа?! Но в отличие от калифов наш герой так и не раскрыл себя. И даже со всем смирением принял предложенную плату. В сказках подобную скромность встретить трудно - она слишком неправдоподобна.
И все-таки: почему пассажирки так и не узнали хорошо им известное лицо? Дело в том, что в 70-е годы садиться за руль было «не по чину» даже небольшому начальнику.
…
Во время международных встреч Брежневу обычно преподносили подарок. Вскоре стало известно, что лучшими подарками Брежневу могут служить автомобили известных марок. О том, сколько дорогих машин накопилось в личном гараже генсека, ходили различные красочные легенды. Говорили, что их собралось до сорока, а в некоторых публикациях это число возрастало даже до семидесяти! В действительности личная коллекция генсека к началу 80-х годов включала десять иномарок. Четыре из них после его смерти достались наследникам, три были сданы в ЦК, еще три - в КГБ. Кроме своих личных, генсек пользовался и государственными машинами, но никогда не садился за их руль...
В 1970 году канцлер ФРГ Вилли Брандт подарил ему шестисотый «Мерседес». Со знаменитыми машинами, которые в фольклоре 90-х годов стали символом «новых русских», этот автомобиль имел мало общего. Во времена Брежнева на «шестисотых» ездили первые лица планеты - такие, как Папа Римский или председатель КНР Мао Цзэдун...
Один раз Брежнев предложил журналисту «Известий» Мэлору Стуруа поменяться машинами. У Стуруа была великолепная спортивная автомашина «Додж» красного цвета. Леонид Ильич как-то увидел ее на улице и загорелся желанием стать ее владельцем. В обмен он предложил журналисту взять любую модель из своей коллекции. Стуруа поехал в гараж Брежнева, но ничего не смог себе выбрать-там были только автомобили представительского класса, а ему нужен был менее чинный, спортивный автомобиль. И он отказался от обмена.
Леонид Ильич «отомстил» за это, но в типично брежневском стиле. В 1974 году генсек встречался во Владивостоке с президентом США Фордом. На переговорах присутствовал и Стуруа. Улучив момент, журналист попросил главу Белого дома подписать ему на память фотографию.
«Не подписывайте, - вмешался Брежнев, - он не захотел меняться со мной машинами».