Еще подстрочник
Итак, персоналия все та же.
А.П. Барятинский
В альбом госпожи Ю......й
[Прозаический подстрочник с французского]
Вы, которую оскорбляет похвала,
Вы, презирающая льстецов,
И, убегая душой от почестей,
ВЫ желаете только тех, что идут от сердца!
Не заводите никогда альбом, эти красноречивые страницы,
На которых иные собирают записанное одобрение.
Смейтесь над их тщеславием,
Тихонько лелеемым в позолоченных книгах;
Пусть находят в них свою красоту,
Прелестно изображенную;
Их легкую доброту,
Тонко восхваляемую;
Их соблазнительный взгляд, которого галантно опасаются;
И искусство, каждым словом приукрашивающее правду.
Вы, менее суетная и более мудрая,
Подберите для этого альбома куда более благородное употребление,
И каждый вечер беспристрастно
Записывайте тем, точно запечатленные,
Ваши действия и ваши мысли.
Чтобы этот рассказ, с более справедливой похвалой,
Был историей вашей жизни.
Вы увидите, что без лести,
Без роскоши, без фальшивых украшений,
Свободный от безвкусных комплиментов,
От надоевшей риторики,
Этот прекрасный альбом будет ничем иным,
Как школой благодеяний,
Как каталогом ваших добродетелей.
[Написано где-нибудь между 1820 и 1823 годом]
--------------
...можно подумать: ага, конечно, автор предлагает не льстить себе, а сам так тонко льстит! А похоже - нет, не так. Посвящение имеет довольно правдопобную расшифровку - М.К. Юшневской.
...Вести запись "своих дел и мыслей" Мария Казимировна начнет не от хорошей жизни: 25 лет переписки с братом мужа, в которые вместится каторга А.П. Юшнеского, жизнь на поселении, его мгновенная смерть на похоронах товарища (и памятник с надписью "Мне хорошо (слова покойного)") - и еще порядочно лет, пока ей (!) не было разрешено вернуться из Сибири.
Вот один из фрагментов, в любопытную параллель к стихотворению:
(7 октября 1832 г., Петровский завод)
"У нас до 15 градусов морозы, а в мои лета и с таким расстроенным здоровьем очень трудно ходить; но делать нечего, и покуда я жива, лучше хочу хворать, чем не ходить к мужу моему в каземат; у нас теперь только и отрады, что видеть друг друга...
Знакомые твои все кланяются тебе, все здоровы и все тебя помнят. Ты знаешь, что Александра Петровича Барятинского я не видела с приезда моего [письмо пишется через два года после приезда - К.]; он все болен и был в таком положении несколько раз, что думали, он кончит свои страдания, но ему не только теперь лучше, а он даже поправился. Брат твой его ходил навещать и сказал мне, что Барятинский оттого грустит, что не может меня видеть. Я бы сама навестила больного, но он так переменился от болезни своей, что совестится показаться мне. Бедный, не берег себя никогда…"
Она - всё та же, и автор посвящения лет за десять до того ей ничуть не польстил. Это он переменился, и не только по причине как-то разом рухнувшего в пень здоровья (хотя ему едва за тридцать). Просто - слишком многое вместилось в немного лет, целая жизнь, и пока еще не случившаяся своя смерть...
Его она, будучи старше, тоже переживет почти на двадцать лет.
А.П. Барятинский
В альбом госпожи Ю......й
[Прозаический подстрочник с французского]
Вы, которую оскорбляет похвала,
Вы, презирающая льстецов,
И, убегая душой от почестей,
ВЫ желаете только тех, что идут от сердца!
Не заводите никогда альбом, эти красноречивые страницы,
На которых иные собирают записанное одобрение.
Смейтесь над их тщеславием,
Тихонько лелеемым в позолоченных книгах;
Пусть находят в них свою красоту,
Прелестно изображенную;
Их легкую доброту,
Тонко восхваляемую;
Их соблазнительный взгляд, которого галантно опасаются;
И искусство, каждым словом приукрашивающее правду.
Вы, менее суетная и более мудрая,
Подберите для этого альбома куда более благородное употребление,
И каждый вечер беспристрастно
Записывайте тем, точно запечатленные,
Ваши действия и ваши мысли.
Чтобы этот рассказ, с более справедливой похвалой,
Был историей вашей жизни.
Вы увидите, что без лести,
Без роскоши, без фальшивых украшений,
Свободный от безвкусных комплиментов,
От надоевшей риторики,
Этот прекрасный альбом будет ничем иным,
Как школой благодеяний,
Как каталогом ваших добродетелей.
[Написано где-нибудь между 1820 и 1823 годом]
--------------
...можно подумать: ага, конечно, автор предлагает не льстить себе, а сам так тонко льстит! А похоже - нет, не так. Посвящение имеет довольно правдопобную расшифровку - М.К. Юшневской.
...Вести запись "своих дел и мыслей" Мария Казимировна начнет не от хорошей жизни: 25 лет переписки с братом мужа, в которые вместится каторга А.П. Юшнеского, жизнь на поселении, его мгновенная смерть на похоронах товарища (и памятник с надписью "Мне хорошо (слова покойного)") - и еще порядочно лет, пока ей (!) не было разрешено вернуться из Сибири.
Вот один из фрагментов, в любопытную параллель к стихотворению:
(7 октября 1832 г., Петровский завод)
"У нас до 15 градусов морозы, а в мои лета и с таким расстроенным здоровьем очень трудно ходить; но делать нечего, и покуда я жива, лучше хочу хворать, чем не ходить к мужу моему в каземат; у нас теперь только и отрады, что видеть друг друга...
Знакомые твои все кланяются тебе, все здоровы и все тебя помнят. Ты знаешь, что Александра Петровича Барятинского я не видела с приезда моего [письмо пишется через два года после приезда - К.]; он все болен и был в таком положении несколько раз, что думали, он кончит свои страдания, но ему не только теперь лучше, а он даже поправился. Брат твой его ходил навещать и сказал мне, что Барятинский оттого грустит, что не может меня видеть. Я бы сама навестила больного, но он так переменился от болезни своей, что совестится показаться мне. Бедный, не берег себя никогда…"
Она - всё та же, и автор посвящения лет за десять до того ей ничуть не польстил. Это он переменился, и не только по причине как-то разом рухнувшего в пень здоровья (хотя ему едва за тридцать). Просто - слишком многое вместилось в немного лет, целая жизнь, и пока еще не случившаяся своя смерть...
Его она, будучи старше, тоже переживет почти на двадцать лет.