Арфы нет - возьмите бубен
Что стоит за переброской Суркова на абхазский и юго-осетинский «фронт»?
Российское политизированное общество смакует не столько сами функциональные особенности этого камбэка, сколько пытается залезть Владимиру Путину в голову и, изрядно там покопавшись, придумать Суркову пламенное будущее.
Не в том смысле «пламенное», что «гореть ему в аду», в том, что яркое такое. Мол, в рамках российского табеля о рангах этот пост - третьестепенный, но пройдет немного времени, и Владислав Юрьевич снова взлетит до небес. Фантазия бьет через край, конспирологические версии можно уже брошюровать томами.
Люди, пытающиеся залезть Путину в голову, внушают мне чисто медицинские опасения. За них одновременно боязно и обидно. Вроде ведь не глупые и могли бы жить. Некоторые их рассуждения не лишены смысла, иногда даже здравого.
Единственным изъяном в умозаключениях о дальнейшем карьерном росте Суркова остается полное невнимание комментаторов к его нынешним профессиональным обязанностям. В самих же «подопечных» республиках пока пребывают в некотором культурном шоке.
Общественное мнение Южной Осетии совершило маневр, который оно уже привычно делает на протяжении этого года, сталкиваясь с новыми российскими реалиями: впало в ступор, а затем разделилось на два лагеря: «приветствующих» это назначение и «пришедших в ужас».
И это при том, что ни один человек из Южной Осетии никогда в жизни не только не имел дело с Владиславом Сурковым, но просто даже не встречался с ним и не разговаривал.
Некоторые особо впечатлительные представители первого лагеря уже поспешили выступить в эпическом жанре, выдохнув что-то вроде «Гектор могучей рукой за корму корабля ухватился…», если следовать переводу Гнедича.
Из противоположного обоза пока слышны только оханья и сетованья на тяжелую судьбу. Хотя как раз им-то кое-кто уже год объясняет, что судьба вообще несправедлива, особенно, если вести себя неправильно.
Беда в том, что очень сложно дистанцироваться от имиджа, который Владислав Юрьевич так тщательно и скрупулезно создавал себе долгие годы. Его личность обросла демоническими чертами, чему изначально способствовали незакрываемые пробелы в его биографии, которые в последствии он сам стал использовать в целях дальнейшей своей демонизации.
Он слишком долго работал с Березовским, чтобы отказать себе в таком небольшом личном удовольствии - внушать мистический ужас значительному числу умных людей на основании данных, которые он сам же и вложил в их недюжинный мозг.
Да, с подавляющим большинством незнакомых людей он приветлив как гранатомет, но по-тургеневски очарователен с творческой интеллигенцией. Многие из тех, кто сталкивался с ним вечерами в полутемных коридорах администрации президента, бормотали затем что-то про «мертвые зрачки».
Но это уже после того, как у них проходила икота, и они переставали осенять себя крестным знаменьем. Другие же начинали абзацами цитировать «Машинку и Велик», отмечая особую воздушность стиля автора, незарегистрированного ни в одной адресной и налоговой базе Натана Дубовицкого.
Число реализованных им интриг, замешанных в основном на потакании человеческому эгоизму и гордыни, приближается к числу листьев на деревьях в Александровском саду.
Но в это же время и на той же планете с каждым годом в геометрической прогрессии росло число тех «гордецов», которые банально разводили заместителя главы президентской администрации - куратора внутренней политики на чудовищные деньги. И оставались в живых.
Его принципы работы повторяют методику комиссара Мегрэ из романов Сименона - он разговаривает с людьми до тех пор, пока они сами все не расскажут. Это даже не утомительно, если собеседники - интеллектуальные и творческие люди, на каждого из которых в несгораемом шкафу найдется картонная папочка с грифом «ДОР».
С этой папочкой разговор становится заметно душевней, но в то же время как-то практичней. Невозможно понять, что в этом было первично: теория - стремление изобрести уникальную идеологическую систему и остаться в истории новым графом Уваровым или же практика - замешанная на комплексах страсть к манипуляции людьми.
В любом случае, тактические ходы Владислава Юрьевича только внешне напоминают тонкую игру на арфе струнами человеческих пороков и амбиций. В жестокой практической реальности - это танец с бубном и кинжалами, по окончанию которого уже не остается чистых и незапятнанных душ вокруг.
На поросшем бурьяном и беленой югоосетинском направлении все это способно произвести искомый гипнотический эффект. Политический класс Южной Осетии - они ж как дети малые. Они «Машинку и Велик» не читали и не прочтут никогда.
Вести с ними беседы о «суверенной демократии» означает обеспечить им головную боль на неделю. А мы вроде тут не прибыль аптечным сетям собрались наращивать, а порядок наводить.
Приходится в сотый раз повторять, что само существование независимого статуса Южной Осетии и Абхазии - неотъемлемая часть внешней политики России. А за внешнюю политику у нас несет ответственность и личное ее курирует только один человек - президент Путин.
Все остальные - исключительно исполнители намеченной стратегической программы. Да, все помнят обращенные к югоосетинской делегации в Сочи фразы о том, что «работать будете с соответствующими товарищами».
Но «соответствующие товарищи» прекрасно понимают, что отдельно взятая Южная Осетия - часть большой общей системы ценностей, которую Владимир Путин выстраивал персонально и годами. А это уже вопрос личный.
Именно потому президент России так болезненно отреагировал на разухабистость окружения Эдуарда Кокойты и до сих пор поминает этот прискорбный казус Леониду Тибилову в качестве антипримера.
Кроме того, полная интеграция РЮО в российскую культурную и политическую среду (на секунду забудем об экономике) превращает общение с независимым государством в часть все той же внутренней политики.
Если добавить сюда все возрастающее в обществе ворчание по принципу «лучше бы на ЖКХ деньги дали, чем этой РЮО, все равно все разворуют», то получается, что В.Ю.Сурков - чуть ли идеальная кандидатура. Вот наведет порядок - и будет ему снова широкая, столбовая дорога в политике. Даже Бог знает его имя.
В такой обстановке от человека с такими специфическими чертами характера и методами работы можно ожидать чего угодно. Понятно, что некоторое время у него уйдет просто на то, чтобы перечитать досье и переговорить с пока действующими ответственными за Южную Осетию людьми, некоторые из которых уже просто сдают дела, собираясь за Голиковой в Счетную палату.
Появившиеся слухи о возможном привлечении к работе на абхазо-осетинском направлении Демидова и Иванова пока что можно расценивать только как все те же конспирологические байки. Таланты Демидова даже при самой большой фантазии ну никак не пристроить на этом участке, а Иванова - сенатора от Ингушетии - назначать в Осетию, как минимум, экстравагантно.
В стиле Суркова, конечно, но он все-таки здравомыслящий человек и весьма практичный и отдает себе отчет в том, что экстравагантность - неотъемлемая черта Натана Дубовицкого, но не Владислава Суркова.
Почти наверняка можно предположить, что столь любимой конкретикой цифр, всеми этими проектно-сметными документациями, которыми так переполнен мозг политического класса РЮО, Сурков лично заниматься не будет. Это не его. Он создает смыслы, а не чинит дороги. И потому так много персонажей в правящей в Цхинвале элите впало в ступор.
Ведь именно Сурков - тот самый человек, который действительно способен в предвыборный в Осетии период разобраться с кашей в головах, заставить заняться будущим, в которое так никто и не хочет смотреть, обновить кадровый состав и даже вынудить сформулировать наконец-то серьезную идеологию развития независимости.
Вот это он может. Тут мало никому не покажется. Грядущее заседание Межправкомиссии, на которое цхинвальское правительство должно привести то, что по большой хитрости называет Среднесрочной программой развития, может еще и не стать критической точкой.
Владислав Юрьевич присматривается. Всем еще предстоит пройти через стадию доверительных бесед. Не всем удастся. Но с уверенностью можно утверждать только - внешнеполитических перемен на этом направлении не будет. Но зато будет такая внутренняя политика, что камня на камне не останется.
Евгений Крутиков
Российское политизированное общество смакует не столько сами функциональные особенности этого камбэка, сколько пытается залезть Владимиру Путину в голову и, изрядно там покопавшись, придумать Суркову пламенное будущее.
Не в том смысле «пламенное», что «гореть ему в аду», в том, что яркое такое. Мол, в рамках российского табеля о рангах этот пост - третьестепенный, но пройдет немного времени, и Владислав Юрьевич снова взлетит до небес. Фантазия бьет через край, конспирологические версии можно уже брошюровать томами.
Люди, пытающиеся залезть Путину в голову, внушают мне чисто медицинские опасения. За них одновременно боязно и обидно. Вроде ведь не глупые и могли бы жить. Некоторые их рассуждения не лишены смысла, иногда даже здравого.
Единственным изъяном в умозаключениях о дальнейшем карьерном росте Суркова остается полное невнимание комментаторов к его нынешним профессиональным обязанностям. В самих же «подопечных» республиках пока пребывают в некотором культурном шоке.
Общественное мнение Южной Осетии совершило маневр, который оно уже привычно делает на протяжении этого года, сталкиваясь с новыми российскими реалиями: впало в ступор, а затем разделилось на два лагеря: «приветствующих» это назначение и «пришедших в ужас».
И это при том, что ни один человек из Южной Осетии никогда в жизни не только не имел дело с Владиславом Сурковым, но просто даже не встречался с ним и не разговаривал.
Некоторые особо впечатлительные представители первого лагеря уже поспешили выступить в эпическом жанре, выдохнув что-то вроде «Гектор могучей рукой за корму корабля ухватился…», если следовать переводу Гнедича.
Из противоположного обоза пока слышны только оханья и сетованья на тяжелую судьбу. Хотя как раз им-то кое-кто уже год объясняет, что судьба вообще несправедлива, особенно, если вести себя неправильно.
Беда в том, что очень сложно дистанцироваться от имиджа, который Владислав Юрьевич так тщательно и скрупулезно создавал себе долгие годы. Его личность обросла демоническими чертами, чему изначально способствовали незакрываемые пробелы в его биографии, которые в последствии он сам стал использовать в целях дальнейшей своей демонизации.
Он слишком долго работал с Березовским, чтобы отказать себе в таком небольшом личном удовольствии - внушать мистический ужас значительному числу умных людей на основании данных, которые он сам же и вложил в их недюжинный мозг.
Да, с подавляющим большинством незнакомых людей он приветлив как гранатомет, но по-тургеневски очарователен с творческой интеллигенцией. Многие из тех, кто сталкивался с ним вечерами в полутемных коридорах администрации президента, бормотали затем что-то про «мертвые зрачки».
Но это уже после того, как у них проходила икота, и они переставали осенять себя крестным знаменьем. Другие же начинали абзацами цитировать «Машинку и Велик», отмечая особую воздушность стиля автора, незарегистрированного ни в одной адресной и налоговой базе Натана Дубовицкого.
Число реализованных им интриг, замешанных в основном на потакании человеческому эгоизму и гордыни, приближается к числу листьев на деревьях в Александровском саду.
Но в это же время и на той же планете с каждым годом в геометрической прогрессии росло число тех «гордецов», которые банально разводили заместителя главы президентской администрации - куратора внутренней политики на чудовищные деньги. И оставались в живых.
Его принципы работы повторяют методику комиссара Мегрэ из романов Сименона - он разговаривает с людьми до тех пор, пока они сами все не расскажут. Это даже не утомительно, если собеседники - интеллектуальные и творческие люди, на каждого из которых в несгораемом шкафу найдется картонная папочка с грифом «ДОР».
С этой папочкой разговор становится заметно душевней, но в то же время как-то практичней. Невозможно понять, что в этом было первично: теория - стремление изобрести уникальную идеологическую систему и остаться в истории новым графом Уваровым или же практика - замешанная на комплексах страсть к манипуляции людьми.
В любом случае, тактические ходы Владислава Юрьевича только внешне напоминают тонкую игру на арфе струнами человеческих пороков и амбиций. В жестокой практической реальности - это танец с бубном и кинжалами, по окончанию которого уже не остается чистых и незапятнанных душ вокруг.
На поросшем бурьяном и беленой югоосетинском направлении все это способно произвести искомый гипнотический эффект. Политический класс Южной Осетии - они ж как дети малые. Они «Машинку и Велик» не читали и не прочтут никогда.
Вести с ними беседы о «суверенной демократии» означает обеспечить им головную боль на неделю. А мы вроде тут не прибыль аптечным сетям собрались наращивать, а порядок наводить.
Приходится в сотый раз повторять, что само существование независимого статуса Южной Осетии и Абхазии - неотъемлемая часть внешней политики России. А за внешнюю политику у нас несет ответственность и личное ее курирует только один человек - президент Путин.
Все остальные - исключительно исполнители намеченной стратегической программы. Да, все помнят обращенные к югоосетинской делегации в Сочи фразы о том, что «работать будете с соответствующими товарищами».
Но «соответствующие товарищи» прекрасно понимают, что отдельно взятая Южная Осетия - часть большой общей системы ценностей, которую Владимир Путин выстраивал персонально и годами. А это уже вопрос личный.
Именно потому президент России так болезненно отреагировал на разухабистость окружения Эдуарда Кокойты и до сих пор поминает этот прискорбный казус Леониду Тибилову в качестве антипримера.
Кроме того, полная интеграция РЮО в российскую культурную и политическую среду (на секунду забудем об экономике) превращает общение с независимым государством в часть все той же внутренней политики.
Если добавить сюда все возрастающее в обществе ворчание по принципу «лучше бы на ЖКХ деньги дали, чем этой РЮО, все равно все разворуют», то получается, что В.Ю.Сурков - чуть ли идеальная кандидатура. Вот наведет порядок - и будет ему снова широкая, столбовая дорога в политике. Даже Бог знает его имя.
В такой обстановке от человека с такими специфическими чертами характера и методами работы можно ожидать чего угодно. Понятно, что некоторое время у него уйдет просто на то, чтобы перечитать досье и переговорить с пока действующими ответственными за Южную Осетию людьми, некоторые из которых уже просто сдают дела, собираясь за Голиковой в Счетную палату.
Появившиеся слухи о возможном привлечении к работе на абхазо-осетинском направлении Демидова и Иванова пока что можно расценивать только как все те же конспирологические байки. Таланты Демидова даже при самой большой фантазии ну никак не пристроить на этом участке, а Иванова - сенатора от Ингушетии - назначать в Осетию, как минимум, экстравагантно.
В стиле Суркова, конечно, но он все-таки здравомыслящий человек и весьма практичный и отдает себе отчет в том, что экстравагантность - неотъемлемая черта Натана Дубовицкого, но не Владислава Суркова.
Почти наверняка можно предположить, что столь любимой конкретикой цифр, всеми этими проектно-сметными документациями, которыми так переполнен мозг политического класса РЮО, Сурков лично заниматься не будет. Это не его. Он создает смыслы, а не чинит дороги. И потому так много персонажей в правящей в Цхинвале элите впало в ступор.
Ведь именно Сурков - тот самый человек, который действительно способен в предвыборный в Осетии период разобраться с кашей в головах, заставить заняться будущим, в которое так никто и не хочет смотреть, обновить кадровый состав и даже вынудить сформулировать наконец-то серьезную идеологию развития независимости.
Вот это он может. Тут мало никому не покажется. Грядущее заседание Межправкомиссии, на которое цхинвальское правительство должно привести то, что по большой хитрости называет Среднесрочной программой развития, может еще и не стать критической точкой.
Владислав Юрьевич присматривается. Всем еще предстоит пройти через стадию доверительных бесед. Не всем удастся. Но с уверенностью можно утверждать только - внешнеполитических перемен на этом направлении не будет. Но зато будет такая внутренняя политика, что камня на камне не останется.
Евгений Крутиков