К вопросу о новой лингвистике-2
Первую серию читать здесь: http://katherine-kinn.livejournal.com/227123.html
Продолжаем комменатрий сенсационных октрытий Вадима Ростова, которыми он поделился с публикой в статье "НЕРУССКИЙ РУССКИЙ ЯЗЫК"
Вашему вниманию предлагаются следующие разоблачения секретов черной магии.
** Термин <славяне> не имеет никакого отношения к термину <словене>, так как
происходит от изначального <склавены>).
Откроем этимологический словарь Фасмера.
(спецсимволы могут отображаться некорректно!)
Слово:славяниґн,
Ближайшая этимология: мн. славяґне, укр. слав'rниґн (Шевченко), др.-русск. словkнэ -- название вост.-слав. племени близ Новгорода (Пов. врем. лет, РП; см. Карский, РП 92), словяне, ст.-слав. словkнэ, словkнЮскъ -- в отношении к слав. племени близ Салоник (Жит. Конст.; см. Нидерле, Slov. Star. 2, 2, 473), болг. словеґнин, словен. slove·?nski "словенский", чеш. slovanskyґ "славянский", slovaneґ "славяне", слвц. slovaґk "словак", slovenka "словачка", Slovensko "Словакия", польск. sљowianie мн. "славяне", кашуб. sљovinґski "прибалтийско-словинский" (в Поморье), полаб. slµЈvenskeЁ -- о полаб. славянах.
Дальнейшая этимология: Праслав. *slove№ninъ, мн. *slove№ne, ср.-лат. Sclaveni "славяне" (примеры у Нидерле, там же), ср.-греч. Sqlabhno… (мн.) -- то же. Не имеет ничего общего со *slava "слава", которое повлияло в плане народн. этимологии лишь позднее (славенский у Посошкова; см. ИОРЯС 4, 1432). Русск. -янин по аналогии риґмлянин, галичаґнин и др. (Томсон 347); *slove№ne не может быть (несмотря на аналогию алб. shkipetaґr "албанцы" : shkipoґnj "понимаю") образовано от слоґво, так как -e№ninъ, -aninъ встречаются только в производных от названий мест (см. Мi. ЕW 308; Миккола, РФВ 48, 271), однако местн. н. *Slovy (Первольф, AfslPh 8, 24 и сл.) не засвидетельствовано. Скорее всего это производное от гидронима. Ср. др.-русск. Словутичь -- эпитет Днепра (СПИ), Слуя -- приток Вазузы, в [бывш.] Смол. губ., сюда же польск. названия рек Sљаwа, Sљаwiса, сербохорв. Славница и др., которые сближают с греч. klЪzw "омываю", klЪzei † plhmmure‹, ·љei, brЪei, klЪdwn "прибой", лат. cluЎ "очищаю", сlоѓса "канализационный сток"; см. особенно Розвадовский, Бели“ев Зборник 129 и сл.; Будимир, Бели“ев Зборник 97 и сл.; Лер-Сплавинский, JР 28, 145. Прочие этимологии менее вероятны, напр. образование этнонима от употребительных собств. имен на -slavъ (Бодуэн де Куртенэ, JР 3, 62 и сл.; против см. Миккола, там же, 272 и сл.; Ташицкий, ZfslPh 9, 230), произведение от первонач. "молчащий" -- из гот. slawan "молчать, быть немым", gaslawan, аnаslаwаn "умолкать" (Мазинг, Baudouinowi dе Соurtеnау 87 и сл.), сближение с ирл. sluґag "толпа, войско" (Миккола, Ursl. Gr. 1, 8; RS 1, 17); недопустимо сближение с греч. laЇТj "народ", ион. lhТj (вопреки Микколе (РФВ 48, 272 и сл.; Этногр. Обозр. 60, 178); см. Брюкнер, AfslPh 29, 119) или с греч. ўlw» "гумно, виноградник", атт. ¤lwj, диал. Ґloua † kБpoi (Гесихий), якобы из первонач. "насаждающий", вопреки Ильинскому (ИОРЯС 24, 1, 141 и сл.) Сомнительно толкование из польск. sљowienґ "медленно зреющий лен" от *slov- "медленный, ленивый", в отличие от skorzenґ "быстро созревающий лен", ср. англ. slow "медленный", др.-англ. slaґw, sl?ґw (Брюкнер, ZONF 2, 153). Польск. sљowienґ связано, по мнению ТорбьеЁрнссона (1, 48), с русск. соловоґй (см.). Невероятные эксперименты со слободаґ (см.), гот. silbа "сам", кимр. helw "владение" см. у Отрембского (LР 1, 143; Sљowianie (1947)), против см. Лер-Сплавин<> ский, там же. О нов.-греч. sklЈboj "раб" как новообразовании от sklabhnТj см. Кречмер, AfslPh 27, 231 и сл.; "Glotta", 15, 307 и сл.
Комментарии Трубачева: [См. еще Мошинский, Zasia§g, стр. 138 и сл. В последнее время Отрембский (LР, 7, 1958, стр. 263 и сл.), специально возвращаясь к этому названию, приводит интересную параллель -- лит. название деревни S№lave†ґnai на реке S№lave†~, тождественное слав. slove№ne. См. еще Рудницкий, Prasљowianґszczyzna -- Lechia -- Роlskа, Познань, 1959, стр. 133 и сл. Этимологию от и.-е. *slauёos "народ" (греч. laЇТj -- то же) повторяет Бернштейн ("Очерк сравнительной грамм. слав. языков", Введение). Якобсон (IJSLP, 1/2, 1959, стр. 271) настаивает на этимологии от слово, ссылаясь на др.-русск. кличане "охотники, поднимающие дичь криком" : кличь, а также на оппозицию словkнэ -- нkмци. -- Т.] (http://vasmer.narod.ru/p643.htm)
То есть я б поняла, если бы словарь Фасмера оставался чисто принадлежностью справочных отделов крупных библиотек и университетских филфакоф. Но ведь давно лежит в сети. Берем и смотрим этимологию. С которой, в общем-то, до сих пор все неясно. Но автору статьи - ясно.
Возможно, он не подозревает о существовании этимологических словарей...
** Вторыми после ладожских саамов стали
перенимать славянский койне северные финские народы - мурома, весь (вепсы),
чудь, но у них процесс занял гораздо больше времени, а у более южных финнов
непосредственно мордовской Москвы и ее окружения принятие славянского койне
затянулось до петровских времен, а кое-где и сохранились свои исконные туземные
языки - как язык эрзя Рязани или финский говор вятичей.
Ну, здесь, начиная с ладожских саамов, сплошной кошмар.
Я только скажу, что эрзя - это одна из этнических групп мордвы, а вятичи, как я уже писала в прошлой серии, были древнеруссикм племенем, обитавшим в районе Оки, и никаких финнских говоров у них не было.
** Характерное <оканье>
населения Центральной России сегодня ошибочно считается <старославянским>, хотя
это - чисто финский диалект, который как раз отражает незавершенность
славянизации края.
Сразу видно, что автор о финских и финно-угросикх языках где-то краем уха слышал звон. Да и оканья не слышал. А между тем северовеликорусское наречие, характерной чертой которого как раз и является оканье, сформировалось севернее Москвы и регионов с финно-угорским субстратом, на территории, принадлежавшей до 14 в. мордовским племенам, сформировалось южновеликорусское наречие, характерной чертой которого является аканье - то самое, которое стало в 17-18 веке нормой литературного русского языка и до сих пор отличает москвичей. И которое, между прочим, родственно аканью северо-восточных говоров белорусского языка - полоцкого и могилевского.
О незавершенности славянизации Центральной России мы сокрмно умолчим. думаю, у читателей у самих есть что сказать на этот счет.
Поволжское оканье - это вторичное явление, 17 век и позже.
** (Кстати, лапти - это тоже чисто финский атрибут: славяне
никогда лаптей не носили, а носили только кожаную обувь - тогда как все финские
народы носят лапти.)
Ты ба! Значит, шведы - они тоже финнский народ! Они берестяные лапти носили (с лыком у них плоховато было по климатическим причинам).
Вообще-то такое орудие, как кочедык - это фиговина типа спицы с загнутым концом, которой плели лапти, то есть обувь из лыка или бересты, - археологи находят по всей Восточной Европе от Урала до Вислы с неолитических стоянок начиная.
А кожаная обувь была штукой дорогой и у скандинавов, и у славян, и у мордвы с чудью и весью.
** Во время Золотой Орды Московия на три века уходит к
этнически родственным народам финно-угров, которые собирали под свою власть
ордынские цари.
http://slovari.yandex.ru/dict/bse/article/00028/12900.htm - вот вкратце описание того, что представляла из себя Золотая Орда.
Московское княжество (и впоследствии Московская Русь) в Орду не входили, а были вассальным государством. Проще говоря, дань платили и политически подчинялись.
Три века золотоордынского ига - это примерно такая же условность, как и Столетняя война. В состав Золотой Орды входили в основном племена тюркские - половцы (кипчаки), татары, туркмены, предки киргизов и казахов. И заимствования в русском языке тех времен - они тюркские. Собака, сундук и прочее того же рода. Кстати, эти же слова есть и в украинском, и в белорусском, а кое-что и в польском, и все они одного происхождения и одного времени заимствования.
** В этот период на язык региона оказывает огромное влияние
тюркский язык (как часть вообще огромного влияния Азии). Показательна книга
Афанасия Никитина (конец XV века) о <хождении за три моря>. Там автор запросто
переходит со славяно-финского койне Московии на ордынский язык, разницы в них не
видя, а заканчивает свою книгу благодарственной молитвой: <Во имя Аллаха
Милостивого и Милосердного и Исуса Духа Божия. Аллах велик:> В подлиннике:
<Бисмилля Рахман Рахим. Иса Рух Уалло. Аллах акбар. Аллах керим>.
Скажем прямо: тюрки оказывали огромное влияние на юго-восток Европы очень давно и очень мощно. Это отдельная тема и мы в нее не будем углубляться.
А вот открытие автора насчет "ордынского" языка следует отметить. Что это такое, откуда взялось и куда делось - науке неизвестно, аминь.
С "Хождением за три моря" любознательный читатель может ознакомиться вот здесь: http://www.hrono.ru/dokum/1400dok/za3morya.html. Тут и оригинальный текст в современной транскрипции, и комментарии, и все прочее. Переходы с языка на язык объясняются гораздо проще: "Путевые записки Никитина были, в сущности, дневником, только без разбивки на даты. Он предполагал, конечно, что его дневник прочтут на родине (именно поэтому он записывал наиболее сомнительные с официальной точки зрения разделы по-тюркски и персидскн), но не приспосабливал его к этикетным нормам, характерным для церковной и официальной светской литературы того времени. " (комментарии Л.С.Лурье и Л.С.Семенова. // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XV века. - М.: Худож.лит., 1982)
Нет ничего удивительного, что Афанасий Никитин знал какой-то тюркский язык - Индией того времени, знаете ли, правили Великие Моголы, выходцы из улуса Чагатая, родным языком для которых был староузбекский - основатель династии Бабур, между прочим, является классиком узбекской литературы...
А вот последняя запись в этом дневнике выглядит так:
"Милостию божиею преидох же три моря. Дигерь худо доно, олло перводигерь дано. Аминь! Смилна рахмам рагим. Олло акьбирь, акши худо, илелло акшь ходо. Иса рух оало, ааликъ солом. Олло акьберь. Аилягаиля илелло. Олло перводигерь. Ахамду лилло, шукур худо афатад. Бисмилнаги рахмам ррагим. Хуво могу лези, ляляса ильлягу яалимуль гяпби ва шагадити. Хуя рахману рагиму, хубо могу лязи. Ляиляга иль ляхуя. Альмелику, алакудосу, асалому, альмумину, альмугамину, альазизу, алчебару, альмутаканъбиру, алхалику, альбариюу, альмусавирю, алькафару, алькалъхару, альвазаху, альрязаку, альфатагу, альалиму, алькабизу, альбасуту, альхафизу, алльрравию, алмавизу, алмузилю, альсемилю, албасирю, альакаму, альадюлю, алятуфу."
Как вы полагаете, заглядывал ли автор комментируемой статьи и эпохальных лингвистичесикх открытий в эту книгу хоть одним глазком?
** В то время общей для Московии и Орды была религия, являвшаяся гибридом ислама и
христианства арианского толка (равно почитали Иисуса и Магомета), а разделение
веры произошло с 1589 г., когда Москва приняла греческий канон, а Казань приняла
чистый ислам.
Вы знаете, я трижды пыталась прокомментировать это сенсационное открытие, и трижды меня сворачивало от хохота пополам. Поэтому я просто дам комментарий на умные термины, которые автор сюда напихал.
Арианство, течение в христианстве в 4-6 вв. Возникло в Поздней Римской империи, получило название по имени его зачинателя - александрийского священника Ария (греч. Áreios, ум. в 336). Ариане не принимали основной догмат официальной христианской церкви, согласно которому бог-сын единосущен богу-отцу (ярыми защитниками этого догмата выступали архиепископ александрийский Александр и его преемник Афанасий). По учению Ария, сын божий Логос (Христос) - творение бога, следовательно, не единосущен ему, т. е. в сравнении с богом-отцом является существом низшего порядка. По-видимому, А. было связано с городом, с полисной интеллигенцией и ремесленниками. Попытка А. рационалистически истолковать природу божества противоречила тенденции официальной христианской церкви, стремившейся к усилению мистических элементов христианской догмы. В условиях превращения христианской церкви в господствующую А., нарушавшее единообразие церковного учения, становилось опасным для империи: религиозно-философского споры грозили перерасти в политические. В 325 на Никейском соборе А. было осуждено как ересь. Однако вскоре император Константин (ум. в 337) поддержал ариан: А. было признано официально. С распространением его с середины 4 в. среди германских племён (в первую очередь среди готов) в конфликтах с арианами стала выражаться рознь между коренным населением империи и готами, из которых комплектовались дружины, состоявшие на службе императора. А. вновь было осуждено на Константинопольском соборе 381; сохранялось после этого лишь в варварских государствах Зап. Европы и Сев. Африки. (Л.П.Каждан, БСЭ)
На Руси его и не знали. Вот у готов с ним были проблемы, долго распутывали. Я так полагаю, автор спутал ариан и несториан, которые действительно водились в Средней Азии и дальше к Монголии:
Несторианство, течение в христианстве, возникшее в Византии в 5 в. Основатель - Несторий, патриарх Константинополя в 428-31 [до этого был священником в Антиохии (Сирия)]. В Н., сохранявшем элементы античного рационализма, предметом критики являлось мистическое христианское понятие "богочеловека". Согласно Несторию, дева Мария родила человека, который впоследствии, преодолев человеческую слабость, возвысился до сына божьего (мессии); в Христе человеческое и божественное начала пребывают лишь в относительном соединении, никогда полностью не сливаясь (в то время как ортодоксальное вероучение подчёркивало единство человеческого и божественного). Социальную опору Н. составляли главным образом круги, ещё поддерживавшие античные традиции. Особенно велико было влияние Нестория в Сирии. Основным противником Н. был александрийский епископ Кирилл, опиравшийся на монашество и сельское население Египта, Палестины, Малой Азии. На Эфесском соборе 431 Н. было осуждено как ересь; Несторий отправлен в ссылку. Несториане бежали главным образом в Иран (где конституировалась несторианская церковь, процветавшая до середины 7 в.), в Среднюю Азию, а затем в Китай.
Несториане имеются в Иране, Ираке, Сирии, Индии (на Малабарском берегу). С начала 20 в., когда были опубликованы сочинения Нестория, ранее известные лишь в изложении его противников, в зап. богословии появилась тенденция доказывать, что вероучение Н. не отклоняется от ортодоксального. (оттуда же)
Насчет принятия ислама в Казани - это вопсро сложный. В волжскую булгарию ислам проник в 10 веке, укоренился и прижился. С самом же улусе Джучи (он же Золотая Орда) ислам принял аж в 13 веке хан Берке, первый мусульманин из чингизидов. А в 1313 г. хан Узбек сделал ислам государственной религией.
Факты почитания Магомета на Руси многочисленны и неоспоримы, да. В церковной литературе он именуется собакою и прочими лестными эпитетами.
Ну а о религиозных связях Московской Руси и Греции (т.е., видимо, Византии) вы и сами имеете представление из школьного учебника истории. Достаточно сказать, что митрополитов на Русь назначала константинопольская патриархия. Видимо, там тоже почитали Магомета наравне с Христом...
** В средневековой Московии существовало одновременно несколько
языков. Околославянский койне - как язык княжеской знати. Народные языки
туземцев (финские). Тюркские языки как религиозные в период пребывания в Орде и
после захвата Иваном Грозным власти в Орде (до 1589 г.). И, наконец, болгарский
язык - как язык православных текстов и религиозных культов. Вся эта смесь в
итоге и стала основой для нынешнего русского языка, совпадающего в лексике
только на 30-40% с другими славянскими языками, у которых (включая белорусский и
украинский) это совпадение несоизмеримо выше и составляет 70-80%.
Что такое "княжеская знать"? Кто эти люди? откуда они взялись? Видимо, из пальца г-на автора.
Религиозные тюркские языки - это тоже мощно.
Вот сколько известно церковной и религиозной литературы 14-16 вв., вся она написана на церковнославянском языке - видимо, его-то г-н автор и именует болгарским.
В целом в Московской Руси 15-16 вв. сохраняется языковая ситуация, сложившаяся ранее в восточнославянских землях: там поддерживается двуязычие, при котором церковная литература пишется на церковнославянском языке, светская - на русском (который отделился от древнерусского тогда же, когда и украинский с белорусским, то есть в 15 в.). Церковнославянский язык остается единым литературным языком для всех восточных и южных славян.
Ах, да, о совпадениях лексики. В современном русском литературном языке насчитывается примерно 10% лексики церковнославянского происхождения... Запомним эту цифру, она нам понадобится в третьей серии.
** Сегодня
российские лингвисты в основном сводят истоки современного русского языка только
к двум составляющим: это народный язык России (отнюдь не славянский, а
славяно-финский койне с большим тюркским и монгольским влиянием) - и болгарский
(древнеболгарский), он же <церковнославянский>. (В качестве третьего языка
России можно назвать современный литературный русский язык, который является
совершенно искусственным кабинетным изобретением, эдаким <эсперанто> на основе
двух указанных выше языков-источников; на этом <эсперанто> я и пишу статью.)
Автор абсолютно незнаком с мэйнстримом русистики. Итак, что же говорит нам лингвистика об истоках современного руссокго языка?
Р. я. эпохи Московской Руси (14-17 вв.) имел сложную историю. Продолжали развиваться диалектные особенности. Оформились 2 основные диалектные зоны - северновеликорусское (примерно на С. от линии Псков - Тверь - Москва, южнее Н. Новгорода) и южновеликорусское (на Ю. от указанной линии до белорусской и украинской областей) наречия, перекрывавшиеся другими диалектными делениями. Возникли промежуточные средневеликорусские говоры, среди которых ведущую роль стал играть говор Москвы. Первоначально он был смешанным, затем сложился в стройную систему. Для него стали характерными: аканье; ярко выраженная редукция гласных неударяемых слогов; взрывной согласный "г"; окончание "-ово", "-ево" в родительном падеже единственного числа мужского и среднего рода в местоименном склонении; твёрдое окончание "-т" в глаголах 3-го лица настоящего и будущего времени; формы местоимений "меня", "тебя", "себя" и ряд других явлений. Московский говор постепенно становится образцовым и ложится в основу русского национального литературного языка. В это время в живой речи происходит окончательная перестройка категорий времени (древние прошедшие времена - аорист, имперфект, перфект и плюсквамперфект полностью заменяются унифицированной формой на "-л"), утрата двойственного числа, прежнее склонение имён существительных по шести основам заменяется современными типами склонения и т.п. Язык письменности остаётся пёстрым. Религию и зачатки научных знаний в основном обслуживал книжно-славянский, по происхождению древнеболгарский (см. Старославянский язык), испытавший заметное воздействие русского язык, оторванный от народно-разговорной стихии. Язык государственности (так называемый деловой) имел в своей основе русскую народную речь, но совпадал с ней не во всём. В нём выработались речевые штампы, нередко включавшие чисто книжные элементы; его синтаксис, в отличие от разговорного языка, был более организованным, с наличием громоздких сложноподчинённых предложений; проникновению в него диалектных особенностей в значительной степени препятствовали стандартные общерусские нормы. Разнообразной по языковым средствам была письменная художественная литература. С древних времён большую роль играл устный язык фольклора, обслуживавший до 16-17 вв. все слои населения. Об этом свидетельствуют его отражение в древнерусской письменности (сказания о белогородском киселе, о мести Ольги и др. в "Повести временных лет", фольклорные мотивы в "Слове о полку Игореве", яркая фразеология в "Молении" Даниила Заточника и т.п.), а также архаичные слои современных былин, сказок, песен и иных видов устного народного творчества. С 17 в. начинаются первые записи фольклорных произведений и книжные подражания фольклору, например песни, записанные в 1619-20 для англичанина Ричарда Джемса, лирические песни Квашнина-Самарина, "Повесть о Горе Злочастии" и др. Сложность языковой ситуации не позволяла выработать единые и устойчивые нормы. Единого русского литературного языка не было.
В 17 в. возникают национальные связи, закладываются основы русской нации. В 1708 произошло разделение гражданского и церковно-славянского алфавита. В 18 и начале 19 вв. получила распространение светская письменность, церковная литература постепенно отодвигалась на задний план и наконец стала уделом религиозной обрядности, а её язык превратился в своеобразный церковный жаргон. Бурно развивалась научно-техническая, военная, мореходная, административная и другая терминология, что вызывало большой приток в Р. я. слов и выражений из западноевропейских языков. Особенно большое воздействие со 2-й половины 18 в. на русскую лексику и фразеологию стал оказывать французский язык. Столкновение разнородных языковых стихий и потребность в общем литературном языке поставили проблему создания единых национальных языковых норм. Становление этих норм проходило в острой борьбе разных течений. Демократически настроенные слои общества стремились к сближению литературного языка с народной речью, реакционное духовенство пыталось сохранить чистоту архаического "словенского" языка, малопонятного широким слоям населения. В то же время среди высших слоев общества началось чрезмерное увлечение иностранными словами, грозившее засорением русского языка. Большую роль сыграла языковая теория и практика М. В. Ломоносова, автора первой обстоятельной грамматики русского языка, предложившего распределить различные речевые средства в зависимости от назначения литературных произведений на высокий, средний и низкий "штили". Ломоносов, В. К. Тредиаковский, Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, А. Н. Радищев, Н. М. Карамзин и другие русские писатели подготовили почву для великой реформы А. С. Пушкина. Творческий гений Пушкина синтезировал в единую систему разнообразные речевые стихии: русскую народную, церковно-славянскую и западноевропейскую, причём цементирующей основой стал русский народный язык, особенно его московская разновидность. С Пушкина начинается современный русский литературный язык, складываются богатые и разнообразные языковые стили (художественный, публицистический, научный и др.), тесно связанные между собой, определяются общерусские, обязательные для всех владеющих литературным языком фонетические, грамматические и лексические нормы, развивается и обогащается лексическая система. В развитии и формировании русского литературного языка большую роль играли русские писатели 19-20 вв. (А. С. Грибоедов, М. Ю. Лермонтов, Н. В. Гоголь, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, М. Горький, А. П. Чехов и др.). Со 2-й половины 20 в. на развитие литературного языка и формирование его функциональных стилей - научного, публицистического и др. - начинают оказывать влияние общественные деятели, представители науки и культуры. Большую роль в развитии литературного языка и особенно его научно-публицистического стиля играет язык В. И. Ленина.
Заметное воздействие на Р. я. оказали Великая Октябрьская социалистическая революция и построение социализма в СССР: обновился и возрос словарный состав языка, некоторые сдвиги (менее заметные) произошли в грамматическом строе, произошла также стилистическая переоценка ряда языковых явлений, обогатились стилистические средства языка и т.д. В связи со всеобщим распространением грамотности и подъёмом культурного уровня населения литературный язык стал основным средством общения русской нации в отличие от дореволюционного прошлого, когда основная масса народа говорила на местных диалектах и городском просторечии. Развитие фонетических, грамматических и лексических норм современного русского литературного языка регулируется двумя связанными тенденциями: установившимися традициями, считающимися образцовыми, и постоянно изменяющейся речью носителей языка. Установившиеся традиции - это употребление речевых средств в языке писателей, публицистов, артистов театров, мастеров кино, радио, телевидения и других средств массового общения. Например, образцовое "московское произношение", ставшее общерусским, выработалось в конце 19 - начале 20 вв. в Московском Художественном и Малом театрах. Оно изменяется, но его основы считаются по-прежнему незыблемыми.
Нейтральные (стилистически не окрашенные) средства современного русского литературного языка составляют его основу. Остальные формы, слова и значения имеют стилистическую окраску, которая придаёт языку всевозможные оттенки выразительности. Наибольшее распространение имеют разговорные элементы, несущие функции непринуждённости, некоторой сниженности речи в письменной разновидности литературного языка и являющиеся нейтральными в бытовой речи. Однако разговорная речь как составная часть литературного языка (см. Разговорная речь) не представляет собой особой языковой системы.
Распространённым средством стилистического разнообразия литературного языка является просторечие. Оно, как и разговорные средства языка, двойственно: будучи органической частью литературного языка, в то же время существует за его пределами. Исторически просторечие восходит к старой разговорно-бытовой речи городского населения, противостоявшей книжному языку в те времена, когда нормы устной разновидности литературного языка ещё не были выработаны. Разделение старой разговорно-бытовой речи на устную разновидность литературного языка образованной части населения и просторечие началось примерно с середины 18 в. В дальнейшем просторечие становится средством общения преимущественно неграмотных и полуграмотных горожан, а в пределах литературного языка часть его особенностей используется как средство яркой стилистической окраски.
Особое место в Р. я. занимают говоры. В условиях всеобщего обучения они быстро отмирают, вытесняются литературным языком. В своей архаической части современные говоры составляют 2 крупных наречия: северновеликорусское (оканье, взрывной согласный "г", стяжение гласных, формы личных местоимений "меня", "тебя", "себя", твёрдое окончание "-т" в глаголах 3-го лица настоящего и будущего времени) и южновеликорусское (аканье, фрикативный согласный g, формы винительного и родительного падежей местоимений "мене", "тебе", "себе", мягкое окончание "-ть" в глаголах 3-го лица настоящего и будущего времени) с промежуточным переходным средневеликорусским наречием. Есть более мелкие единицы, так называемые диалекты (группы близких говоров), например новгородский, владимиро-ростовский, рязанский. Это деление условно, так как границы распространения отдельных диалектных особенностей обычно не совпадают. Границы диалектных особенностей пересекают русские территории в различных направлениях или же эти особенности распространены лишь на её части. До возникновения письменности диалекты были универсальной формой существования языка. С возникновением литературных языков они, видоизменяясь, сохраняли свою силу; речь подавляющего большинства населения была диалектной. С развитием культуры, возникновением национального русского языка диалекты становятся преимущественно речью сельского населения. Современные русские говоры превращаются в своеобразные полудиалекты, в которых местные черты сочетаются с нормами литературного языка. Говоры постоянно воздействовали на литературный язык. Диалектизмы и теперь используются писателями в стилистических целях.
В современном Р. я. наблюдается активный (интенсивный) рост специальной терминологии, что вызвано прежде всего потребностями научно-технической революции. Если в начале 18 в. терминология заимствовалась Р. я. из немецкого языка, в 19 в. - из французского языка, то в середине 20 в. она заимствуется главным образом из английского языка (в его американском варианте). Специальная лексика стала важнейшим источником пополнения словарного состава русского общелитературного языка, однако проникновение иностранных слов следует разумно ограничивать.
Современный Р. я. представлен рядом стилистических, диалектных и других разновидностей, находящихся в сложном взаимодействии. Все эти разновидности, объединённые общностью происхождения, общей фонетической и грамматической системой и основным словарным составом (что обеспечивает взаимопонимание всего населения), составляют единый национальный Р. я., главным звеном которого является литературный язык в его письменной и устной формах. Сдвиги в самой системе литературного языка, постоянное воздействие на него других разновидностей речи приводят не только к обогащению его новыми средствами выражения, но и к усложнению стилистического разнообразия, развитию вариантности, т. е. возможностью обозначать одно и то же или близкое по значению разными словами и формами. (БСЭ)
Надеюсь, благосклонные читатели одолеют эту огромную энциклопедическую справку и не будут на меня в обиде. Своими словами я пересказывала бы гораздо дольше.
Итак, мы опять видим, что удивительные открытия в историке и лингвистике делаются на основе махрового невежества.
(продолжение следует)
Продолжаем комменатрий сенсационных октрытий Вадима Ростова, которыми он поделился с публикой в статье "НЕРУССКИЙ РУССКИЙ ЯЗЫК"
Вашему вниманию предлагаются следующие разоблачения секретов черной магии.
** Термин <славяне> не имеет никакого отношения к термину <словене>, так как
происходит от изначального <склавены>).
Откроем этимологический словарь Фасмера.
(спецсимволы могут отображаться некорректно!)
Слово:славяниґн,
Ближайшая этимология: мн. славяґне, укр. слав'rниґн (Шевченко), др.-русск. словkнэ -- название вост.-слав. племени близ Новгорода (Пов. врем. лет, РП; см. Карский, РП 92), словяне, ст.-слав. словkнэ, словkнЮскъ -- в отношении к слав. племени близ Салоник (Жит. Конст.; см. Нидерле, Slov. Star. 2, 2, 473), болг. словеґнин, словен. slove·?nski "словенский", чеш. slovanskyґ "славянский", slovaneґ "славяне", слвц. slovaґk "словак", slovenka "словачка", Slovensko "Словакия", польск. sљowianie мн. "славяне", кашуб. sљovinґski "прибалтийско-словинский" (в Поморье), полаб. slµЈvenskeЁ -- о полаб. славянах.
Дальнейшая этимология: Праслав. *slove№ninъ, мн. *slove№ne, ср.-лат. Sclaveni "славяне" (примеры у Нидерле, там же), ср.-греч. Sqlabhno… (мн.) -- то же. Не имеет ничего общего со *slava "слава", которое повлияло в плане народн. этимологии лишь позднее (славенский у Посошкова; см. ИОРЯС 4, 1432). Русск. -янин по аналогии риґмлянин, галичаґнин и др. (Томсон 347); *slove№ne не может быть (несмотря на аналогию алб. shkipetaґr "албанцы" : shkipoґnj "понимаю") образовано от слоґво, так как -e№ninъ, -aninъ встречаются только в производных от названий мест (см. Мi. ЕW 308; Миккола, РФВ 48, 271), однако местн. н. *Slovy (Первольф, AfslPh 8, 24 и сл.) не засвидетельствовано. Скорее всего это производное от гидронима. Ср. др.-русск. Словутичь -- эпитет Днепра (СПИ), Слуя -- приток Вазузы, в [бывш.] Смол. губ., сюда же польск. названия рек Sљаwа, Sљаwiса, сербохорв. Славница и др., которые сближают с греч. klЪzw "омываю", klЪzei † plhmmure‹, ·љei, brЪei, klЪdwn "прибой", лат. cluЎ "очищаю", сlоѓса "канализационный сток"; см. особенно Розвадовский, Бели“ев Зборник 129 и сл.; Будимир, Бели“ев Зборник 97 и сл.; Лер-Сплавинский, JР 28, 145. Прочие этимологии менее вероятны, напр. образование этнонима от употребительных собств. имен на -slavъ (Бодуэн де Куртенэ, JР 3, 62 и сл.; против см. Миккола, там же, 272 и сл.; Ташицкий, ZfslPh 9, 230), произведение от первонач. "молчащий" -- из гот. slawan "молчать, быть немым", gaslawan, аnаslаwаn "умолкать" (Мазинг, Baudouinowi dе Соurtеnау 87 и сл.), сближение с ирл. sluґag "толпа, войско" (Миккола, Ursl. Gr. 1, 8; RS 1, 17); недопустимо сближение с греч. laЇТj "народ", ион. lhТj (вопреки Микколе (РФВ 48, 272 и сл.; Этногр. Обозр. 60, 178); см. Брюкнер, AfslPh 29, 119) или с греч. ўlw» "гумно, виноградник", атт. ¤lwj, диал. Ґloua † kБpoi (Гесихий), якобы из первонач. "насаждающий", вопреки Ильинскому (ИОРЯС 24, 1, 141 и сл.) Сомнительно толкование из польск. sљowienґ "медленно зреющий лен" от *slov- "медленный, ленивый", в отличие от skorzenґ "быстро созревающий лен", ср. англ. slow "медленный", др.-англ. slaґw, sl?ґw (Брюкнер, ZONF 2, 153). Польск. sљowienґ связано, по мнению ТорбьеЁрнссона (1, 48), с русск. соловоґй (см.). Невероятные эксперименты со слободаґ (см.), гот. silbа "сам", кимр. helw "владение" см. у Отрембского (LР 1, 143; Sљowianie (1947)), против см. Лер-Сплавин<> ский, там же. О нов.-греч. sklЈboj "раб" как новообразовании от sklabhnТj см. Кречмер, AfslPh 27, 231 и сл.; "Glotta", 15, 307 и сл.
Комментарии Трубачева: [См. еще Мошинский, Zasia§g, стр. 138 и сл. В последнее время Отрембский (LР, 7, 1958, стр. 263 и сл.), специально возвращаясь к этому названию, приводит интересную параллель -- лит. название деревни S№lave†ґnai на реке S№lave†~, тождественное слав. slove№ne. См. еще Рудницкий, Prasљowianґszczyzna -- Lechia -- Роlskа, Познань, 1959, стр. 133 и сл. Этимологию от и.-е. *slauёos "народ" (греч. laЇТj -- то же) повторяет Бернштейн ("Очерк сравнительной грамм. слав. языков", Введение). Якобсон (IJSLP, 1/2, 1959, стр. 271) настаивает на этимологии от слово, ссылаясь на др.-русск. кличане "охотники, поднимающие дичь криком" : кличь, а также на оппозицию словkнэ -- нkмци. -- Т.] (http://vasmer.narod.ru/p643.htm)
То есть я б поняла, если бы словарь Фасмера оставался чисто принадлежностью справочных отделов крупных библиотек и университетских филфакоф. Но ведь давно лежит в сети. Берем и смотрим этимологию. С которой, в общем-то, до сих пор все неясно. Но автору статьи - ясно.
Возможно, он не подозревает о существовании этимологических словарей...
** Вторыми после ладожских саамов стали
перенимать славянский койне северные финские народы - мурома, весь (вепсы),
чудь, но у них процесс занял гораздо больше времени, а у более южных финнов
непосредственно мордовской Москвы и ее окружения принятие славянского койне
затянулось до петровских времен, а кое-где и сохранились свои исконные туземные
языки - как язык эрзя Рязани или финский говор вятичей.
Ну, здесь, начиная с ладожских саамов, сплошной кошмар.
Я только скажу, что эрзя - это одна из этнических групп мордвы, а вятичи, как я уже писала в прошлой серии, были древнеруссикм племенем, обитавшим в районе Оки, и никаких финнских говоров у них не было.
** Характерное <оканье>
населения Центральной России сегодня ошибочно считается <старославянским>, хотя
это - чисто финский диалект, который как раз отражает незавершенность
славянизации края.
Сразу видно, что автор о финских и финно-угросикх языках где-то краем уха слышал звон. Да и оканья не слышал. А между тем северовеликорусское наречие, характерной чертой которого как раз и является оканье, сформировалось севернее Москвы и регионов с финно-угорским субстратом, на территории, принадлежавшей до 14 в. мордовским племенам, сформировалось южновеликорусское наречие, характерной чертой которого является аканье - то самое, которое стало в 17-18 веке нормой литературного русского языка и до сих пор отличает москвичей. И которое, между прочим, родственно аканью северо-восточных говоров белорусского языка - полоцкого и могилевского.
О незавершенности славянизации Центральной России мы сокрмно умолчим. думаю, у читателей у самих есть что сказать на этот счет.
Поволжское оканье - это вторичное явление, 17 век и позже.
** (Кстати, лапти - это тоже чисто финский атрибут: славяне
никогда лаптей не носили, а носили только кожаную обувь - тогда как все финские
народы носят лапти.)
Ты ба! Значит, шведы - они тоже финнский народ! Они берестяные лапти носили (с лыком у них плоховато было по климатическим причинам).
Вообще-то такое орудие, как кочедык - это фиговина типа спицы с загнутым концом, которой плели лапти, то есть обувь из лыка или бересты, - археологи находят по всей Восточной Европе от Урала до Вислы с неолитических стоянок начиная.
А кожаная обувь была штукой дорогой и у скандинавов, и у славян, и у мордвы с чудью и весью.
** Во время Золотой Орды Московия на три века уходит к
этнически родственным народам финно-угров, которые собирали под свою власть
ордынские цари.
http://slovari.yandex.ru/dict/bse/article/00028/12900.htm - вот вкратце описание того, что представляла из себя Золотая Орда.
Московское княжество (и впоследствии Московская Русь) в Орду не входили, а были вассальным государством. Проще говоря, дань платили и политически подчинялись.
Три века золотоордынского ига - это примерно такая же условность, как и Столетняя война. В состав Золотой Орды входили в основном племена тюркские - половцы (кипчаки), татары, туркмены, предки киргизов и казахов. И заимствования в русском языке тех времен - они тюркские. Собака, сундук и прочее того же рода. Кстати, эти же слова есть и в украинском, и в белорусском, а кое-что и в польском, и все они одного происхождения и одного времени заимствования.
** В этот период на язык региона оказывает огромное влияние
тюркский язык (как часть вообще огромного влияния Азии). Показательна книга
Афанасия Никитина (конец XV века) о <хождении за три моря>. Там автор запросто
переходит со славяно-финского койне Московии на ордынский язык, разницы в них не
видя, а заканчивает свою книгу благодарственной молитвой: <Во имя Аллаха
Милостивого и Милосердного и Исуса Духа Божия. Аллах велик:> В подлиннике:
<Бисмилля Рахман Рахим. Иса Рух Уалло. Аллах акбар. Аллах керим>.
Скажем прямо: тюрки оказывали огромное влияние на юго-восток Европы очень давно и очень мощно. Это отдельная тема и мы в нее не будем углубляться.
А вот открытие автора насчет "ордынского" языка следует отметить. Что это такое, откуда взялось и куда делось - науке неизвестно, аминь.
С "Хождением за три моря" любознательный читатель может ознакомиться вот здесь: http://www.hrono.ru/dokum/1400dok/za3morya.html. Тут и оригинальный текст в современной транскрипции, и комментарии, и все прочее. Переходы с языка на язык объясняются гораздо проще: "Путевые записки Никитина были, в сущности, дневником, только без разбивки на даты. Он предполагал, конечно, что его дневник прочтут на родине (именно поэтому он записывал наиболее сомнительные с официальной точки зрения разделы по-тюркски и персидскн), но не приспосабливал его к этикетным нормам, характерным для церковной и официальной светской литературы того времени. " (комментарии Л.С.Лурье и Л.С.Семенова. // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XV века. - М.: Худож.лит., 1982)
Нет ничего удивительного, что Афанасий Никитин знал какой-то тюркский язык - Индией того времени, знаете ли, правили Великие Моголы, выходцы из улуса Чагатая, родным языком для которых был староузбекский - основатель династии Бабур, между прочим, является классиком узбекской литературы...
А вот последняя запись в этом дневнике выглядит так:
"Милостию божиею преидох же три моря. Дигерь худо доно, олло перводигерь дано. Аминь! Смилна рахмам рагим. Олло акьбирь, акши худо, илелло акшь ходо. Иса рух оало, ааликъ солом. Олло акьберь. Аилягаиля илелло. Олло перводигерь. Ахамду лилло, шукур худо афатад. Бисмилнаги рахмам ррагим. Хуво могу лези, ляляса ильлягу яалимуль гяпби ва шагадити. Хуя рахману рагиму, хубо могу лязи. Ляиляга иль ляхуя. Альмелику, алакудосу, асалому, альмумину, альмугамину, альазизу, алчебару, альмутаканъбиру, алхалику, альбариюу, альмусавирю, алькафару, алькалъхару, альвазаху, альрязаку, альфатагу, альалиму, алькабизу, альбасуту, альхафизу, алльрравию, алмавизу, алмузилю, альсемилю, албасирю, альакаму, альадюлю, алятуфу."
Как вы полагаете, заглядывал ли автор комментируемой статьи и эпохальных лингвистичесикх открытий в эту книгу хоть одним глазком?
** В то время общей для Московии и Орды была религия, являвшаяся гибридом ислама и
христианства арианского толка (равно почитали Иисуса и Магомета), а разделение
веры произошло с 1589 г., когда Москва приняла греческий канон, а Казань приняла
чистый ислам.
Вы знаете, я трижды пыталась прокомментировать это сенсационное открытие, и трижды меня сворачивало от хохота пополам. Поэтому я просто дам комментарий на умные термины, которые автор сюда напихал.
Арианство, течение в христианстве в 4-6 вв. Возникло в Поздней Римской империи, получило название по имени его зачинателя - александрийского священника Ария (греч. Áreios, ум. в 336). Ариане не принимали основной догмат официальной христианской церкви, согласно которому бог-сын единосущен богу-отцу (ярыми защитниками этого догмата выступали архиепископ александрийский Александр и его преемник Афанасий). По учению Ария, сын божий Логос (Христос) - творение бога, следовательно, не единосущен ему, т. е. в сравнении с богом-отцом является существом низшего порядка. По-видимому, А. было связано с городом, с полисной интеллигенцией и ремесленниками. Попытка А. рационалистически истолковать природу божества противоречила тенденции официальной христианской церкви, стремившейся к усилению мистических элементов христианской догмы. В условиях превращения христианской церкви в господствующую А., нарушавшее единообразие церковного учения, становилось опасным для империи: религиозно-философского споры грозили перерасти в политические. В 325 на Никейском соборе А. было осуждено как ересь. Однако вскоре император Константин (ум. в 337) поддержал ариан: А. было признано официально. С распространением его с середины 4 в. среди германских племён (в первую очередь среди готов) в конфликтах с арианами стала выражаться рознь между коренным населением империи и готами, из которых комплектовались дружины, состоявшие на службе императора. А. вновь было осуждено на Константинопольском соборе 381; сохранялось после этого лишь в варварских государствах Зап. Европы и Сев. Африки. (Л.П.Каждан, БСЭ)
На Руси его и не знали. Вот у готов с ним были проблемы, долго распутывали. Я так полагаю, автор спутал ариан и несториан, которые действительно водились в Средней Азии и дальше к Монголии:
Несторианство, течение в христианстве, возникшее в Византии в 5 в. Основатель - Несторий, патриарх Константинополя в 428-31 [до этого был священником в Антиохии (Сирия)]. В Н., сохранявшем элементы античного рационализма, предметом критики являлось мистическое христианское понятие "богочеловека". Согласно Несторию, дева Мария родила человека, который впоследствии, преодолев человеческую слабость, возвысился до сына божьего (мессии); в Христе человеческое и божественное начала пребывают лишь в относительном соединении, никогда полностью не сливаясь (в то время как ортодоксальное вероучение подчёркивало единство человеческого и божественного). Социальную опору Н. составляли главным образом круги, ещё поддерживавшие античные традиции. Особенно велико было влияние Нестория в Сирии. Основным противником Н. был александрийский епископ Кирилл, опиравшийся на монашество и сельское население Египта, Палестины, Малой Азии. На Эфесском соборе 431 Н. было осуждено как ересь; Несторий отправлен в ссылку. Несториане бежали главным образом в Иран (где конституировалась несторианская церковь, процветавшая до середины 7 в.), в Среднюю Азию, а затем в Китай.
Несториане имеются в Иране, Ираке, Сирии, Индии (на Малабарском берегу). С начала 20 в., когда были опубликованы сочинения Нестория, ранее известные лишь в изложении его противников, в зап. богословии появилась тенденция доказывать, что вероучение Н. не отклоняется от ортодоксального. (оттуда же)
Насчет принятия ислама в Казани - это вопсро сложный. В волжскую булгарию ислам проник в 10 веке, укоренился и прижился. С самом же улусе Джучи (он же Золотая Орда) ислам принял аж в 13 веке хан Берке, первый мусульманин из чингизидов. А в 1313 г. хан Узбек сделал ислам государственной религией.
Факты почитания Магомета на Руси многочисленны и неоспоримы, да. В церковной литературе он именуется собакою и прочими лестными эпитетами.
Ну а о религиозных связях Московской Руси и Греции (т.е., видимо, Византии) вы и сами имеете представление из школьного учебника истории. Достаточно сказать, что митрополитов на Русь назначала константинопольская патриархия. Видимо, там тоже почитали Магомета наравне с Христом...
** В средневековой Московии существовало одновременно несколько
языков. Околославянский койне - как язык княжеской знати. Народные языки
туземцев (финские). Тюркские языки как религиозные в период пребывания в Орде и
после захвата Иваном Грозным власти в Орде (до 1589 г.). И, наконец, болгарский
язык - как язык православных текстов и религиозных культов. Вся эта смесь в
итоге и стала основой для нынешнего русского языка, совпадающего в лексике
только на 30-40% с другими славянскими языками, у которых (включая белорусский и
украинский) это совпадение несоизмеримо выше и составляет 70-80%.
Что такое "княжеская знать"? Кто эти люди? откуда они взялись? Видимо, из пальца г-на автора.
Религиозные тюркские языки - это тоже мощно.
Вот сколько известно церковной и религиозной литературы 14-16 вв., вся она написана на церковнославянском языке - видимо, его-то г-н автор и именует болгарским.
В целом в Московской Руси 15-16 вв. сохраняется языковая ситуация, сложившаяся ранее в восточнославянских землях: там поддерживается двуязычие, при котором церковная литература пишется на церковнославянском языке, светская - на русском (который отделился от древнерусского тогда же, когда и украинский с белорусским, то есть в 15 в.). Церковнославянский язык остается единым литературным языком для всех восточных и южных славян.
Ах, да, о совпадениях лексики. В современном русском литературном языке насчитывается примерно 10% лексики церковнославянского происхождения... Запомним эту цифру, она нам понадобится в третьей серии.
** Сегодня
российские лингвисты в основном сводят истоки современного русского языка только
к двум составляющим: это народный язык России (отнюдь не славянский, а
славяно-финский койне с большим тюркским и монгольским влиянием) - и болгарский
(древнеболгарский), он же <церковнославянский>. (В качестве третьего языка
России можно назвать современный литературный русский язык, который является
совершенно искусственным кабинетным изобретением, эдаким <эсперанто> на основе
двух указанных выше языков-источников; на этом <эсперанто> я и пишу статью.)
Автор абсолютно незнаком с мэйнстримом русистики. Итак, что же говорит нам лингвистика об истоках современного руссокго языка?
Р. я. эпохи Московской Руси (14-17 вв.) имел сложную историю. Продолжали развиваться диалектные особенности. Оформились 2 основные диалектные зоны - северновеликорусское (примерно на С. от линии Псков - Тверь - Москва, южнее Н. Новгорода) и южновеликорусское (на Ю. от указанной линии до белорусской и украинской областей) наречия, перекрывавшиеся другими диалектными делениями. Возникли промежуточные средневеликорусские говоры, среди которых ведущую роль стал играть говор Москвы. Первоначально он был смешанным, затем сложился в стройную систему. Для него стали характерными: аканье; ярко выраженная редукция гласных неударяемых слогов; взрывной согласный "г"; окончание "-ово", "-ево" в родительном падеже единственного числа мужского и среднего рода в местоименном склонении; твёрдое окончание "-т" в глаголах 3-го лица настоящего и будущего времени; формы местоимений "меня", "тебя", "себя" и ряд других явлений. Московский говор постепенно становится образцовым и ложится в основу русского национального литературного языка. В это время в живой речи происходит окончательная перестройка категорий времени (древние прошедшие времена - аорист, имперфект, перфект и плюсквамперфект полностью заменяются унифицированной формой на "-л"), утрата двойственного числа, прежнее склонение имён существительных по шести основам заменяется современными типами склонения и т.п. Язык письменности остаётся пёстрым. Религию и зачатки научных знаний в основном обслуживал книжно-славянский, по происхождению древнеболгарский (см. Старославянский язык), испытавший заметное воздействие русского язык, оторванный от народно-разговорной стихии. Язык государственности (так называемый деловой) имел в своей основе русскую народную речь, но совпадал с ней не во всём. В нём выработались речевые штампы, нередко включавшие чисто книжные элементы; его синтаксис, в отличие от разговорного языка, был более организованным, с наличием громоздких сложноподчинённых предложений; проникновению в него диалектных особенностей в значительной степени препятствовали стандартные общерусские нормы. Разнообразной по языковым средствам была письменная художественная литература. С древних времён большую роль играл устный язык фольклора, обслуживавший до 16-17 вв. все слои населения. Об этом свидетельствуют его отражение в древнерусской письменности (сказания о белогородском киселе, о мести Ольги и др. в "Повести временных лет", фольклорные мотивы в "Слове о полку Игореве", яркая фразеология в "Молении" Даниила Заточника и т.п.), а также архаичные слои современных былин, сказок, песен и иных видов устного народного творчества. С 17 в. начинаются первые записи фольклорных произведений и книжные подражания фольклору, например песни, записанные в 1619-20 для англичанина Ричарда Джемса, лирические песни Квашнина-Самарина, "Повесть о Горе Злочастии" и др. Сложность языковой ситуации не позволяла выработать единые и устойчивые нормы. Единого русского литературного языка не было.
В 17 в. возникают национальные связи, закладываются основы русской нации. В 1708 произошло разделение гражданского и церковно-славянского алфавита. В 18 и начале 19 вв. получила распространение светская письменность, церковная литература постепенно отодвигалась на задний план и наконец стала уделом религиозной обрядности, а её язык превратился в своеобразный церковный жаргон. Бурно развивалась научно-техническая, военная, мореходная, административная и другая терминология, что вызывало большой приток в Р. я. слов и выражений из западноевропейских языков. Особенно большое воздействие со 2-й половины 18 в. на русскую лексику и фразеологию стал оказывать французский язык. Столкновение разнородных языковых стихий и потребность в общем литературном языке поставили проблему создания единых национальных языковых норм. Становление этих норм проходило в острой борьбе разных течений. Демократически настроенные слои общества стремились к сближению литературного языка с народной речью, реакционное духовенство пыталось сохранить чистоту архаического "словенского" языка, малопонятного широким слоям населения. В то же время среди высших слоев общества началось чрезмерное увлечение иностранными словами, грозившее засорением русского языка. Большую роль сыграла языковая теория и практика М. В. Ломоносова, автора первой обстоятельной грамматики русского языка, предложившего распределить различные речевые средства в зависимости от назначения литературных произведений на высокий, средний и низкий "штили". Ломоносов, В. К. Тредиаковский, Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, А. Н. Радищев, Н. М. Карамзин и другие русские писатели подготовили почву для великой реформы А. С. Пушкина. Творческий гений Пушкина синтезировал в единую систему разнообразные речевые стихии: русскую народную, церковно-славянскую и западноевропейскую, причём цементирующей основой стал русский народный язык, особенно его московская разновидность. С Пушкина начинается современный русский литературный язык, складываются богатые и разнообразные языковые стили (художественный, публицистический, научный и др.), тесно связанные между собой, определяются общерусские, обязательные для всех владеющих литературным языком фонетические, грамматические и лексические нормы, развивается и обогащается лексическая система. В развитии и формировании русского литературного языка большую роль играли русские писатели 19-20 вв. (А. С. Грибоедов, М. Ю. Лермонтов, Н. В. Гоголь, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, М. Горький, А. П. Чехов и др.). Со 2-й половины 20 в. на развитие литературного языка и формирование его функциональных стилей - научного, публицистического и др. - начинают оказывать влияние общественные деятели, представители науки и культуры. Большую роль в развитии литературного языка и особенно его научно-публицистического стиля играет язык В. И. Ленина.
Заметное воздействие на Р. я. оказали Великая Октябрьская социалистическая революция и построение социализма в СССР: обновился и возрос словарный состав языка, некоторые сдвиги (менее заметные) произошли в грамматическом строе, произошла также стилистическая переоценка ряда языковых явлений, обогатились стилистические средства языка и т.д. В связи со всеобщим распространением грамотности и подъёмом культурного уровня населения литературный язык стал основным средством общения русской нации в отличие от дореволюционного прошлого, когда основная масса народа говорила на местных диалектах и городском просторечии. Развитие фонетических, грамматических и лексических норм современного русского литературного языка регулируется двумя связанными тенденциями: установившимися традициями, считающимися образцовыми, и постоянно изменяющейся речью носителей языка. Установившиеся традиции - это употребление речевых средств в языке писателей, публицистов, артистов театров, мастеров кино, радио, телевидения и других средств массового общения. Например, образцовое "московское произношение", ставшее общерусским, выработалось в конце 19 - начале 20 вв. в Московском Художественном и Малом театрах. Оно изменяется, но его основы считаются по-прежнему незыблемыми.
Нейтральные (стилистически не окрашенные) средства современного русского литературного языка составляют его основу. Остальные формы, слова и значения имеют стилистическую окраску, которая придаёт языку всевозможные оттенки выразительности. Наибольшее распространение имеют разговорные элементы, несущие функции непринуждённости, некоторой сниженности речи в письменной разновидности литературного языка и являющиеся нейтральными в бытовой речи. Однако разговорная речь как составная часть литературного языка (см. Разговорная речь) не представляет собой особой языковой системы.
Распространённым средством стилистического разнообразия литературного языка является просторечие. Оно, как и разговорные средства языка, двойственно: будучи органической частью литературного языка, в то же время существует за его пределами. Исторически просторечие восходит к старой разговорно-бытовой речи городского населения, противостоявшей книжному языку в те времена, когда нормы устной разновидности литературного языка ещё не были выработаны. Разделение старой разговорно-бытовой речи на устную разновидность литературного языка образованной части населения и просторечие началось примерно с середины 18 в. В дальнейшем просторечие становится средством общения преимущественно неграмотных и полуграмотных горожан, а в пределах литературного языка часть его особенностей используется как средство яркой стилистической окраски.
Особое место в Р. я. занимают говоры. В условиях всеобщего обучения они быстро отмирают, вытесняются литературным языком. В своей архаической части современные говоры составляют 2 крупных наречия: северновеликорусское (оканье, взрывной согласный "г", стяжение гласных, формы личных местоимений "меня", "тебя", "себя", твёрдое окончание "-т" в глаголах 3-го лица настоящего и будущего времени) и южновеликорусское (аканье, фрикативный согласный g, формы винительного и родительного падежей местоимений "мене", "тебе", "себе", мягкое окончание "-ть" в глаголах 3-го лица настоящего и будущего времени) с промежуточным переходным средневеликорусским наречием. Есть более мелкие единицы, так называемые диалекты (группы близких говоров), например новгородский, владимиро-ростовский, рязанский. Это деление условно, так как границы распространения отдельных диалектных особенностей обычно не совпадают. Границы диалектных особенностей пересекают русские территории в различных направлениях или же эти особенности распространены лишь на её части. До возникновения письменности диалекты были универсальной формой существования языка. С возникновением литературных языков они, видоизменяясь, сохраняли свою силу; речь подавляющего большинства населения была диалектной. С развитием культуры, возникновением национального русского языка диалекты становятся преимущественно речью сельского населения. Современные русские говоры превращаются в своеобразные полудиалекты, в которых местные черты сочетаются с нормами литературного языка. Говоры постоянно воздействовали на литературный язык. Диалектизмы и теперь используются писателями в стилистических целях.
В современном Р. я. наблюдается активный (интенсивный) рост специальной терминологии, что вызвано прежде всего потребностями научно-технической революции. Если в начале 18 в. терминология заимствовалась Р. я. из немецкого языка, в 19 в. - из французского языка, то в середине 20 в. она заимствуется главным образом из английского языка (в его американском варианте). Специальная лексика стала важнейшим источником пополнения словарного состава русского общелитературного языка, однако проникновение иностранных слов следует разумно ограничивать.
Современный Р. я. представлен рядом стилистических, диалектных и других разновидностей, находящихся в сложном взаимодействии. Все эти разновидности, объединённые общностью происхождения, общей фонетической и грамматической системой и основным словарным составом (что обеспечивает взаимопонимание всего населения), составляют единый национальный Р. я., главным звеном которого является литературный язык в его письменной и устной формах. Сдвиги в самой системе литературного языка, постоянное воздействие на него других разновидностей речи приводят не только к обогащению его новыми средствами выражения, но и к усложнению стилистического разнообразия, развитию вариантности, т. е. возможностью обозначать одно и то же или близкое по значению разными словами и формами. (БСЭ)
Надеюсь, благосклонные читатели одолеют эту огромную энциклопедическую справку и не будут на меня в обиде. Своими словами я пересказывала бы гораздо дольше.
Итак, мы опять видим, что удивительные открытия в историке и лингвистике делаются на основе махрового невежества.
(продолжение следует)