Легенда о духе леса, нимфе и экзотическом грибе
Привет, дружище! Сегодня я расскажу тебе легенду. Да-да, вот как раз про этот гриб... да и ещё много про кого. Поскольку, если легенда не про шотландца, осознавшего свою воинскую сущность среди камней на пустынном склоне горы, то в ней наверняка участвует куча народу. Например, пастухи.
В эпоху сотворения легенд, или же легендотворения, коим увлекалась примерно половина романтически мыслящего населения Планеты, не находя объяснения простым вещам... Так вот, в ту эпоху вопросов у людей было много, интересных и непонятных явлений вокруг - ещё больше, а знаний в обществе, одурманенной отсутвием науки и просвящения, практически не было.
Однако, покуда на этом Свете есть люди, контактирующие с природой, у них найдутся хоть какие-то объяснения большинству её загадок и тайн. Вернёмся, однако, к пастухам... что порою теряли овцу-другую на опушке дремучего Леса, где и трава бывала сочней, чем в повыгоревшем на летнем Солнце лугу, и полежать в тенёчке имелся шанс, а потому в сон от полуденной жары клонило нещадно... вот и утекала бдительность смотрящего за разбредшимся стадом прямо вослед за маревом дрожащего тёплого воздуха... А когда жара спадала и сон проходил сам собой, он оглядывался вокруг и недосчитывался овец, а затем отправлялся порыскать их в Лесу, ибо прятаться им было больше негде.
Отмечу при этом, что леса в эпоху активного легендотворения были населены духами, нимфами, найядами, лешими, ундинами и прочей тварью значительно гуще, нежели теперь. И очень многие непонятности, запросто попадавшиеся на глаза человеку, забредшему в дивно-разнообразную чащобу, находили для него объяснение именно в повадках и деяниях кого-нибудь из этой славной братии.
А о чём по-вашему, кроме потерявшихся овец, способен размышлять забредший в лес пастух? Правильно - о бабах! Потому что о них он и так думает постоянно. Даже когда овец считает! Так что многие вещи, бросающиеся в глаза и не находящие привычного объяснения, пастух был способен легко разъяснить себе с позиции активности на близлежащем пространстве каких-нибудь баб. Например, торчащий посреди опавшей листвы гриб причинный мужской орган... с явно разорвавшейся - по крайней мере, на вид - верхушкой. Собственно, о том, что это гриб, пастух мог и не знать... а вот на что этот, как правило одиноко растущий гриб, похож - в целом и разорвавшемся состоянии - пастух понимал хорошо.
И о том, что дух леса может обитать повсюду практически одновременно, он тоже давно себе объяснил... а иначе по какой причине несколько человек, блуждающих по чащобе вдали друг от друга, одновременно могут ощущать мороз между лопаток - такой, словно бы кто-то по-хозйски внимательно смотрит им в спину? Конечно же, это дух леса так смотрит, ибо он по сути нигде, а потому хрена с два ты его увидишь, и при этом везде, поскольку его присутствие тебе муражки непременно подскажут.
А где ж тот дух прячется, незаметно перемещаясь? Правильно, среди травы и в опавшей листве. Оттого и шелестит она порою внезапно, хотя никакого ветра нет, а холодно при этом так, что ни одна мышара из норы носу не покажет и листву не потревожит. Ну а тело-то какое у духа есть? Конечно же есть, при надобности и в нужных местах он его делает ощутимым и даже видимым. А потому, ежели какая баба в лесу бродит, то духу она может быть всячески интересна. Не даром же он ей промеж лопаток муражки выстукивает и холодными пальцами за щиколотки в траве трогает.
А что за бабе в лесу дремучем взяться, да так, чтобы духу, в общем-то почти бесстрастному, до страсти и вожделения примелькаться? Правильно - это должна быть нимфа! Ибо только нимфам пристало шляться по лесу на более-менее постоянной основе. Так что ежели в каком заветном месте посреди опавшей листвы и отрастает у лесного духа какой орган-вверх-торчащий, так лишь непременно в том, где та возбудительная нимфа прилегла отдохнуть. То есть происходит это на тенистой полянке, среди низкорослых папоротников подле трухлявого пня, или же вовсе там, где ранее сплетались корни старого дерева, а как оно упало, так почти ровный открытый круг остался, зарастающий лишь травою и мхом.
Вот приляжет нимфа, расслабится, а дух уже тут как тут - и давай отрастать в неё отнюдь-не-чем-попало прямо из опавших листьев... отчаянно ими шурша! И что же, нимфа должна быть всегда на это согласна? Отмечу, что далеко не всегда. И ежели она была в настроении просто встать и уйти, то незадачливый пастух видел на месте её предполагаемой лежанки "целый" причинный орган духа, оставшийся на некоторое время торчать среди листьев и мхов. А вот ежели нимфа была расположена ответить жёстко, и от её чётко адресованного навета орган духа буквально взрывался на месте, то пастуху представало зрелище последствий во всей их развороченной неприглядности. Или, объясняясь языком науки о грибах, полностью открытое и активно спороносящее плодовое тело.
Замечу при этом, что торчащие в разных местах по лесу плодовые тела гриба отростки духа на разных стадиях - целые и взорвавшиеся - как раз подтверждали в глазах овцеискателя, что дух был непременно настойчив в своей страсти дорыться-таки до нимфы. А та от него со всем постоянством сбегала, настырно находя себе новые уютные местечки для полежания и сна. Тот же факт, что одни и те же отростки стояли сперва целыми, а затем с развороченно-распластанной в лоскуты верхушкой, лишь означали, что нимфа, наткнувшись на них повторно, непременно шептала своё заклинание.