(no subject)
74-й автобус поворачивал на Космонавтов, овраг, по которому летом бродила лошадь, был заснежен, и от дыхания на окнах автобуса оставались мокрые следы. Я висела на поручне, стараясь не слишком наваливаться на попутчиков при поворотах, а ты спросил: А какие у тебя планы на будущее?
Или это я спросила, чтобы занять чем-то время в сорокапятиминутной поездке от дома до станции метро Институт Культуры.
Прости, это было почти двадцать лет назад, я уже не помню.
По-моему, было так.
«Я собираюсь что-то изменить. Но всю жизнь же работать на этой сухой работе. Честно говоря, уже поднадоело. Сделать карту поляка. Лет через пять уехать - например, в Польшу. Или еще дальше. Сделать что-то особенное. А у тебя?»
«Написать книгу».
Это мой дежурный ответ (что не мешает ему быть правдой).
Обычно люди улыбаются, но он не улыбнулся, а поднял бровь и сердито сказал, что я все время говорю, что хочу написать книгу, но не пишу. Ною и нахожу причины. А хотеть не значит сделать. И написать книгу в стол - не значит показать миру. Решиться узнать, хороший ли ты на самом деле писатель или лайно, наконец.
Редко кто заботится о ближнем так, чтобы локально поругаться с ней, чтобы побудить на достижение ее целей.
Это потом я узнаю, что так делают настоящие лидеры, а тогда я просто обиделась.
Как и положено незрелому человеку в не самый простой момент ее жизни.
Обиделась и сказала, что на этот раз у меня есть план. Точно. И что я обязательно приведу его в действие. Вот увидишь.
Не увидел, конечно. Иногда мне кажется, что я сделала книжку исключительно из-за того разговора, чтобы можно было сказать себе: видал, у меня был план, и я его выполнила. Да разве выполнила? На самом деле я спряталась за переводами стихов, и за Амазоном, и за international book launches. И продолжила писать романы в стол. Их теперь два с половиной, и я все так же ничего с ними не делаю. Мой бывший критический клуб спрашивает меня - над чем работаешь теперь? А я думаю, стоит ли еще над чем-то работать. Если я могу жить и без этого. И без плана. И без книг. Вообще, чукча не писатель, чукча читатель.
Хорошо бы я написала это все вчера, в маниакальном состоянии (их теперь почти не бывает, в основном крепкий середнячок и депрессивная фаза). Вчера признание себе в том, что у меня нет и не было плана - только пунктирные тактические стрелки - казалось веселым и увлекательным открытием. Сегодня это кажется поражением. Говорят, эмоции как дождь, их нужно просто переждать, а не пытаться остановить.
There’ll be a change in the weather there’s a change in the sea
So from now on there’ll be a change in me
Сегодня в Рио дождь.
Если бы у меня был план, мог ли бы он привести меня в Рио? Не думаю. Дело в том, что план подразумевает четкую выполнимую и разбиваемую на шаги цель, а я и вообразить не могла, что как-то окажусь в Ипанеме, потная, одетая в зеленые перья и расшитую желтым бисером корону поверх шорт и футболки, раз за разом повторяя основной шаг самбы, а за стеной ветер будет гнать девятибалльный шторм.
И тем не менее вот она я, вот он Рио, вот он шторм.
There’ll be a change in the weather there’s a change in the sea
So from now on there’ll be a change in me
Знала ли я, нависая над кем-то в 53 троллейбусе* (черт, из какого депо выехал 53 троллейбус? Мы же постановили, что это был 74 автобус?) - знала ли я, что невозможно запланировать параллельность траекторий будущего? Конечно, нет. Не больше, чем о том, что я сверну с женского пути в канаву интерсекциональности, что потеряю друзей и приобрету килограммы, седые волосы и морщины, что газетные статьи превратятся в научные, что меня станут гуглить перед разговором. Черт, а ведь могла бы знать - по крайней мере, про килограммы и морщины.
Но чего можно ожидать от незрелого человека в не самый простой момент ее жизни.
Думаю, что это не только нормально, но и предпочтительно - не знать и не иметь плана. Потому что незнание порождает любопытство а любопытство толкает к новым знаниям. А отсутствие плана приводит к приключениям и отрытиям.
Хотя для того, чтобы привело, на пути должны встречаться люди, которые готовы локально поругаться, чтобы добиться от человека достижения ее целей. Иначе можно оказаться в Рио, в постели за 38 евро за ночь, с задернутыми шторами и пустым холодильником, и слушать, как лениво стучит и перегавкивается с жарой фавела Росинья. И отстутствие плана приведет только к отсутствию действия.
Если нет людей, то нужны воображаемые люди. Говорят, АИ уже делает черное зеркало. Девушка собрала Реплику из фраз своего друга, незанакомые ей люди скачивали Реплику и общались с ним как с психотерапевтом; жутко представить, как АИ отчитывает меня за трусость в работе с манускриптами, лучше я обойдусь неполнотой памяти и воображением. Воображаемые люди нужны как ветер
There’ll be a change in the weather there’s a change in the sea
So from now on there’ll be a change in me
Как ветер, который превращает 90% влажность, липкую жару, идеально розовый закат над алюминиевой гладью, и сводящий судорогой страх в самбу. И вот горизонт застилают облака и обвивают руки Christ Redemptor, а вместе с ними горизонт, поднимаются и ревут волны, толкая в спину серфингистов, монстера пропускает порывы через дыры в листьях и жмется к стволу, а корни баньяна вздыбливаются и танцуют. Ритм у самбы быстрый, убийственный, дыхание заканчивается и остается только ветер и шторм. «Выше ногу! - кричит Карла и больно толкает меня в бедро, - Колено распрями- и не прыгай, забудь сальсу, забудь!»
Я думала, я за почти 20 лет все забыла, а тело, оказывается, все помнит.
Этот климат мне подходит больше. Декольте и короткие шорты больше, чем хиджаб, опасность остаться без кошелька больше, чем опасность остаться без уважения, опрятная обшарпанность больше груд мусора. Раз уж без снега, то еще меньше зимы. Море, набирающее высоченную волну по километрам белопесчаного пляжа, ветер, гнущий многометровые пальмы. Люди, которые не стесняются ткнуть в ошибку, чтобы сделать тебя лучше, а не скрыть смешок и промолчать, чтобы не дать тебе шанса вырваться вперед.
Может быть, единственный способ написать книгу - отказать от плана написать ее и посмотреть, как пойдет?
Ну а с другой стороны, в маниакальной фазе я чувствую, что вот-вот напишу, но пишу-то я в депрессивной. Книги рождаются в переходе, как шторм рождается в ветре
Главное вовремя (отступить назад чтобы пойти вперед броситься в волну чтобы выплыть из волны отпустить чтобы привязать поругаться чтобы помириться переждать депрессивную фазу чтобы встретить маниакальную) выйти из автобуса*
*(мы же постановили, что это не был троллейбус, а ведь история строится на фактах, так что номер и тип средства передвижения гораздо важнее, чем то, что было сказано и нет, какие эмоции вызвало, и к чему привело, будь то книга переводов или Самба! Ди Жанейро!, тем более что эта-то взаимосвязь и вовсе недоказуема).
Зрелый человек (вся его жизнь не самый простой момент, так что это можно даже не упоминать) при этом как сказал -так и сделал. Вышел из автобуса, из профессии, из страны. Все пошло по плану.
А жаль, было бы прикольно столкнуться на пляже в Рио.
Я как раз красная и потная, в нелепых перьях, вот это был бы meet cute. Можно кино снимать.
----
Кстати, я не шутила насчет страха. В первый день в Рио (одиноким женщинам на улице вечером лучше не появляться, моего бойфренда дважды обокрали и один раз пырнули ножом, кредитку и паспорт оставляй в номере, денег бери столько, чтобы не жалко было расстаться, купи копеечную майку в местном магазине, слейся с толпой) - я смотрела прямо перед собой, а от страха у меня сводило судорогой стопы. Я все равно шла. А какой выбор-то? «Не дай страху помешать тебе исследовать и узнавать» - говорят кариоки. Тут жизнь происходит именно так. Пара подростков держится за руки, она упирает в бедро гладенького младенца. Не дай страху помешать. Телефон доставать на улице нельзя, но чтобы сделать фото Сахарной головы - можно. Будь начеку, а так-то живи себе. Но никогда не ослабляй внимание, пока живешь.
У меня ушло 4 дня на то, чтобы посмотреть вверх и в сторону. Чтобы увидеть, что мой дом не просто поросший плесенью обломок былой империи, подпирающий боком фавелу, а покрыт желтой плиткой с португальскими росписями. Что швейцар может и смотрит искоса, но день открывает еще до того, как я протяну руку. Что здесь много - премного собак, а злые люди собак не держат.
И фавела это не вооруженная до зубов смерть, а просто мини-государство в государстве, со своими законами джунглей, но и своей добротой джунглей, а джунгли тут везде. Что в Фавеле живет преподаватель танцев с женой- блондинкой, что шум там заканчивается ровно в 10 вечера, что на закате на гору взбираются туристы.
Через четыре дня я распрямила плечи и надела короткое платье, которое ни за что не смогла бы надеть в Париже. Тут всем было плевать, в хорошем смысле - есть и короче, и старше. Записалась на занятие йогой. Выпила три коктейля подряд, расплатилась кредиткой, в полночь пошла домой пешком. Бунт на корабле.
И что?
За все это время ко мне подошли только раз - разносчик соков на пляже предложил купить кайпиринью. Конечно, машины с полицией вдоль пляжа стоят каждые 50 м, осветительные приборы как на стадионе, посты префектуры- каждые полтора км, ночные щвейцары 24/7. Зато никто не сверлит глазами за то, что ты другой, не категоризирует , спрашивает про акцент.
Я буду начеку, но завтра пойду слушать босса-нову.
Или это я спросила, чтобы занять чем-то время в сорокапятиминутной поездке от дома до станции метро Институт Культуры.
Прости, это было почти двадцать лет назад, я уже не помню.
По-моему, было так.
«Я собираюсь что-то изменить. Но всю жизнь же работать на этой сухой работе. Честно говоря, уже поднадоело. Сделать карту поляка. Лет через пять уехать - например, в Польшу. Или еще дальше. Сделать что-то особенное. А у тебя?»
«Написать книгу».
Это мой дежурный ответ (что не мешает ему быть правдой).
Обычно люди улыбаются, но он не улыбнулся, а поднял бровь и сердито сказал, что я все время говорю, что хочу написать книгу, но не пишу. Ною и нахожу причины. А хотеть не значит сделать. И написать книгу в стол - не значит показать миру. Решиться узнать, хороший ли ты на самом деле писатель или лайно, наконец.
Редко кто заботится о ближнем так, чтобы локально поругаться с ней, чтобы побудить на достижение ее целей.
Это потом я узнаю, что так делают настоящие лидеры, а тогда я просто обиделась.
Как и положено незрелому человеку в не самый простой момент ее жизни.
Обиделась и сказала, что на этот раз у меня есть план. Точно. И что я обязательно приведу его в действие. Вот увидишь.
Не увидел, конечно. Иногда мне кажется, что я сделала книжку исключительно из-за того разговора, чтобы можно было сказать себе: видал, у меня был план, и я его выполнила. Да разве выполнила? На самом деле я спряталась за переводами стихов, и за Амазоном, и за international book launches. И продолжила писать романы в стол. Их теперь два с половиной, и я все так же ничего с ними не делаю. Мой бывший критический клуб спрашивает меня - над чем работаешь теперь? А я думаю, стоит ли еще над чем-то работать. Если я могу жить и без этого. И без плана. И без книг. Вообще, чукча не писатель, чукча читатель.
Хорошо бы я написала это все вчера, в маниакальном состоянии (их теперь почти не бывает, в основном крепкий середнячок и депрессивная фаза). Вчера признание себе в том, что у меня нет и не было плана - только пунктирные тактические стрелки - казалось веселым и увлекательным открытием. Сегодня это кажется поражением. Говорят, эмоции как дождь, их нужно просто переждать, а не пытаться остановить.
There’ll be a change in the weather there’s a change in the sea
So from now on there’ll be a change in me
Сегодня в Рио дождь.
Если бы у меня был план, мог ли бы он привести меня в Рио? Не думаю. Дело в том, что план подразумевает четкую выполнимую и разбиваемую на шаги цель, а я и вообразить не могла, что как-то окажусь в Ипанеме, потная, одетая в зеленые перья и расшитую желтым бисером корону поверх шорт и футболки, раз за разом повторяя основной шаг самбы, а за стеной ветер будет гнать девятибалльный шторм.
И тем не менее вот она я, вот он Рио, вот он шторм.
There’ll be a change in the weather there’s a change in the sea
So from now on there’ll be a change in me
Знала ли я, нависая над кем-то в 53 троллейбусе* (черт, из какого депо выехал 53 троллейбус? Мы же постановили, что это был 74 автобус?) - знала ли я, что невозможно запланировать параллельность траекторий будущего? Конечно, нет. Не больше, чем о том, что я сверну с женского пути в канаву интерсекциональности, что потеряю друзей и приобрету килограммы, седые волосы и морщины, что газетные статьи превратятся в научные, что меня станут гуглить перед разговором. Черт, а ведь могла бы знать - по крайней мере, про килограммы и морщины.
Но чего можно ожидать от незрелого человека в не самый простой момент ее жизни.
Думаю, что это не только нормально, но и предпочтительно - не знать и не иметь плана. Потому что незнание порождает любопытство а любопытство толкает к новым знаниям. А отсутствие плана приводит к приключениям и отрытиям.
Хотя для того, чтобы привело, на пути должны встречаться люди, которые готовы локально поругаться, чтобы добиться от человека достижения ее целей. Иначе можно оказаться в Рио, в постели за 38 евро за ночь, с задернутыми шторами и пустым холодильником, и слушать, как лениво стучит и перегавкивается с жарой фавела Росинья. И отстутствие плана приведет только к отсутствию действия.
Если нет людей, то нужны воображаемые люди. Говорят, АИ уже делает черное зеркало. Девушка собрала Реплику из фраз своего друга, незанакомые ей люди скачивали Реплику и общались с ним как с психотерапевтом; жутко представить, как АИ отчитывает меня за трусость в работе с манускриптами, лучше я обойдусь неполнотой памяти и воображением. Воображаемые люди нужны как ветер
There’ll be a change in the weather there’s a change in the sea
So from now on there’ll be a change in me
Как ветер, который превращает 90% влажность, липкую жару, идеально розовый закат над алюминиевой гладью, и сводящий судорогой страх в самбу. И вот горизонт застилают облака и обвивают руки Christ Redemptor, а вместе с ними горизонт, поднимаются и ревут волны, толкая в спину серфингистов, монстера пропускает порывы через дыры в листьях и жмется к стволу, а корни баньяна вздыбливаются и танцуют. Ритм у самбы быстрый, убийственный, дыхание заканчивается и остается только ветер и шторм. «Выше ногу! - кричит Карла и больно толкает меня в бедро, - Колено распрями- и не прыгай, забудь сальсу, забудь!»
Я думала, я за почти 20 лет все забыла, а тело, оказывается, все помнит.
Этот климат мне подходит больше. Декольте и короткие шорты больше, чем хиджаб, опасность остаться без кошелька больше, чем опасность остаться без уважения, опрятная обшарпанность больше груд мусора. Раз уж без снега, то еще меньше зимы. Море, набирающее высоченную волну по километрам белопесчаного пляжа, ветер, гнущий многометровые пальмы. Люди, которые не стесняются ткнуть в ошибку, чтобы сделать тебя лучше, а не скрыть смешок и промолчать, чтобы не дать тебе шанса вырваться вперед.
Может быть, единственный способ написать книгу - отказать от плана написать ее и посмотреть, как пойдет?
Ну а с другой стороны, в маниакальной фазе я чувствую, что вот-вот напишу, но пишу-то я в депрессивной. Книги рождаются в переходе, как шторм рождается в ветре
Главное вовремя (отступить назад чтобы пойти вперед броситься в волну чтобы выплыть из волны отпустить чтобы привязать поругаться чтобы помириться переждать депрессивную фазу чтобы встретить маниакальную) выйти из автобуса*
*(мы же постановили, что это не был троллейбус, а ведь история строится на фактах, так что номер и тип средства передвижения гораздо важнее, чем то, что было сказано и нет, какие эмоции вызвало, и к чему привело, будь то книга переводов или Самба! Ди Жанейро!, тем более что эта-то взаимосвязь и вовсе недоказуема).
Зрелый человек (вся его жизнь не самый простой момент, так что это можно даже не упоминать) при этом как сказал -так и сделал. Вышел из автобуса, из профессии, из страны. Все пошло по плану.
А жаль, было бы прикольно столкнуться на пляже в Рио.
Я как раз красная и потная, в нелепых перьях, вот это был бы meet cute. Можно кино снимать.
----
Кстати, я не шутила насчет страха. В первый день в Рио (одиноким женщинам на улице вечером лучше не появляться, моего бойфренда дважды обокрали и один раз пырнули ножом, кредитку и паспорт оставляй в номере, денег бери столько, чтобы не жалко было расстаться, купи копеечную майку в местном магазине, слейся с толпой) - я смотрела прямо перед собой, а от страха у меня сводило судорогой стопы. Я все равно шла. А какой выбор-то? «Не дай страху помешать тебе исследовать и узнавать» - говорят кариоки. Тут жизнь происходит именно так. Пара подростков держится за руки, она упирает в бедро гладенького младенца. Не дай страху помешать. Телефон доставать на улице нельзя, но чтобы сделать фото Сахарной головы - можно. Будь начеку, а так-то живи себе. Но никогда не ослабляй внимание, пока живешь.
У меня ушло 4 дня на то, чтобы посмотреть вверх и в сторону. Чтобы увидеть, что мой дом не просто поросший плесенью обломок былой империи, подпирающий боком фавелу, а покрыт желтой плиткой с португальскими росписями. Что швейцар может и смотрит искоса, но день открывает еще до того, как я протяну руку. Что здесь много - премного собак, а злые люди собак не держат.
И фавела это не вооруженная до зубов смерть, а просто мини-государство в государстве, со своими законами джунглей, но и своей добротой джунглей, а джунгли тут везде. Что в Фавеле живет преподаватель танцев с женой- блондинкой, что шум там заканчивается ровно в 10 вечера, что на закате на гору взбираются туристы.
Через четыре дня я распрямила плечи и надела короткое платье, которое ни за что не смогла бы надеть в Париже. Тут всем было плевать, в хорошем смысле - есть и короче, и старше. Записалась на занятие йогой. Выпила три коктейля подряд, расплатилась кредиткой, в полночь пошла домой пешком. Бунт на корабле.
И что?
За все это время ко мне подошли только раз - разносчик соков на пляже предложил купить кайпиринью. Конечно, машины с полицией вдоль пляжа стоят каждые 50 м, осветительные приборы как на стадионе, посты префектуры- каждые полтора км, ночные щвейцары 24/7. Зато никто не сверлит глазами за то, что ты другой, не категоризирует , спрашивает про акцент.
Я буду начеку, но завтра пойду слушать босса-нову.