А где-то гремит война...
По участию французов во Второй мировой войне не проехался только ленивый: опозорились со всех сторон так, что их даже арабы, негры и вьетнамцы уважать перестали. Про французских вояк ходили анекдоты. Были, правда, и исключения: полк "Нормандия-Неман", доблестно сражавшийся с нацистами в рядах Красной Армии, "Сражающаяся Франция" Де Голля, воевавшая за освобождение родины от оккупантов и коллаборационистов вместе с англичанами, и, стоит признать, "Легион французских добровольцев против большевизма", ставший на излёте войны "33-й добровольческой пехотной дивизией СС «Шарлемань»", до последнего оборонявший Берлин. Подавляющее же большинство французов поражение своей страны в быстротечной кампании 1940-го года восприняли весьма пофигистически, и продолжили жить за некоторыми издержками почти как и до войны. Во французском Сопротивлении было на порядок меньше людей, чем служило в вермахте. Об этом хорошо написал Треваньян в романе "Шибуми":
Хел улыбнулся:
- А ты встречал когда-нибудь француза, о котором нельзя было бы этого сказать?
- И то правда. Просто удивительно, как это немцам удалось захватить Францию и удерживать её, имея в своём распоряжении всего лишь несколько дивизий, если вспомнить, что каждый из тех, кто не участвовал в хитроумном и коварном манёвре массовой сдачи в плен, задуманном с целью истощения немецких ресурсов - ведь фашисты вынуждены были кормить пленных, - отважно и энергично сражался в рядах движения Сопротивления. Найдётся ли во Франции хоть одна деревушка, в которой теперь нет площади Сопротивления? Однако следует отдать должное французам - нельзя забывать о том, какой смысл они вкладывают в понятие сопротивления. Любой владелец гостиницы, запросивший со своего немецкого постояльца непомерно высокую цену, считает себя активным участником Сопротивления. Любая потаскуха, наградившая немецкого солдата триппером, - мужественный борец за свободу. Все те, кто повиновался бошам, но при этом желчно воздерживался от приветливого утреннего “bonjour”, - все они герои!
После освобождения Франции такие стригли наголо и гоняли голыми по улицам, избивая, издеваясь и насилуя, девушек, живших с немцами во время оккупации, словно мстя толпой за свою беспомощность и беззубость тем, кто не может ответить. Это, кстати, не только французская забава. Такое же творилось по всей Европе. Есть замечательный фильм "Малена" с нежно любимой Моникой Белуччи именно об этом.
Но не об этом начинал писать. Франция, быстренько проиграв бошам, снова начала жить почти как при интербеллуме - привычной мирной размеренной жизнью. "Вердены" были теперь где-то под большевистской Москвой, затерянной в каких-то диких гуннских степях, и на какой-то далёкой Волге, и где-то там ещё, а дома - тихо, спокойно, только с бензином проблемы и с некоторыми товарами народного потребления не очень.
С бензином плохо. А ездить-то надо. На работу людей возить, на заводы, работающие на германский вермахт (за что Луи Рено "случайно" помер в тюрьме потом). Да и просто ездить надо и грузы возить. А бензина нет. Начали выкручиваться как могли. И не только французы - вся Европа и изо всех сил отбивающийся от неё Советский Союз вспомнили про паровики, про пердячий газ, и начали массово переделывать авто на дрова и батарейки, которые, казалось бы, были списаны в утиль с появлением Ford T. Вот во время войны и появилась эта марка, о которой и хотел написать.
Некий Юбер Паскаль, прорюхав фишку, организовал в пригороде Лиона Вийёрбане в 1941 году контору Service de la Traction Électrique Légère et Agricole (STÉLA) и начал производство электромобилей под маркой "Стела". Легковые электромобили под маркой "Стела" производились с 1941 по 1944 год, а коммерческие автомобили продолжали выпускаться до 1948 года.
Модель Stéla Type RCA образца 1941 года - солидный пятиместный электромобиль с задним расположением электромотора и батарей (96 В/336 А). Машина весила аж две тонны, половина из которых приходилась на аккумуляторы, и развивала целых 50 миль в час (но недолго), и могла проехать аж целых 135 километров на одной зарядке если педаль в пол не нажимать, а плавненько и нежно, как и нонешние липиздрические "гаджеты".
Их использовали как такси и как разъездной транспорт чинуши Виши. Как минимум одна из таких машин сохранилась в музее Андорры, маленьком "государствишке" в Пиренеях на границе "нейтральной" Испании и Франции. Как меня поправили - в музее Анри Маляртра близ Лиона.
