"Мой мальчик, ты серьёзно болен
И бесконечно одинок
(Пишу сквозь слёзы, как Бетховен,
Но по-отцовски буду строг).
Прости, что понял всё не сразу,
Мой тон был груб, а пир нелеп -
Я точно в радости ослеп,
Теперь лишь старческому глазу
Так очевиден твой недуг.
Прости, прости меня, мой друг.
Твоей болезни имя - слабость,
Душа моя, ты горд и слаб.
Казалось бы, такая малость,
Но слабый неизбежно раб
Своих желаний,
чувств и страха:
Теряет подлость горький вкус
И вседозволенности груз
Верней, чем грязная рубаха,
Раба в мужчине выдаёт.
Задел, надеюсь. В том расчёт.
Лекарство есть. Покой и воля.
Оставь немедленно мечты,
Возьми девицу из Тироля
(В горах нетронуты почти),
Колоду карт, ружьё, собаку,
Немного книг, ведро чернил
(Коль ты искусством возомнил
Писать действительность без лаку)
И скройся. Скажем, лет на пять.
Я всё устрою. Дай мне знать.
Побудь "ничем". И - всем, как атом.
Пока Господь не слишком крут.
P.S.
Отдай Тиберия ребятам,
Иначе сами заберут.
На засапожник офицера?
В моей передней? Дерзкий бес.
P.P.S.
К столу нежнейшей из принцесс -
Прими! - бисквиты и мадера.
Ты плащ забыл. Я спрятал в шкаф.
До встречи, мальчик.
Сирин, граф."