Тhank you, Herbert Wells!
Вчера, приехав в колонию, собрав головастиков и разложив перед собою пособия, обнаруживаю, что забыл дома Аверченку, коего намеревался читать детям. Потихоньку ускользаю в кабинет надзирателя, где рядком пылятся несколько книжек: два издания Нового Завета, "Справочник освобождающегося", что-то вроде "грозных пистолетов-2" и, почему-то, Адам Смит. В панике оглядываю полки со всякою дрянью, вроде игрушек из хлеба или немытых чашек, и вдруг.... Есть! Какая-то книга, последняя, так сказать, надежда. Хватаю: Г. Уэллс, повести и рассказы. Врываюсь обратно в класс, начинаю занятие.
Знакомя с метафорами, гиперболами и синекдохами, про себя лихорадочно пытаюсь вспомнить сюжет хоть одного рассказа, чтобы не вляпаться в скучное или непомерное. За давностью невозможно. От безысходности решаюсь читать, разбив на несколько частей, страшную, таинственную и самую любимую с детства вещь - "Остров доктора Моро".
Должен выразить благодарность сэру Герберту Джорджу Уэллсу от себя лично и от группы юношей, содержащихся в воспитательной колонии для н/л преступников, за первые четыре главы повести. Отлично, сэр!
В завершение дополнил и, если угодно, оттенил англичанина Алексей Гаврилович Венецианов со своею работою "Гадание на картах". Двум девушкам, изображённым на картине, воспитанники колонии написали пронзительное письмо.
Знакомя с метафорами, гиперболами и синекдохами, про себя лихорадочно пытаюсь вспомнить сюжет хоть одного рассказа, чтобы не вляпаться в скучное или непомерное. За давностью невозможно. От безысходности решаюсь читать, разбив на несколько частей, страшную, таинственную и самую любимую с детства вещь - "Остров доктора Моро".
Должен выразить благодарность сэру Герберту Джорджу Уэллсу от себя лично и от группы юношей, содержащихся в воспитательной колонии для н/л преступников, за первые четыре главы повести. Отлично, сэр!
В завершение дополнил и, если угодно, оттенил англичанина Алексей Гаврилович Венецианов со своею работою "Гадание на картах". Двум девушкам, изображённым на картине, воспитанники колонии написали пронзительное письмо.