Две метафоры
- Мы с разных планет, - выдохнула давеча Анечка, словно этим наконец всё объяснилось. Небесное тело красивых учительниц музыки исполнено правды и чистоты, при этом лишено дурных наклонностей, вульгарной непосредственности и опыта осознанного зла.
Когда женщину чуть отпускает первое сердечное влечение, ей должно припоминаться, что зрелый кавалер из накоплений имеет за душой лишь две странные работы, приёмного кота и длинное уголовное прошлое. Однако Анечка надела новый летний сарафан с биркой и, кружась по гостиной, оказалась от меня очень близко. Подобные всполохи каждый раз заливаются близостью.
Реанимационные автомобили скорой помощи стали выстраиваться своей особенной очередью. Места в отделениях интенсивной терапии перестилают за трупом уже в присутствии нового пациента. Умирают всё же реже, чем необходимо для непрерывного приёма, поэтому тех, кому, кажется, полегчало, переводят "на коридор".
Его перевели утром, поменяв на девяностовосьмилетнюю бабку из реанимобиля. Слабоват оказался. Вечером я вывез его тело, а ночью и тело самой старушенции. Пятьдесят три года, - считай, ровесник.
Когда женщину чуть отпускает первое сердечное влечение, ей должно припоминаться, что зрелый кавалер из накоплений имеет за душой лишь две странные работы, приёмного кота и длинное уголовное прошлое. Однако Анечка надела новый летний сарафан с биркой и, кружась по гостиной, оказалась от меня очень близко. Подобные всполохи каждый раз заливаются близостью.
Реанимационные автомобили скорой помощи стали выстраиваться своей особенной очередью. Места в отделениях интенсивной терапии перестилают за трупом уже в присутствии нового пациента. Умирают всё же реже, чем необходимо для непрерывного приёма, поэтому тех, кому, кажется, полегчало, переводят "на коридор".
Его перевели утром, поменяв на девяностовосьмилетнюю бабку из реанимобиля. Слабоват оказался. Вечером я вывез его тело, а ночью и тело самой старушенции. Пятьдесят три года, - считай, ровесник.