Продолжая разговор о европейски-цивилизованных уголовниках
После этого http://karaul-family.livejournal.com/69809.html я вам вот ещё что скажу: они, конечно, очень разные и довольно подробно описаны в европейской литературе. Их видели в чешских Будейовицах и в норвежском Внутреннем Полене, они пытались жениться на помещичьих дочках в Москве и жарились на солнце в Коралио. Впрочем, там они всего лишь персонажи, а их прототипы страдают, меняются и любят среди нас, возмущая, обижая и, в какой-то степени, увлекая за собою.
Мир тоже меняется; условия задачи, пожалуй, усложняются, однако искомые типы преступников-европейцев остаются прежними. Они по-прежнему социальные "аутсайдеры", их жизнь полна несчастий и неудач. Каждый из них - мечтатель и, слава Богу, что, как сказал Кнут Гамсун, "жизнь ни разу не поощрила его склонности к чужой собственности в виде более или менее крупной добычи". Более того, в среде туземной европейской преступности они уже преобладают, статистически теснимые разве что наркоманами.
Массовая и логичная в прошлом тупая жестокость преступного мира в современной развитой Европе практически искоренена. Системное зверство дна - удел мигрантов и специфических национальных меньшинств. И напротив, страна советов уничтожила европейскую преемственность как пенитенциарной системы, так и самого постепенно цивилизующегося криминального общества, породив особую формацию преступников жесточайшей дисциплины, слепо доверяющих иерархическому устройству и полностью подчиняющихся "старшим", "положенцам", "ворам". Человек, отбывший наказание в России более 3-х лет, фактически не социализируется (это тривиальность из учебника), он превращается в животное, опасное и бессовестное. В Германии, например, только за создание "тюремного общака" можно получить до 9 лет дополнительного лишения свободы. И занимаются подобным исключительно выходцы из развитого социализма, говорящие по-русски.
Однако всамделишние русские, вывернувшиеся живыми из гроба "новой общности - советского народа", - самые обыкновенные европейцы. Среди которых встречаются, естественно, и преступники. Повторюсь: разрушенная преемственность, совецкие воспитатели и отечественный тюремный опыт безусловно препятствуют возникновению спокойного, ироничного, сердечного отношения к миру у социопатов, мечтателей и авантюристов. Однако многие из них всё же обретают европейскую, даже христианскую, если угодно, ментальность, пройдя через катарсис и проникаясь культурой. Оставаясь при этом социопатами, мечтателями и авантюристами.
Мир тоже меняется; условия задачи, пожалуй, усложняются, однако искомые типы преступников-европейцев остаются прежними. Они по-прежнему социальные "аутсайдеры", их жизнь полна несчастий и неудач. Каждый из них - мечтатель и, слава Богу, что, как сказал Кнут Гамсун, "жизнь ни разу не поощрила его склонности к чужой собственности в виде более или менее крупной добычи". Более того, в среде туземной европейской преступности они уже преобладают, статистически теснимые разве что наркоманами.
Массовая и логичная в прошлом тупая жестокость преступного мира в современной развитой Европе практически искоренена. Системное зверство дна - удел мигрантов и специфических национальных меньшинств. И напротив, страна советов уничтожила европейскую преемственность как пенитенциарной системы, так и самого постепенно цивилизующегося криминального общества, породив особую формацию преступников жесточайшей дисциплины, слепо доверяющих иерархическому устройству и полностью подчиняющихся "старшим", "положенцам", "ворам". Человек, отбывший наказание в России более 3-х лет, фактически не социализируется (это тривиальность из учебника), он превращается в животное, опасное и бессовестное. В Германии, например, только за создание "тюремного общака" можно получить до 9 лет дополнительного лишения свободы. И занимаются подобным исключительно выходцы из развитого социализма, говорящие по-русски.
Однако всамделишние русские, вывернувшиеся живыми из гроба "новой общности - советского народа", - самые обыкновенные европейцы. Среди которых встречаются, естественно, и преступники. Повторюсь: разрушенная преемственность, совецкие воспитатели и отечественный тюремный опыт безусловно препятствуют возникновению спокойного, ироничного, сердечного отношения к миру у социопатов, мечтателей и авантюристов. Однако многие из них всё же обретают европейскую, даже христианскую, если угодно, ментальность, пройдя через катарсис и проникаясь культурой. Оставаясь при этом социопатами, мечтателями и авантюристами.