План взятия Стамбула или "Промыслить Царьград".
Для тех, кто напрягся, сразу скажу, речь пойдет о событиях 17 века. Так что, решайте читать дальше или закройте страничку. Итак, в 17 веке еще не ослабло стремление, православных греков освободиться от власти османов. Разумеется взоры, греческих братьев по вере, возносились к престолу московского царя, в надежде получить долгожданное избавление. Однако, понтийские греки, переоценивали мощь, Московского государства. Московия, в течении всего 17 века, раздиралась внешними врагами и внутренними противоречиями. Судите сами, сначала Смута, затем, религиозное неустройство, бунты, а на внешнем фронте, "Шведы и поляки нас паки бьют и паки". Единственнй реальной силой способной противостоять османам, были донские и запорожские казаки. Причем Донское войско, никогда не прибегало к политическим маневрам, не вступало ни в какие сговоры, ни с османами ни с крымцами. Чего нельзя сказать о запорожцах. Кульминацией схватки с Османской Портой, разумеется было Азовское сидение, или взятие крепости Азак. Помимого этого, донцы нанесли поражение объединенным силам Османов и крымцев в районе переволоки.
Московия тайно присылавшая на Дон "отпуски", т.е. оружие и продовольствие, была вынуждена вести выражаясь современным языком "гибридную войну". Не имея сил, на продвижение на стратегическом южнм направлении, Московия тем не менее, материально поддерживала Донское войско, а на словах, всеми силами открещивалось от донцов. Именно боязнь полномасштабной войны с Османской Портой, вызвала отказ Москвы от принятия Азова под "царскую руку".
В самой Османской Порте, отношение к войне с казаками, провело грань, между подданством и верой. Те греки которые склонялись в сторону казаков, однозначно становились предателями. Но не все было так однозначно. Верность присяге османам сохранил к примеру, православный грек Фома Кантакузин. Именно он став свидетелем взятия Азака, приложил весь свой дипломатический опыт, чтобы не допустить присоединения крепости к Московскому государству. Более того, Кантакузин, писал подметные письма ногайским мурзам, призывая выступить против донцов, но жестко за это поплатился. В основной своей массе, греки разумеется поддерживали казаков, считая взятие Стамбула казаками, вполне реальным делом. Так за переписку с казаками, был казнен константинопольский патриарх Кирилл Лукарис. Но его приближенные несмотря на угрозу мучений и расправы, проолжали поставлять "разведданные", донским казакам. Осенью 1644 года, в пораничный город Путивль, прибыли два грека, в русских документах их обозначили как, "НИколая Христофорова и Николая Михайлова". В обозначенной цели визита, Николай Михайлов, обозначил желание вступить в службу, планы же Николая Христофорова были куда шире. Первоначально он изложил свои планы подьячим в съезжей избе Путивля, последние были настолько потрясены его откровениями, что немедленно сообщили о результатах допроса, воеводе князю Львову, последний направил для дополнительного допроса, осадного голову Никифора Яцина. По результатам всех допросов, было принято решение направить Николая Христофорова, под охраной стрельца Филона Хоткова в Москву. Планы Николая Христофорова были обширными, он предлагал, "А как де Бог подаст и Царегород возьмут, тогда и все турские города будут за Великим государем". В ходе дальнейших распросов, выяснилось что, Николай Христофоров был мелким торговцем скотом, родом из Македонии. Услыхав о взятии казаками Азова, он воспрянул духом и призвав на помощь воображение, решил составить план взятия Стамбула. Он детально изучил систему укреплений города, выявил слабые места в обороне, узнал удобные подходы, с моря и суши."И по его де осмотру, можно привести к Царегороду служилых людей". Составив довольно польный план взятия Стамбула, который включал анализ окрестностей города и даже возможностей артиллерии, он стал искать исполнителей своего замысла. Разумеется его выбор пал на донских казаков, которые уже много лет наводили ужас на жителей Анатолии и Румелии. В отличии от Московского государства, донские казаки имели боеспособный флот, состоящий отнюдь не из утлых челнов, как нам пытаются доказать современные историки. Казаки вели боевые действия на стругах, экипаж которых состоял от 60 до 80 человек. Это были маневренные, морские суда, спсобные стремительно покрывать большие расстояния, неся на боту запас воды, продовольствия и огневых припасов. Для примера экипажи каравелл, Колумба, не дотягивали до 100 чел. Подобный тип судов, идеально подходил не только для стремительных набегов но и для морского, боя, который казаки вели также, как и флибустьеры южных морей. Т.е. двигаясь на быстроходных и маневренных судах, они сводили морской бой к абордажной схватке в которой как правило оставались победителями. Небольшие и маневренные струги, были плохой мишенью для тяжелых и неповоротливых османских судов. Тут следует учитывать и тот факт, что турки так и н научились хорошо стрелять в морском бою, до конца времен парсусного флота. В наиболее удачные годы, казаки достигли босфорских предместий, Стамбула. Это было в 1613, 1615, 1620, 1623, 1624, 1625 годах. В идеологии тогдашнего Донского войска, взятие Азова, было лишь прологом к взятию Царьграда. Война с османами носила несомненно религиозный характер "во имя святого крещения и святых Божьих церквей и попрания нашей православной христианской Веры". Проибираясь из Валахии в Московию, Николай Христофоров, побывал в духовных центрах запорожского войска, провел три месяца в Киево-Печорском монастыре, и вел оживленную деятельность по координации будующего похода донских и запорожских казаков против Порты.Прибыв в Московию, он представил до удивления выверенный тактический и стратегический план войны. Он сказал, что значительная часть османских войск, включая артиллерию, отвлечены под Азов. "А против де Царьграда есть в Галате у Касым паши многие пушки, и из них многие отосланы под Азов, а осталось де еще у Касым Паши 47 пушек". Христофоров с удивительной для купца прозоривостью, предлагал нанести по османам упреждающий удар не дожидаясь их появления на Дону. Московские чиновники, видимо ранее не вникавшие в детали казачьих походов уточняли о возможности прохождения войск мимо Азова, Керчи и Кафы, "Тех городов не взяв, мочно ко Царегороду идти, со служивыми людьми, как наперед сего, казаки хаживали ...." Место десанта также было выбрано. Он предологал сделать высадку десанта возле Босфорского маяка. "И они стругами от Дону придут близко к Царегороду к устью, где у турчан фонар светит всем кораблям". Место высадки было выбрано совершенно точно. "И позади того фонаря есть место, а словет Кины". Далее шло, описание сухопутного пути. "А от того, места, Кины, до Царегорода, дойдут за пять часов". Христофоров расчитывал не столько на слабость укреплений Цареграда, сколько на внезапность нападения. Более того, он расчитывал на помощь православных греков которые отопрут ворота "а турские люди того не услышат".
Несмотря на детальный и вполне реалистичный и не затратный план (размер помощи не превышал размеров обычных "отпусков"), Николай Христофоров встретил весьма прохладное отношение московских властей к его смелому плану. При этом вся помощь, которую он просил у мосоковитов, составляла 85 человек, артиллерию и порох. Более того, московское правительство более всего заинтересовалось планами похоа на Стамбул - Цареград, донского войска. Дело в том, что именно в этот период началась острая борьба за подчинение Донского войска Москве. Не испытывая никакого религиозного рвения в османском вопросе, Москва более Порты боялась усиления Донского войска, создания конфедерации с запорожцами. Чем более казаки ослабляли османов, тем сильнее становились сами. По моему мнению, остутствие религиозного рвения в борьбе с исламом, объяснялось тем, что среди московского служилого дворянства было не мало крещеных татар, а также наличием на службе целых орд мусульман. Недаром на шлеме Ивана Третьего, написано арабской вязью, "нет Бога кроме Аллаха и Магомед пророк его". По сути Московия на тот момент являлась декларативно - христианским государством, находясь под сильным влиянием ислама. По крайней мере никакого религиозного рвения кроме политической формулы "Москва - есть Третий Рим", у Московии не наблюдалось.
На последующих допросах, Николаю Христофорову, пришлось изменять показания, и исключить из своего рассказа факт посещения Дона. Причиной непонимания он назвал ошибку толмача. При этом, сам план, его был более чем реалистичным. Этот поход были готовы финансировать греки Речи Посполитой, запорожцы были выступить вместе с донцами, все сметы расходов, включая, суда, продовольствие вооружение и снаряжение,были более чем реалистичными. Единственным препятствием, были планы Москвы, к 1644 году, правительство Михаила Фелоровича окончательно отказалось от конфронтации с Османской Портой, считая её противовесом Речи Посполитой. Московия ответила отказом Владиславу Четвертому, в совместных походах, на Крым в 1640 и 1644 годах. Более того, существует переписка Москвы и Донского войска, где донцы отказываются идти войной на поляков, в период их похода на Крым, считая убийство христиан, в войне с исламом недопустимым. Точку в истории с патриотичным греком поставил уже новый царь Алексей Михайлович. Он отправил православного патриота в место откуда бежать на Дон было невозможно, а именно в Сибирь в Мангазею. Всю оставшуюся жизнь, незадачливому греку, пришлось наблюдать полярные льды, тоскуя о солнечной Македонии. Какие мысли посещали его при этом, нам не ведомо, но догадаться можно.
