В новосибирской гостинице, 1936 год
Публикация в газете "Советская Сибирь" за 9 июня 1936 года.
Худая слава о новосибирской Центральной гостинице распространилась по всей стране. И. Эренбург «увековечил» ее в романе: «В номере нет ни зеркала, ни полотенца». А. Зорич в «Известиях» писал: «Уж очень невзрачная гостиница».
Теперь, правда, в ней можно найти и зеркало, и коврик, и чистое белье, есть даже настольные лампы. Сносная, как будто, обстановка: устраивайся, отдыхай, работай! Но нет, жильцы по-прежнему покидают её с неприятным чувством: лучше бы сюда не заезжать.
...Вы приехали в гостиницу глубокой ночью. Путешествие длинно и утомительно, вам не терпится завалиться в кровать. Но швейцар предлагает «посидеть на чемодане»: паспортиста нет 10-15 минут. Наконец, вы вручили паспорт, изложили в длинной ненужной анкете свою «родословную» и хотите занять номер. Не тут-то было: вы должны сходить в так называемую «дезокамеру», принять душ и принести оттуда справку, что вы действительно были в воде.
«Дезокамера» отталкивает вас своей грязью, но дежурная назидательно говорит: -Мойтесь! Культура - это чистота!
Пройдя сквозь «чистилище», вы вступаете в стандартный гостиничный «рай». Вот идет горничная. Вы просите, чтобы вас провели в номер? Нет, она уже сменялась, а другая еще «не заступила». Вам нужен ключ от комнаты? На контрольной доске ключа не оказалось, но все равно -- номер открывается любым другим ключом. Вы спрашиваете, как же оставлять в таком номере вещи?
- Ничего не случится, - успокаивает дежурная. - Воруют, но редко. Правда, обворовали летчика, у артиста стащили два костюма. ...Но где не бывает таких случаев?
Наконец, вы в номере, в кровати. Едва заснули, как в дверь стучат.
- В чем дело?
- Вы просили разбудить?
Утром выясняется, что вас разбудили вместо кого-то другого, а тот, другой, опоздал к поезду.
С утра в коридорах начинается шум, толчея: кричат уборщицы, чайницы, полотеры. Буфетчица стучится в ваш номер и спрашивает:
- У вас есть из буфета посуда?
- Нет, я только приехал.
Она «извиняется», но через две минуты опять приходит «за посудой».
В конце концов вы убеждаетесь, что в гостинице ни отдохнуть, ни поработать. Вы уходите из гостиницы - отдохнуть от вечного шума, грубостей и откровенного хамства. Но вас подстерегают еще большие неприятности.
Буфетчица, пользуясь отсутствием жильцов, забрала принадлежащую им посуду.
-Тарелки одинаковые, я спутала со своими, - оправдывается она. - Вы можете получать посуду, если она ваша. Но буфет уже переехал из гостиницы на Семипалатинскую, и за посудой придется прийти туда.
Буфетчица забрала вашу посуду, но кто стащил из номера ваши вещи - пальто и костюм? Кто успел побывать в вашем номере? Приходила какая-то «клопоморка», переворошила вещи в шкафу. В номере толпилась куча уборщиц (раньше номер убирала определенная горничная, которая только и имела право входить в комнату, а теперь сплошная обезличка). А может быть и совсем посторонние люди заходили - ведь один ключ подходит ко многим номерам.
Вы заявляете о пропаже директору М. Милютиной. Она мгновенно охватывает вас взглядом с головы до ног, подозрительно смотрит на ваши очки и тут же делает вывод:
~ Я сомневаюсь, было ли у вас вообще когда-нибудь пальто.
Милютина невозмутима: она не поднимется в ваш номер, не ознакомится при каких обстоятельствах случилась кража, не позаботится сообщить в уголовный розыск. Её хватает только на то, чтобы снова повторить оскорбительный вопрос.
...А. Зорич писал в «Известиях» о том, что в гостинице создана «обстановка неуважения и пренебрежения к человеку», что «нужды постояльца не занимают гостиничную администрацию». Председатель Совнаркома РСФСР тов. Д. Е. Сулимов на февральской сессии ВЦИК, ссылаясь на этот фельетон, говорил, что «главный недостаток здесь кроется в отсутствии хозяйственного глаза, в неумении организовать дело, в отсутствии контроля за работой гостиницы». Но городской совет по-прежнему не интересуется «работой» гостиницы, где продолжают нарушать права жильца и больше того - оскорбляют достоинство советского гражданина.
См. также:
"Где остановиться приезжему?", вторая половина 1930-х годов
Худая слава о новосибирской Центральной гостинице распространилась по всей стране. И. Эренбург «увековечил» ее в романе: «В номере нет ни зеркала, ни полотенца». А. Зорич в «Известиях» писал: «Уж очень невзрачная гостиница».
Теперь, правда, в ней можно найти и зеркало, и коврик, и чистое белье, есть даже настольные лампы. Сносная, как будто, обстановка: устраивайся, отдыхай, работай! Но нет, жильцы по-прежнему покидают её с неприятным чувством: лучше бы сюда не заезжать.
...Вы приехали в гостиницу глубокой ночью. Путешествие длинно и утомительно, вам не терпится завалиться в кровать. Но швейцар предлагает «посидеть на чемодане»: паспортиста нет 10-15 минут. Наконец, вы вручили паспорт, изложили в длинной ненужной анкете свою «родословную» и хотите занять номер. Не тут-то было: вы должны сходить в так называемую «дезокамеру», принять душ и принести оттуда справку, что вы действительно были в воде.
«Дезокамера» отталкивает вас своей грязью, но дежурная назидательно говорит: -Мойтесь! Культура - это чистота!
Пройдя сквозь «чистилище», вы вступаете в стандартный гостиничный «рай». Вот идет горничная. Вы просите, чтобы вас провели в номер? Нет, она уже сменялась, а другая еще «не заступила». Вам нужен ключ от комнаты? На контрольной доске ключа не оказалось, но все равно -- номер открывается любым другим ключом. Вы спрашиваете, как же оставлять в таком номере вещи?
- Ничего не случится, - успокаивает дежурная. - Воруют, но редко. Правда, обворовали летчика, у артиста стащили два костюма. ...Но где не бывает таких случаев?
Наконец, вы в номере, в кровати. Едва заснули, как в дверь стучат.
- В чем дело?
- Вы просили разбудить?
Утром выясняется, что вас разбудили вместо кого-то другого, а тот, другой, опоздал к поезду.
С утра в коридорах начинается шум, толчея: кричат уборщицы, чайницы, полотеры. Буфетчица стучится в ваш номер и спрашивает:
- У вас есть из буфета посуда?
- Нет, я только приехал.
Она «извиняется», но через две минуты опять приходит «за посудой».
В конце концов вы убеждаетесь, что в гостинице ни отдохнуть, ни поработать. Вы уходите из гостиницы - отдохнуть от вечного шума, грубостей и откровенного хамства. Но вас подстерегают еще большие неприятности.
Буфетчица, пользуясь отсутствием жильцов, забрала принадлежащую им посуду.
-Тарелки одинаковые, я спутала со своими, - оправдывается она. - Вы можете получать посуду, если она ваша. Но буфет уже переехал из гостиницы на Семипалатинскую, и за посудой придется прийти туда.
Буфетчица забрала вашу посуду, но кто стащил из номера ваши вещи - пальто и костюм? Кто успел побывать в вашем номере? Приходила какая-то «клопоморка», переворошила вещи в шкафу. В номере толпилась куча уборщиц (раньше номер убирала определенная горничная, которая только и имела право входить в комнату, а теперь сплошная обезличка). А может быть и совсем посторонние люди заходили - ведь один ключ подходит ко многим номерам.
Вы заявляете о пропаже директору М. Милютиной. Она мгновенно охватывает вас взглядом с головы до ног, подозрительно смотрит на ваши очки и тут же делает вывод:
~ Я сомневаюсь, было ли у вас вообще когда-нибудь пальто.
Милютина невозмутима: она не поднимется в ваш номер, не ознакомится при каких обстоятельствах случилась кража, не позаботится сообщить в уголовный розыск. Её хватает только на то, чтобы снова повторить оскорбительный вопрос.
...А. Зорич писал в «Известиях» о том, что в гостинице создана «обстановка неуважения и пренебрежения к человеку», что «нужды постояльца не занимают гостиничную администрацию». Председатель Совнаркома РСФСР тов. Д. Е. Сулимов на февральской сессии ВЦИК, ссылаясь на этот фельетон, говорил, что «главный недостаток здесь кроется в отсутствии хозяйственного глаза, в неумении организовать дело, в отсутствии контроля за работой гостиницы». Но городской совет по-прежнему не интересуется «работой» гостиницы, где продолжают нарушать права жильца и больше того - оскорбляют достоинство советского гражданина.
См. также:
"Где остановиться приезжему?", вторая половина 1930-х годов