Nov 20, 2012 11:56
Еще раньше, чем любимый "Понедельник...", по цитатам из которого так безошибочно опознаются свои люди, я прочитала не что-нибудь, а вовсе даже "Улитку на склоне". Мне было 12 лет, я летела в Англию со школьной группой, немножко по блату - в группу включали учеников 9 - 10 классов, а меня взяла как мамину дочку. С собой у меня была книжка, "Дикая собака Динго", которая закончилась в самолете по дороге туда. Пережить без книжки 2 недели - это было немыслимое испытание. Поэтому я пошла побираться по группе - и вот тут-то мне и перепала перепечатанная в неудобном формате, кустарно переплетенная в серый клеенчатый переплет "Улитка...". Я читала ее по вечерам, лежа в монсарде дома маминой коллеги, гляда в потолочное окошко на звезды, и мне казалось, что сейчас весь этот лес - немыслимый, неизведанный, живой - просочится через приоткрытое окно и поглотит меня совсем.
Это была странная книга, читать ее было странно, и она осталась во мне впечатлением - на всю жизнь.
А потом, через год, или два, мы поехали в Питер в начале июня, с бабушкой и дедушкой, и там были белые ночи, и в доме, в котором мы гостили, мне выдали почитать "Понедельник..." - я помню, как неприлично, в голос хохотала в вагоне питерского метро. С этого момента начался мой роман со Стругацкими, квинтэссенцией которого стал подаренный мне на какой-то 15-ый, кажется, день рождения, новый школьный рюкзак, битком набитый их собранием сочинений.
Это такое странное ощущение - пока человек жив, все может меняться, развиваться, происходить по-разному, и книги на полках - это такое немножко непостоянное дело, не докупить ли еще новый том? А теперь вдруг понимаешь, что это собрание сочинений на полке - завершенное.