«Для Израиля это навязанная война»
Новая статья на Republic. Поскольку текст под pay-wall, размещаю только выдержки.
[..]
Нет света в конце туннеля
Атака ХАМАС, начатая 7 октября, торпедировала эти процессы и полностью поменяла ситуацию в значительной части Ближнего Востока. 251 заложник, более 1200 убитых израильтян только в первый день, а также более 253 тысяч беженцев на юге и на севере Израиля, поскольку почти одновременно ливанская «Хезболла» начала обстрелы приграничных территорий.
Если смотреть на ситуацию изнутри Израиля, то нынешняя война воспринимается большинством населения как война за выживание. События 7 октября стали травмой, породившей ощущение тотальной небезопасности и оживившей страхи прошлого. Как поясняет эксперт по вопросам Ближнего Востока, лектор Тель-Авивского университета доктор Дина Лиснянская:
«Для Израиля это навязанная война, которую приходится вести против нескольких террористических организаций. Прежде всего это ХАМАС, "Хезболла" в Ливане и хуситы в Йемене. Все они - прокси-силы Ирана, которые вводят Израиль в огненное кольцо».
Для Израиля принципиально, что все трое отрицают право еврейского государства на существование.
Как изменилось положение к ноябрю 2024 года?
В секторе Газа ХАМАС потерпел сокрушительный разгром, но он не уничтожен. Да, ликвидированы многие лидеры группировки, масштабная подземная инфраструктура, однако израильская армия не установила полный контроль над всей территорией сектора, зато втянулась в контрпартизанскую войну. И все это ценой практически полного разрушения инфраструктуры сектора, превращения 85% жителей в беженцев и гибели более 50 тысяч человек. Как отмечает Дина Лиснянская: «Эти цифры идут из Министерства здравоохранения сектора Газа, которое находится под управлением ХАМАС, а хамасовцы имеют привычку подтасовывать данные».
С самого начала не произошло никаких выступлений на Западном берегу (Самария и Иудея), однако палестинцы здесь радикализировались. Если в сентябре 2022 года опросы показывали, что 12% жителей поддерживают ХАМАС, то к июню 2024-го их доля выросла до 41%. Некоторые СМИ со ссылкой на беженцев говорят, что в секторе Газа, наоборот, подавляющее большинство сегодня недовольно им. Дина Лиснянская призывает ограниченно доверять таким опросам и мнениям: «Далеко не всегда люди отвечают искренне. Реалии таковы, что даже если бы жители Газы хотели других лидеров, на территориях сектора, не занятых армией Израиля, ХАМАС по-прежнему сохраняет власть».
Хотя войну Израилю объявили хуситы, контролирующие западные регионы Йемена, включая столицу Сану, в военном отношении их влияние на расклад операций минимален, если не считать нескольких демонстративных пусков ракет и дронов. Другое дело - удары по судам, осуществляющим под разными флагами международные контейнерные перевозки через Суэцкий канал. В результате количество судов уже к лету 2024-го сократилось вдвое, а доходы Египта - на 64%. В еще более тяжелом положении оказался южный израильский город Эйлат, располагающийся на Красном море. В июле местному порту, чей грузооборот упал на 85%, пришлось вообще объявить о банкротстве.
Сложнее обстоит дело с северным фронтом. Осенью 2022 года ливанская «Хезболла» не стала в полной мере повторять действия ХАМАС, однако начала обстрелы севера страны. Тем самым она сдерживала части израильской армии, а также вынудила около 100 тысяч израильтян покинуть свои дома.
Ливан на протяжении последних десятилетий - это яркий пример слабого, трещащего по швам государства, с нестабильной политической системой, что во многом является производным внутренних расколов общества. Более того, с 2019 года он переживает тяжелый экономический кризис. «Хезболла» является военно-политической террористической организацией, чья социальная база - шииты, и как раз юг страны густо заселен их общинами. После Второй ливанской войны 2006 года Совбез ООН принял резолюцию о выводе военных сил «Хезболлы» севернее реки Литани, однако сделано этого не было, хотя бы по причине того, что многие члены вооруженных формирований живут как раз южнее. Пользуясь этим, они маскировали военные базы под гражданские объекты.
Израиль неоднократно требовал прекратить обстрелы и выполнить резолюцию Совбеза. «Официальная позиция "Хезболлы" заключалась в том, что она продолжит обстрелы и не даст вернуться израильтянам в свои дома до тех пор, пока не будет заключено перемирие в Газе», - проясняет востоковед-арабист Максим Жабко.
В сентябре Иерусалим пошел по пути эскалации: взрывы пейджеров и раций (поражение средств коммуникации), более усиленные удары по позициям «Хезболлы», ликвидация ее лидеров, а затем и наземная операция.
Примерно за полтора месяца шиитским террористам был нанесен существенный урон, а установленная блокада мешает Ирану восполнять их силы. «Все эти действия имели кумулятивный эффект и нанесли удар по "Хезболле", подорвав миф о том, что она является эффективной силой для "сдерживания" Израиля», - объясняет Максим Жабко.
Как поясняет иранист и эксперт Иерусалимского института стратегии и безопасности (JISS) Алекс Гринберг:
«Израильская разведка действительно подготовилась к началу операций против Ливана. Там, на юге, буквально в каждой деревне есть бункер, туннель или другой объект военной инфраструктуры "Хезболлы". Более того, мы видим у нее проблемы с точки зрения управления боем: ее разрозненные силы оказались неспособны вести слаженные боевые действия. Сейчас идет планомерное уничтожение инфраструктуры, а приграничные зоны примерно в 3-5 км очищены от населения. В отличие от сектора Газа, здесь состав почв таков, что "Хезболла" не могла вырыть аналогичные подземные туннели, что облегчает задачу».
«Аннексии не будет»
Несмотря на определенные военные успехи, опрошенные израильские эксперты далеки от мысли, что конфликт близок к завершению. Отсутствие окончательной военной победы затрудняет и выработку политических решений. Однако изменения заметны.
Алекс Гринберг, занимающийся изучением исламистской пропаганды и на арабском, и на фарси, замечает: «Ее тональность поменялась за год. Если вначале речь шла об уничтожении Израиля, то теперь отчетливо слышен призыв просто закончить войну».
В первом приближение вопрос стоит о восстановлении порядка на территориях, непосредственно охваченных боевыми действиями.
Наиболее тяжелой остается ситуация в секторе Газа, полностью разрушенном за последний год. Ближайшие перспективы Дина Лиснянская описывает просто: «Нам остается вести войну до полной капитуляции ХАМАС и "Хезболлы". Политика уничтожения их лидеров в конечном счете приносит свои плоды». По оценкам Алекса Гринберга, война продлится еще несколько лет, однако ее интенсивность снизится, что облегчит задачу.
В израильской оппозиционной прессе обсуждается угроза, будто после завершения боев правительство Нетаньяху пойдет по пути аннексии территории, несмотря на резкое неприятие такого сценария международным сообществом. Также звучат обвинения и в проведении политики этнических чисток. Довольно очевидный факт: никто в Израиле не ждет живущих в секторе Газа 2 млн палестинцев - в виде новых граждан или обладателей статуса резидентов (по примеру арабов Восточного Иерусалима). И они сами, мягко говоря, ненавидя еврейское государство, не стремятся к этому.
В частности, в начале ноября 2024 года оппозиционная газета «Хаарец» писала о создании постоянной военной инфраструктуры на севере сектора Газа, предполагая, что вслед за этим последует аннексия. Гринберг не согласен с такой постановкой вопроса, видя здесь исключительно меры по обустройству войск. Скептична и Лиснянская:
«Аннексии не будет. Суть в том, чтобы мы не можем в такой ситуации вывести войска, по крайней мере в ближайшие годы точно. В моем понимании оптимальным было бы создание буферной зоны на севере сектора, а также разделение его на три части с военным присутствием на севере, в центре (Нецарим) и на юге, в районе Филадельфийского коридора, который находится на границе с Египтом. Это позволит предотвратить любые попытки повторить 7 октября. Однако ключевая проблема на будущие годы - дерадикализация местного населения, которая потребует радикального изменения местной политики и прежде всего системы образования».
Схожим образом ситуацию видит и Гринберг:
«В Газе две альтернативы: или Израиль сохраняет контроль, или ХАМАС возрождает влияние. Говорить о передаче сектора Палестинской администрации с Западного берега - фантазии. Что касается ближайших перспектив, то реалистичный сценарий - превратить сектор Газа в некое подобие зоны А на Западном берегу. Для жителей по сирийскому опыту можно создать палаточные городки, однако говорить о полной реставрации сегодня - абсурдно. Хайп зарубежных медиа я вижу, а реальных политических сил, готов вложиться в возрождение Газы - нет».
Правительство Нетаньяху неоднократно озвучивало идею, что по завершению операции в секторе Газа Израиль будет выполнять функции гаранта безопасности, пригласив дружественные мусульманские страны вложить средства в восстановление. Дина Лиснянская не отрицает такого развития событий: «Естественные кандидаты - это ОАЭ, Иордания и Саудовская Аравия. Даже Индонезия заявляла, что готова в этом участвовать. Однако сейчас, в середине ноября 2024-го, мы не находимся в той точке, когда можно реально обсуждать будущие параметры реконструкции».
Право на сдерживание
В случае с Ливаном ситуация обстоит иначе: на фоне интенсификации действий израильской армии и ответных обстрелов севера страны разворачивается переговорный процесс с участием США и России. «Если раньше Израиль требовал от Ливана соблюдения уже взятых на себя обязательств, то теперь ищет более выгодных условий. На повестке: буферная зона на границе, отвод "Хезболлы" за реку Литани и право Израиля силовым путем реагировать на любые попытки эскалации с ее стороны», - комментирует Лиснянская.
К середине ноября, по официальным данным, около 1,4 млн ливанцев превратились в беженцев - и это уже удар по экономической и социальной стабильности страны с населением в 5,3 млн. В стратегической перспективе речь идет о необходимости полномасштабного государственного строительства в Ливане и поиске средств для возрождения экономики. Чем-то подобным американская коалиция занималась в свое время в Ираке и Афганистане - без успеха, как и Франция в Мали.
Ситуация осложняется тем, что, как утверждает Алекс Гринберг:
«К сожалению, Ливан никому не нужен, чтобы его спасать, восстанавливать и спонсировать, а проиранских шиитов в арабском суннитском мире особо не жалеют. Потенциально можно говорить о том, что Израиль выступит как гарант безопасности, а Саудовская Аравия, например, даст средства для восстановления нормальной жизни. Однако, увы, Иерусалиму не хватает геополитического мышления для таких комбинаций».
Для правительства Ливана и местных политиков-суннитов выработка единой позиции в отношении текущего кризиса оказалась затруднена дискуссиями о том, нужно ли сохранить «Хезболлу» как вооруженную силу или воспользоваться возможностью избавиться от ее военного крыла. Как поясняет Максим Жабко:
«Действительно, среди суннитов и христианских партий есть представления, что "Хезболла" должна быть разоружена, однако это не является предметом консенсуса. На данный момент задача правительства - сдержать нарастающий гуманитарный и экономический кризис, а также не допустить, чтобы какие-либо бытовые конфликты, связанные с беженцами-шиитами, неожиданно переросли в межконфессиональное противостояние и подтолкнули страну к гражданской войне. "Хезболла" воюет фактически в одиночку, если не считать символическую поддержку от некоторых внутриполитических союзников, а также представителей ХАМАС и "Исламского джихада". Еще до войны и ее положение как автономной военно-политической силы, и ее крен в сторону близких отношений с Сирией и Ираном вызывали общественную полемику. Однако собственно ливанцы из-за исторического прошлого негативно относятся к Израилю. Потому если израильская армия продвинется глубоко на территорию Ливана, а удары будут выходить за пределы бастионов "Хезболлы", то это угрожает нарастающей консолидации вокруг нее».
Ключевая проблемная точка сегодня - это поведение Ирана, который предпочитает вести войну силами прокси, однако воздерживается от прямого участия, если не считать двух массированных ракетных обстрелов территории Израиля в апреле и октябре 2024 года. Никакого урона они толком не нанесли, а единственной жертвой второго нападения стал зевака-палестинец из Иерихона (город на Западном берегу / Самария и Иудея). «Политический режим в Иране действует одновременно в двух логиках: это собственное выживание и спасение геополитического лица. Сейчас он активно начинает муссировать тему ядерного оружия», - говорит Гринберг.
Куда более пессимистично настроена Лиснянская: «У Ирана нет пути обратно, он уже перешагнул красную линию. Перед Израилем реально стоят две задачи: у Ирана не должно быть ядерного оружия, а у власти не должны стоять аятоллы».
[..]
Нет света в конце туннеля
Атака ХАМАС, начатая 7 октября, торпедировала эти процессы и полностью поменяла ситуацию в значительной части Ближнего Востока. 251 заложник, более 1200 убитых израильтян только в первый день, а также более 253 тысяч беженцев на юге и на севере Израиля, поскольку почти одновременно ливанская «Хезболла» начала обстрелы приграничных территорий.
Если смотреть на ситуацию изнутри Израиля, то нынешняя война воспринимается большинством населения как война за выживание. События 7 октября стали травмой, породившей ощущение тотальной небезопасности и оживившей страхи прошлого. Как поясняет эксперт по вопросам Ближнего Востока, лектор Тель-Авивского университета доктор Дина Лиснянская:
«Для Израиля это навязанная война, которую приходится вести против нескольких террористических организаций. Прежде всего это ХАМАС, "Хезболла" в Ливане и хуситы в Йемене. Все они - прокси-силы Ирана, которые вводят Израиль в огненное кольцо».
Для Израиля принципиально, что все трое отрицают право еврейского государства на существование.
Как изменилось положение к ноябрю 2024 года?
В секторе Газа ХАМАС потерпел сокрушительный разгром, но он не уничтожен. Да, ликвидированы многие лидеры группировки, масштабная подземная инфраструктура, однако израильская армия не установила полный контроль над всей территорией сектора, зато втянулась в контрпартизанскую войну. И все это ценой практически полного разрушения инфраструктуры сектора, превращения 85% жителей в беженцев и гибели более 50 тысяч человек. Как отмечает Дина Лиснянская: «Эти цифры идут из Министерства здравоохранения сектора Газа, которое находится под управлением ХАМАС, а хамасовцы имеют привычку подтасовывать данные».
С самого начала не произошло никаких выступлений на Западном берегу (Самария и Иудея), однако палестинцы здесь радикализировались. Если в сентябре 2022 года опросы показывали, что 12% жителей поддерживают ХАМАС, то к июню 2024-го их доля выросла до 41%. Некоторые СМИ со ссылкой на беженцев говорят, что в секторе Газа, наоборот, подавляющее большинство сегодня недовольно им. Дина Лиснянская призывает ограниченно доверять таким опросам и мнениям: «Далеко не всегда люди отвечают искренне. Реалии таковы, что даже если бы жители Газы хотели других лидеров, на территориях сектора, не занятых армией Израиля, ХАМАС по-прежнему сохраняет власть».
Хотя войну Израилю объявили хуситы, контролирующие западные регионы Йемена, включая столицу Сану, в военном отношении их влияние на расклад операций минимален, если не считать нескольких демонстративных пусков ракет и дронов. Другое дело - удары по судам, осуществляющим под разными флагами международные контейнерные перевозки через Суэцкий канал. В результате количество судов уже к лету 2024-го сократилось вдвое, а доходы Египта - на 64%. В еще более тяжелом положении оказался южный израильский город Эйлат, располагающийся на Красном море. В июле местному порту, чей грузооборот упал на 85%, пришлось вообще объявить о банкротстве.
Сложнее обстоит дело с северным фронтом. Осенью 2022 года ливанская «Хезболла» не стала в полной мере повторять действия ХАМАС, однако начала обстрелы севера страны. Тем самым она сдерживала части израильской армии, а также вынудила около 100 тысяч израильтян покинуть свои дома.
Ливан на протяжении последних десятилетий - это яркий пример слабого, трещащего по швам государства, с нестабильной политической системой, что во многом является производным внутренних расколов общества. Более того, с 2019 года он переживает тяжелый экономический кризис. «Хезболла» является военно-политической террористической организацией, чья социальная база - шииты, и как раз юг страны густо заселен их общинами. После Второй ливанской войны 2006 года Совбез ООН принял резолюцию о выводе военных сил «Хезболлы» севернее реки Литани, однако сделано этого не было, хотя бы по причине того, что многие члены вооруженных формирований живут как раз южнее. Пользуясь этим, они маскировали военные базы под гражданские объекты.
Израиль неоднократно требовал прекратить обстрелы и выполнить резолюцию Совбеза. «Официальная позиция "Хезболлы" заключалась в том, что она продолжит обстрелы и не даст вернуться израильтянам в свои дома до тех пор, пока не будет заключено перемирие в Газе», - проясняет востоковед-арабист Максим Жабко.
В сентябре Иерусалим пошел по пути эскалации: взрывы пейджеров и раций (поражение средств коммуникации), более усиленные удары по позициям «Хезболлы», ликвидация ее лидеров, а затем и наземная операция.
Примерно за полтора месяца шиитским террористам был нанесен существенный урон, а установленная блокада мешает Ирану восполнять их силы. «Все эти действия имели кумулятивный эффект и нанесли удар по "Хезболле", подорвав миф о том, что она является эффективной силой для "сдерживания" Израиля», - объясняет Максим Жабко.
Как поясняет иранист и эксперт Иерусалимского института стратегии и безопасности (JISS) Алекс Гринберг:
«Израильская разведка действительно подготовилась к началу операций против Ливана. Там, на юге, буквально в каждой деревне есть бункер, туннель или другой объект военной инфраструктуры "Хезболлы". Более того, мы видим у нее проблемы с точки зрения управления боем: ее разрозненные силы оказались неспособны вести слаженные боевые действия. Сейчас идет планомерное уничтожение инфраструктуры, а приграничные зоны примерно в 3-5 км очищены от населения. В отличие от сектора Газа, здесь состав почв таков, что "Хезболла" не могла вырыть аналогичные подземные туннели, что облегчает задачу».
«Аннексии не будет»
Несмотря на определенные военные успехи, опрошенные израильские эксперты далеки от мысли, что конфликт близок к завершению. Отсутствие окончательной военной победы затрудняет и выработку политических решений. Однако изменения заметны.
Алекс Гринберг, занимающийся изучением исламистской пропаганды и на арабском, и на фарси, замечает: «Ее тональность поменялась за год. Если вначале речь шла об уничтожении Израиля, то теперь отчетливо слышен призыв просто закончить войну».
В первом приближение вопрос стоит о восстановлении порядка на территориях, непосредственно охваченных боевыми действиями.
Наиболее тяжелой остается ситуация в секторе Газа, полностью разрушенном за последний год. Ближайшие перспективы Дина Лиснянская описывает просто: «Нам остается вести войну до полной капитуляции ХАМАС и "Хезболлы". Политика уничтожения их лидеров в конечном счете приносит свои плоды». По оценкам Алекса Гринберга, война продлится еще несколько лет, однако ее интенсивность снизится, что облегчит задачу.
В израильской оппозиционной прессе обсуждается угроза, будто после завершения боев правительство Нетаньяху пойдет по пути аннексии территории, несмотря на резкое неприятие такого сценария международным сообществом. Также звучат обвинения и в проведении политики этнических чисток. Довольно очевидный факт: никто в Израиле не ждет живущих в секторе Газа 2 млн палестинцев - в виде новых граждан или обладателей статуса резидентов (по примеру арабов Восточного Иерусалима). И они сами, мягко говоря, ненавидя еврейское государство, не стремятся к этому.
В частности, в начале ноября 2024 года оппозиционная газета «Хаарец» писала о создании постоянной военной инфраструктуры на севере сектора Газа, предполагая, что вслед за этим последует аннексия. Гринберг не согласен с такой постановкой вопроса, видя здесь исключительно меры по обустройству войск. Скептична и Лиснянская:
«Аннексии не будет. Суть в том, чтобы мы не можем в такой ситуации вывести войска, по крайней мере в ближайшие годы точно. В моем понимании оптимальным было бы создание буферной зоны на севере сектора, а также разделение его на три части с военным присутствием на севере, в центре (Нецарим) и на юге, в районе Филадельфийского коридора, который находится на границе с Египтом. Это позволит предотвратить любые попытки повторить 7 октября. Однако ключевая проблема на будущие годы - дерадикализация местного населения, которая потребует радикального изменения местной политики и прежде всего системы образования».
Схожим образом ситуацию видит и Гринберг:
«В Газе две альтернативы: или Израиль сохраняет контроль, или ХАМАС возрождает влияние. Говорить о передаче сектора Палестинской администрации с Западного берега - фантазии. Что касается ближайших перспектив, то реалистичный сценарий - превратить сектор Газа в некое подобие зоны А на Западном берегу. Для жителей по сирийскому опыту можно создать палаточные городки, однако говорить о полной реставрации сегодня - абсурдно. Хайп зарубежных медиа я вижу, а реальных политических сил, готов вложиться в возрождение Газы - нет».
Правительство Нетаньяху неоднократно озвучивало идею, что по завершению операции в секторе Газа Израиль будет выполнять функции гаранта безопасности, пригласив дружественные мусульманские страны вложить средства в восстановление. Дина Лиснянская не отрицает такого развития событий: «Естественные кандидаты - это ОАЭ, Иордания и Саудовская Аравия. Даже Индонезия заявляла, что готова в этом участвовать. Однако сейчас, в середине ноября 2024-го, мы не находимся в той точке, когда можно реально обсуждать будущие параметры реконструкции».
Право на сдерживание
В случае с Ливаном ситуация обстоит иначе: на фоне интенсификации действий израильской армии и ответных обстрелов севера страны разворачивается переговорный процесс с участием США и России. «Если раньше Израиль требовал от Ливана соблюдения уже взятых на себя обязательств, то теперь ищет более выгодных условий. На повестке: буферная зона на границе, отвод "Хезболлы" за реку Литани и право Израиля силовым путем реагировать на любые попытки эскалации с ее стороны», - комментирует Лиснянская.
К середине ноября, по официальным данным, около 1,4 млн ливанцев превратились в беженцев - и это уже удар по экономической и социальной стабильности страны с населением в 5,3 млн. В стратегической перспективе речь идет о необходимости полномасштабного государственного строительства в Ливане и поиске средств для возрождения экономики. Чем-то подобным американская коалиция занималась в свое время в Ираке и Афганистане - без успеха, как и Франция в Мали.
Ситуация осложняется тем, что, как утверждает Алекс Гринберг:
«К сожалению, Ливан никому не нужен, чтобы его спасать, восстанавливать и спонсировать, а проиранских шиитов в арабском суннитском мире особо не жалеют. Потенциально можно говорить о том, что Израиль выступит как гарант безопасности, а Саудовская Аравия, например, даст средства для восстановления нормальной жизни. Однако, увы, Иерусалиму не хватает геополитического мышления для таких комбинаций».
Для правительства Ливана и местных политиков-суннитов выработка единой позиции в отношении текущего кризиса оказалась затруднена дискуссиями о том, нужно ли сохранить «Хезболлу» как вооруженную силу или воспользоваться возможностью избавиться от ее военного крыла. Как поясняет Максим Жабко:
«Действительно, среди суннитов и христианских партий есть представления, что "Хезболла" должна быть разоружена, однако это не является предметом консенсуса. На данный момент задача правительства - сдержать нарастающий гуманитарный и экономический кризис, а также не допустить, чтобы какие-либо бытовые конфликты, связанные с беженцами-шиитами, неожиданно переросли в межконфессиональное противостояние и подтолкнули страну к гражданской войне. "Хезболла" воюет фактически в одиночку, если не считать символическую поддержку от некоторых внутриполитических союзников, а также представителей ХАМАС и "Исламского джихада". Еще до войны и ее положение как автономной военно-политической силы, и ее крен в сторону близких отношений с Сирией и Ираном вызывали общественную полемику. Однако собственно ливанцы из-за исторического прошлого негативно относятся к Израилю. Потому если израильская армия продвинется глубоко на территорию Ливана, а удары будут выходить за пределы бастионов "Хезболлы", то это угрожает нарастающей консолидации вокруг нее».
Ключевая проблемная точка сегодня - это поведение Ирана, который предпочитает вести войну силами прокси, однако воздерживается от прямого участия, если не считать двух массированных ракетных обстрелов территории Израиля в апреле и октябре 2024 года. Никакого урона они толком не нанесли, а единственной жертвой второго нападения стал зевака-палестинец из Иерихона (город на Западном берегу / Самария и Иудея). «Политический режим в Иране действует одновременно в двух логиках: это собственное выживание и спасение геополитического лица. Сейчас он активно начинает муссировать тему ядерного оружия», - говорит Гринберг.
Куда более пессимистично настроена Лиснянская: «У Ирана нет пути обратно, он уже перешагнул красную линию. Перед Израилем реально стоят две задачи: у Ирана не должно быть ядерного оружия, а у власти не должны стоять аятоллы».