«Прививка реальности» от десантников из Бучи. Часть 2

Oct 29, 2024 13:26



Начало здесь

Второй вопрос: как относиться к дезертирам?

Можно ожидать, что Лисьев сведет его к моральной неустойчивости отдельных бойцов и отсутствию идеологии. Эти мотивы присутствуют, но автор идет дальше. Он призывает воздерживаться от осуждения, поскольку мало кто знает, как бы он повел себя в бою. В обеих повестях встречается персонаж, который изначально смалодушничал, однако потом вернулся на передовую и проявил лучшие качества.

Однако в целом Лисьев предлагает читателю смотреть на проблему глазами командиров среднего звена: дезертирство - это страх, переходящий в стыд; нельзя верить россказням «пятисотых» на гражданке, ведь они свои провалы перекладывают на начальство («Не прощаемся!», с. 35, 48, 116). Удивительно, что не разрабатывается другой значимый для военной истории мотив: дезертир, спасая себя, подставляет тех, кто продолжает исполнять возложенные задачи.

На протяжении всей повести «Не прощаемся!» он возвращается к теме дезертирства, подчеркивая, что это явление носит системный характер. Правда, в него включаются разные явления: уклонение от боевых задач, отказы продлевать контракт, а также ситуации, когда по мере движения пополнения к окопам люди всеми способами оседали в тылу (с. 18, 162).

За таким обобщением проглядывает представление, будто контракт - это сделка, передающая подписавшего в полную собственность Минобороны. Лисьев и его собеседники подталкивают читателя к мысли, что усиление контроля над военнослужащим - это благо. Так, офицеры поддерживают введенный с началом мобилизации запрет на прекращение контрактов и судебное преследование дезертиров. Но главная проблема восходит к принципу комплектования армии в 2010-е годы, когда на контракт заманивали обещанием больших льгот и хороших выплат. Как сформулировал один из собеседников: «На одной чашечке - служба, а на другой - семья, жена, дети, ипотека. Сюда на фронт попадает - и привет! Он же денег хотел заработать, а тут стреляют. Жестко» («Не прощаемся!», с. 235, 131, 87).

Однако то, что либерально настроенному читателю может показаться торжеством бесправия, на страницах книг Лисьева является торжеством особого боевого братства, сплоченного идеей долга и чистого служения под известным лозунгом десантников: «Кто, если не мы» (с. 80). Между долгом и приказом свыше зазора нет.

Рассказ о дезертирстве, как и упоминание других проблем (например, со связью или взаимодействием родов войск), помогают текстам Лисьева избежать картонно-героической риторики. Изображение и чествование боевого братства - ключевая линия обеих повестей, которая связывает остальное воедино. Здесь автору важно сделать две вещи: выписать индивидуализированные портреты и уже через них показать коллективную работу определенного боевого сообщества. Сообщество сплачивается совместным переживанием экстремальной ситуации, которое рушит все социальные барьеры - национальные, религиозные, межпоколенческие и даже идейные (с. 94, 212).

Лисьев не стремится сделать из собеседников идеальных героев: намеренно подчеркивает их простоту, прагматизм, а также нежелание говорить о героизме и в принципе уходить в абстракции. Потому образ героя сводится к специфическим добродетелям. Так, например, офицер должен уметь видеть и чувствовать динамику боя, иметь кураж, руководить, рисковать, если надо, солдатами, но если командир стреляет сам - это значит, что он не смог выполнить возложенные обязанности (с. 197). В повести «Не прощаемся!» главный такой герой - командир 1-й роты Жумабай Раизов, казах из бедной тюменской семьи, который благодаря трудолюбию и поддержке родственников сумел стать десантником и прекрасным командиром, а потом героически погиб. В данном случае Лисьев даже не меняет позывной и имя - это реальный человек, посмертно ставший Героем Советского Союза и превратившийся в один из примеров героизма в различных пропагандистских акциях (например, планшетная выставка «Герои и подвиги» от РВИО).

Третий вопрос: нужно ли избегать озлобления солдат в бою?

В первой повести, общаясь с десантниками, Лисьев фиксирует разные ответы на вопрос об эмоциях, испытываемых во время самого боя. Один говорит про драйв, другой - про азарт, третий - об облегчении при убийстве другого, так как за этим стоит спасение жизни своего («Не прощаемся!», с. 17, 78, 100).

К слову, преступления в Буче затрагиваются по касательной, гибель местных жителей списывается на тяжелые артобстрелы с обеих сторон (с. 96).

Пока это только наблюдения, которые получают развитие и переосмысление во второй повести. Лисьев развивает тему, проговаривая ее через беседы Прозы с полковым священником.

Отец Пересвет формулирует парадокс: бить врагов надо, ненавидеть нельзя, иначе человек возвращается с посттравматическим синдромом. В стремлении «ответственность» за ПТСР переложить на самих бойцов и некую объективную природу войны Лисьев и собеседник удивительно похожи на Дмитрия Артиса.



Подготовка российских военнослужащих для участия в войне в Украине, 17 августа 2024 года. Фото: Сергей Бобылев / Спутник / Imago Images / SNA / Scanpix / LETA

Однако как убивать, но не ненавидеть? В первом приближении ответ прост: быть православным воином. Библейский призыв прощать врагов превращается в нечто вроде делового убийства по приказу, с полным осознанием собственной правоты биться «за свою землю», но обязательно под православными знаменами.

«Простить - не значит сдаться или уступить ему. Простить - это отказаться от того, что тебя самого разрушает. Ты защищаешь свою землю, и у тебя есть основание выстрелить во врага, но убийство может наложить на тебя свою печать. Поэтому важно осознавать себя православным воином, воином из любви к своему Отечеству» («За каждый метр», с. 75). В последней фразе политическое и божественное отождествляются.

Ближе к концу книги Пересвет после исповеди пулеметчика заявляет, что только молитва за убитых противников очищает, в то время как черствость - лютая ненависть к врагу - путь к саморазрушению и грех сладострастия («За каждый метр», с. 130, 135, 227).

Эти рассуждения идут уже после того, как по сюжету один из протагонистов с позывным Сипуха требует добить раненого украинца на поле боя и, видя колебания солдата, делает это сам. Он без иронии называет поступок оказанием помощи. И дальше объясняет: «Командир должен следить за очерствением души подчиненных. Не можешь убить человека - иди добей смертельно раненного. Сделай доброе дело. На войне надо быть черствым» (с. 115, 116).

В тексте есть еще один герой, бывший имам Тихий, который тоже добивает раненого украинца. Спокойно рассказывая об этом Прозе, он также ссылается на тему религии и постоянного нахождения у порога смерти: «Мы, мусульмане, убеждены в смерти. Я не думаю, сколько я проживу, я думаю, как я проживу. Надо просить у Бога дни, чтобы укрепиться в вере, и Бог даст эти дни!» (с. 229).

Но, почерпнув эти сюжеты из реальных диалогов, Лисьев их не развивает. Он вновь сводит всё к военно-академической теме «психология бойца» в советском духе. Перед бойцами поставлены определенные задачи, их выполнение может привести к ПТСР, а есть средства его предотвращения (молитва). Для этого надо быть воином «с православным стержнем» (с. 75).

Четвертый вопрос: почему война не становится общенародной?

Для Лисьева современная Россия делится на четыре части: воюющая, волонтеры, релоканты и те, кто не замечает происходящего. Сам он воспевает первых и вторых, резко осуждает третьих и, по-видимому, готов взывать к четвертым.

В первом романе Проза сокрушается, что даже его сын под влиянием пропаганды и своей девушки не желает признавать правоту России. В диалоге с добровольцем эта проблема разрешается указанием на плохое идеологическое воспитание. В уста 57-летнего снайпера автор вкладывает: «Пикуль. Надо было в детстве читать ему Пикуля. Может, и не очень с достоверностью, но правильно мужик материал подавал» («Не прощаемся», с. 38).

Однако попытка завязать с офицерами разговор о противниках войны не находит большого понимания. Заместитель командира полка по тылу Синица так и отвечает: «А знаете, Андрей Владимирыч, а нам - похер. Без них победим. “Нетвойняшки” - тоже наша Родина, а Родину не выбирают. Сами справимся. В спину не стреляют, и слава Богу» («Не прощаемся», с. 16). Здесь обеспокоенный идейными расколами автор явно противопоставлен куда более прагматичным, приземленным и реалистичным десантникам, мужественно выполняющим свой долг.

Тема противников войны развивается в кратких рассуждениях о будущем России, довольно прозрачно изобличающих коррупционный характер путинской системы. Лисьев в целом уверен в победе путинской системы. Однако его беспокоит, что релоканты вернутся, а участники войны окажутся на обочине жизни. «Если ты не участник СВО и не волонтер, то ты никто» - таким должен стать принцип всех будущих социальных лифтов («За каждый», с. 232). Происходящее сегодня (весной 2023-го) Проза именует народным подъемом, однако присутствующих офицеров пафос только веселит, они и не питают иллюзий:

«Вернется наше поколение победителей с войны - и снова пойдет работать на условного Абрамовича. Так всё будет? На новые яхты олигархам зарабатывать вместо конфискованных. Я не прав?» - отвечает Аляска (с. 233).

Занимая позицию Z-радикалов, Лисьев придает диалогу о будущем страны тональность предугадываемой трагедии. Предательство тылов и верхов - ясный мотив, хотя и не проговариваемый напрямую. Может, ввиду самоцензуры, может, из-за неготовности углубляться в вопрос о праве политиков от лица государства отправлять людей на смерть.

Хотя автор критикует бюрократов и элиту, само государство выступает скорее как объект обожания и службы, к которому только одно требование - признание заслуг войск («За каждый метр», с. 56, 282).

Человеческое - алиби агрессии

Обе повести Лисьева интересны в большей степени теми историями, разговорами и мыслями, которые восходят к реальным фронтовикам. Автору можно поставить в заслугу готовность затрагивать болезненные темы и даже подступаться к сложным проблемам, но это заслуга скорее журналиста, а не писателя, который к тому же делает это ради оправдания, а не поиска истины.

Несмотря на полученные впечатления и колоссальный материал для размышлений, Лисьев остается замполитом из позднего СССР, который не очень доволен собственной жизнью и силится увидеть в войне возвышенное коллективное действие. Потому он готов цепляться буквально за всё, чтобы его оправдать.

Он одновременно призывает защищать мирных жителей и рассуждает о том, что украинский этнос надо уничтожить («прервать этногенез»). Чествует идеи коллективизма, но сам же делит россиян на группы, исключая из категории «своих» всех, кто не соучаствует в войне.

В воспевании подчинения приказу и в делении сограждан на категории Лисьев воспроизводит советские представления о гражданской сознательности. Украинский писатель Анатолий Стреляный в книге об опыте переживания текущей войны весьма точно сформулировал эту поведенческую установку россиян: «Готовность людей подчиняться - это ведь и есть гражданская сознательность, как они ее понимают <…> Этот человек обычно не имеет претензий к себе, терпит, а то и любит первое лицо в государстве, но всегда готов обрушиться на остальных начальников и выгодоприобретателей». Такую «гражданскую сознательность», конечно, нельзя путать с идеалами гражданского долга, восходящими к республиканской традиции.

В подцензурной российской литературе невозможно обсуждение текущей войны по существу. Но Лисьева это не смущает. Реконструируя образ современного боевого товарищества, он собирает человеческие истории и эмоции, предлагая читателю сочувствовать героям вне поиска ответа на вопрос, «зачем вообще нужна была эта война».

Так человеческое становится алиби агрессии.

Как ни прискорбно, но российская армия используется путинским государством дважды. Первый раз - физически, чтобы осуществлять агрессию, убивать, получать ранения и погибать. Второй - когда пропагандисты или писатели наподобие Лисьева берут у фронтовиков их образы, эмоции и истории для того, чтобы выстроить из них защиту конкретных политических решений. По устоявшейся традиции это называется «чествованием героев». И если человек добровольно соглашается на превращение в винтик системы, то естественно, что для него здесь нет противоречия.

православие, военный опыт, Z-пропаганда, противники войны, война, Z-литература

Previous post Next post
Up