[фикция] Иммиграция на планету Железяка
Едва переступив порог шлюза, Иван сразу же окрестил местность "планетой Железяка", хотя железом здесь и не пахло - на многие километры вокруг простирались стекло, карбон и пластик. Строго говоря, и планетой это небесное тело нельзя было называть, т.к. по мировой классификации оно считалось искусственным спутником Земли, в незапамятные времена получившим свою независимость благодаря путанице в цифровых реестрах человечества. Официально небесное тело имело название, состоящее из труднопроизносимого набора букв и цифр, но аборигены гордо называли свой дом Уранией, без всяких надежд на признание этого имени мировым сообществом.
Население спутника состояло в основном из киборгов, роботов и оцифрованных людей. И лишь незначительная часть в виде простых смертных обитала здесь на правах иммигрантов. Со своими далекоидущими планами Иван намеревался повысить удельный вес человечества, болтающего на этом прогрессивном шарике. "Навсегда", - как нашептывало ему сердце. "Если всё пойдёт гладко с разрешением на иммиграцию", - уточнял разум.
В соответствии с Протоколом об иммиграции на Железяке мог поселиться почти любой индивидуум, обладающий цифровой подписью, в пределах годовой квоты, выделяемой Бункером Металлистов. "Почти" в данном случае означало соответствие как минимум одному из условий:
* иметь прямого родственника, являющегося гражданином Железяки;
* иметь в своём организме протез, изготовленный промышленностью Железяки, по массе составляющий не менее 20% массы организма;
* импортировать в экономику Железяки не менее 100 тыс.тонн никелевой руды;
* состоять в близких цифровых отношениях с гражданином Железяки не менее 2 лет.
На этот последний пункт Иван и уповал, когда собирал документы для иммиграции. Вместе с любимой Робертой - она ждала его на Железяке уже больше двух лет, и лелеяла информационную капсулу для их первенца. Им следовало поторопиться: новорождённый мог стать гражданином Железяки, получив генетический код отца, только если тот легально зарегистрирован на территории спутника.
Во время перелёта Иван обнимал Роберту, наслаждаясь нежностью её кожи и мелодочностью её голоса - она была совершенна, как и три года назад, когда они только познакомились. Он влюбился в неё как мальчишка, едва почувствовав её проекцию в Телесети. Тогда он ещё не знал, что она была оцифрованной девушкой и жила на Урании. Но это всё равно ни на что бы не повлияло - разве что телеконтакт иногда барахлил, но к миллисекундным задержкам они быстро привыкли, ведь они были созданы друг для друга.
Перед посадкой они ещё раз обсудили план действий и договорились встретиться у районного иммигратора. На прощание Роберта чмокнула его в щёчку и отключилась. На мгновение Иван почувствовал щемящую сердце грусть, как бывало с ним всегда в моменты рассоединения с любимой. Впрочем именно поэтому они и решили жить вместе - чтобы обняться навсегда.
Иммигратор оказался видавшим виды роботом. Пожилым роботом, как бы сказали на Луне. Таких больше не делают даже на Урании. Под стать ему был и бункер иммиграционной службы, требовавший капитального ремонта, о чём гласили радиоактивные метки по периметру из ветхого пластика. Покосившиеся стенды с образцами бланков были неосвещены, и в полумраке на них виднелись лишь флуоресцентные мокрые печати. Вдобавок внутри не было воздушной атмосферы - кислород на Урании был дорог. Но больше всего Ивана расстроил двухмерный портал Телесети - Роберта уже ждала его там, плоская и печальная. Ей было душно в такой проекции, как она потом призналась. Но выбирать не было возможности - государственные чины на иммигрантов в Железяку смотрели как на ржавчину.
Робот-чиновник тщательно сканировал документы.
- Вы, стало быть, - обратился он к Ивану и Роберте, изучив их идентификаторы, - замыкаетесь в близких отношениях более двух астрономических лет?
- Да, - подтвердил Иван, - вот есть журнал контактов двухлетней давности, заверенный Министерством регистрации близости в Урании.
- Добродетельно, - согласился робот, считывая записи журнала, и затем, переходя на менторский тон, добавил, - по нашим законотворениям вам надлежит осуществлять жизнедеятельность в Урании перманентно, пока смерть не разомкнёт вас.
Иван и Роберта только переглянулись при этих словах - похоже, мозг робота тоже требовал ремонта.
- Извольте вручить мне нотариально заверенные оцифровки справки с минувшего места обитания, - продолжил он, обращаясь к Ивану.
Тот передал ему носитель. Затем ещё один - с разрешением о проживании в Урании, в бункере Роберты. Напоследок робот потребовал дополнительные статические проекции, чтобы отправить запрос в Министерство благополучия для формирования справки о криминально-социальном спектре Ивана. Взамен чиновник выдал ордер на оплату гос.пошлины для иммиграции, которую следовало внести 12-ю литрами жидкого кислорода.
- Забредите к нам в грядущее полнолуние, дабы увериться в статусе вашего прошения, - сообщил робот, намекая, что визит закончен, - мгновенно приношу свои извинения, ибо мне велено дефилировать на техосмотр.
Чиновник с неожиданной прытью покинул помещение, волоча правую ногу. На его месте расплывалось радужное маслянистое пятно.
Роберта жестами показала, что отключается и ждёт Ивана у себя дома. Мигнул свет, проекция любимой исчезла. Иван медленно побрёл к выходу, посматривая на индикатор кислородного аккумулятора.
Население спутника состояло в основном из киборгов, роботов и оцифрованных людей. И лишь незначительная часть в виде простых смертных обитала здесь на правах иммигрантов. Со своими далекоидущими планами Иван намеревался повысить удельный вес человечества, болтающего на этом прогрессивном шарике. "Навсегда", - как нашептывало ему сердце. "Если всё пойдёт гладко с разрешением на иммиграцию", - уточнял разум.
В соответствии с Протоколом об иммиграции на Железяке мог поселиться почти любой индивидуум, обладающий цифровой подписью, в пределах годовой квоты, выделяемой Бункером Металлистов. "Почти" в данном случае означало соответствие как минимум одному из условий:
* иметь прямого родственника, являющегося гражданином Железяки;
* иметь в своём организме протез, изготовленный промышленностью Железяки, по массе составляющий не менее 20% массы организма;
* импортировать в экономику Железяки не менее 100 тыс.тонн никелевой руды;
* состоять в близких цифровых отношениях с гражданином Железяки не менее 2 лет.
На этот последний пункт Иван и уповал, когда собирал документы для иммиграции. Вместе с любимой Робертой - она ждала его на Железяке уже больше двух лет, и лелеяла информационную капсулу для их первенца. Им следовало поторопиться: новорождённый мог стать гражданином Железяки, получив генетический код отца, только если тот легально зарегистрирован на территории спутника.
Во время перелёта Иван обнимал Роберту, наслаждаясь нежностью её кожи и мелодочностью её голоса - она была совершенна, как и три года назад, когда они только познакомились. Он влюбился в неё как мальчишка, едва почувствовав её проекцию в Телесети. Тогда он ещё не знал, что она была оцифрованной девушкой и жила на Урании. Но это всё равно ни на что бы не повлияло - разве что телеконтакт иногда барахлил, но к миллисекундным задержкам они быстро привыкли, ведь они были созданы друг для друга.
Перед посадкой они ещё раз обсудили план действий и договорились встретиться у районного иммигратора. На прощание Роберта чмокнула его в щёчку и отключилась. На мгновение Иван почувствовал щемящую сердце грусть, как бывало с ним всегда в моменты рассоединения с любимой. Впрочем именно поэтому они и решили жить вместе - чтобы обняться навсегда.
Иммигратор оказался видавшим виды роботом. Пожилым роботом, как бы сказали на Луне. Таких больше не делают даже на Урании. Под стать ему был и бункер иммиграционной службы, требовавший капитального ремонта, о чём гласили радиоактивные метки по периметру из ветхого пластика. Покосившиеся стенды с образцами бланков были неосвещены, и в полумраке на них виднелись лишь флуоресцентные мокрые печати. Вдобавок внутри не было воздушной атмосферы - кислород на Урании был дорог. Но больше всего Ивана расстроил двухмерный портал Телесети - Роберта уже ждала его там, плоская и печальная. Ей было душно в такой проекции, как она потом призналась. Но выбирать не было возможности - государственные чины на иммигрантов в Железяку смотрели как на ржавчину.
Робот-чиновник тщательно сканировал документы.
- Вы, стало быть, - обратился он к Ивану и Роберте, изучив их идентификаторы, - замыкаетесь в близких отношениях более двух астрономических лет?
- Да, - подтвердил Иван, - вот есть журнал контактов двухлетней давности, заверенный Министерством регистрации близости в Урании.
- Добродетельно, - согласился робот, считывая записи журнала, и затем, переходя на менторский тон, добавил, - по нашим законотворениям вам надлежит осуществлять жизнедеятельность в Урании перманентно, пока смерть не разомкнёт вас.
Иван и Роберта только переглянулись при этих словах - похоже, мозг робота тоже требовал ремонта.
- Извольте вручить мне нотариально заверенные оцифровки справки с минувшего места обитания, - продолжил он, обращаясь к Ивану.
Тот передал ему носитель. Затем ещё один - с разрешением о проживании в Урании, в бункере Роберты. Напоследок робот потребовал дополнительные статические проекции, чтобы отправить запрос в Министерство благополучия для формирования справки о криминально-социальном спектре Ивана. Взамен чиновник выдал ордер на оплату гос.пошлины для иммиграции, которую следовало внести 12-ю литрами жидкого кислорода.
- Забредите к нам в грядущее полнолуние, дабы увериться в статусе вашего прошения, - сообщил робот, намекая, что визит закончен, - мгновенно приношу свои извинения, ибо мне велено дефилировать на техосмотр.
Чиновник с неожиданной прытью покинул помещение, волоча правую ногу. На его месте расплывалось радужное маслянистое пятно.
Роберта жестами показала, что отключается и ждёт Ивана у себя дома. Мигнул свет, проекция любимой исчезла. Иван медленно побрёл к выходу, посматривая на индикатор кислородного аккумулятора.