this is my idea of fun
Дорогая, я вышла сегодня из дому поздно вечером подышать свежим воздухом, веющим с океана. Закат догорал в партере китайским веером и так далее... Дорогая, когда я случайно оказалась на тренинге по перфомансу (название у него было такое расплывчато-поэтическое, ничего не объясняющее, не предписывающее, но и не исключающее, что-то про крылья, про танец), то решила не убегать сразу же - тем более что заприметила неподалеку окно с очень удобной трубой на всякий невыносимый случай. Чуть позже я отказалась от мысли испробовать эту трубу как средство передвижения и как средство избежания, потому что меня и так могли выгнать - была такая опция для участников. Но меня не выгнали. Объясняется это, вероятно, тем, что руководитель перформерского мероприятия запомнила, как я в декабре приезжала к ней на интенсив по контактной импровизации в Ижевск. Приезжала из города, в котором как раз и проходят все основные события по данному направлению человеческой деятельности. Город называется Москва. Ну, и видимо, закрепив меня у себя в уме в связи со всем этим как законченную ебанашку (хотя у меня были глубоко логические основы для той поездки, но кому до этого есть дело), она предположила наличие необходимых задатков перформера. Мне не хотелось бы создать впечатление, что я исчерпываю перфоманс и перформеров ебанатством и ебанашкой. И слова эти мне не идут. Но согласитесь, что феномен этот - не совсем то, что можно с наскока обсудить с попутчиками в купе поезда, или за семейным обедом, и не совсем то, что можно мысленно обработать, не прокачав заблаговременно сознание с тем же ежедневным упорством, с каким накачиваются "к лету" куски человека, не закрытые купальником. Когда Марина Абрамович приводит свое единственное тело (вместилище души, между прочим, а не какую-то херню) в состояние самого близкого из возможных контактов со стеной множество часов, или не дает ему пищи множество дней, когда Джон Кейдж исполняет на фортепиано тишину перед неготовым к этому залом четыре минуты тридцать три секунды - что можно сказать об этом? Можно сказать, что снова и в очередной раз это все опять к тому, что в реальности мы все обречены, но перфоманс сильнее реальности. Некоторая часть перфомансов. Может быть.
Первая удивительная вещь, которую я узнала про перфоманс - перформеры повсюду. Раньше я не замечала их совсем - неблагодарная скотина - а ведь они присутствовали в том числе для меня. Не успела я всем растрещать, что в Галерее на Солянке показывают перфоманс Абрамович "Лук", где Марина со страстью, достойной лучшего применения, ест луковицу - как в вагоне метро я встретила мужчину, который ел хлеб. Круглый такой хлеб, черный, который, стремящиеся к точности продавщицы обязательно назовут серым, еще и попеняв на вашу вопиющую товарную некомпетентность. Я не могу точно описать, как он его ел. Но пока он ел, я в принципе далеко продвинулась от уже принятой мной однажды максимы "мыслю следовательно существую" к возможному принятию еще одной "ем следовательно счастлив(а)", которую так остроумно когда-то обосновал Вадим И та девушка с кошачьими ушами - перформер, и мальчик в зеленом на барабанах, и мужчина, который усадил на скамейке рядом с собой два букета, и они ехали и покачивались, и никто не смел их тревожить, а когда они встали и вышли все втроем, то легкая лепестковая осыпь так явственно напоминала о случившемся, что никто туда так и не сел. Перфоманс - это же просто очень. Нужно быть, и иметь немного силового поля. У Марины оно, например, такое, что выжимает из меня несвойственные мне эмоции и иногда даже так нужную и мне самой воду. В реальности я вся обречена, и вот я смотрю и думаю, как могут другие так присутствовать, быть такими видимыми, пока я сею апатию и раздор в интернете.
Вторая удивительная вещь про перфоманс - это то, что он уже существует. До того, как ты что-то придумаешь, что-то сделаешь или куда-то выйдешь. Он неопровержимо есть, и ты можешь быть в нем, если захочешь. И вот подумать только - вроде бы самое важное на свете это я (подставь свое я) и самое большое на свете это я (и тут подставь). И тем не менее мне (и вам наверняка тоже) не живется без того, что больше вас. Кому-то в церковь надо, кому-то в перфоманс, кому-то в астрофизику.
И когда энергия перфоманса проходит сквозь тебя - этому невозможно противостоять и невозможно с чем-то спутать. Как невозможно с чем-то спутать бога, если в него верить, астрофизику, если увлечься ей, или любовь, если ей занимаются с вами (нет, ну, конечно, вы можете в этот момент спать, но вы все равно проснетесь; я просыпаюсь, даже когда дождь занимается любовью с крышей, хотя я тут совершенно не при чем, просто поселилась на последнем этаже, чтобы быть поближе к своим покровителям - Хорсу, Яриле и Дажьбогу). Всю неделю, пока энергия перфоманса проходила сквозь меня, мне ни разу не было себя жалко - даже когда я думала, что у меня сломан палец и эта ничтожная часть тела своим нездоровьем отменит мне весь апрель, и когда в воскресенье я встала в пять утра, чтобы пойти на динамическую медитацию, и когда провела несколько часов на набережной в минус 16, и когда перфоманс был в метро - тоже не было жалко, а ведь обычно мне приходится делать огромное усилие, чтобы просто там на кого-нибудь взглянуть. Очень весело мне было. Но теперь, когда это все оставило меня в покое, копившаяся неделю жалость безжалостно меня придавила к стулу - только уши немного торчат, и кусок платья, и бусина из лунного камня.
Первая удивительная вещь, которую я узнала про перфоманс - перформеры повсюду. Раньше я не замечала их совсем - неблагодарная скотина - а ведь они присутствовали в том числе для меня. Не успела я всем растрещать, что в Галерее на Солянке показывают перфоманс Абрамович "Лук", где Марина со страстью, достойной лучшего применения, ест луковицу - как в вагоне метро я встретила мужчину, который ел хлеб. Круглый такой хлеб, черный, который, стремящиеся к точности продавщицы обязательно назовут серым, еще и попеняв на вашу вопиющую товарную некомпетентность. Я не могу точно описать, как он его ел. Но пока он ел, я в принципе далеко продвинулась от уже принятой мной однажды максимы "мыслю следовательно существую" к возможному принятию еще одной "ем следовательно счастлив(а)", которую так остроумно когда-то обосновал Вадим И та девушка с кошачьими ушами - перформер, и мальчик в зеленом на барабанах, и мужчина, который усадил на скамейке рядом с собой два букета, и они ехали и покачивались, и никто не смел их тревожить, а когда они встали и вышли все втроем, то легкая лепестковая осыпь так явственно напоминала о случившемся, что никто туда так и не сел. Перфоманс - это же просто очень. Нужно быть, и иметь немного силового поля. У Марины оно, например, такое, что выжимает из меня несвойственные мне эмоции и иногда даже так нужную и мне самой воду. В реальности я вся обречена, и вот я смотрю и думаю, как могут другие так присутствовать, быть такими видимыми, пока я сею апатию и раздор в интернете.
Вторая удивительная вещь про перфоманс - это то, что он уже существует. До того, как ты что-то придумаешь, что-то сделаешь или куда-то выйдешь. Он неопровержимо есть, и ты можешь быть в нем, если захочешь. И вот подумать только - вроде бы самое важное на свете это я (подставь свое я) и самое большое на свете это я (и тут подставь). И тем не менее мне (и вам наверняка тоже) не живется без того, что больше вас. Кому-то в церковь надо, кому-то в перфоманс, кому-то в астрофизику.
И когда энергия перфоманса проходит сквозь тебя - этому невозможно противостоять и невозможно с чем-то спутать. Как невозможно с чем-то спутать бога, если в него верить, астрофизику, если увлечься ей, или любовь, если ей занимаются с вами (нет, ну, конечно, вы можете в этот момент спать, но вы все равно проснетесь; я просыпаюсь, даже когда дождь занимается любовью с крышей, хотя я тут совершенно не при чем, просто поселилась на последнем этаже, чтобы быть поближе к своим покровителям - Хорсу, Яриле и Дажьбогу). Всю неделю, пока энергия перфоманса проходила сквозь меня, мне ни разу не было себя жалко - даже когда я думала, что у меня сломан палец и эта ничтожная часть тела своим нездоровьем отменит мне весь апрель, и когда в воскресенье я встала в пять утра, чтобы пойти на динамическую медитацию, и когда провела несколько часов на набережной в минус 16, и когда перфоманс был в метро - тоже не было жалко, а ведь обычно мне приходится делать огромное усилие, чтобы просто там на кого-нибудь взглянуть. Очень весело мне было. Но теперь, когда это все оставило меня в покое, копившаяся неделю жалость безжалостно меня придавила к стулу - только уши немного торчат, и кусок платья, и бусина из лунного камня.