Завоевание Чувашии Россией и его значение в истории Восточной Европы. Часть 1
Стремясь защититься от набегов русских ушкуйников и княжеских войск, жители Среднего Поволжья признали своим ханом одного из Чингизидов, по разным источникам или бывшего Сарайского хана Улу-Мухаммеда в 1438 г., или его сына Махмуда (Мамутяка русских летописей) в 1445 г. [Щербаков; Худяков с. 15-18; Аксанов с. 146-150; Измайлов с. 470; Свечников с. 70-71]. Казанский летописец свидетельствует: «Поганыи же царь Улуахметъ… шедъ по(л)емъ округъ и перелезе Волгу, и засяде Казанъ пустую, Саиновъ юртъ, мало во граде живущихъ (обрѣтъ), и собирающехся Срацыни и Черемиса - развіе по улусомъ Казаньскимъ изнѣкакъ живяху, - и раді ему быша изооставшися отъ плена худыя Болгары, Казанцы, и молиша его бытъ заступника бедамъ ихъ отъ насилія и воеванія Руского, помощника и царству строителя, да не до (ко)нца запустеютъ» [ПСРЛ т. 19, 1903, кол. 219-220; Свечников с. 70]. В.Д. Димитриев «худых болгар» Казанского летописца отождествляет с предками чувашей [Димитриев 2001 с. 23; Димитриев 2014 с. 147]. В XVI - XVIII вв. горными черемисами русские называли чувашей и горных марийцев, луговыми черемисами - луговых марийцев и немногочисленных левобережных чувашей, арскими черемисами - удмуртов. Отождествление этих народов имело место из-за близкой территории, традиционной религии, культуры и тесного сотрудничества между чувашами, марийцами и удмуртами несмотря на разницу в языках. Т.е. термин «черемисы» первоначально означал скорее религиозно-культурное сообщество, чем этническое. Тогда как мусульман Среднего Поволжья независимо от их этнического происхождения русские называли татарами и сарацинами, в том числе и принявших ислам чувашей [Димитриев 1986 с. 5-17; Бахтин 1998 с. 4; Бахтин & Хамидуллин с. 308; Хамидуллин; Свечников с. 85,90,203; Алишев с. 19-21,65; Иванов с. 44,68,71-72,76,144-145].
Как объясняет марийский историк Сергей Свечников, лояльность Среднего Поволжья позднезолотоордынским ханам в противовес русским князьям была обусловлена тем, что ордынцы как кочевники не претендовали на земли оседлых жителей, а ограничивались сбором дани и отдельными повинностями. Значительный вклад в формирование антироссийских настроений внесли также нападения ушкуйников и русских княжеских войск [Свечников с. 64-65]. Утверждение ордынского хана на казанском престоле положило начало независимому государству - Казанскому ханству. Хан выполнял прежде всего представительские функции и был главнокомандующим армией, тогда как основная власть внутри государства принадлежала местной аристократии, которая имела значительное влияние на политику хана. Курултай (высший законодательный орган, съезд знати и иногда также представителей других сословий), а также диван (высший государственный совет при хане) существенно ограничивали власть монарха. Новых ханов из династии Чингизидов избирал курултай, а не назначал предшественник. Также курултай имел право отстранять хана от власти [Худяков с. 167-170,182-188]. Этим политическое устройство Казанского ханства кардинально отличалось от авторитарного Московского царства. Часть аристократии ханства была этническими болгаро-чувашами по происхождению [Щербаков]. По подсчетам В.Д. Димитриева, до 50 % населения Казанского ханства было этническими чувашами и до 30 % - представителями финно-угорских народов (марийцев, удмуртов, эрзян и мокшан) [Димитриев 2001 с. 32]. Даже если численность чувашей Димитриевым несколько преувеличена, они составляли значительную часть населения страны. Поэтому Казанское ханство нельзя рассматривать как исключительно татарское государственное образование, а только как совместное государство чувашей, казанских татар и поволжских финно-угорских народов. Поскольку в домодерное время наций в современном смысле не существовало, а государства строились на лояльности правящей верхушке и включали представителей разных этносов [Андерсон с. 65-67,146-149; Геллнер с. 13-16,39-49], не было исключением и Казанское ханство.
Москва стремилась покорить Казанское ханство с конца правления Василия ІІ Темного (правил с перерывами в 1425-1462 гг.). В 1461 г. великий князь Московский повел армию против Казани, но во Владимире его встретили казанские послы, и был заключен мир. Поэтому русские ограничились набегами на марийские селения на севере Казанского ханства в 1462 г. [Селезнев с. 140; Бахтин 1998 с. 56-57; Бахтин & Хамидуллин с. 292; Димитриев 2001 с. 42-43; Свечников с. 72]. Марийский историк Александр Бахтин рассматривает конфликт 1461-1462 гг. как первую русско-казанскую войну [Бахтин 1998 с. 56-57,184]. В целом разные историки насчитывают больше десятка русско-казанских войн в период между 1461 и 1552 гг. [Худяков с. 116; Похлебкин с. 77-140; Бахтин 1998 с. 184-187]. Тогда как более ранняя война между Василием ІІ и Улу-Мухаммедом 1437-1445 гг. может называться русско-казанской только условно. Эта война проходила до победы Василия ІІ над Дмитрием Щемякой в 1445 г., т.е. тогда не существовало не только единой России, но даже Великое княжество Владимирское и Московское, которое позже стало центром формирования российского государства, было разделено на удельные воюющие между собой княжества [Зимин 1991; Кром c. 27-68]. Также образование независимого Казанского ханства Улу-Мухаммедом в 1438 г. является дискуссионным. Существуют доводы в пользу того, что оно образовалось только в конце 1445 г., а Улу-Мухаммед не правил Казанью [Селезнев с. 125-131; Алишев с. 12-13; Аксанов с. 146-150]. Кроме того, это была не война за власть над Казанью, а война Нижегородско-Суздальского Великого княжества в союзе с Улу-Мухаммедом за независимость от Москвы [Горский 2004; Горский 2010; Назаров; Селезнев с. 116; Измайлов с. 467]. Поэтому войну 1437-1445 гг. корректнее рассматривать не как русско-казанскую, а как часть более долгой нижегородско-московской войны 1408-1446 гг.
Первое во время русско-казанских войн разорение чувашской земли имело место в 1467 г., когда состоялся первый поход Ивана ІІІ на Казань («Первая Казань» русских летописцев) [Алишев с. 33-34; Худяков с. 25-35; Бахтин 1998 с. 57-60; Бахтин & Хамидуллин с. 292-293; Свечников с. 73; Димитриев 1986 с. 28; Димитриев 2001 с. 43-44]. В.Д. Димитриев подсчитал, что за период с 1455 до 1550 г. российские войска проходили по Чувашии 33 раза, битвы на чувашской земле, которые упоминаются в русских летописях, происходили в 1467, 1468, 1469, 1487, 1506, 1508, 1523, 1524 и 1530 гг. [Димитриев 1986 с. 28]. Во время этих походов русские массово убивали и грабили мирное чувашское население [Алишев с. 34,79-80; Бахтин 1998 с. 49,74,91,98,100; Бахтин & Хамидуллин с. 307,319; Белов с. 28,36; Димитриев 2001 с. 43,49,51,59-60; Свечников с. 73-74,77-79,128,169,180-181,184-186; Зимин 1972 с. 253]. В 1523 г. Василий III организовал карательный поход против чувашей и марийцев, после чего в устье реки Суры на правом, казанском ее берегу, на земле горных марийцев вблизи границы с Чувашией основал город Васильсурск, который стал базой для дальнейшей экспансии на территорию Чувашии и Казанского ханства. Из Васильсурска русские воеводы устраивали набеги на поселения марийцев и чувашей [Алишев с. 63-64; Бахтин 1998 с. 71; Свечников с. 128-132; Зимин 1972 с. 253-254; Худяков с. 79-80; Бахтин & Хамидуллин с. 304; Белов с. 28,36; Димитриев 2001 с. 46-47].
В большинстве русско-казанских войн нападавшей стороной была Москва, а оборонявшейся - Казань [Похлебкин с. 116-139; Худяков с. 116; Свечников с. 76-77,141-143]. В русско-казанских войнах чуваши воевали на стороне Казани [Алишев с. 65-66; Бахтин 1998 с. 57-59,62,71-77,85; Белов с. 28; Бахтин & Хамидуллин с. 306-308,315; Димитриев 2001 с. 36,45-51; Димитриев 1986 с. 185; Свечников с. 80-81; Добросмыслов с. 28]. Летом 1524 г. чуваши потопили в Волге русскую флотилию князя Ивана Палецкого [Алишев с. 65; Бахтин 1998 с. 72-75; Бахтин & Хамидуллин с. 306-307; Свечников с. 135,139-140; Зимин 1972 с. 263-264; Димитриев 2001 с. 47-50; Димитриев 2011 с. 13-14]. В конце июля чуваши в составе казанского войска приняли бой на Итяковом поле около р. Свияги против конной рати русского полководца Ивана Хабара-Симского [Бахтин 1998 с. 74; Бахтин & Хамидуллин с. 307; Свечников с. 134-135]. В 1530 г. чуваши защищали как собственную землю на Правобережье, так и столицу страны Казань [Алишев с. 66; Бахтин 1998 с. 76-77; Бахтин & Хамидуллин с. 308; Димитриев 2001 с. 49,51; Свечников с. 143-146; Зимин 1972 с. 364-366].
В 1531-1532 гг. при непосредственном содействии Москвы в Казани произошел государственный переворот. Хан из крымской династии Гиреев, Сафа-Гирей, был смещен с престола, а новым ханом стал московский ставленник касимовский царевич Джан-Али. Новый хан не был популярным в Казани [Свечников с. 149-150; Зимин 1972 с. 369-370; Худяков с. 88-91; Алишев с. 68-72; Бахтин & Хамидуллин с. 310; Бахтин 1998 с. 79-80]. В 1535 г. вспыхнуло антимосковское восстание, в результате которого Джан-Али, а также русские советники и военные в Казани, приставленные к хану, погибли, а Сафа-Гирей вернулся из крымского изгнания [Свечников с. 152; Бахтин & Хамидуллин с. 311]. Восстание и возвращение Сафа-Гирея поддержали чуваши. Как свидетельствует современник событий монах Иосифо-Волоцкого монастыря Марк Левкеинский, «Лета 7044 казаньские князи ссекли царя косымавьского, да взяли себе на царьство крымскаго царя Сапта-Кирея. И приложишася к нему Многие языкы неверных: татарове косымовские, мардва, черемиса, чювашеня, гогуленя и иные многие языки неверные» [Левкеинский; Свечников с. 152]. В 1539-1540 гг. чуваши в составе казанского войска принимали участие в рейдах на территорию России [Бахтин & Хамидуллин с. 315; Димитриев 2001 с. 56; Свечников с. 124,158; ПСРЛ т. 22, ч. 1, 1911, с. 524].
Чувашия была присоединена к России в ходе русско-казанской войны 1545-1552 гг. [Белов с. 26-64; Алишев 1995 с. 97-100; Свечников с. 164-194; Бахтин & Хамидуллин с. 325-328; Худяков с. 122-126; Иванов с. 76-77; Димитриев 1986 с. 32; Димитриев 2001 с. 59-60]. Уже в первый год этой войны войска Ивана Грозного убили множество мирных жителей Казанского ханства (около 3000 согласно Казанскому летописцу). Среди прочих были разорены поселения вдоль Свияги [Алишев 1995 с. 79-80; Бахтин 1998 с. 91; Бахтин & Хамидуллин с. 319; Свечников с. 168-169; Димитриев 2001 с. 59-60], а это была территория расселения чувашей [Ягафова 2009 с. 17].
В мае 1551 г. российские войска заняли устье Свияги и начали строить крепость Ивангород (более позднее название - Свияжск) [Белов с 30-35; Алишев 1995 с. 97-99; Бахтин с. 100; Бахтин & Хамидуллин с. 325-326; Свечников с. 185-186; Димитриев 1986 с. 34-35]. Чтобы предупредить возможное сопротивление местного населения, была организована карательная экспедиция: «и повелѣ имъ [царь] Казанскія улусы пленити и воевати, и не щадити ни женъ, ни детеи, старыхъ и юнъныхъ, и всѣхъ подъ мечъ клонити», «и наутре, въ неделю, распустиша воя по улусомъ Казанскимъ воевати и пленити горныя Черемисы и нижнія» [ПСРЛ т. 19, 1903, кол. 61-62; Белов с. 35-42; Алишев 1995 с. 98-100; Бахтин с. 100; Бахтин & Хамидуллин с. 326; Свечников с. 186]. Казань не смогла прислать помощь страдавшим от карателей чувашам, поскольку была блокирована российскими войсками под командованием князя Серебряного [Белов с. 34,36; Бахтин 1998 с. 99-100; Бахтин & Хамидуллин с. 325-326; Свечников с. 186; Алишев 1995 с. 98; Худяков с. 122,125-127; Димитриев 2001 с. 72]. В чувашском народе существует предание, что под Новочебоксарском, там, где сейчас находится химический завод, есть массовое совместное погребение чувашских и татарских семей, которые погибли от карателей Ивана Грозного [Осокин].
Ради сохранения жизней мирного населения чувашские князья (тарханы, ĕмпӳ, çĕрпӳ) были вынуждены признать капитуляцию и подчиниться российской власти [Белов с. 36-42; Алишев 1995 с. 98-100; Бахтин 1998 с. 100-102]. В советской и российской историографии эти события получили название «мирного добровольного присоединения Чувашии к Российской державе».
Сторонники концепции «добровольного присоединения» говорят о ненадежности Казанского летописца как исторического источника, когда речь идет о завоевании Чувашии, но охотно ссылаются на Казанского летописца там, где его слова, как им кажется, подтверждают их концепцию. Они, как и сторонники любых искусственных концепций, из разных источников собирают те цитаты, которые подтверждают их конструкции, но пренебрегают теми местами источников, которые опровергают их искусственные построения. Но сообщение Казанского летописца про карательную акцию 1551 г. подтверждают и другие русские летописи. Так, Летописец начала царства пишет: «Горние же люди видѣвъ то, что город царя православнаго стал въ их землѣ, и начяша къ царю и воеводам приежжяти и бити челом, чтобы их государь пожяловал, гнѣвъ свой им отдал, а велѣл бы им быти у Свияжского города и воевати их не велѣл» [ПСРЛ т. 29 с. 61; Белов с. 41]. Аналогичная запись есть в Никоновской (Патриаршей) летописи [ПСРЛ т. 13 ч. 1 с. 164]. С чего это чуваши просили царя, чтоб он остановил свой гнев и не велел воевать против них, если царь и не гневался и не воевал против чувашей, а присоединение было мирным и добровольным?
Марийский историк Сергей Свечников в целом признает военный и насильственный характер присоединения к России Горной стороны Казанского ханства (Чувашии и правобережной части Марий Эл) [Свечников с. 192-193,264], но стремится смягчить степень жестокости этого присоединения. Он, цитируя Степенную книгу - официальную российскую историю времен Ивана Грозного - пишет, что «никто не супротився им, ни вопреки глаголя», поэтому, будто бы, военные рейды по чувашским селениям обошлись без значительных жертв [Свечников с. 186]. Но Степенная книга, которая всячески возвеличивает и отбеливает грозного царя, вообще ничего не пишет про карательную акцию во время строительства Свияжска. Процитированные слова относятся не к карательным царским отрядам, а к строителям Свияжска: никто не противился именно строительству города, а не набегам на чувашские поселения. Полная цитата из Степенной книги выглядит так: «По сихъ же благочестивый царь и великій князь, уповая на Всесильнаго Бога и на свою правду, посла многое множество своего воиньства на горнюю страну Казанскихъ Татаръ и повелѣ поставити градъ на Свіяге. Начаша же ставити градъ и святыя церкви, и никто же супротивися имъ, ни вопреки глаголя. Наипаче же окрестъ живущіе ту горніи людіе начаша присягати и градъ дѣлати помагаху, хлѣбъ же и медъ и скотъ и всякую потребу во градъ привожаху и съ Московскими людьми на Казанскихъ людей воевати хождаху и во всемъ покаряхуся православному государю» [ПСРЛ т. 21, ч. 2, с. 641]. Именно из-за предшествовавшей карательной акции, которую Степенная книга стыдливо замалчивает, никто не противился строительству, люди отдавали свой хлеб, скот и мед, бесплатно работали на строительстве и во всем подчинялись русским. Лучше всего аргументы «за» и «против» «добровольного присоединения» разобраны в статье Н.В. Белова [Белов].
После присоединения Горной стороны чуваши и горные марийцы были мобилизированы в российское войско и на принудительные работы для русской армии. Но им не давали в руки огнестрельное оружие [Димитриев 1986 с. 237-238]. Чувашей использовали прежде всего для вспомогательных инженерных работ: строить мосты, переправы, гати, оборонные укрепления [Алишев с. 122; Бахтин 1998 с. 100,126,130,133; Бахтин & Хамидуллин с. 326-327,332; Бахтин 2014 с. 86; Свечников с. 211,258; Димитриев 1986 с. 36,40,55,59,129,133; Димитриев 2001 с. 92,94], - а также как легкую кавалерию, вооруженную луками (и только тарханы - саблями). Командовали чувашскими отрядами русские дворяне [Димитриев 1986 с. 133,185,237-238; Ермолаев с. 65; Свечников с. 211-212].
В начале 1552 г. казанцы скинули московского ставленника марионеточного хана Шах-Али (брата Джан-Али) и избрали новым казанским ханом астраханского царевича Ядыгара (Яткара), а чуваши подняли антимосковское восстание и присоединились к Казани. Однако в июне-июле восстание чувашей было подавлено [Алишев с. 115,124; Бахтин 1998 с. 125-126; Худяков с. 139-143; Бахтин & Хамидуллин с. 331-332; Свечников с. 200-203; Димитриев 2001 с. 88-89]. Только после этого Иван Грозный повел войска на Казань для окончательного штурма. Чуваши были как в войске Ивана Грозного, так и среди защитников столицы [Алишев с. 129; Бахтин 1998 с. 127; Свечников с. 212-213; ПСРЛ т. 6, 1853, с. 307]. В последнем штурме Казани 2 октября 1552 г. и в уничтожении пленных и мирного населения города чуваши, татары и марийцы, мобилизированные в российскую армию, участия не принимали [Бахтин 1998 с. 130; Свечников с. 219]. Очевидно, они не были допущены из-за справедливых опасений в их полной лояльности русским.
Часть 2 и литература здесь https://kanibolotsky.livejournal.com/103625.html .
Как объясняет марийский историк Сергей Свечников, лояльность Среднего Поволжья позднезолотоордынским ханам в противовес русским князьям была обусловлена тем, что ордынцы как кочевники не претендовали на земли оседлых жителей, а ограничивались сбором дани и отдельными повинностями. Значительный вклад в формирование антироссийских настроений внесли также нападения ушкуйников и русских княжеских войск [Свечников с. 64-65]. Утверждение ордынского хана на казанском престоле положило начало независимому государству - Казанскому ханству. Хан выполнял прежде всего представительские функции и был главнокомандующим армией, тогда как основная власть внутри государства принадлежала местной аристократии, которая имела значительное влияние на политику хана. Курултай (высший законодательный орган, съезд знати и иногда также представителей других сословий), а также диван (высший государственный совет при хане) существенно ограничивали власть монарха. Новых ханов из династии Чингизидов избирал курултай, а не назначал предшественник. Также курултай имел право отстранять хана от власти [Худяков с. 167-170,182-188]. Этим политическое устройство Казанского ханства кардинально отличалось от авторитарного Московского царства. Часть аристократии ханства была этническими болгаро-чувашами по происхождению [Щербаков]. По подсчетам В.Д. Димитриева, до 50 % населения Казанского ханства было этническими чувашами и до 30 % - представителями финно-угорских народов (марийцев, удмуртов, эрзян и мокшан) [Димитриев 2001 с. 32]. Даже если численность чувашей Димитриевым несколько преувеличена, они составляли значительную часть населения страны. Поэтому Казанское ханство нельзя рассматривать как исключительно татарское государственное образование, а только как совместное государство чувашей, казанских татар и поволжских финно-угорских народов. Поскольку в домодерное время наций в современном смысле не существовало, а государства строились на лояльности правящей верхушке и включали представителей разных этносов [Андерсон с. 65-67,146-149; Геллнер с. 13-16,39-49], не было исключением и Казанское ханство.
Москва стремилась покорить Казанское ханство с конца правления Василия ІІ Темного (правил с перерывами в 1425-1462 гг.). В 1461 г. великий князь Московский повел армию против Казани, но во Владимире его встретили казанские послы, и был заключен мир. Поэтому русские ограничились набегами на марийские селения на севере Казанского ханства в 1462 г. [Селезнев с. 140; Бахтин 1998 с. 56-57; Бахтин & Хамидуллин с. 292; Димитриев 2001 с. 42-43; Свечников с. 72]. Марийский историк Александр Бахтин рассматривает конфликт 1461-1462 гг. как первую русско-казанскую войну [Бахтин 1998 с. 56-57,184]. В целом разные историки насчитывают больше десятка русско-казанских войн в период между 1461 и 1552 гг. [Худяков с. 116; Похлебкин с. 77-140; Бахтин 1998 с. 184-187]. Тогда как более ранняя война между Василием ІІ и Улу-Мухаммедом 1437-1445 гг. может называться русско-казанской только условно. Эта война проходила до победы Василия ІІ над Дмитрием Щемякой в 1445 г., т.е. тогда не существовало не только единой России, но даже Великое княжество Владимирское и Московское, которое позже стало центром формирования российского государства, было разделено на удельные воюющие между собой княжества [Зимин 1991; Кром c. 27-68]. Также образование независимого Казанского ханства Улу-Мухаммедом в 1438 г. является дискуссионным. Существуют доводы в пользу того, что оно образовалось только в конце 1445 г., а Улу-Мухаммед не правил Казанью [Селезнев с. 125-131; Алишев с. 12-13; Аксанов с. 146-150]. Кроме того, это была не война за власть над Казанью, а война Нижегородско-Суздальского Великого княжества в союзе с Улу-Мухаммедом за независимость от Москвы [Горский 2004; Горский 2010; Назаров; Селезнев с. 116; Измайлов с. 467]. Поэтому войну 1437-1445 гг. корректнее рассматривать не как русско-казанскую, а как часть более долгой нижегородско-московской войны 1408-1446 гг.
Первое во время русско-казанских войн разорение чувашской земли имело место в 1467 г., когда состоялся первый поход Ивана ІІІ на Казань («Первая Казань» русских летописцев) [Алишев с. 33-34; Худяков с. 25-35; Бахтин 1998 с. 57-60; Бахтин & Хамидуллин с. 292-293; Свечников с. 73; Димитриев 1986 с. 28; Димитриев 2001 с. 43-44]. В.Д. Димитриев подсчитал, что за период с 1455 до 1550 г. российские войска проходили по Чувашии 33 раза, битвы на чувашской земле, которые упоминаются в русских летописях, происходили в 1467, 1468, 1469, 1487, 1506, 1508, 1523, 1524 и 1530 гг. [Димитриев 1986 с. 28]. Во время этих походов русские массово убивали и грабили мирное чувашское население [Алишев с. 34,79-80; Бахтин 1998 с. 49,74,91,98,100; Бахтин & Хамидуллин с. 307,319; Белов с. 28,36; Димитриев 2001 с. 43,49,51,59-60; Свечников с. 73-74,77-79,128,169,180-181,184-186; Зимин 1972 с. 253]. В 1523 г. Василий III организовал карательный поход против чувашей и марийцев, после чего в устье реки Суры на правом, казанском ее берегу, на земле горных марийцев вблизи границы с Чувашией основал город Васильсурск, который стал базой для дальнейшей экспансии на территорию Чувашии и Казанского ханства. Из Васильсурска русские воеводы устраивали набеги на поселения марийцев и чувашей [Алишев с. 63-64; Бахтин 1998 с. 71; Свечников с. 128-132; Зимин 1972 с. 253-254; Худяков с. 79-80; Бахтин & Хамидуллин с. 304; Белов с. 28,36; Димитриев 2001 с. 46-47].
В большинстве русско-казанских войн нападавшей стороной была Москва, а оборонявшейся - Казань [Похлебкин с. 116-139; Худяков с. 116; Свечников с. 76-77,141-143]. В русско-казанских войнах чуваши воевали на стороне Казани [Алишев с. 65-66; Бахтин 1998 с. 57-59,62,71-77,85; Белов с. 28; Бахтин & Хамидуллин с. 306-308,315; Димитриев 2001 с. 36,45-51; Димитриев 1986 с. 185; Свечников с. 80-81; Добросмыслов с. 28]. Летом 1524 г. чуваши потопили в Волге русскую флотилию князя Ивана Палецкого [Алишев с. 65; Бахтин 1998 с. 72-75; Бахтин & Хамидуллин с. 306-307; Свечников с. 135,139-140; Зимин 1972 с. 263-264; Димитриев 2001 с. 47-50; Димитриев 2011 с. 13-14]. В конце июля чуваши в составе казанского войска приняли бой на Итяковом поле около р. Свияги против конной рати русского полководца Ивана Хабара-Симского [Бахтин 1998 с. 74; Бахтин & Хамидуллин с. 307; Свечников с. 134-135]. В 1530 г. чуваши защищали как собственную землю на Правобережье, так и столицу страны Казань [Алишев с. 66; Бахтин 1998 с. 76-77; Бахтин & Хамидуллин с. 308; Димитриев 2001 с. 49,51; Свечников с. 143-146; Зимин 1972 с. 364-366].
В 1531-1532 гг. при непосредственном содействии Москвы в Казани произошел государственный переворот. Хан из крымской династии Гиреев, Сафа-Гирей, был смещен с престола, а новым ханом стал московский ставленник касимовский царевич Джан-Али. Новый хан не был популярным в Казани [Свечников с. 149-150; Зимин 1972 с. 369-370; Худяков с. 88-91; Алишев с. 68-72; Бахтин & Хамидуллин с. 310; Бахтин 1998 с. 79-80]. В 1535 г. вспыхнуло антимосковское восстание, в результате которого Джан-Али, а также русские советники и военные в Казани, приставленные к хану, погибли, а Сафа-Гирей вернулся из крымского изгнания [Свечников с. 152; Бахтин & Хамидуллин с. 311]. Восстание и возвращение Сафа-Гирея поддержали чуваши. Как свидетельствует современник событий монах Иосифо-Волоцкого монастыря Марк Левкеинский, «Лета 7044 казаньские князи ссекли царя косымавьского, да взяли себе на царьство крымскаго царя Сапта-Кирея. И приложишася к нему Многие языкы неверных: татарове косымовские, мардва, черемиса, чювашеня, гогуленя и иные многие языки неверные» [Левкеинский; Свечников с. 152]. В 1539-1540 гг. чуваши в составе казанского войска принимали участие в рейдах на территорию России [Бахтин & Хамидуллин с. 315; Димитриев 2001 с. 56; Свечников с. 124,158; ПСРЛ т. 22, ч. 1, 1911, с. 524].
Чувашия была присоединена к России в ходе русско-казанской войны 1545-1552 гг. [Белов с. 26-64; Алишев 1995 с. 97-100; Свечников с. 164-194; Бахтин & Хамидуллин с. 325-328; Худяков с. 122-126; Иванов с. 76-77; Димитриев 1986 с. 32; Димитриев 2001 с. 59-60]. Уже в первый год этой войны войска Ивана Грозного убили множество мирных жителей Казанского ханства (около 3000 согласно Казанскому летописцу). Среди прочих были разорены поселения вдоль Свияги [Алишев 1995 с. 79-80; Бахтин 1998 с. 91; Бахтин & Хамидуллин с. 319; Свечников с. 168-169; Димитриев 2001 с. 59-60], а это была территория расселения чувашей [Ягафова 2009 с. 17].
В мае 1551 г. российские войска заняли устье Свияги и начали строить крепость Ивангород (более позднее название - Свияжск) [Белов с 30-35; Алишев 1995 с. 97-99; Бахтин с. 100; Бахтин & Хамидуллин с. 325-326; Свечников с. 185-186; Димитриев 1986 с. 34-35]. Чтобы предупредить возможное сопротивление местного населения, была организована карательная экспедиция: «и повелѣ имъ [царь] Казанскія улусы пленити и воевати, и не щадити ни женъ, ни детеи, старыхъ и юнъныхъ, и всѣхъ подъ мечъ клонити», «и наутре, въ неделю, распустиша воя по улусомъ Казанскимъ воевати и пленити горныя Черемисы и нижнія» [ПСРЛ т. 19, 1903, кол. 61-62; Белов с. 35-42; Алишев 1995 с. 98-100; Бахтин с. 100; Бахтин & Хамидуллин с. 326; Свечников с. 186]. Казань не смогла прислать помощь страдавшим от карателей чувашам, поскольку была блокирована российскими войсками под командованием князя Серебряного [Белов с. 34,36; Бахтин 1998 с. 99-100; Бахтин & Хамидуллин с. 325-326; Свечников с. 186; Алишев 1995 с. 98; Худяков с. 122,125-127; Димитриев 2001 с. 72]. В чувашском народе существует предание, что под Новочебоксарском, там, где сейчас находится химический завод, есть массовое совместное погребение чувашских и татарских семей, которые погибли от карателей Ивана Грозного [Осокин].
Ради сохранения жизней мирного населения чувашские князья (тарханы, ĕмпӳ, çĕрпӳ) были вынуждены признать капитуляцию и подчиниться российской власти [Белов с. 36-42; Алишев 1995 с. 98-100; Бахтин 1998 с. 100-102]. В советской и российской историографии эти события получили название «мирного добровольного присоединения Чувашии к Российской державе».
Сторонники концепции «добровольного присоединения» говорят о ненадежности Казанского летописца как исторического источника, когда речь идет о завоевании Чувашии, но охотно ссылаются на Казанского летописца там, где его слова, как им кажется, подтверждают их концепцию. Они, как и сторонники любых искусственных концепций, из разных источников собирают те цитаты, которые подтверждают их конструкции, но пренебрегают теми местами источников, которые опровергают их искусственные построения. Но сообщение Казанского летописца про карательную акцию 1551 г. подтверждают и другие русские летописи. Так, Летописец начала царства пишет: «Горние же люди видѣвъ то, что город царя православнаго стал въ их землѣ, и начяша къ царю и воеводам приежжяти и бити челом, чтобы их государь пожяловал, гнѣвъ свой им отдал, а велѣл бы им быти у Свияжского города и воевати их не велѣл» [ПСРЛ т. 29 с. 61; Белов с. 41]. Аналогичная запись есть в Никоновской (Патриаршей) летописи [ПСРЛ т. 13 ч. 1 с. 164]. С чего это чуваши просили царя, чтоб он остановил свой гнев и не велел воевать против них, если царь и не гневался и не воевал против чувашей, а присоединение было мирным и добровольным?
Марийский историк Сергей Свечников в целом признает военный и насильственный характер присоединения к России Горной стороны Казанского ханства (Чувашии и правобережной части Марий Эл) [Свечников с. 192-193,264], но стремится смягчить степень жестокости этого присоединения. Он, цитируя Степенную книгу - официальную российскую историю времен Ивана Грозного - пишет, что «никто не супротився им, ни вопреки глаголя», поэтому, будто бы, военные рейды по чувашским селениям обошлись без значительных жертв [Свечников с. 186]. Но Степенная книга, которая всячески возвеличивает и отбеливает грозного царя, вообще ничего не пишет про карательную акцию во время строительства Свияжска. Процитированные слова относятся не к карательным царским отрядам, а к строителям Свияжска: никто не противился именно строительству города, а не набегам на чувашские поселения. Полная цитата из Степенной книги выглядит так: «По сихъ же благочестивый царь и великій князь, уповая на Всесильнаго Бога и на свою правду, посла многое множество своего воиньства на горнюю страну Казанскихъ Татаръ и повелѣ поставити градъ на Свіяге. Начаша же ставити градъ и святыя церкви, и никто же супротивися имъ, ни вопреки глаголя. Наипаче же окрестъ живущіе ту горніи людіе начаша присягати и градъ дѣлати помагаху, хлѣбъ же и медъ и скотъ и всякую потребу во градъ привожаху и съ Московскими людьми на Казанскихъ людей воевати хождаху и во всемъ покаряхуся православному государю» [ПСРЛ т. 21, ч. 2, с. 641]. Именно из-за предшествовавшей карательной акции, которую Степенная книга стыдливо замалчивает, никто не противился строительству, люди отдавали свой хлеб, скот и мед, бесплатно работали на строительстве и во всем подчинялись русским. Лучше всего аргументы «за» и «против» «добровольного присоединения» разобраны в статье Н.В. Белова [Белов].
После присоединения Горной стороны чуваши и горные марийцы были мобилизированы в российское войско и на принудительные работы для русской армии. Но им не давали в руки огнестрельное оружие [Димитриев 1986 с. 237-238]. Чувашей использовали прежде всего для вспомогательных инженерных работ: строить мосты, переправы, гати, оборонные укрепления [Алишев с. 122; Бахтин 1998 с. 100,126,130,133; Бахтин & Хамидуллин с. 326-327,332; Бахтин 2014 с. 86; Свечников с. 211,258; Димитриев 1986 с. 36,40,55,59,129,133; Димитриев 2001 с. 92,94], - а также как легкую кавалерию, вооруженную луками (и только тарханы - саблями). Командовали чувашскими отрядами русские дворяне [Димитриев 1986 с. 133,185,237-238; Ермолаев с. 65; Свечников с. 211-212].
В начале 1552 г. казанцы скинули московского ставленника марионеточного хана Шах-Али (брата Джан-Али) и избрали новым казанским ханом астраханского царевича Ядыгара (Яткара), а чуваши подняли антимосковское восстание и присоединились к Казани. Однако в июне-июле восстание чувашей было подавлено [Алишев с. 115,124; Бахтин 1998 с. 125-126; Худяков с. 139-143; Бахтин & Хамидуллин с. 331-332; Свечников с. 200-203; Димитриев 2001 с. 88-89]. Только после этого Иван Грозный повел войска на Казань для окончательного штурма. Чуваши были как в войске Ивана Грозного, так и среди защитников столицы [Алишев с. 129; Бахтин 1998 с. 127; Свечников с. 212-213; ПСРЛ т. 6, 1853, с. 307]. В последнем штурме Казани 2 октября 1552 г. и в уничтожении пленных и мирного населения города чуваши, татары и марийцы, мобилизированные в российскую армию, участия не принимали [Бахтин 1998 с. 130; Свечников с. 219]. Очевидно, они не были допущены из-за справедливых опасений в их полной лояльности русским.
Часть 2 и литература здесь https://kanibolotsky.livejournal.com/103625.html .