Геннадий Шаров: Если снова начать, я бы выбрал опять бесконечные хлопоты эти...
«Адвокатская газета» опубликовала интервью с вице-президентом ФПА РФ Геннадием Шаровым, приуроченное к его юбилею. Он ответил на вопросы адвоката Дмитрия Тараборина, касающиеся самых актуальных для адвокатуры тем (о равноправии сторон в уголовном процессе, состоянии российского суда в 1990-е годы и его престиже сегодня, об общественном запросе на правосудие), в том числе регулирования адвокатской деятельности и адвокатуры, а также сферы оказания квалифицированной юридической помощи в целом.
Интервью откровенное, яркое и очень острое. Одновременно с этим - понятное и непрофессионалу. Я его внимательно посмотрел, послушал и расшифровал тезисно. В некоторых местах постараюсь сопроводить своими комментариями.
- Я не провожу для себя ассоциацию адвокатуры с футболом… В профессии я вижу не «разрушение», а противоборство сторон. Но и защита - это только одна из сторон деятельности адвоката. Еще есть и созидание доказательств, и борьба умов, и позиций правовых. О проекте закона об адвокатуре... При его подготовке действительно использовались мои статьи.
- Нормы кодекса этики распространяются не только на профессиональную деятельность, но и на его деятельность вне профессии. Никому не нужна личная жизнь адвоката. В Кодексе, к редакции которого я был причастен, изначально содержалась норма об обязанности адвоката не-дискредитировать профессию и авторитет корпорации, чем бы он не занимался.
- Кто лишил адвоката обращаться в правоохранительные органы с заявлением? Где это написано? Свобода критики суда заканчивается там, где начинается престиж суда.
- У китайской делегации мы как-то поинтересовались: насколько можно у вас критиковать суд? Они удивились - как критиковать? Нельзя критиковать… Можно обсуждать какие-то вопросы, но только и исключительно в форме полемики и на страницах узкоспециализированных профессиональных журналов. Если это обсуждение выносится куда-то еще - это «дисциплинарка», которая скорее всего кончится лишением статуса.
- 30 лет назад я получил медаль «Ветеран труда». И очень ей гордился. Это была моя первая значимая награда. А в адвокатской среде эта медаль еще и не самая ходовая.
- У меня особое отношение к Ф.К. Плевако. И даже написана статья «Мой Плевако». Медалью ФПА его имени я очень горжусь. И Национальной премией в области адвокатской деятельности и адвокатуры.
Click to viewВопрос: мы, молодые адвокаты, считаем, что наиболее благоприятное время для построения реального равноправия сторон в уголовном процессе было упущено в 90-00 годы, когда существующая вертикаль еще была не столько категоричной. Что думаете вы?
- Кем упущено это время? Корпорацией нашей? Тогда еще не было ФПА. Кто должен был что-то делать? Это был провал, безвременье… Тогда были какие-то конторы, раздающие налево и направо статусы с удостоверениями. В некоторых регионах до трети «адвокатов» были мертвыми душами. И это были уже нулевые годы.
- В ночь на 2 февраля 2003 года был избран первый президент, первого состава Совета. У нас ни помощи государства не было, не было ничего. Палата существует всего 15 лет. А с нуля по Фаренгейту сделано за это время столько, что не умещается даже для осознания и оценки.
- Я помню первые эксперименты с судами присяжных в 90-е годы. Тогда часть судей вообще считали, что «это не для России». Кто-то думал, что заседателей надо не двенадцать, а - два. А потом вдруг судьи стали поддерживать суды присяжных. Я поинтересовался, почему. Оказалось, что им страшно выносить приговоры. Такой был разгул преступности, в это безвременье. Какая могла быть состязательность в суде в 90-е, если в то время было состояние настоящего «выживания государства».
- Какой процент нарушений в судах от общего количества рассматриваемых дел? Я думаю, что в пределах 3-5%. А что, есть страны в которых этот процент доведен до нуля?
- К мнению народа надо прислушаться, говорят. Это правильно. Но вот мнением народа является восстановить смертную казнь. Но мы ее ведь не восстанавливаем…
- Учителя меня всегда учили не обострять отношения с судьей, даже если он неправ. Потому, что за твоей спиной есть твой подзащитный. И ты не свои амбиции тешишь здесь… А вот сейчас есть подзащитные, которые по любому поводу хотят скандала. Они сами его ищут. Они больше хотят пиара. Но это уже не к вопросу судебной системы, это скорее к театру.
- Я никогда не разыгрывал карту «политических убеждений», философских или борьбы точек зрения.
- Конфликты с судьями были. Были замечания ко мне. Но я писал потом всегда сам примечания к протоколу. Объяснял свои действия.
- России всегда было чуждо сутяжничество. В сравнении же со странами Запада, их чинопочитание, их зашоренность - они не в какое сравнение с нами не идут. А если брать Америку, то их система в принципе другая. «Словчил» там адвокат - и ушел из профессии. Невозможно сравнивать, нас и их. Вариант «у нас» далеко не худший.
Вопрос о том, что проблема защиты членов корпорации от внешнего преследования часто используется как средство давления на палаты региональные, на ФПА.
- Истина в середине. О привлечении адвоката к уголовной ответственности должно быть известно в региональных палатах. Но есть и акт ФПА, обязывающий сообщать из регионов в федеральную палату. Но это почти не соблюдается. Мы часто о многих случаях узнаем от звонков или прессы. Органы следствия чтобы нам сообщали, старались устроить. Не всегда получается. Часто бывает и так, что адвокат оказывается под следствием, а - помощи ни от кого он не хочет. Ни от региональной, ни от федеральной палаты.
- Во всем должен быть здравый смысл. И если защита (прав адвокатов) на деле приводит к хождению вокруг суда с плакатиками - это ведь часто обратную реакцию вызывает. Надо защищать? Надо. Палата защищает, по закону. Но вот попытки создания всяких «частных фондов для защиты» - это все не шибко продвигается. Люди же все понимают. Из каких карманов и для чего фонды эти пополнять? Из кармана Ивана Павлова если только что-то и пополняется. И то, мы понимаем, откуда идут те деньги.
Существует ли «план Шарова» по развалу АП УР? Чем вы насолили так клану Талантовых?
- Младшего Талантова я не знаю. А со старшим мы знакомы давно. Он всегда выступал против того, чтобы на равных давать адвокатские статусы и объединять «параллельные» коллегии, полагая, что ТАМ - отстой и недостойные. Сторонником был особых требований на экзаменах. А сейчас он первый вице-президент у того, кто возглавлял те структуры, что были скорее перпендикулярные. И у него это сочетается, ничего не клинит… И мнения других он не слышит. Его для него не существует.
- Активно мы с ним взаимодействовали, когда он два года был членом Совета ФПА. Не нашли ему применения, ротировали… В комиссии по этике и стандартам пытались найти ему применение. Поручили разработать первый стандарт участия адвоката по назначению в судопроизводстве. Он представил собственную наработку, ссылаясь на какую-то рабочую группу. Мы ее возвращали, просили доработать. Он отказывался дорабатывать. В его понимании все было идеально. А потом он просто обиделся: он опубликовал свой проект, а я статью о невозможности доработки предлагаемого им, которая оказалась больше его проекта. Удар по художнику… Такое амбициозные авторы не забывают. И теперь он стал противником всего, что исходит из Федеральной палаты. Жаль его коллег только.
- Из Удмуртии я ни с кем не знаком. И никто никого из адвокатов Удмуртии не знает. Удивительно… Даже в фейсбук их страницы обезличены. Это словно дар лидера подбирать себе команду. А ведь он от имени всех этих людей обращается во все государственные учреждения. Мы пытались найти этих людей. Но никого не смогли. Получали только письмо, которое словно он сам писал. О том, что ему безусловно все доверяют вести с нами, «узурпаторами», переговоры.
Прим. мое: президент АП Удмуртии Дмитрий Талантов недавно выступил со статьей в «Новой газете», которую я подробно разбирал вот тут. А когда слушал интервью Шарова, то думал: «Как же надо себя зарекомендовать, чтобы старший товарищ, в силу мудрости и вежливости вряд ли бы о ком высказался резко, говорил о тебе так»...
Об «адвокатской монополии».
- (Прим.мое: Адвокаты «нового поколения», которые придут в профессию после введения монополии) Их может прийти не более 50 тысяч. Хотя даже Минюст не смог примерные цифры их установить. Но это максимум, самый ужасный. Нас сейчас около 80-ти (тысяч). Те, которые придут - им сейчас не запрещено ничего. Но они не более профессионально грамотны, они далеко не так уж продвинуты в освоении просторов интернета и точно не объединены ни в какие активные сообщества.
- Не надо нам кардинально реформировать нашу адвокатскую систему управления. У меня множество статей на эту тему, придется повторять самого себя. До начала 90-х и проблемы такой не было - раньше всю юридическую помощь оказывала только адвокатура. Как и во всем мире. Кроме экзотических стран. И все попытки отступить от этой системы терпели фиаско. Поляки попробовали сделать двойную систему. И пожалели сразу. Получили конкуренцию, вредящую здравому смыслу. Больше стран, где занятие этой деятельностью вне адвокатуры уголовно наказуемо.
- Те, кто у нас выступает против ожидаемой реформы - они не в интересах страны действуют. И в минюсте это понимают. Реформа по сути ставит с головы на ноги нашу систему. И противники этой реформы - не только против страны, они против профессии выступают. Потому, что иного нет нигде в мире.
- Странно, когда как у Талантова - «все одобрямс». Два юриста - это всегда три мнения.
- Я отчетливо знаю позицию американских коллег по этому вопросу, они резко против нашей реформы. Не хотят, чтобы у нас все было как у них.
- За 43 года в профессии думать о том, что могло было бы быть, если бы не адвокатом… Может быть попробовал бы себя в журналистике. Но - это самая зависимая профессия, наверное. Независим там только тот, у кого свое собственное издание.
БИОГРАФИЯ
В 1976 г. - вечерний факультет Всесоюзного юридического заочного института (ВЮЗИ), в 1981 г. - аспирантуру ВЮЗИ и защитил кандидатскую диссертацию по теме «Административно-правовые вопросы организации и деятельности адвокатуры в СССР».
Кандидат юридических наук (1982г.).
Профессиональная деятельность
Начал трудовую деятельность в 1967 г. младшим техником НИИ Автоматики.
С 1968 по 1970 г. - срочная служба в Советской армии.
С 1971 по 1975 г. - старший техник, слесарь электромонтажник, старший инженер Центрального научно-исследовательского института технологии машиностроения (ЦНИИТМАШ).
С 1975 по 1976 г. - старший юрисконсульт в Миннефтепроме СССР.
С 1976 г. - стажер и затем адвокат Московской городской коллегии адвокатов (МГКА).
С 1986 по 2003 г. - заведующий юридической консультацией №11 МГКА.
С 1998 г. - член президиума МГКА.
С 2003 г. - директор адвокатской конторы «СанктаЛекс» МГКА.
В 2003 г. избран членом совета Федеральной палаты адвокатов РФ.
С 2006 г. - главный редактор «Вестника ФПА РФ».
С 2008 г. - председатель экспертно-методической комиссии совета ФПА РФ.
С 2009 г. - вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ.
С 2000 г. - вице-президент Федерального союза адвокатов России (ФСАР).
С 2000 г. - первый вице-президент Международного союза /содружества/ адвокатов (МС/С/А).
С 1997 г. - третейский судья, с 2006 г. По 2017 г. - председатель Третейского суда Национальной ассоциации участников фондового рынка
(НАУФОР).
С 2000 г. - третейский судья Арбитражной комиссии при ОАО «Московская Биржа ММВБ - РТС».
Награжден медалями «Ветеран труда», «В память 850-летия Москвы», орденом Преподобного Сергия Радонежского III степени, медалями «Анатолия Кони», «В память 200-летия Минюста России», знаком отличия Прокуратуры РФ «За верность закону» 1 степени, орденом «За верность адвокатскому долгу», золотой медалью имени Ф.Н. Плевако, медалью «За служение адвокатуре», медалью «За заслуги в защите прав и свобод граждан» 1 степени, золотой памятной медалью итальянской адвокатуры.