Зори Парижа
Для страны, в которой аудитория более или менее одинаково безразлична к мюзиклам, литературе и истории (народ путает Великую французскую революцию и Парижскую коммуну, а про июньское восстание 1832 года и вовсе ни сном, ни духом), пятьдесят миллионов рублей сборов “Отверженных” в первый уикенд - этот какой-то невероятный успех.
Закономерно то, что многие картиной разочарованы. У мюзиклов свой язык, наши зрители, в общем-то, и не обязаны его знать. Поэтому одни удивляются, что это не так весело, как “Д’Артаньян и три мушкетера”, другие обижены не оперным качеством пения, а самые молодые удивлены тем, что в кино вообще поют - время советских музыкальных фильмов прошло двадцать лет назад (“Стиляги” - исключение, которое подтверждает правило). Статистика сурова - мюзиклы интересуют 1,4% аудитории кинотеатров. На кинокритиков она, видимо, тоже распространяется - если вы прочли положительную рецензию на “Отверженных”, то ее написал тот один из семидесяти рецензентов, который способен воспринимать музыку с киноэкрана.
Том Хупер (режиссер “ Король говорит!”) увлекается асимметричными крупными планами, но главное - он возводит первобытную мощь оригинального мюзикла в квадрат. Саундтрек сделан на порядок круче, чем на бродвейском диске, и при этом не менее естественно (пение актеров живьем записано на съемочной площадке). Если вы настоящий зритель мюзиклов, то вы не заметите двух с половиной часов между первыми аккордами “Рабочей песни” и пронзительным финалом “Слышишь, как поет народ?”. А если вы когда-нибудь в жизни были на баррикадах (что в наше время не такая уж редкость), впечатление усилится.
Я бы не сказал, что фильм делают звезды. Хью Джекмен, Энн Хетэуэй, Рассел Кроу и Аманда Сифрид, а также комическая пара Саша Бэрон Коэн и Хелена Бонэм Картер - безусловно, прекрасны. Но фильм Хупера, как и мюзикл Шонберга, как и роман Гюго - не столько рассказ о трагедии нескольких человек, сколько напоминание о баррикадах вокруг Сен-Мартен и Сен-Дени, на которых три тысячи республиканцев (в основном, студенты) двое суток дрались против 60 тысяч солдат. Герои на экране - органичные и правдивые. Не возникает сомнений в том, что парижские “спартанцы” 1832 года выглядели именно так.
И, кстати, наверняка они пели.