Вот и Вас, государь мой батюшко, за годы ненасытного скитальства Вашего, утешил Господь, благородно убелённую сединами ветхость дней Ваших шелестом ив плакучих, всё одно что руценьки свои в зерцале прудной глади, яко Наркиссы зелёноокия в созерцаньи прихорашивающия. А там - глядишь, и лебёдушка всё бочком к витрине Вашей оконной так и льнёт, а павлин охвостатившись парадизно, ходит гоголём, и на Вас всё милостивно позыркивает. Так и Нектариус, наш родименький, небось посреди кущей лозы виноградарной, и плющом пахучим в беседце увитой, раскурив трубку свою саблезубенную, внимает пению соловьинному. И Кхмелёв, наш соседушко бессценной, на верандах сидючи, "Наполеоня" потягивает нехотя, созерцая белый парус в далях всё иссиних, беглым ветром щиро колеблемый. И только я, судари мои милостивыя, посыпав пеплом лысину свою преобширнейшаю, и три волосины олставшиеся пригладив охоткою, и сизый нос свой припудрить пытаясь безуспеху уже всякого, посиживаю у костерка смрадом попыхивыающего, и сиротство своё с каликами перехожими коротаю не вовремя...
Ох, и охочи же Вы, сударь любезный, потехи-то творить! Лебеди белой во граде сем, окромя вертограда летняго в былые покойные годы, не видывал. Да и павлин-мавлин - птица красная - давненько уж не радовал очес моих перным многоцветием хвоста своего, как и воплем прегадким слуха не удручал. А и то - на судьбу странную свою не грешу. К каликам, виноват-с, перехожим - что к клашарам, что к сандлерам - так и не привык и боюсь, что так уж и не привыкну. И кухню их - шашлык из чайки-птицы, к примеру, над смрадом шинным копченый - оценить не сподолюсь, ежели только попущением каким Господь всемилостивый не посетит мя на склоне лет - в санях уж сидяща. Тут уж, святая воля Его, от сумы, как отцы-деды сказывали, да от тюрьмы не зарекайся...
Хотел бы и я к счастию Вашему присоседится - ан нет, всёодно скитальцем подруг мой segop норовит остаться. Чтож - не в коня корм, и к странствиям дальним готовится...
Так ведь, сударь мой, не решился я пока странный подвиг творить. Стою вот, кк говориться, немея, у перепутного креста.Разве что - в вечное странство Господень промысел усмотрит мне в лёгких санях двинутися. Так ведь, любезнейший собеседниче мой, никому завтрашний день не обещан наверное. "И ангелу Лаодикийской Церкви напиши...", одним словом.
за годы ненасытного скитальства Вашего,
утешил Господь,
благородно убелённую сединами
ветхость дней Ваших
шелестом ив плакучих,
всё одно что руценьки свои
в зерцале прудной глади,
яко Наркиссы зелёноокия
в созерцаньи прихорашивающия.
А там - глядишь,
и лебёдушка
всё бочком
к витрине Вашей оконной
так и льнёт,
а павлин
охвостатившись парадизно,
ходит гоголём,
и на Вас всё милостивно позыркивает.
Так и Нектариус,
наш родименький,
небось посреди кущей
лозы виноградарной,
и плющом пахучим
в беседце увитой,
раскурив трубку свою саблезубенную,
внимает пению соловьинному.
И Кхмелёв,
наш соседушко бессценной,
на верандах сидючи,
"Наполеоня" потягивает нехотя,
созерцая белый парус
в далях всё иссиних,
беглым ветром
щиро колеблемый.
И только я,
судари мои милостивыя,
посыпав пеплом лысину
свою преобширнейшаю,
и три волосины олставшиеся
пригладив охоткою,
и сизый нос свой припудрить
пытаясь безуспеху уже всякого,
посиживаю у костерка
смрадом попыхивыающего,
и сиротство своё
с каликами перехожими
коротаю
не вовремя...
Reply
Reply
ан нет, всёодно скитальцем подруг мой segop
норовит остаться.
Чтож - не в коня корм,
и к странствиям дальним готовится...
Reply
Reply
Дождь идет по миру...
Кукушка сделай меня одиноким...
Сайге
Reply
Leave a comment