Книга, которой нет...
"Плачу третьей птицы", монахини N.,
вряд ли когда-либо судиться стать
"Манифестом современного женского монашества" -
Призрак иноческого делания
давно уже не бродит ни по оскуделой Европе,
ни по Святой Руси: и в женские монастыри уже не идут,
как было это в "романтические" 90-е, из них бегут.
"Плач третьей птицы", словно плач Ярославны
о выжженном изнутри русском Доме,
о повальной отечьей Безотцовщине,
о пагубе национального сиротства
и о махрою цветущем
на отечьем пепелище
христианстве без Христа:
"Иногда задумываешься, что останется, лишись мы нашего плотного и густого православного быта,
с елками и вербами, пасхами и куличами, панагиями и крестными ходами, акафистами нараспев
и молебнами; не убаюкивает ли он, не становится ли самодостаточен в своей авторитетной правильности, лишенной кризисов и потрясений, оттесняя Христа за стены размеренного родного уюта?"
http://www.feofila.ru/plach_tretyey_ptitsy.htm
Как это замечено уже мнозими "Плачь..." - недобрая, "злая книга",
об обольщениях и прелестных чарованиях,
о Двойнике церковенном,
о засадах и тупиках
нынешнего духовного стояния:
"Есть одна крайне вредная из - за лживости книга, многократно переиздаваемая Псково-Печерским монастырем неведомо за какие достоинства, разве что благодаря названию приносит доход.
Она сотворена, надо полагать, в начале ХХ века, до революции, но напоминает безвозвратно забытые шедевры социалистического реализма, изображавшие жизнь не такой, какова она есть,
а какой ее желательно видеть.
Сие анонимное, в стиле Чарской, произведение, именуемое «Ольховский монастырь», изображает совершенную обитель; красивая местность, красивый вид из окна, красивые насельницы,
с невыразимым волнением изрекающие тривиальные до пошлости истины: «наша цель - распять себя миру, умертвить свои желания»… «послушание - первая заповедь новоначальных»; «будь всегда готова исполнять всякое приказание без лености и отговорок, с доброю волею, усердием, как повеление Божие»…
Девушки постоянно трепещут от возвышенных чувств и делятся ими с первым встречным: «я здесь счастлива…я люблю каждый уголок, деревце, камешек на дорожке»… А уж игумения! Сама белизна, чистота, одухотворенная красота умерщвленного тела, и при том ум, твердая воля, неисчерпаемая доброта и т.д. и т.п. К сестрам она обращается, разумеется, «друг мой»… «дитя мое»… «чадо»…
Ну а сестры, понятно, ее безумно обожают: «мама, ангел мой! какая ты хорошая! приведи, приведи меня ко Христу!»
Ну просто пирожное какое-то, какое-то безе, сказал бы классик, прямо тошнит. К тому же, заметил один знаменитый отшельник, если бы все монахи были ангелоподобными, то не могли бы возрастать среди них святые люди: мудрость и терпение приобретаются лишь наперекор душевным скорбям, несправедливостям, насмешкам, клеветам и обидам.
Беда в том, что в бывшей советской стороне проживает немало индивидов, готовых поверить
в реальность сахарного рая - верили же, что где-то неподалеку существуют образцовые бригады (коммунистического труда), образцовые, со знаком качества, изделия, дома образцового содержания; почему не быть образцовому монастырю?
Оглушительный удар от столкновения легкокрылой мечты с жесткой реальностью заслуживает специального описания в специальной книге, которой нет: ведь все немногое о монастырях писано прошедшими свой путь и усовершившимися. Дурное, болезненное они опускают, во - первых,
как минувшее, во-вторых, как личное и потому не типичное, не назидательное и даже, может быть, соблазнительное для остальных..."
http://www.feofila.ru/plach_tretyey_ptitsy.htm
вряд ли когда-либо судиться стать
"Манифестом современного женского монашества" -
Призрак иноческого делания
давно уже не бродит ни по оскуделой Европе,
ни по Святой Руси: и в женские монастыри уже не идут,
как было это в "романтические" 90-е, из них бегут.
"Плач третьей птицы", словно плач Ярославны
о выжженном изнутри русском Доме,
о повальной отечьей Безотцовщине,
о пагубе национального сиротства
и о махрою цветущем
на отечьем пепелище
христианстве без Христа:
"Иногда задумываешься, что останется, лишись мы нашего плотного и густого православного быта,
с елками и вербами, пасхами и куличами, панагиями и крестными ходами, акафистами нараспев
и молебнами; не убаюкивает ли он, не становится ли самодостаточен в своей авторитетной правильности, лишенной кризисов и потрясений, оттесняя Христа за стены размеренного родного уюта?"
http://www.feofila.ru/plach_tretyey_ptitsy.htm
Как это замечено уже мнозими "Плачь..." - недобрая, "злая книга",
об обольщениях и прелестных чарованиях,
о Двойнике церковенном,
о засадах и тупиках
нынешнего духовного стояния:
"Есть одна крайне вредная из - за лживости книга, многократно переиздаваемая Псково-Печерским монастырем неведомо за какие достоинства, разве что благодаря названию приносит доход.
Она сотворена, надо полагать, в начале ХХ века, до революции, но напоминает безвозвратно забытые шедевры социалистического реализма, изображавшие жизнь не такой, какова она есть,
а какой ее желательно видеть.
Сие анонимное, в стиле Чарской, произведение, именуемое «Ольховский монастырь», изображает совершенную обитель; красивая местность, красивый вид из окна, красивые насельницы,
с невыразимым волнением изрекающие тривиальные до пошлости истины: «наша цель - распять себя миру, умертвить свои желания»… «послушание - первая заповедь новоначальных»; «будь всегда готова исполнять всякое приказание без лености и отговорок, с доброю волею, усердием, как повеление Божие»…
Девушки постоянно трепещут от возвышенных чувств и делятся ими с первым встречным: «я здесь счастлива…я люблю каждый уголок, деревце, камешек на дорожке»… А уж игумения! Сама белизна, чистота, одухотворенная красота умерщвленного тела, и при том ум, твердая воля, неисчерпаемая доброта и т.д. и т.п. К сестрам она обращается, разумеется, «друг мой»… «дитя мое»… «чадо»…
Ну а сестры, понятно, ее безумно обожают: «мама, ангел мой! какая ты хорошая! приведи, приведи меня ко Христу!»
Ну просто пирожное какое-то, какое-то безе, сказал бы классик, прямо тошнит. К тому же, заметил один знаменитый отшельник, если бы все монахи были ангелоподобными, то не могли бы возрастать среди них святые люди: мудрость и терпение приобретаются лишь наперекор душевным скорбям, несправедливостям, насмешкам, клеветам и обидам.
Беда в том, что в бывшей советской стороне проживает немало индивидов, готовых поверить
в реальность сахарного рая - верили же, что где-то неподалеку существуют образцовые бригады (коммунистического труда), образцовые, со знаком качества, изделия, дома образцового содержания; почему не быть образцовому монастырю?
Оглушительный удар от столкновения легкокрылой мечты с жесткой реальностью заслуживает специального описания в специальной книге, которой нет: ведь все немногое о монастырях писано прошедшими свой путь и усовершившимися. Дурное, болезненное они опускают, во - первых,
как минувшее, во-вторых, как личное и потому не типичное, не назидательное и даже, может быть, соблазнительное для остальных..."
http://www.feofila.ru/plach_tretyey_ptitsy.htm