Танцующий в темноте
Фестиваль "Монокль".
"Нижинский" Вальдемара Заводзински и Камиль Мачковяка -
премированный спектакль о боге и
одновременно - клоуне Серебряного веку.
29-ти летний Вацлав так ведь и подписывался
в своих дневниках: "Бог Нижински'.
В балете Стравинского - он Петрушка,
внезапно оживающая тряпичная кукла
и с первым же вздохом
дергающаяся на сцене
от крика и мучительной боли.
В "Войне священной" - этот Бог
так вытанцовывал комлания,
что вызволял наружу
языческие архетипы,
от каких парижские снобы
начинали биться в конвульсиях,
точно "порченые",
прямо в зрительских ложах.
Ницше в презрении
к протестантскому богословию
"поповских сынков",
когда-то эпатажно обронил:
"Я представляю Бога только танцующим".
И надо статься, танцующий Вацлав Нижинский
и стал иконой декаданса,
его живым идолом,
накануне первой мировой бойни,
тем самым "Титаником",
который стал вдруг тонуть
и поружаться в сумерки
непросветлённого сознания,
в том самом 1917-м,
на 26-м году своей жизни
и уже всемирной славы...
Моноспектакль соткан
из некупированых дневников,
писанных Вацлавом в психлечебнице,
и почему-то вдруг лик Прекрасной Дамы,
как образ этого самого Серебряного веку,
поначалу двоится,
а потом резко превращается
в подзаборную потаскуху.
Как в гоголевских "Записках сумашедшего"
больной Вацлав все зовёт свою мамочку,
какая, вырастив сыночка
в ригоризме прихода
святой Катарины на Невском
и строгостях католической морали,
в 17 лет сама же и уложила его в постель
к меценату и "покровителю искусств' князю Павлу Львову...
В признаниях Вацлава -
пароноидальная смесь
одержимости религиозным "откровением"
("Бог - во Мне, и Я - в Боге.
Только Христос любил сидеть,
а Я люблю - танцевать...") и
всеохватной похотью,
где в окружающем мире
только "все Меня и хотят",
а он сам неотступно
растворяется в фантазиях инцеста
с тёщей и четырёхлетней дочуркой.
И разве причудливость этой шизофрении
не воплотилось в яви
когда-то знаменитой "Башни" Вячеслава Иванова,
где в полуночных оргиях
могли только "отдыхат" и
маркиз де Сад и сам Оскар Уальд?
То роковое время манило путника
ночными огоньками,
но они всё почему-то оказывались
гнилостным тлением
посреди топких болотин...
Камиль Мачковяк ещё и танцует
эту одержимость -
точно истовое отплясывание
на костях нашей одряхлевшей
и бесконечно
"прельстившейся" цивилизации...
http://img1.liveinternet.ru/images/attach/b/1/9123/9123168_nizhinskiy_nij2.jpg
"Нижинский" Вальдемара Заводзински и Камиль Мачковяка -
премированный спектакль о боге и
одновременно - клоуне Серебряного веку.
29-ти летний Вацлав так ведь и подписывался
в своих дневниках: "Бог Нижински'.
В балете Стравинского - он Петрушка,
внезапно оживающая тряпичная кукла
и с первым же вздохом
дергающаяся на сцене
от крика и мучительной боли.
В "Войне священной" - этот Бог
так вытанцовывал комлания,
что вызволял наружу
языческие архетипы,
от каких парижские снобы
начинали биться в конвульсиях,
точно "порченые",
прямо в зрительских ложах.
Ницше в презрении
к протестантскому богословию
"поповских сынков",
когда-то эпатажно обронил:
"Я представляю Бога только танцующим".
И надо статься, танцующий Вацлав Нижинский
и стал иконой декаданса,
его живым идолом,
накануне первой мировой бойни,
тем самым "Титаником",
который стал вдруг тонуть
и поружаться в сумерки
непросветлённого сознания,
в том самом 1917-м,
на 26-м году своей жизни
и уже всемирной славы...
Моноспектакль соткан
из некупированых дневников,
писанных Вацлавом в психлечебнице,
и почему-то вдруг лик Прекрасной Дамы,
как образ этого самого Серебряного веку,
поначалу двоится,
а потом резко превращается
в подзаборную потаскуху.
Как в гоголевских "Записках сумашедшего"
больной Вацлав все зовёт свою мамочку,
какая, вырастив сыночка
в ригоризме прихода
святой Катарины на Невском
и строгостях католической морали,
в 17 лет сама же и уложила его в постель
к меценату и "покровителю искусств' князю Павлу Львову...
В признаниях Вацлава -
пароноидальная смесь
одержимости религиозным "откровением"
("Бог - во Мне, и Я - в Боге.
Только Христос любил сидеть,
а Я люблю - танцевать...") и
всеохватной похотью,
где в окружающем мире
только "все Меня и хотят",
а он сам неотступно
растворяется в фантазиях инцеста
с тёщей и четырёхлетней дочуркой.
И разве причудливость этой шизофрении
не воплотилось в яви
когда-то знаменитой "Башни" Вячеслава Иванова,
где в полуночных оргиях
могли только "отдыхат" и
маркиз де Сад и сам Оскар Уальд?
То роковое время манило путника
ночными огоньками,
но они всё почему-то оказывались
гнилостным тлением
посреди топких болотин...
Камиль Мачковяк ещё и танцует
эту одержимость -
точно истовое отплясывание
на костях нашей одряхлевшей
и бесконечно
"прельстившейся" цивилизации...
http://img1.liveinternet.ru/images/attach/b/1/9123/9123168_nizhinskiy_nij2.jpg
