На вопрос: Куда несешься ты? - Русь уже дала ответ. Только еще не всем внятный...
АНДРЕЙ ТКАЧЁВ:
"Одна из песен революционной поры: Мы разжигаем пожар мировой/церкви и тюрьмы сравняем с землей.
Церкви поначалу ровняли. Потом тюрем не хватило и церкви переквалицифицировали в те самые тюрьмы. Монастыри тоже. Песня не оправдалась.
Одна из таких тюрем - Спасо-Евфимьевский м-рь в Суздале (только что оттуда) При Екатерине обитель стала местом содержания, в основном, религиозных сектантов. Николай Второй сказал: баста. Монастырь должен быть местом только молитвы.
Большевики в 20-х сделали из обители лагерь.
На могиле известного прозорливца Авеля написано, что Россия воскреснет. До этого он в деталях предсказал обстоятельства жизни всех царей-Романовых. Все сбылось. Сбудется и то, что о воскресении России.
Она и воскресает. Путевые заметки тому свидетели.
*
Среди множества святых Суздаля есть один грек - Арсений Элассонский. Сопровождал Патриарха Иеремию на Русь при избрании Патриарха. Так на Руси и остался. До этого преподавал два года (был дидаскалом) во Львовской школе (!). Земляк почти. Это ему явился во дни Смуты святой Сергий со словами о милости Бога над Отечеством. Ему, а никому-то из русских. Видно был достоен. Архиерействовал в Твери. Потом в Суздале. Через лет сорок мощи обрели нетленными.
*
Когда-то во ПсковЕ один пожилой священник сказал мне: У нас земля, знаешь, какая? Святая. Ее можно на хлеб мазать.
Это верно, но не только в отношении Пскова. Суздаль тоже такой. И Ростов Великий. И Вологда. И Бголюбово под Владимиром. И Нерля с Покровским храмом в память сложившего буйну голову Изяслава Андреевича.
Это наше Сантьяго-де-Компостелла. Ручейки паломников-туристов-ротозеев текут туда с завидным постоянством. Кто-то веру обретет, кто-то в вере укрепится, кто-то ощутит чудную ширь и силу русской равнины. Скрытую тоску по Богу, разлитую над заливными лугами.
Здесь бедно и просто жил столетиями великий народ, для которого на лошадке или в телеге триста верст в любую сторону - не околица. Иногда и пешком - с тем же эффектом. Домишки были скудные и пища простая. А храмы - белые, резные, с павлинами и с улыбающимися львами.
Великая земля. Широкоплечая, неторопливая. Даже Ласточка мимо Нерли несется смиренно и тихо. Не как у Гоголя - Тройка.
На вопрос: Куда несешься ты? - Русь уже дала ответ. Только еще не всем внятный. "Несусь", - говорит, - "ко Христу Иисусу, Которого подзабыла в минувшие лета. Теперь возвращаюсь"
Возвращайся, Матушка."
отсюда
"Одна из песен революционной поры: Мы разжигаем пожар мировой/церкви и тюрьмы сравняем с землей.
Церкви поначалу ровняли. Потом тюрем не хватило и церкви переквалицифицировали в те самые тюрьмы. Монастыри тоже. Песня не оправдалась.
Одна из таких тюрем - Спасо-Евфимьевский м-рь в Суздале (только что оттуда) При Екатерине обитель стала местом содержания, в основном, религиозных сектантов. Николай Второй сказал: баста. Монастырь должен быть местом только молитвы.
Большевики в 20-х сделали из обители лагерь.
На могиле известного прозорливца Авеля написано, что Россия воскреснет. До этого он в деталях предсказал обстоятельства жизни всех царей-Романовых. Все сбылось. Сбудется и то, что о воскресении России.
Она и воскресает. Путевые заметки тому свидетели.
*
Среди множества святых Суздаля есть один грек - Арсений Элассонский. Сопровождал Патриарха Иеремию на Русь при избрании Патриарха. Так на Руси и остался. До этого преподавал два года (был дидаскалом) во Львовской школе (!). Земляк почти. Это ему явился во дни Смуты святой Сергий со словами о милости Бога над Отечеством. Ему, а никому-то из русских. Видно был достоен. Архиерействовал в Твери. Потом в Суздале. Через лет сорок мощи обрели нетленными.
*
Когда-то во ПсковЕ один пожилой священник сказал мне: У нас земля, знаешь, какая? Святая. Ее можно на хлеб мазать.
Это верно, но не только в отношении Пскова. Суздаль тоже такой. И Ростов Великий. И Вологда. И Бголюбово под Владимиром. И Нерля с Покровским храмом в память сложившего буйну голову Изяслава Андреевича.
Это наше Сантьяго-де-Компостелла. Ручейки паломников-туристов-ротозеев текут туда с завидным постоянством. Кто-то веру обретет, кто-то в вере укрепится, кто-то ощутит чудную ширь и силу русской равнины. Скрытую тоску по Богу, разлитую над заливными лугами.
Здесь бедно и просто жил столетиями великий народ, для которого на лошадке или в телеге триста верст в любую сторону - не околица. Иногда и пешком - с тем же эффектом. Домишки были скудные и пища простая. А храмы - белые, резные, с павлинами и с улыбающимися львами.
Великая земля. Широкоплечая, неторопливая. Даже Ласточка мимо Нерли несется смиренно и тихо. Не как у Гоголя - Тройка.
На вопрос: Куда несешься ты? - Русь уже дала ответ. Только еще не всем внятный. "Несусь", - говорит, - "ко Христу Иисусу, Которого подзабыла в минувшие лета. Теперь возвращаюсь"
Возвращайся, Матушка."
отсюда