Картина маслом...
Отечье православие
за последние два десятилетия,
взрастило на постперестроечных дрожжах
новую генерацию духовенства,
не ведающего, что такое уполномоченный
и что такое страх, дамокловым мечом
вечно висевший над пастырской главою
перед "лишением регистрации".
Старое духовенство
(затюканное и запужанное
афеистским надзором),
порой вовсе ничего с амвона не глаголало,
не могло похвастаться
(не в пример нынешнему)
и университетским образованием -
просто честно тянуло лямку
соборной череды,
покрывая недостаток богословских знаний
велией к пастве снисходительностию и любовию.
Новорусское духовенство
(не в пример старому)
неугомонно и непоседливо
вовсе уже никогда не замолкает,
солирует, где ни попадя,
в театре одного актёра,
чудесным образом
порождая неведамых ранее
поп-православных и рок-православных,
гоп-православие и стёб-православие.
Всё ему нынче по плечу:
и благовестие на стадионах,
и слово Божие, победно возвещаемое
в борделях и нощных гей-клубах.
И проходит год-два, после
ниспущенной деспотной десницей
на его главу
проручествующей благодати,
как она сама
явственно и отпечетлевается
на всём поповском существе.
И как бы батюшок порой не прятался
под общемирской прикид,
всё одно благодатное печатало
выдаёт его, подобно страусу,
пытающемуся голову спрятать в камышах.
Типичная летняя картина маслом,
где-нибудь на полпути
к преподобному Серафиму:
Его Толстопузие -
с косицей, перевитой резинкой;
в безразмерных, под его
необъятный зад,
тугих джинсиках,
сиротливо свисающих
у причинного места;
плетённых сандалетках на босу ногу
и футболке с вездесущим Микки Маусом,
плотно облегающей
его девятимесячную, на сносях,
беременность.
Сама попадья -
с ядерным взрывом на голове и
в трёхслойной штукатурке прикраса,
по обыкновению
вопреки своему назначению,
старается походить
на светскую львицу,
но вместо железной Маргарет Тетчер
уж очень смахивает
на Раису Максимовну Горбачёву.
Балованные, холёныя и наглыя их детки
тоже безошибочно обнаруживают поповичей.
Это называется - всем благочестивым семейством
отправиться на богомолье...
за последние два десятилетия,
взрастило на постперестроечных дрожжах
новую генерацию духовенства,
не ведающего, что такое уполномоченный
и что такое страх, дамокловым мечом
вечно висевший над пастырской главою
перед "лишением регистрации".
Старое духовенство
(затюканное и запужанное
афеистским надзором),
порой вовсе ничего с амвона не глаголало,
не могло похвастаться
(не в пример нынешнему)
и университетским образованием -
просто честно тянуло лямку
соборной череды,
покрывая недостаток богословских знаний
велией к пастве снисходительностию и любовию.
Новорусское духовенство
(не в пример старому)
неугомонно и непоседливо
вовсе уже никогда не замолкает,
солирует, где ни попадя,
в театре одного актёра,
чудесным образом
порождая неведамых ранее
поп-православных и рок-православных,
гоп-православие и стёб-православие.
Всё ему нынче по плечу:
и благовестие на стадионах,
и слово Божие, победно возвещаемое
в борделях и нощных гей-клубах.
И проходит год-два, после
ниспущенной деспотной десницей
на его главу
проручествующей благодати,
как она сама
явственно и отпечетлевается
на всём поповском существе.
И как бы батюшок порой не прятался
под общемирской прикид,
всё одно благодатное печатало
выдаёт его, подобно страусу,
пытающемуся голову спрятать в камышах.
Типичная летняя картина маслом,
где-нибудь на полпути
к преподобному Серафиму:
Его Толстопузие -
с косицей, перевитой резинкой;
в безразмерных, под его
необъятный зад,
тугих джинсиках,
сиротливо свисающих
у причинного места;
плетённых сандалетках на босу ногу
и футболке с вездесущим Микки Маусом,
плотно облегающей
его девятимесячную, на сносях,
беременность.
Сама попадья -
с ядерным взрывом на голове и
в трёхслойной штукатурке прикраса,
по обыкновению
вопреки своему назначению,
старается походить
на светскую львицу,
но вместо железной Маргарет Тетчер
уж очень смахивает
на Раису Максимовну Горбачёву.
Балованные, холёныя и наглыя их детки
тоже безошибочно обнаруживают поповичей.
Это называется - всем благочестивым семейством
отправиться на богомолье...