Господи, аз яко человек согреших...
В 60-х - начале 70-х
кто только из юных оболтусов
не ошивался и не мозолил глаза
у митрополичих покоев на Обводном 17,
жажда и наготуя,
будучи готовым на все правды и неправды,
чтобы только "попасть в случай".
Регентский класс, класс поповьих невест,
тогда ещё не был открыт,
благодаря которому чуть опосля
можно было жениться на какой-нибудь американке, француженке,
на крайний случай польке,
и благополучно свалить за бугор:
в тогдашнем железнозавесье "выехать" на ПМЖ
или хотя бы быть "выездным"
было пределом мечтаний
великого множества бурсаков.
При Никодимушке такой возможностью "попасть в случай" слыло -
это как бы мимоходом
попасться ему на глаза:
смазливеньких и тонкошеих он и сам первый замечал,
и сам их первой и обихаживал,
поражая пунцовых юнцов
тонкостью и деликантностью прямо-таки
отечьего попечения.
А тем, кто сам был неказист и росточком с гулькин нос
(да и умом, и мордой лица не вышел
вроде Владимира Савича Контлярова),
тем приходилось ещё и выпендриваться,
чтобы быть хоть как-то замечанным.
Тема о Никодимитской голубятне тех времён -
скользкая, непроглаголиваемая и больная,
но в истории нашей церковности
она аукнулась достаточно явственно,
чтоб ея уж совсем пытаться замалчивать.
Он сам об этой свой немощи
с очевидностию скорбел и каялся,
о чём и свидетельствует
выбитый, согласно его завещанию,
на его надгробном кресте
покаянный вопль:
"Господи, аз яко человек согреших,
Ты же яко Бог щедр, помилуй мя,
видя немощь души моея".
И вовсе это не значит,
что на свой деспотный сексодром Никодим
затаскивал всех кого не попадя
и бросался на всё что только движится:
выбор да и вкус у него всё-таки был.
Однако, слов из песни не выкинешь,
а сам я ведаю про эти песняны словеса
только из непосредственных обмолвок
непосредственных сего участников:
"Да, владыченька в постели был неистов!..
Богородичны пел собственного сочиненья!..
"Ныне отпущаеши" - под конец!..
аки цемент между учителем и учеником!..
посвящал на херувимское служение!"...
http://kalakazo.livejournal.com/23489.html
Трудно уже сказать что это было:
некий сакральный и мистериальный акт,
как продолжение Платонова "Пира",
или столь неудержимая любовь педагога
к своему очередному ученику?
Пересёкшись как-то, по случаю,
со смертельно уже больным Сергеем Параджановым,
я был несказанно поражён
его схожестью с Никодимушкой:
всё тот же лучащийся отсвет
уже в угасающих очах
всё той же самой приворотной любви...
кто только из юных оболтусов
не ошивался и не мозолил глаза
у митрополичих покоев на Обводном 17,
жажда и наготуя,
будучи готовым на все правды и неправды,
чтобы только "попасть в случай".
Регентский класс, класс поповьих невест,
тогда ещё не был открыт,
благодаря которому чуть опосля
можно было жениться на какой-нибудь американке, француженке,
на крайний случай польке,
и благополучно свалить за бугор:
в тогдашнем железнозавесье "выехать" на ПМЖ
или хотя бы быть "выездным"
было пределом мечтаний
великого множества бурсаков.
При Никодимушке такой возможностью "попасть в случай" слыло -
это как бы мимоходом
попасться ему на глаза:
смазливеньких и тонкошеих он и сам первый замечал,
и сам их первой и обихаживал,
поражая пунцовых юнцов
тонкостью и деликантностью прямо-таки
отечьего попечения.
А тем, кто сам был неказист и росточком с гулькин нос
(да и умом, и мордой лица не вышел
вроде Владимира Савича Контлярова),
тем приходилось ещё и выпендриваться,
чтобы быть хоть как-то замечанным.
Тема о Никодимитской голубятне тех времён -
скользкая, непроглаголиваемая и больная,
но в истории нашей церковности
она аукнулась достаточно явственно,
чтоб ея уж совсем пытаться замалчивать.
Он сам об этой свой немощи
с очевидностию скорбел и каялся,
о чём и свидетельствует
выбитый, согласно его завещанию,
на его надгробном кресте
покаянный вопль:
"Господи, аз яко человек согреших,
Ты же яко Бог щедр, помилуй мя,
видя немощь души моея".
И вовсе это не значит,
что на свой деспотный сексодром Никодим
затаскивал всех кого не попадя
и бросался на всё что только движится:
выбор да и вкус у него всё-таки был.
Однако, слов из песни не выкинешь,
а сам я ведаю про эти песняны словеса
только из непосредственных обмолвок
непосредственных сего участников:
"Да, владыченька в постели был неистов!..
Богородичны пел собственного сочиненья!..
"Ныне отпущаеши" - под конец!..
аки цемент между учителем и учеником!..
посвящал на херувимское служение!"...
http://kalakazo.livejournal.com/23489.html
Трудно уже сказать что это было:
некий сакральный и мистериальный акт,
как продолжение Платонова "Пира",
или столь неудержимая любовь педагога
к своему очередному ученику?
Пересёкшись как-то, по случаю,
со смертельно уже больным Сергеем Параджановым,
я был несказанно поражён
его схожестью с Никодимушкой:
всё тот же лучащийся отсвет
уже в угасающих очах
всё той же самой приворотной любви...