Диакон Кураев как жертва...
Достопочтенный gerontiey:
"Диакон Кураев как жертва софистики Ф.М. Достоевского
Занимаясь исследованием творчества Ф.М. Достоевского на предмет определения его подлинной веры, прочёл множество литературных источников, среди которых была и запись (пост) за декабрь 2020 г. в блоге Живого Журнала, принадлежащая протодиакону Андрею Кураеву, бывшему прославленному миссионеру РПЦ МП. Пост называется «Пред-новогоднее достоевское»: https://diak-kuraev.livejournal.com/3186066.html
Сразу укажу на то, что мой вывод о том, что «пророк» и «апостол» Достоевский бил не столько по римо-католичеству, которое его никак не задевало, а именно по Православию, верен, и что Кураев это подтверждает:
«Гонимая и униженная церковь, вдобавок просто отсутствующая в повседневности советских людей тех лет, с этим Левиафаном и Инквизитором, казалось, не может иметь ничего общего. И вообще Инквизитор он там, далеко, в Севилье и у католиков. В этом я ошибся. Севилья (а не Москва) у Достоевского появляется в том числе и по цензурным соображениям».
Достоевский, при всем его уме, настоящего т.е. исторического Православия не любил и не принимал, ибо в его свете он был никакой не «пророк» и «апостол», а один из многочисленных еретиков, пусть и наделенный литературным талантом, и, по сути дела, пустое место. Не принимая апостольского учения, Достоевский пришёл к несторианству, согласно которого Божество и человечество Христа пребывают в разных ипостасях. Таким образом, бывший знаменитый миссионер продекларировав свою любовь к Достоевскому, продемонстрировал свои несторианские убеждения, и открыл источник из которого их почерпнул, в связи с чем его можно зачислить в число жертв «великого писателя».
При всей художественной изворотливости своего ума, в чем Ф.М. Достоевский был действительно талантлив, человеком он являлся весьма не глубоким, и даже поверхностным, что вполне применимо и к жертве его таланта А. Кураеву. И если можно ещё понять 18-летнего юношу Кураева, очарованному талантом наводить тень на плетень, то нынешнему, уже старцу, Кураеву, это разве к лицу? И вот пожилой уже человек, продолжая младенчествовать умом, повторяет и ныне это лукавство Достоевского о церкви инквизитора с её верой в авторитет, чудо и тайну. Т.е. приведший в Церковь миллионы, как уверяют некоторые, дожив до старости, так и не понял, что беда заключается не в авторитете как таковом, а в том, что авторитет бывает ложный. Он так и не понял и того, что подлинные чудеса никак не вредят христианской вере, которая не гоняется за чудесами, но верит в их возможность. Ну а отрицание тайны, это вообще самое настоящее человекобожие, ибо неужели же человек способен познавать Бога так, как Он Сам Себя знает? И вот диакон продолжает:
«Я остался верен "Легенде". В ней Христос "вместо того чтоб овладеть свободой людей, ты увеличил им ее еще больше! Ты возжелал свободной любви человека, чтобы свободно пошел он за тобою. Вместо твердого древнего закона - свободным сердцем должен был человек решать впредь сам, что добро и что зло, имея лишь в руководстве твой образ пред собою. Ты не сошел с креста, когда кричали тебе, издеваясь и дразня тебя: „Сойди со креста и уверуем, что это ты“. Ты не сошел потому, что опять-таки не захотел поработить человека чудом и жаждал свободной веры, а не чудесной. Жаждал свободной любви, а не рабских восторгов невольника пред могуществом, раз навсегда его ужаснувшим". Как, приняв это, потом радоваться "двушечкам", цензурным заверткам, пьянкам с генералами, поздравлениям гулаговских ветеранов и их преемников?»
Хотелось бы спросить у этого недалёкого человека, отвергнувшего реального Христа, который только в России и может почитаться за большого интеллектуала, - ну и чем тут авторитет Христа, в апостольской Церкви имеющий абсолютное значение, перед тобой провинился? В том, что твой бывший патрон Гундяев холуй, и холуями же себя окружил? И откуда ты взял, что действительный Великий инквизитор Торквемада был холуем, и радовался «двушечкам», желая кому-то угодить? Про какое-такое «свободное сердце» говоришь ты, попугайски повторяя за Достоевским его пышные, но пустые слова? Ты сам не лицемеришь ли? Или не ты на встречи с «Пуськами» ныл о том, что в своё время была отвергнута твоя идея о тотальной цензуре для литературы издаваемой РПЦ? Вот твои собственные слова:
«Добиться согласия властей на запрет издания религиозной литературы и сделать так,
чтобы вся церковная литература согласовывалась с Патриархией, было можно. Чтобы в
дальнейшем издавать каждый год три-четыре книжки миллионными тиражами, но качественных. Лучших. Того же митрополита Антония Сурожского и других таких авторов, совестливых. Чтобы не было такой фанфарической версии истории церкви, по которой мы от понтификата к понтификату жили все духовитей и духовитей. Чтобы православные проповеди не скатились до пропагандизма».
Ну и кто ты после того, как ни самый настоящий инквизитор, только не Великий инквизитор, а неудачник, вышвырнутый вон, и лицемерящий вместе с «великим русским писателем»? Что же касается твоего кумира Достоевского, то имеются и другие взгляды относительно его личности. Вот, что пишет друг Достоевского, литературный критик Н.Н. Страхов, в письме к Л.Н. Толстому о Ф.М. Достоевском, которого знал не один десяток лет:
«Напишу Вам, бесценный Лев Николаевич, небольшое письмо, хотя тема у меня богатейшая. Но и нездоровится, и очень долго бы было вполне развить эту тему. Вы верно уже получили теперь биографию Достоевского - прошу Вашего внимания и снисхождения - скажите, как Вы ее находите. И по этому то случаю хочу исповедаться перед Вами. Все время писанья я был в борьбе, я боролся с подымавшимся во мне отвращением, старался подавить в себе это дурное чувство. Пособите мне найти от него выход. Я не могу считать Достоевского ни хорошим, ни счастливым человеком (что, в сущности, совпадает). Он был зол, завистлив, развратен, и он всю жизнь провел в таких волнениях, которые делали его жалким, и делали бы смешным, если бы он не был при этом так зол и так умен. Сам же он, как Руссо, считал себя лучшим из людей, и самым счастливым. По случаю биографии я живо вспомнил все эти черты. В Швейцарии, при мне, он так помыкал слугою, что тот обиделся и выговорил ему: “Я ведь тоже человек!”. Помню, как тогда же мне было поразительно, что это было сказано проповеднику гуманности и что тут отозвались понятия вольной Швейцарии о правах человека».
Вот так и выглядит на деле выбор «свободным сердцем», который делал сам Достоевский в жизни, а не в книгах. Сколько лет, Андрей Вячеславович, ты всех всему учил, а, притом, оказывается, не понял даже и по сию пору простой вещи - не может быть свободного выбора для того, у кого нечистое сердце!"
отсюда
"Диакон Кураев как жертва софистики Ф.М. Достоевского
Занимаясь исследованием творчества Ф.М. Достоевского на предмет определения его подлинной веры, прочёл множество литературных источников, среди которых была и запись (пост) за декабрь 2020 г. в блоге Живого Журнала, принадлежащая протодиакону Андрею Кураеву, бывшему прославленному миссионеру РПЦ МП. Пост называется «Пред-новогоднее достоевское»: https://diak-kuraev.livejournal.com/3186066.html
Сразу укажу на то, что мой вывод о том, что «пророк» и «апостол» Достоевский бил не столько по римо-католичеству, которое его никак не задевало, а именно по Православию, верен, и что Кураев это подтверждает:
«Гонимая и униженная церковь, вдобавок просто отсутствующая в повседневности советских людей тех лет, с этим Левиафаном и Инквизитором, казалось, не может иметь ничего общего. И вообще Инквизитор он там, далеко, в Севилье и у католиков. В этом я ошибся. Севилья (а не Москва) у Достоевского появляется в том числе и по цензурным соображениям».
Достоевский, при всем его уме, настоящего т.е. исторического Православия не любил и не принимал, ибо в его свете он был никакой не «пророк» и «апостол», а один из многочисленных еретиков, пусть и наделенный литературным талантом, и, по сути дела, пустое место. Не принимая апостольского учения, Достоевский пришёл к несторианству, согласно которого Божество и человечество Христа пребывают в разных ипостасях. Таким образом, бывший знаменитый миссионер продекларировав свою любовь к Достоевскому, продемонстрировал свои несторианские убеждения, и открыл источник из которого их почерпнул, в связи с чем его можно зачислить в число жертв «великого писателя».
При всей художественной изворотливости своего ума, в чем Ф.М. Достоевский был действительно талантлив, человеком он являлся весьма не глубоким, и даже поверхностным, что вполне применимо и к жертве его таланта А. Кураеву. И если можно ещё понять 18-летнего юношу Кураева, очарованному талантом наводить тень на плетень, то нынешнему, уже старцу, Кураеву, это разве к лицу? И вот пожилой уже человек, продолжая младенчествовать умом, повторяет и ныне это лукавство Достоевского о церкви инквизитора с её верой в авторитет, чудо и тайну. Т.е. приведший в Церковь миллионы, как уверяют некоторые, дожив до старости, так и не понял, что беда заключается не в авторитете как таковом, а в том, что авторитет бывает ложный. Он так и не понял и того, что подлинные чудеса никак не вредят христианской вере, которая не гоняется за чудесами, но верит в их возможность. Ну а отрицание тайны, это вообще самое настоящее человекобожие, ибо неужели же человек способен познавать Бога так, как Он Сам Себя знает? И вот диакон продолжает:
«Я остался верен "Легенде". В ней Христос "вместо того чтоб овладеть свободой людей, ты увеличил им ее еще больше! Ты возжелал свободной любви человека, чтобы свободно пошел он за тобою. Вместо твердого древнего закона - свободным сердцем должен был человек решать впредь сам, что добро и что зло, имея лишь в руководстве твой образ пред собою. Ты не сошел с креста, когда кричали тебе, издеваясь и дразня тебя: „Сойди со креста и уверуем, что это ты“. Ты не сошел потому, что опять-таки не захотел поработить человека чудом и жаждал свободной веры, а не чудесной. Жаждал свободной любви, а не рабских восторгов невольника пред могуществом, раз навсегда его ужаснувшим". Как, приняв это, потом радоваться "двушечкам", цензурным заверткам, пьянкам с генералами, поздравлениям гулаговских ветеранов и их преемников?»
Хотелось бы спросить у этого недалёкого человека, отвергнувшего реального Христа, который только в России и может почитаться за большого интеллектуала, - ну и чем тут авторитет Христа, в апостольской Церкви имеющий абсолютное значение, перед тобой провинился? В том, что твой бывший патрон Гундяев холуй, и холуями же себя окружил? И откуда ты взял, что действительный Великий инквизитор Торквемада был холуем, и радовался «двушечкам», желая кому-то угодить? Про какое-такое «свободное сердце» говоришь ты, попугайски повторяя за Достоевским его пышные, но пустые слова? Ты сам не лицемеришь ли? Или не ты на встречи с «Пуськами» ныл о том, что в своё время была отвергнута твоя идея о тотальной цензуре для литературы издаваемой РПЦ? Вот твои собственные слова:
«Добиться согласия властей на запрет издания религиозной литературы и сделать так,
чтобы вся церковная литература согласовывалась с Патриархией, было можно. Чтобы в
дальнейшем издавать каждый год три-четыре книжки миллионными тиражами, но качественных. Лучших. Того же митрополита Антония Сурожского и других таких авторов, совестливых. Чтобы не было такой фанфарической версии истории церкви, по которой мы от понтификата к понтификату жили все духовитей и духовитей. Чтобы православные проповеди не скатились до пропагандизма».
Ну и кто ты после того, как ни самый настоящий инквизитор, только не Великий инквизитор, а неудачник, вышвырнутый вон, и лицемерящий вместе с «великим русским писателем»? Что же касается твоего кумира Достоевского, то имеются и другие взгляды относительно его личности. Вот, что пишет друг Достоевского, литературный критик Н.Н. Страхов, в письме к Л.Н. Толстому о Ф.М. Достоевском, которого знал не один десяток лет:
«Напишу Вам, бесценный Лев Николаевич, небольшое письмо, хотя тема у меня богатейшая. Но и нездоровится, и очень долго бы было вполне развить эту тему. Вы верно уже получили теперь биографию Достоевского - прошу Вашего внимания и снисхождения - скажите, как Вы ее находите. И по этому то случаю хочу исповедаться перед Вами. Все время писанья я был в борьбе, я боролся с подымавшимся во мне отвращением, старался подавить в себе это дурное чувство. Пособите мне найти от него выход. Я не могу считать Достоевского ни хорошим, ни счастливым человеком (что, в сущности, совпадает). Он был зол, завистлив, развратен, и он всю жизнь провел в таких волнениях, которые делали его жалким, и делали бы смешным, если бы он не был при этом так зол и так умен. Сам же он, как Руссо, считал себя лучшим из людей, и самым счастливым. По случаю биографии я живо вспомнил все эти черты. В Швейцарии, при мне, он так помыкал слугою, что тот обиделся и выговорил ему: “Я ведь тоже человек!”. Помню, как тогда же мне было поразительно, что это было сказано проповеднику гуманности и что тут отозвались понятия вольной Швейцарии о правах человека».
Вот так и выглядит на деле выбор «свободным сердцем», который делал сам Достоевский в жизни, а не в книгах. Сколько лет, Андрей Вячеславович, ты всех всему учил, а, притом, оказывается, не понял даже и по сию пору простой вещи - не может быть свободного выбора для того, у кого нечистое сердце!"
отсюда