Иврит, как и дргреч, - это национ. самоидентичность. К сож., греки не удержали ее благодаря всяким "демократам". Евреи, наоборот, возродили - честь им и хвала. И эти языки - языки первоисточников.
Цсл - изначально искусственный язык, книжный, не разговорный. Переводы пережили много стадий разных редактирований и правок, этапов, от Кирилла и Мефодия до Никона (да и потом менялся потихоньку). Он держится потому, что 1) воспринимается как "сакральный" темными массами, 2) стал якобы играть роль национ. идентичности для славянского сообщества (воображаемого), 3) языковая реформа воспринимается всегда не без реакций и последствий (вроде старообрядчества) из-за приверженности к форме, а не к содержанию; 4) из-за боязни, что новые переводы будут просторечными и косноязычными, примитивными, без особой переводческой культуры и чувства стиля (как соврем. библейские переводы). Все эти моменты преодолимы, но у нас все из огня да в полымя: поскольку ничего серьезного не делается, нечто выполняют кустарно своими силами. Конечно же, легче всего стоять за неизменность формы и ничего не делать. Это тупиковый путь, как показал для святоотеч. творений Паисий Величковский. Богослужение не должно быть чем-то обособленным от Библии и святоотеч. творений, иначе происходит разрыв традиции, богослужебные тексты оказываются вне должного контекста восприятия, общецерковного. А "возвышенность" стиля можно вполне достичь стилистикой, осторожным отбором лексики. Многие непонятные тексты станут более ясными при простом изменении порядка слов - ничего более идиотского, чем калькирование синтаксиса, никоновские переводчики не могли придумать (такое калькирование было не всегда в истории цсл переводов). Просто это должно быть "рутинной" многолетней работой, а не политизированной проблемой. Но самое главное, что в рамках РПЦ даже такую относительно легкую проблему (новые переводы на цсл или их редакция) решить невозможно. Но смысл новые переводы имеют только при комплексном решении иных проблем, чего ждать и вовсе не приходится. Поэтому самый правильный принцип: лучше не трогать г...но, чтобы не завоняло.
Цсл - изначально искусственный язык, книжный, не разговорный. Переводы пережили много стадий разных редактирований и правок, этапов, от Кирилла и Мефодия до Никона (да и потом менялся потихоньку). Он держится потому, что 1) воспринимается как "сакральный" темными массами, 2) стал якобы играть роль национ. идентичности для славянского сообщества (воображаемого), 3) языковая реформа воспринимается всегда не без реакций и последствий (вроде старообрядчества) из-за приверженности к форме, а не к содержанию; 4) из-за боязни, что новые переводы будут просторечными и косноязычными, примитивными, без особой переводческой культуры и чувства стиля (как соврем. библейские переводы). Все эти моменты преодолимы, но у нас все из огня да в полымя: поскольку ничего серьезного не делается, нечто выполняют кустарно своими силами. Конечно же, легче всего стоять за неизменность формы и ничего не делать. Это тупиковый путь, как показал для святоотеч. творений Паисий Величковский. Богослужение не должно быть чем-то обособленным от Библии и святоотеч. творений, иначе происходит разрыв традиции, богослужебные тексты оказываются вне должного контекста восприятия, общецерковного. А "возвышенность" стиля можно вполне достичь стилистикой, осторожным отбором лексики. Многие непонятные тексты станут более ясными при простом изменении порядка слов - ничего более идиотского, чем калькирование синтаксиса, никоновские переводчики не могли придумать (такое калькирование было не всегда в истории цсл переводов). Просто это должно быть "рутинной" многолетней работой, а не политизированной проблемой.
Но самое главное, что в рамках РПЦ даже такую относительно легкую проблему (новые переводы на цсл или их редакция) решить невозможно. Но смысл новые переводы имеют только при комплексном решении иных проблем, чего ждать и вовсе не приходится. Поэтому самый правильный принцип: лучше не трогать г...но, чтобы не завоняло.
Reply
Leave a comment