(no subject)
Вывожу из подстрочника моей записи от 22 сентября
важное свидетельство моей новой читательницы.
irizz
Воля ваша, сударь, но на фоне такого-то благочестия стоит ли поругивать новопреставленного вл. Виталия? Ведь он при всем своем характере был настоящим священником, а не опереточным, как многие тут у вас в описаниях... Характер не купишь, такой родители дали, но был он светлым человеком, настоящим, искренним монахом и постником. В свои преклонные года на Великом Каноне так поклоны клал, - молодым не угнаться. В 88 лет ездил за рулем из Монреаля в Нью-Йорк. Всю жизнь тому и посвятил, что учил людей молиться, и сам в том преуспел. Меньше сотни бедняку не подавал. Обожал детей. Вообще людей любил. Был прозорлив. На Прощеное воскресенье перед каждым (!) прихожанином в Монреальском храме падал ниц. Плакал, когда храм сгорел. Да что! Эта здешняя так называемая церковь - просто балаган перед той, настоящей, куда милостивый Господь привел за руку с трехлетней дочкой по страшному монреальскому морозу. Слава Богу за все. Царствие небесное владыке Виталию!
kalakazo
Я всех своих героев люблю,
особенно "юродов".
irizz
Митрополит Виталий не был «юродом». Он был представителем той царской России, той прекрасной Атлантиды, которая, действительно была, и о которой мы можем только сокрушаться, как о погибшей цивилизации. Да Вы это и сами знаете. И то, что вл.Виталий так замечательно ответил Аксючицу или кому там… Он знал, что сказать. И кому, и сколько.
Ваши эти любимые «юроды» поносили и поносят его, а того не знают, какого необычайного уровня развития это был человек. Кроме того, что он был великолепно образован (учеников русских школ в первые годы русской эмиграции в западные университеты брали без экзаменов, ибо знали, что лучше образования на свете нет), говорил на всех европейских языках (сколько языков ты знаешь, столько раз ты человек), он прошел весь этот чудовищный двадцатый век. А это, как Вы понимаете, уникальная школа жизни и смерти. Пройденная правильно, православно (если так можно выразиться).
- Это у вас - ЦК КПСС, - говорил он мне, когда никакого ЦК, правда, уже не было в помине, - а у нас попросту дьявол!
У него был исключительный дар слова. Проповеди он читал такие и так, что все вокруг замирало и заливалось покаянными слезами. Больше мне такого нигде слышать не приходилось. Да, надо признать, и не придется. Ибо таких людей больше нет.
….(Это как здесь, в гундяевской вотчине, в воскресной церкви, куда я первое время после приезда все рвалась на службу, вещает так называемый батюшка: «А у нас в деле спасения души еще конь не валялся!» И ведь никто, кроме меня, не засмеялся, понимаете?? Стоят девушки в брюках и платках, - сумасшедший дом какой-то! - и с умилением слушают всю эту околесицу!) Ну да эти уродства Вам знакомы…
А, оказывается, есть церковь без уродств! И есть люди, чистые, как кристалл! И судьбы - вроде той девочки, что в семь лет умерла, принеся отцу еду в застенок. Но некоторые из таких девочек выжили! И составили паству вл. Виталия. И ни о каких компромиссах, тем более, уродствах, здесь не может быть и речи.
Они были, они есть. Они уходят бесповоротно, их свет остается в их детях, таких же прекрасных, как они сами. Я их видела, я их знаю, я по милости Божией состою в их друзьях. И это для меня самое важное свидетельство того Царства Божия, куда они идут сами и ведут меня… А ждет нас там владыка Виталий и владыка Сергий (Киндяков). И сонм русских праведников, замученных и оклеветанных. Однажды на проповеди вл.Виталий говорил, как тяжек крест клеветы, и было понятно, что тяжесть этого креста слишком ему известна.
irizz
Церковь Божия не может быть уродством. Ибо во Христе уродства нет. А если там есть уродство, значит это не церковь, а вавилонская блудница.
irizz
Вы понимаете, я не могу сказать, что я его близко знала. Я была одной из сотен прихожан монреальского храма св.Николая. И я уверена, что мои свидетельства - очень бледный слепок с того, что я помню. То, что там происходило с каждым из нас, было чудом. Вот как это передать, не знаю... Но раз вам это интересно, буду пробовать еще.
irizz
Тогда я начну с начала. Как мы нашли эту церковь. Уезжая из России, я не знала ничего о Зарубежной церкви. Вернее, кое-что слыхала, работая в прессе, похаживая в церковь на Смоленском кладбище, - уже была эта потребность. Поэтому про зарубежников я знала только одно: раскольники. А для церкви что самое страшное? Раскол. А какая главная заповедь христианина? Послушание. Вот я и слушалась.
В Монреале мы оказались зимой. А зимы там ужасные! Трескучие морозы по 30 градусов, сильнейшие ветры и почти стопроцентная влажность, так что даже петербургским жителям там тяжело. Но и мороз меня не остановил, - сразу по приезду я пошла искать церковь. С маленькой дочкой мы приехали по указанному адресу. Вошли в храм, стоим, смотрим. Идет литургия, больше похожая на концерт. Дамы в мехах и бриллиантах, хор, состоящий из старательно накрашенных дамочек. И скука! Моя трехлетка мне и говорит: «Мы больше сюда не пойдем». Твердо так сказала. Мне не захотелось с ней спорить. Так мы вышли из Московской патриархии.
Мы снова стали спрашивать у знакомых, есть ли здесь какой-нибудь другой русский православный храм? (Храмов в Монреале невероятное количество, на каждой улице, в каждом переулке, всяких-разных, на любой вкус. Хочешь, китайский, хочешь, корейский, а хочешь, корейский не такой, а вот этакий. Абсолютная веротерпимость и в высшей степени толерантность. Кстати, в Канаде за последние три века ее существования не было войн, и настрадавшемуся от агрессии окружающего мира питерскому интеллигенту (равно как и какому-нибудь ливанскому арабу приятно чувствовать себя там в полной безопасности. Что-что, а агрессия в Канаде пресекается на корню. Но я отвлеклась.)
И нам дали другой адрес. А как доехать, в первый раз я, конечно, знала приблизительно. Вышла не на той остановке метро, и, выбрав направление, решила пройти пешком - интересно все-таки идти по незнакомому красивому городу… Потом я этот поход вспоминала с ужасом: на улицах ни души (все едут в транспорте), одни мы с дочкой бредем по каким-то фантастическим улицам и мостам. Замерзли на северо-атлантическом ветру! И когда меня уже покалывало не только от мороза, но и от легкого отчаяния, что я никогда здесь ничего не найду, мы вышли к Свято - Никольскому храму. Внушительный, красно-кирпичный, неправославной архитектуры, только у входа торчит маковка. Как же она греет душу в такую минуту!
Мы зашли. Был неурочный час, в церкви пусто. Одна женщина в платочке, повязанном очень по-русски, ходит и прикладывается к иконам. Я подошла к ней и стала спрашивать, в какое время будет служба. А она мне по-английски отвечает: я, мол, не знаю, я не говорю по-русски. Я осталась с открытым ртом. Потом я много видела там иноязычных. А ведь служба у владыки Виталия шла на русском языке. На Пасху читали пять или шесть Евангелий - на родных языках прихожан. Там вообще если ты на исповедь впервые идешь к незнакомому священнику, то первое, что слышишь: «На каком языке исповедоваться будем?»
Но это все я узнала позже, и то, что у женщины в платочке родным на самом деле был французский… Я потом видела ее в церкви каждое воскресенье, она держала в руках перевод службы. Там, повторяю, многие так стояли. Что собирало и держало их там долгие годы? Несомненно, присутствие Святаго Духа, который там ощущался с первых шагов. (Так смешно на этом фоне слушать разглагольствования о том, что, мол, церковнославянский язык «труден», «непонятен».) Кстати, моя дочка смело и радостно пошагала в этот храм, и ее оттуда потом не увести было. Как и многих других детей, показывавших в этой церкви чудеса послушания. Так мы пришли в Зарубежную церковь, в простоте душевной - ногами.
Мне будет легче рассказывать, если вы зададите какие-нибудь вопросы.
kalakazo
И что же было дальше7
Ведь и на Смоленском - тоже бабушки в платочках.
Какова разница?
Мне в зарубежье Церьковь всегда казалась скорее русским клубом,
или здесь я не прав?
irizz
Клуб - это как раз в той первой церкви, которую мы нашли в Монреале, в патриархийной. Я же говорю - дамы в мехах и брильянтах, стреляющие глазками, и мужчины им под стать. В полном смысле клуб, концертная публика!
А та француженка в платочке - понимаете, она не бабушка. Она стройная красивая женщина средних лет, с такой прямой спиной, как у настоящей светской дамы, так вот она свою красоту очень по-русски платком прикрыла. По - старо-русски. То, что она красивая и молодая, я уже потом разглядела.
Люди ходили в ту церковь молиться и грехи замаливать. Это была единственная цель. Другое дело, что, много лет зная друг друга, они уже сплачивались в общину, там, кстати, было очень сильное, если можно так сказать, сестричество… Там возникали межличностные связи, общение, дружбы, совместные занятия, помощь друг другу. Как в любом знакомом мне дотоле обществе, только - лучше. Там было еще немало «старых русских», хотя казалось, что их уже быть не может. Но мне повезло, я их застала. Что такое старые русские? Это русские, которые никогда не были советскими. Разница - как между «да» и «нет». Эти люди сделаны из великолепного человеческого материала. И к каждому такому золотому сердцу, как скульптор, прикладывал руку митрополит Виталий. Он этих людей вел по жизни. Например, он мог когда-то в Лондоне крестить детей одной дамы, которая вместе с этими выросшими детьми была теперь его прихожанкой уже в Монреале…
irizz
Я так пишу о них - замечательные люди, золотые сердца, и может сложиться неправильное впечатление, что в Зарубежной церкви только такие. Увы, нет! И по последним событиям это, к сожалению, слишком заметно. Я там помню какого-то неприятного агрессивного человека, его, например, радовало в св. Николае именно то, что тот «заушал» Ария. Он высказывал отчетливо антисемитские взгляды. И я заметила, что остальные прихожане как-то сторонились этого дядьку, избегали его. В семье не без урода.
Да, митрополит брезговал антисемитизмом. Это меня, воспитанницу МП, поначалу даже смущало. Потом поняла - дело совершенно не в «культурности» митрополита, а в его истинном православии. Коротко - так: каждый отвечает за свои грехи. Я хочу подчеркнуть, что тут я не повторяю его слова буквально, я их не помню, но в результате общения с ним и размышлений над его проповедями сложилось картина, которую обозначу пунктирно.
Это русский народ отрекся от царя, и уже после этого предательства он был убит. Русские поступили со своим царем также, как евреи со Христом. Выходит, русские такие же христопродавцы, а то и хуже. Сначала мы свою веру предаем, а потом уже всякая шваль и враги со всех сторон на нас лезут. Так что не евреи на самом деле виноваты, и никто другой кроме нас. Ведь русский человек был непобедим, пока он стоял за веру, царя и Отечество. Боялись нас и уважали, пока мы сами себя уважали, пока не предавали веру, не распинали царей, не отворяли ворота западным «ценностям»… Постились бы, молились бы, меньше бы друг другу завидовали - и никакой враг не одолел бы Россию.
Конец света в одной отдельно взятой стране, в общем-то, уже был… Но это не снимает с нас ответственности. Мы должны молиться, чтобы Господь исправил дела рук наших. И ненаших тоже. Мы - те, кто буквально не принимал участия в цареубийстве, должны видеть свою вину и каяться в ней. Какой вине, вы спросите? А вы посещаете храм 17 июля? Или просто молитесь в этот день святым мученикам? Лето, жара, все сидят у водоемов и пьют пиво в этот день. А потом спрашивают: а мы в чем виноваты?
Тут я еще добавлю, что не помню, чтобы владыка Виталий произносил слово «еврей». Он, конечно, говорил иудей.
irizz
Еще одно мгновение
Как-то я стояла на службе в маленьком, чудном, словно с васнецовских картин сошедшем Свято-Преображенском храме Мансонвилльского скита. Дело было летом. Скорее всего, август. Но народу было немного, видимо, еще не само Преображенье, а преддверие праздника. Шла служба, и в сторонке, в углу стоял митрополит Виталий, тихо молился. И вот тогда я почему-то очень остро ощутила, что никогда не смогу описать свое состояние и то, что происходит здесь в эту минуту. И еще я очень отчетливо поняла, что и никто этого не сможет. Потому что Дух Святый, ощутимо присутствовавший там и тогда, не может быть обозначен какими-то доступными нам способами выражения. В человеческом арсенале нет таких средств. В том-то и дело, что церковь Божия - не театр! Она не поддается рецензированию или художественному осмыслению. Любое описание того, что происходило там, в эту тихую сосредоточенную минуту, будет неполным, а значит, неправдивым. Следовательно, и кощунственным? Ну, можно как-то это назвать - счастьем, светом, покоем - это будут только слова. В жизни нет аналогов тому, что происходило в церкви, когда там молился этот старый, по-настоящему очень красивый человек. Но, в отличие от того же Питирима (не к ночи будь помянут!), эта телесная красота и благолепие были отражением внутреннего его состояния. Невозможно представить себе у вл.Виталия «глаз с поволокой». Он если бодрствовал, то молился. А бодрствовал он, как и положено монаху, с трех часов утра, а ложился не раньше десяти-одиннадцати вечера. Это там же, в Мансонвилле он говорил приехавшим прихожанам, чтобы к трем-то часам мы в храм не вставали: «Это не для вас». Он нас жалел. Он вообще считал, что жизнь человека мирского слишком сложна и трудна.
- Мы-то знаем, - говорил он с улыбкой, - что монашеский путь самый радостный.
. Он был остроумным человеком и любил шутить. Знаете, у нас старцами представляют каких-то умильных идиотов. Ничего подобного не было ему присуще. И если за тобой числилось что-то неблаговидное, лучше было не попадаться ему на язык - мог так припечатать! Потому что он видел на два метра под тобой и мог сказать, кто ты есть на самом деле. И это было самой точной характеристикой. Другое дело, что при всем своем глубинном знании человеческой натуры он мог приблизить к себе того же Донскова или других иуд. Все-таки человек не Бог, не совершенен, склонен к ошибкам. А еще, может быть, ошибки вл.Виталия - следствие чистоты его натуры. Он как-то говорил, что честный человек не умеет подозревать других.
Однажды я почувствовала обиду на него. Я просила его о том, что мне в тот момент казалось остро необходимым, а он ответил: «Нет». Мне стало больно, мне показалось, что он проявил равнодушие. Он ушел в алтарь, а я стояла перед иконой и изо всех сил (беззвучно, про себя!) стала молиться за своего, как мне казалось, обидчика. Через какое-то время митрополит вышел из алтаря и внимательно, даже как-то пронзительно посмотрел на меня. У меня просто кровь застыла в жилах. Он слышал мою молитву!
Все общение с митрополитом было связано с церковью и молитвой. Он давал исключительно точные советы и характеристики всем непонятным для меня явлениям и событиям. Даже если мы встречались на праздничном обеде и выпивали, - все равно речь шла только о духовном. То есть о самом главном - о путях спасения.
К тому, чему я, грешная, не раз была недостойным свидетелем, подходит одно слово - благодать. Но как передать это адекватно? Никак.
Поэтому люди и молятся, что ни при каких других обстоятельствах ощутить этого нельзя. Моя репортерская натура давно смирилась с тем, что я не могу описать блаженство. Я просто помню тот день, и проникавшие в деревянную церковь лучи солнца, и старца в сторонке. «Господи, за что это мне, окаянной? Ты больше, чем просят, даешь»…
Потом много раз я мысленно благодарила его за тот отказ, который в первую минуту показался мне столь обидным. Ведь наш разговор во многом решил мою судьбу. Несомненно, владыка понимал это. Но был ли он провидцем? Не знаю, не берусь судить. Я не склонна тут видеть какие-то мистические причины. Скорее всего, ответ на мою просьбу ему подсказало его умение смотреть в суть вещей и событий. Митрополит Виталий был человеком острого и быстрого ума. Это вообще-то говоря можно видеть по его опубликованным проповедям, рождественским посланиям. В своем последнем таком послании он говорил о внутренней свободе человека. Это поразительно! На пороге вечности, когда и его, и церковь одолевают беды, «вихри враждебные веют над нами», - в это тяжелое время митрополит считает самым актуальным напомнить людям о необходимости свободы, свободного мышления. Кто еще из современных церковных иерархов так мыслит? Никто.
важное свидетельство моей новой читательницы.
irizz
Воля ваша, сударь, но на фоне такого-то благочестия стоит ли поругивать новопреставленного вл. Виталия? Ведь он при всем своем характере был настоящим священником, а не опереточным, как многие тут у вас в описаниях... Характер не купишь, такой родители дали, но был он светлым человеком, настоящим, искренним монахом и постником. В свои преклонные года на Великом Каноне так поклоны клал, - молодым не угнаться. В 88 лет ездил за рулем из Монреаля в Нью-Йорк. Всю жизнь тому и посвятил, что учил людей молиться, и сам в том преуспел. Меньше сотни бедняку не подавал. Обожал детей. Вообще людей любил. Был прозорлив. На Прощеное воскресенье перед каждым (!) прихожанином в Монреальском храме падал ниц. Плакал, когда храм сгорел. Да что! Эта здешняя так называемая церковь - просто балаган перед той, настоящей, куда милостивый Господь привел за руку с трехлетней дочкой по страшному монреальскому морозу. Слава Богу за все. Царствие небесное владыке Виталию!
kalakazo
Я всех своих героев люблю,
особенно "юродов".
irizz
Митрополит Виталий не был «юродом». Он был представителем той царской России, той прекрасной Атлантиды, которая, действительно была, и о которой мы можем только сокрушаться, как о погибшей цивилизации. Да Вы это и сами знаете. И то, что вл.Виталий так замечательно ответил Аксючицу или кому там… Он знал, что сказать. И кому, и сколько.
Ваши эти любимые «юроды» поносили и поносят его, а того не знают, какого необычайного уровня развития это был человек. Кроме того, что он был великолепно образован (учеников русских школ в первые годы русской эмиграции в западные университеты брали без экзаменов, ибо знали, что лучше образования на свете нет), говорил на всех европейских языках (сколько языков ты знаешь, столько раз ты человек), он прошел весь этот чудовищный двадцатый век. А это, как Вы понимаете, уникальная школа жизни и смерти. Пройденная правильно, православно (если так можно выразиться).
- Это у вас - ЦК КПСС, - говорил он мне, когда никакого ЦК, правда, уже не было в помине, - а у нас попросту дьявол!
У него был исключительный дар слова. Проповеди он читал такие и так, что все вокруг замирало и заливалось покаянными слезами. Больше мне такого нигде слышать не приходилось. Да, надо признать, и не придется. Ибо таких людей больше нет.
….(Это как здесь, в гундяевской вотчине, в воскресной церкви, куда я первое время после приезда все рвалась на службу, вещает так называемый батюшка: «А у нас в деле спасения души еще конь не валялся!» И ведь никто, кроме меня, не засмеялся, понимаете?? Стоят девушки в брюках и платках, - сумасшедший дом какой-то! - и с умилением слушают всю эту околесицу!) Ну да эти уродства Вам знакомы…
А, оказывается, есть церковь без уродств! И есть люди, чистые, как кристалл! И судьбы - вроде той девочки, что в семь лет умерла, принеся отцу еду в застенок. Но некоторые из таких девочек выжили! И составили паству вл. Виталия. И ни о каких компромиссах, тем более, уродствах, здесь не может быть и речи.
Они были, они есть. Они уходят бесповоротно, их свет остается в их детях, таких же прекрасных, как они сами. Я их видела, я их знаю, я по милости Божией состою в их друзьях. И это для меня самое важное свидетельство того Царства Божия, куда они идут сами и ведут меня… А ждет нас там владыка Виталий и владыка Сергий (Киндяков). И сонм русских праведников, замученных и оклеветанных. Однажды на проповеди вл.Виталий говорил, как тяжек крест клеветы, и было понятно, что тяжесть этого креста слишком ему известна.
irizz
Церковь Божия не может быть уродством. Ибо во Христе уродства нет. А если там есть уродство, значит это не церковь, а вавилонская блудница.
irizz
Вы понимаете, я не могу сказать, что я его близко знала. Я была одной из сотен прихожан монреальского храма св.Николая. И я уверена, что мои свидетельства - очень бледный слепок с того, что я помню. То, что там происходило с каждым из нас, было чудом. Вот как это передать, не знаю... Но раз вам это интересно, буду пробовать еще.
irizz
Тогда я начну с начала. Как мы нашли эту церковь. Уезжая из России, я не знала ничего о Зарубежной церкви. Вернее, кое-что слыхала, работая в прессе, похаживая в церковь на Смоленском кладбище, - уже была эта потребность. Поэтому про зарубежников я знала только одно: раскольники. А для церкви что самое страшное? Раскол. А какая главная заповедь христианина? Послушание. Вот я и слушалась.
В Монреале мы оказались зимой. А зимы там ужасные! Трескучие морозы по 30 градусов, сильнейшие ветры и почти стопроцентная влажность, так что даже петербургским жителям там тяжело. Но и мороз меня не остановил, - сразу по приезду я пошла искать церковь. С маленькой дочкой мы приехали по указанному адресу. Вошли в храм, стоим, смотрим. Идет литургия, больше похожая на концерт. Дамы в мехах и бриллиантах, хор, состоящий из старательно накрашенных дамочек. И скука! Моя трехлетка мне и говорит: «Мы больше сюда не пойдем». Твердо так сказала. Мне не захотелось с ней спорить. Так мы вышли из Московской патриархии.
Мы снова стали спрашивать у знакомых, есть ли здесь какой-нибудь другой русский православный храм? (Храмов в Монреале невероятное количество, на каждой улице, в каждом переулке, всяких-разных, на любой вкус. Хочешь, китайский, хочешь, корейский, а хочешь, корейский не такой, а вот этакий. Абсолютная веротерпимость и в высшей степени толерантность. Кстати, в Канаде за последние три века ее существования не было войн, и настрадавшемуся от агрессии окружающего мира питерскому интеллигенту (равно как и какому-нибудь ливанскому арабу приятно чувствовать себя там в полной безопасности. Что-что, а агрессия в Канаде пресекается на корню. Но я отвлеклась.)
И нам дали другой адрес. А как доехать, в первый раз я, конечно, знала приблизительно. Вышла не на той остановке метро, и, выбрав направление, решила пройти пешком - интересно все-таки идти по незнакомому красивому городу… Потом я этот поход вспоминала с ужасом: на улицах ни души (все едут в транспорте), одни мы с дочкой бредем по каким-то фантастическим улицам и мостам. Замерзли на северо-атлантическом ветру! И когда меня уже покалывало не только от мороза, но и от легкого отчаяния, что я никогда здесь ничего не найду, мы вышли к Свято - Никольскому храму. Внушительный, красно-кирпичный, неправославной архитектуры, только у входа торчит маковка. Как же она греет душу в такую минуту!
Мы зашли. Был неурочный час, в церкви пусто. Одна женщина в платочке, повязанном очень по-русски, ходит и прикладывается к иконам. Я подошла к ней и стала спрашивать, в какое время будет служба. А она мне по-английски отвечает: я, мол, не знаю, я не говорю по-русски. Я осталась с открытым ртом. Потом я много видела там иноязычных. А ведь служба у владыки Виталия шла на русском языке. На Пасху читали пять или шесть Евангелий - на родных языках прихожан. Там вообще если ты на исповедь впервые идешь к незнакомому священнику, то первое, что слышишь: «На каком языке исповедоваться будем?»
Но это все я узнала позже, и то, что у женщины в платочке родным на самом деле был французский… Я потом видела ее в церкви каждое воскресенье, она держала в руках перевод службы. Там, повторяю, многие так стояли. Что собирало и держало их там долгие годы? Несомненно, присутствие Святаго Духа, который там ощущался с первых шагов. (Так смешно на этом фоне слушать разглагольствования о том, что, мол, церковнославянский язык «труден», «непонятен».) Кстати, моя дочка смело и радостно пошагала в этот храм, и ее оттуда потом не увести было. Как и многих других детей, показывавших в этой церкви чудеса послушания. Так мы пришли в Зарубежную церковь, в простоте душевной - ногами.
Мне будет легче рассказывать, если вы зададите какие-нибудь вопросы.
kalakazo
И что же было дальше7
Ведь и на Смоленском - тоже бабушки в платочках.
Какова разница?
Мне в зарубежье Церьковь всегда казалась скорее русским клубом,
или здесь я не прав?
irizz
Клуб - это как раз в той первой церкви, которую мы нашли в Монреале, в патриархийной. Я же говорю - дамы в мехах и брильянтах, стреляющие глазками, и мужчины им под стать. В полном смысле клуб, концертная публика!
А та француженка в платочке - понимаете, она не бабушка. Она стройная красивая женщина средних лет, с такой прямой спиной, как у настоящей светской дамы, так вот она свою красоту очень по-русски платком прикрыла. По - старо-русски. То, что она красивая и молодая, я уже потом разглядела.
Люди ходили в ту церковь молиться и грехи замаливать. Это была единственная цель. Другое дело, что, много лет зная друг друга, они уже сплачивались в общину, там, кстати, было очень сильное, если можно так сказать, сестричество… Там возникали межличностные связи, общение, дружбы, совместные занятия, помощь друг другу. Как в любом знакомом мне дотоле обществе, только - лучше. Там было еще немало «старых русских», хотя казалось, что их уже быть не может. Но мне повезло, я их застала. Что такое старые русские? Это русские, которые никогда не были советскими. Разница - как между «да» и «нет». Эти люди сделаны из великолепного человеческого материала. И к каждому такому золотому сердцу, как скульптор, прикладывал руку митрополит Виталий. Он этих людей вел по жизни. Например, он мог когда-то в Лондоне крестить детей одной дамы, которая вместе с этими выросшими детьми была теперь его прихожанкой уже в Монреале…
irizz
Я так пишу о них - замечательные люди, золотые сердца, и может сложиться неправильное впечатление, что в Зарубежной церкви только такие. Увы, нет! И по последним событиям это, к сожалению, слишком заметно. Я там помню какого-то неприятного агрессивного человека, его, например, радовало в св. Николае именно то, что тот «заушал» Ария. Он высказывал отчетливо антисемитские взгляды. И я заметила, что остальные прихожане как-то сторонились этого дядьку, избегали его. В семье не без урода.
Да, митрополит брезговал антисемитизмом. Это меня, воспитанницу МП, поначалу даже смущало. Потом поняла - дело совершенно не в «культурности» митрополита, а в его истинном православии. Коротко - так: каждый отвечает за свои грехи. Я хочу подчеркнуть, что тут я не повторяю его слова буквально, я их не помню, но в результате общения с ним и размышлений над его проповедями сложилось картина, которую обозначу пунктирно.
Это русский народ отрекся от царя, и уже после этого предательства он был убит. Русские поступили со своим царем также, как евреи со Христом. Выходит, русские такие же христопродавцы, а то и хуже. Сначала мы свою веру предаем, а потом уже всякая шваль и враги со всех сторон на нас лезут. Так что не евреи на самом деле виноваты, и никто другой кроме нас. Ведь русский человек был непобедим, пока он стоял за веру, царя и Отечество. Боялись нас и уважали, пока мы сами себя уважали, пока не предавали веру, не распинали царей, не отворяли ворота западным «ценностям»… Постились бы, молились бы, меньше бы друг другу завидовали - и никакой враг не одолел бы Россию.
Конец света в одной отдельно взятой стране, в общем-то, уже был… Но это не снимает с нас ответственности. Мы должны молиться, чтобы Господь исправил дела рук наших. И ненаших тоже. Мы - те, кто буквально не принимал участия в цареубийстве, должны видеть свою вину и каяться в ней. Какой вине, вы спросите? А вы посещаете храм 17 июля? Или просто молитесь в этот день святым мученикам? Лето, жара, все сидят у водоемов и пьют пиво в этот день. А потом спрашивают: а мы в чем виноваты?
Тут я еще добавлю, что не помню, чтобы владыка Виталий произносил слово «еврей». Он, конечно, говорил иудей.
irizz
Еще одно мгновение
Как-то я стояла на службе в маленьком, чудном, словно с васнецовских картин сошедшем Свято-Преображенском храме Мансонвилльского скита. Дело было летом. Скорее всего, август. Но народу было немного, видимо, еще не само Преображенье, а преддверие праздника. Шла служба, и в сторонке, в углу стоял митрополит Виталий, тихо молился. И вот тогда я почему-то очень остро ощутила, что никогда не смогу описать свое состояние и то, что происходит здесь в эту минуту. И еще я очень отчетливо поняла, что и никто этого не сможет. Потому что Дух Святый, ощутимо присутствовавший там и тогда, не может быть обозначен какими-то доступными нам способами выражения. В человеческом арсенале нет таких средств. В том-то и дело, что церковь Божия - не театр! Она не поддается рецензированию или художественному осмыслению. Любое описание того, что происходило там, в эту тихую сосредоточенную минуту, будет неполным, а значит, неправдивым. Следовательно, и кощунственным? Ну, можно как-то это назвать - счастьем, светом, покоем - это будут только слова. В жизни нет аналогов тому, что происходило в церкви, когда там молился этот старый, по-настоящему очень красивый человек. Но, в отличие от того же Питирима (не к ночи будь помянут!), эта телесная красота и благолепие были отражением внутреннего его состояния. Невозможно представить себе у вл.Виталия «глаз с поволокой». Он если бодрствовал, то молился. А бодрствовал он, как и положено монаху, с трех часов утра, а ложился не раньше десяти-одиннадцати вечера. Это там же, в Мансонвилле он говорил приехавшим прихожанам, чтобы к трем-то часам мы в храм не вставали: «Это не для вас». Он нас жалел. Он вообще считал, что жизнь человека мирского слишком сложна и трудна.
- Мы-то знаем, - говорил он с улыбкой, - что монашеский путь самый радостный.
. Он был остроумным человеком и любил шутить. Знаете, у нас старцами представляют каких-то умильных идиотов. Ничего подобного не было ему присуще. И если за тобой числилось что-то неблаговидное, лучше было не попадаться ему на язык - мог так припечатать! Потому что он видел на два метра под тобой и мог сказать, кто ты есть на самом деле. И это было самой точной характеристикой. Другое дело, что при всем своем глубинном знании человеческой натуры он мог приблизить к себе того же Донскова или других иуд. Все-таки человек не Бог, не совершенен, склонен к ошибкам. А еще, может быть, ошибки вл.Виталия - следствие чистоты его натуры. Он как-то говорил, что честный человек не умеет подозревать других.
Однажды я почувствовала обиду на него. Я просила его о том, что мне в тот момент казалось остро необходимым, а он ответил: «Нет». Мне стало больно, мне показалось, что он проявил равнодушие. Он ушел в алтарь, а я стояла перед иконой и изо всех сил (беззвучно, про себя!) стала молиться за своего, как мне казалось, обидчика. Через какое-то время митрополит вышел из алтаря и внимательно, даже как-то пронзительно посмотрел на меня. У меня просто кровь застыла в жилах. Он слышал мою молитву!
Все общение с митрополитом было связано с церковью и молитвой. Он давал исключительно точные советы и характеристики всем непонятным для меня явлениям и событиям. Даже если мы встречались на праздничном обеде и выпивали, - все равно речь шла только о духовном. То есть о самом главном - о путях спасения.
К тому, чему я, грешная, не раз была недостойным свидетелем, подходит одно слово - благодать. Но как передать это адекватно? Никак.
Поэтому люди и молятся, что ни при каких других обстоятельствах ощутить этого нельзя. Моя репортерская натура давно смирилась с тем, что я не могу описать блаженство. Я просто помню тот день, и проникавшие в деревянную церковь лучи солнца, и старца в сторонке. «Господи, за что это мне, окаянной? Ты больше, чем просят, даешь»…
Потом много раз я мысленно благодарила его за тот отказ, который в первую минуту показался мне столь обидным. Ведь наш разговор во многом решил мою судьбу. Несомненно, владыка понимал это. Но был ли он провидцем? Не знаю, не берусь судить. Я не склонна тут видеть какие-то мистические причины. Скорее всего, ответ на мою просьбу ему подсказало его умение смотреть в суть вещей и событий. Митрополит Виталий был человеком острого и быстрого ума. Это вообще-то говоря можно видеть по его опубликованным проповедям, рождественским посланиям. В своем последнем таком послании он говорил о внутренней свободе человека. Это поразительно! На пороге вечности, когда и его, и церковь одолевают беды, «вихри враждебные веют над нами», - в это тяжелое время митрополит считает самым актуальным напомнить людям о необходимости свободы, свободного мышления. Кто еще из современных церковных иерархов так мыслит? Никто.