Духа мерою даёт...
Трогательно, дорогие мои, до слёз трогательно
бывает и дедульке kalakazo читать
для его же пастырского вразумления
нарочито подобранные слова
из духовного наследия
нашего именитого "русского Златоуста"
московского митрополита Филарета Дроздова:
"Злоречие, которым некоторые думают исправлять зло,
неверное для этого врачевство.
Зло не исправляется злом, а добром.
Как загрязненную одежду нельзя чисто вымыть грязной водой,
так описаниями порока, столь же нечистыми и смрадными,
как он сам, нельзя очистить людей от порока".
http://testis-mutus.livejournal.com/72698.html
Было бы ещё трогательней,
если данная цитата проставлялась бы ссылкой
на замечательного французского мистика
Жана Филиппа Дютуа-Мамбрини
и его шеститомник
"Божественная философии в отношении к непреложным истинам",
откуда наш Златоуст буквально и позаимствовал сие мудрое речение.
То, что Георгий Флоровский именует
"главным богословским наследством"митрополита Филарета -
его богослужебные «слова и речи»
(за какие он и получил в 1814 году
звание "доктора православного богословия")
и практически всё, что он глаголал с кафедры,
как православный иерарх, было вольной переработкой
католических витийств Жана Филиппа Дютуа-Мамбрини,
маркиза Франсуа де Салиньяк де Ла Мот Фенелона,
Жака Бенинь Боссюэ и Иоанна Арнда.
Знаменитые Филаретовы «Записки на книгу Бытия» (1816)
составлены были по Франциску Буддею
и из сего учёного протестанта и масона
взят был и ученый аппарат к "Запискам..."
Вполне протестантския и Филаретовы воззрения
на самодостаточность Священного Писания,
и где само Святоотеческое Предание
лишь "в совокупности с св. Писанием,
может быть признаваемо вспомогательным источником учения христианского»
(Сушков Н.В. Записки о жизни и времени святителя Филарета.
Митрополита Московского. М., 1868, с. 88.)
А ежели присмотреться к Филаретову Катехизису,
каковой в бурсах зубрят и по сей день:
"Церковь есть от Бога установленное общество людей,
соединенных православной верой, Законом Божиим,
священноначалием и таинствами»" -
и разве не на этом, абсолютно еретическом
понимании, зиждилось ранее и
вновь возрождается понимание Церкви,
как государственно организованной
формы внешнего благочестия, своего рода министерства
для удержания народа "в моральной узде"
смирения и послушания вышестоящему начальству?
И сколько ему бедняге требовалось
изощрённой казуистки, чтобы вот так
оправдывать Евангелием любое Кесарево злозаконие:
"Преступник убил в себе чувство чести тогда,
когда решился на преступление.
Поздно щадить в нем сие чувство во время наказания”
(так говорит он, защищая телесное наказание).
И далее: “И что значит защищать личность человека?
Не значит ли сделать ее неприкосновенной.
Но, если можно сделать личность виновного неприкосновенной для розог,
можно ли ее сделать неприкосновенной для оков.
Боговдохновенные писатели защищали личность,
созданную по образу Божию, не от наказания, а от порока”.
А сколько товарновесо-магического у нашего святителя
в его учении о благодати:
Бог, оказывается, «мерою дает духа»:
«епископ своим рукоположением преподает в меньшей мере благодать священства,
необходимую для низших ступеней иерархии»
(Сушков, цит. соч. с. 121.)
А если вспомнить его учение
о молитве Господней, как "собственности Бога" (!),
а заодно и представление об обиходном церковном пении,
как "собственности Греческой Церкви"
(Сушков, цит. соч., Приложение, с. 64.) -
что, простите, за фразеология калашного ряду
в устах учителя Церкви?
И после всех этих моих горечливых недоумений
пускай кто-нибудь дедульке kalakazo
ещё и плюнет в глаза,
снова процитировав Жана Филиппа Дютуа-Мамбрини,
и скажет: "А доброе дедулька способен что-нибудь
о ком-нибудь сказать?"
Откровенно говоря, не пробовал,
но буду стараться...
бывает и дедульке kalakazo читать
для его же пастырского вразумления
нарочито подобранные слова
из духовного наследия
нашего именитого "русского Златоуста"
московского митрополита Филарета Дроздова:
"Злоречие, которым некоторые думают исправлять зло,
неверное для этого врачевство.
Зло не исправляется злом, а добром.
Как загрязненную одежду нельзя чисто вымыть грязной водой,
так описаниями порока, столь же нечистыми и смрадными,
как он сам, нельзя очистить людей от порока".
http://testis-mutus.livejournal.com/72698.html
Было бы ещё трогательней,
если данная цитата проставлялась бы ссылкой
на замечательного французского мистика
Жана Филиппа Дютуа-Мамбрини
и его шеститомник
"Божественная философии в отношении к непреложным истинам",
откуда наш Златоуст буквально и позаимствовал сие мудрое речение.
То, что Георгий Флоровский именует
"главным богословским наследством"митрополита Филарета -
его богослужебные «слова и речи»
(за какие он и получил в 1814 году
звание "доктора православного богословия")
и практически всё, что он глаголал с кафедры,
как православный иерарх, было вольной переработкой
католических витийств Жана Филиппа Дютуа-Мамбрини,
маркиза Франсуа де Салиньяк де Ла Мот Фенелона,
Жака Бенинь Боссюэ и Иоанна Арнда.
Знаменитые Филаретовы «Записки на книгу Бытия» (1816)
составлены были по Франциску Буддею
и из сего учёного протестанта и масона
взят был и ученый аппарат к "Запискам..."
Вполне протестантския и Филаретовы воззрения
на самодостаточность Священного Писания,
и где само Святоотеческое Предание
лишь "в совокупности с св. Писанием,
может быть признаваемо вспомогательным источником учения христианского»
(Сушков Н.В. Записки о жизни и времени святителя Филарета.
Митрополита Московского. М., 1868, с. 88.)
А ежели присмотреться к Филаретову Катехизису,
каковой в бурсах зубрят и по сей день:
"Церковь есть от Бога установленное общество людей,
соединенных православной верой, Законом Божиим,
священноначалием и таинствами»" -
и разве не на этом, абсолютно еретическом
понимании, зиждилось ранее и
вновь возрождается понимание Церкви,
как государственно организованной
формы внешнего благочестия, своего рода министерства
для удержания народа "в моральной узде"
смирения и послушания вышестоящему начальству?
И сколько ему бедняге требовалось
изощрённой казуистки, чтобы вот так
оправдывать Евангелием любое Кесарево злозаконие:
"Преступник убил в себе чувство чести тогда,
когда решился на преступление.
Поздно щадить в нем сие чувство во время наказания”
(так говорит он, защищая телесное наказание).
И далее: “И что значит защищать личность человека?
Не значит ли сделать ее неприкосновенной.
Но, если можно сделать личность виновного неприкосновенной для розог,
можно ли ее сделать неприкосновенной для оков.
Боговдохновенные писатели защищали личность,
созданную по образу Божию, не от наказания, а от порока”.
А сколько товарновесо-магического у нашего святителя
в его учении о благодати:
Бог, оказывается, «мерою дает духа»:
«епископ своим рукоположением преподает в меньшей мере благодать священства,
необходимую для низших ступеней иерархии»
(Сушков, цит. соч. с. 121.)
А если вспомнить его учение
о молитве Господней, как "собственности Бога" (!),
а заодно и представление об обиходном церковном пении,
как "собственности Греческой Церкви"
(Сушков, цит. соч., Приложение, с. 64.) -
что, простите, за фразеология калашного ряду
в устах учителя Церкви?
И после всех этих моих горечливых недоумений
пускай кто-нибудь дедульке kalakazo
ещё и плюнет в глаза,
снова процитировав Жана Филиппа Дютуа-Мамбрини,
и скажет: "А доброе дедулька способен что-нибудь
о ком-нибудь сказать?"
Откровенно говоря, не пробовал,
но буду стараться...