Дэвид Лодж «Академический обмен»
«Академический обмен» - первая часть так называемой «Университетской трилогии». Когда-то давно я прочитала ее середину «Мир тесен» - с явным удовольствием и приятно узнаваемым сарказмом в отношении научных конференций. В общем, захотелось чего-то отдыхатеьного, и я вспомнила про Лоджа.
Надо признать, что выбор был удачен. Для меня это оказалась какая-то очень терапевтическая книга. Ну или как минимум, ее первая половина. Отлично вытаскивала из внезапно навалившейся депрессии. Она смешная. Она легкая. Она про англичан. Что еще надо для получения удовольствия?
Я читала на русском, но эта обложка куда лучше нашей
Сюжет такой: два институтских преподавателя - англичанин Филипп Лоу из захолустного мрачного Раммиджа (один из персонажей по ходу действия обзывает его Сраммиджем - понятно, да? Тут звучат мои аплодисменты переводчику) и американец Моррис Цапп из теплой Эйфории (нет, реклама мтс тут не причем), расположенной, судя по климату, где-то в Калифорнии, участвуют в академическом обмене. Это когда преподаватели институтов на время (семестр-другой) меняются местами.
«Согласно условиям обмена, приезжающий гость получал зарплату соответственно званию по ставкам приглашающей стороны, но поскольку ни один американец не мог протянуть на те деньги, что платили в Раммидже, и нескольких дней, университет Эйфории за свой счет восполнял своим людям разницу, а британским визитерам платил суммы, выходящие, по их понятиям, за рамки здравого смысла»
Полезность сего процесса весьма условна, а для студентов, полагаю, вообще ужас-ужас, но зато отличный повод сравнить американскую и английскую научные традиции. Эта часть (про научные традиции) абсолютно прекрасна и регулярно заставляла меня хихикать и зачитывать фрагменты окружающим. Все присущие хорошей английской литературе черты, как то: ирония, вежливое недоумение и прочее очаровательное внутри присутствует.
Затем автор плавно погружается в преподавательский быт и семейные связи. Если доверять книге, то англичане по-прежнему живут словно в конце 19 века - в вечно холодных домах, со минимальными карьерными запросами и не смея произнести слово «минет». По-крайней мере, не в собственной семье.
«Они сняли в Раммидже на полгода сырую и продуваемую насквозь квартирку и после рождения ребенка перебрались в небольшой сырой и продуваемый насквозь одноквартирный домик, откуда, спустя три года, уже с двумя детьми и ожидая третьего, переехали в сырой и продуваемый насквозь дом на окраине, но с садом».
Зато американцы - обладатели рая на земле: у них тепло, солнечно, свобода нравов, много публикаций и хорошие зарплаты. Хочешь, не хочешь, а климат определяет характер, нам ли этого не знать с нашей русской классической литературой и нашей погодой.
Однако американцу не так просто приходится в Раммидже, как англичанину в Эйфории. И дело не только в отсутствии климата:
«Я сказал, система? Это оговорка. Здесь нет никакой системы. Вместо этого у них есть нечто под названием «практические занятия с руководителем». Это означает, что я провожу час в обществе трех студентов. Мы, по идее, должны обсуждать заданный им текст. Текст в принципе может быть какой мне заблагорассудится - однако ничего из того, что приходит мне в голову, невозможно найти в университетской книжной лавке. Если же нам все-таки удается на чем-нибудь столковаться и наскрести четыре экземпляра книги, то один из студентов пишет что-то вроде эссе и зачитывает его на занятии, а остальные слушают. Минуты через три после начала чтения у слушателей стекленеют глаза и они начинают оседать на стульях. Из чего становится понятно, что они уже не слушают. Я слушаю со страшной силой, но не могу разобрать ни слова, потому что у парня чисто английский акцент. В какой-то момент он останавливается. «Спасибо», - говорю я ему и одобрительно улыбаюсь. Он смотрит на меня с укором, громко сморкается и продолжает с того места, где остановился, - с середины фразы. Остальные двое студентов быстро просыпаются, переглядываются и обмениваются смешками. Других признаков жизни они обычно не проявляют».
Примерно в таком стиле написана первая половина книги. К сожалению, примерно к середине автор несколько исчерпывает возможности сравнительного анализа филологических кафедр и переходит к обмену женами (или мужьями, что в данном случае вернее), основательно сдобренному сексом. Возможно, ограничься он десятком страниц, это было бы забавно. Но он не ограничился… Кроме того, он решил не ограничивать себя в жанровом отношении - после приятного ироничного текста, которым горидась бы Джейн Остин, читателю выдают два экземпляра эпистолярного романа - не без юмора, но средней занудности, а финал написан в формате сценария с ремарками для режиссера.
Первую половину очень рекомендую, вторая, боюсь, раскрывает талант автора не в полной мере, и отклика у меня не нашла.
В финале приведу еще одну цитату, которая в некотором роде отражает филологическую сторону книги:
Жизнь видна насквозь - литература же непрозрачна. Жизнь - открытая, а литература - закрытая система. Жизнь состоит из вещей и событий, а литература - из слов. Жизнь значит то, что происходит в данный момент: если вы боитесь, что ваш самолет разобьется, то это страх смерти, если вы пытаетесь затащить в постель девицу, то это секс. Литература же никогда не означает того, о чем идет речь, хотя в случае романа при большой изобретательности и проницательности код реалистической иллюзии поддается расшифровке - и именно поэтому для него как для профессионала этот жанр наиболее привлекателен (даже самый тупоголовый критик понимает, что в «Гамлете» речь не о том, как парень укокошил своего дядю, а «Сказание о старом мореходе» Колриджа - это не о жестоком обращении с животными; но удивительно, как много людей считает, что романы Джейн Остен - о том, как удачно выйти замуж).
#светловкачеллендж23 от https://vk.com/svetlovka
19. Первая книга трилогии