(no subject)
**звонила мама в те дни и страшным голосом говорила, а что же с нами всеми будет, а как же жить дальше? потом успокоилась и говорит - ну что ж, в крайнем случае, заберу вас всех на север, квартира у нас там большая, места всем хватит, еды тоже. на мой вопрос - а что нам там делать, ответила - что-что, грибы и ягоды собирать будете. вот как в одной голове в одно время умещается бред из телевизора и абсолютно рациональный подход к выживанию на севере.
** как мало мне надо. вчера я торжественно заявила, что не притронусь больше к швейной машинке, что выкройки - это насилие над моим драгоценным мозгом, что я устала и вообще хватит. но со зла всё же дорисовала рукав. и с закрытыми глазами отправила Олесе поглядеть. и поставила телефон на беззвучный режим, а то мало ли она ответит ночью, я прочту, что все плохо и очень-очень расстроюсь. утром она не ответила и я решила, ну а че, так и есть, пора бросать это дурацкое занятие. в два часа она написала, вау, всё круто, а ты и посадку на плечо правильно сделала, давай дальше. блять. вот меня один только разик погладить по голове и похвалить, я тут же дам обратную и всё, что хотите сделаю. всё же со мной только пряник работает. тонна пряников. и тогда всё получается, а внутренний ментор скукоживается и почти исчезает.
** тут же на кухне вспомнили, что черчение за меня делал папа. то есть в школе я тупила и ненавидела учительницу и ее предмет, плакала и огрызалась на уроке. не могла провести две параллельные. а из дома приносила идеальные картинки. училка бесилась и ставила трояк. потом вызвала папу в школу и имела с ним долгий дискурс. после этого мы делали так - садились вместе за стол, он брал мои руки в свои и вместе мы чертили. где-то нарочно неправильно, но в целом получалось ничего себе так. бывали четверки даже. но в голове не осталось ничего, кроме ощущения, что если мир упадёт, то папа все равно подставит руки, молча и уверенно. господибожемой, почему же так трудно звонить чаще и хотя бы изредка говорить спасибо и люблю.
** как мало мне надо. вчера я торжественно заявила, что не притронусь больше к швейной машинке, что выкройки - это насилие над моим драгоценным мозгом, что я устала и вообще хватит. но со зла всё же дорисовала рукав. и с закрытыми глазами отправила Олесе поглядеть. и поставила телефон на беззвучный режим, а то мало ли она ответит ночью, я прочту, что все плохо и очень-очень расстроюсь. утром она не ответила и я решила, ну а че, так и есть, пора бросать это дурацкое занятие. в два часа она написала, вау, всё круто, а ты и посадку на плечо правильно сделала, давай дальше. блять. вот меня один только разик погладить по голове и похвалить, я тут же дам обратную и всё, что хотите сделаю. всё же со мной только пряник работает. тонна пряников. и тогда всё получается, а внутренний ментор скукоживается и почти исчезает.
** тут же на кухне вспомнили, что черчение за меня делал папа. то есть в школе я тупила и ненавидела учительницу и ее предмет, плакала и огрызалась на уроке. не могла провести две параллельные. а из дома приносила идеальные картинки. училка бесилась и ставила трояк. потом вызвала папу в школу и имела с ним долгий дискурс. после этого мы делали так - садились вместе за стол, он брал мои руки в свои и вместе мы чертили. где-то нарочно неправильно, но в целом получалось ничего себе так. бывали четверки даже. но в голове не осталось ничего, кроме ощущения, что если мир упадёт, то папа все равно подставит руки, молча и уверенно. господибожемой, почему же так трудно звонить чаще и хотя бы изредка говорить спасибо и люблю.