Задание 11
На мой взгляд, французский (Maurice Rat) и русский (А.И. Пиотровский) переводы очень близки стихотворению Катулла «Lugete, o Veneres Cupidinesque» . Одинаковое количество строк (18), более или менее совпадающее количество слогов (от 9 до 12). Рифма иногда появляется во французском и латинском вариантах (tous -Vénus, maîtresse - sans cesse, pays - joli); (amabat - norat, movebat - pipiabat, devoratis - abstulistis), в русском переводе замечается только созвучие.
С лексической стороны, оба перевода очень близки к оригиналу, они почти дословны. Интересно, что французский как романский язык, наиболее тесно связанный с латынью, повторяет основы слов оригинала (pipiabat - pépiait, одно время, выражающее длительность действия; malae tenebrae - males ténébres; devoratis - dévorez и проч. ) В свою очередь, русский перевод ближе к оригиналу в построении предложения, обращенного к Орку, богу смерти и подземного царства в римских мифах. Во французском используется родительный падеж, буквально «злые потемки Орка», тогда как в русском варианте употребляется нечто подобное латинскому вокативусу (Orci), не хватает только усиления, «О, Орк» было бы еще точнее.
Что касается восприятия стихотворения, то, как и следовало ожидать, гармоничнее всего оно звучит на французском. Именно в этой обработке текст читается максимально легко, передается тоскливая интонация, подражающая надгробному плачу, бессильные возмущения в конце произведения. Для слушателей, не владеющих ни языком оригинала, ни французским наиболее поэтично звучит именно перевод Мориса Рата. Оригинал по звучанию напоминает реквием по воробушку, при этом появляются некоторые иронические нотки, когда Катулл говорит о смерти птенчика, употребляя такие выражения и так строя фразу, будто стихотворение написано на смерть царя.
Pleurez, Vénus, Amours, et vous tous,
tant que vous êtes, hommes qui aimez Vénus !
Le moineau de mon amante est mort,
le moineau, délices de mon amante,
lui qu'elle aimaitplus que ses propres yeux !
Il était aussi doux que le miel, il connaissait sa maîtresse
comme une petite fille connaît sa mère ;
il ne quittait jamais son giron, mais sautillant tantôt par-ci,
tantôt par-là, pour elle seule il pépiait sans cesse !
Et maintenant, il va par la route ténébreuse au pays
d'où l'on dit que ne revient personne.
Ah ! maudites soyez-vous, males ténèbres d'Orcus,
qui dévorez tout ce qui est joli ;
il était si joli le moineau que vous m'avez enlevé !
O malheur ! pauvre petit moineau !
c'est pour toi que maintenant les beaux yeux de mon amie
sont gonflés et tout rouges de larmes !
Lugete, o Veneres Cupidinesque,
et quantum est hominum venustiorum:
passer mortuus est meae puellae,
passer, deliciae meae puellae,
quem plus illa oculis suis amabat.
nam mellitus erat suamque norat
ipsam tam bene quam puella matrem,
nec sese a gremio illius movebat,
sed circumsiliens modo huc modo illuc
ad solam dominam usque pipiabat.
qui nunc it per iter tenebricosum
illuc, unde negant redire quemquam.
at vobis male sit, malae tenebrae
Orci, quae omnia bella devoratis:
tam bellum mihi passerem abstulistis
o factum male! o miselle passer!
tua nunc opera meae puellae
flendo turgiduli rubent ocelli.
С лексической стороны, оба перевода очень близки к оригиналу, они почти дословны. Интересно, что французский как романский язык, наиболее тесно связанный с латынью, повторяет основы слов оригинала (pipiabat - pépiait, одно время, выражающее длительность действия; malae tenebrae - males ténébres; devoratis - dévorez и проч. ) В свою очередь, русский перевод ближе к оригиналу в построении предложения, обращенного к Орку, богу смерти и подземного царства в римских мифах. Во французском используется родительный падеж, буквально «злые потемки Орка», тогда как в русском варианте употребляется нечто подобное латинскому вокативусу (Orci), не хватает только усиления, «О, Орк» было бы еще точнее.
Что касается восприятия стихотворения, то, как и следовало ожидать, гармоничнее всего оно звучит на французском. Именно в этой обработке текст читается максимально легко, передается тоскливая интонация, подражающая надгробному плачу, бессильные возмущения в конце произведения. Для слушателей, не владеющих ни языком оригинала, ни французским наиболее поэтично звучит именно перевод Мориса Рата. Оригинал по звучанию напоминает реквием по воробушку, при этом появляются некоторые иронические нотки, когда Катулл говорит о смерти птенчика, употребляя такие выражения и так строя фразу, будто стихотворение написано на смерть царя.
Pleurez, Vénus, Amours, et vous tous,
tant que vous êtes, hommes qui aimez Vénus !
Le moineau de mon amante est mort,
le moineau, délices de mon amante,
lui qu'elle aimaitplus que ses propres yeux !
Il était aussi doux que le miel, il connaissait sa maîtresse
comme une petite fille connaît sa mère ;
il ne quittait jamais son giron, mais sautillant tantôt par-ci,
tantôt par-là, pour elle seule il pépiait sans cesse !
Et maintenant, il va par la route ténébreuse au pays
d'où l'on dit que ne revient personne.
Ah ! maudites soyez-vous, males ténèbres d'Orcus,
qui dévorez tout ce qui est joli ;
il était si joli le moineau que vous m'avez enlevé !
O malheur ! pauvre petit moineau !
c'est pour toi que maintenant les beaux yeux de mon amie
sont gonflés et tout rouges de larmes !
Lugete, o Veneres Cupidinesque,
et quantum est hominum venustiorum:
passer mortuus est meae puellae,
passer, deliciae meae puellae,
quem plus illa oculis suis amabat.
nam mellitus erat suamque norat
ipsam tam bene quam puella matrem,
nec sese a gremio illius movebat,
sed circumsiliens modo huc modo illuc
ad solam dominam usque pipiabat.
qui nunc it per iter tenebricosum
illuc, unde negant redire quemquam.
at vobis male sit, malae tenebrae
Orci, quae omnia bella devoratis:
tam bellum mihi passerem abstulistis
o factum male! o miselle passer!
tua nunc opera meae puellae
flendo turgiduli rubent ocelli.