Бублик против РККА.
Продолжение.[Нажмите, чтобы прочитать начало.]
http://kadykchanskiy.livejournal.com/153162.html
Мы с Бубликом посмотрели друг на друга, да так, словно поговорили. Нам обоим всё было предельно ясно, и слова тут, казались, совершенно неуместны. Наверное, так звери друг с другом общаются, не прибегая к помощи слов. Я понял, что первому о своих приключениях, предстоит рассказывать мне.
Свалили в угол капонира трофеи, по очереди, жадно, в несколько глотков опустошили пол-литровую пластиковую бутылку с водой, и устроились на рюкзаках, подпирая спинами земляную стену, поросшую густым «мехом» мшаника. Остальные тринадцать членов команды расселись полукругом напротив нас, слушали мой рассказ с открытыми ртами.
Сказать, что на их лицах читалось потрясение - ничего не сказать. Эмоции слушателей сменялись на лицах, как кадры кинофильма, и читались без труда. Тут смешалось всё: недоумение, страх, мистический трепет, но больше всего недоверия. Когда я закончил, послышался тревожный гул обсуждения. Мужчины начали рассматривать оружие и снаряжение, принесённые мною. Исследовали каждый миллиметр, читая надписи и номера. Винтовки были выпущены в 1939 году, но выглядели так, словно только что поступили с завода.
Тот факт, что мы теперь уже не были так беззащитны как прежде, вселял уверенность и спокойствие. Наверное, это и есть главная сила оружия - ощущение силы, покоя и безопасности. Да, его применяют при нападении, но только в руках защитника любое оружие становится, по настоящему, волшебным. Недаром, в народных сказках часто говорят о мече, которым невозможно воспользоваться, если его берёт в руки человек с чёрными мыслями в голове.
Настал черёд Бублика, рассказывать о том, что пришлось пережить ему. Чуть не с первых слов рассказа, я стал благодарить богов, что мне выпала встреча всего - навсего с двумя сопляками немцами, недавно расставшимися с рубашками и галстуками «Гитлерюгенда», и одевшие форму «Вермахта». То, что рассказал Сергей Вениаминович, даже меня повергло в шок: -
«Выбрал позицию поудобнее, с хорошим обзором. Присел в ямку около сосны, получается так, что я вижу всё вокруг, а меня заметить, практически не возможно. Как в окопе. Тут солнышко пригрело, сморило меня на секундочку. Только глаза закрылись, тут - бах! Лежу вверх тормашками в небо смотрю. Сел. Ни фига не понимаю. То-ли сплю, то-ли умер уже… Секунду назад был в сосновом бору, а тут оказался в поле, и поле то какое… Кукуруза стоит выше моего роста вокруг! Лежу на дороге, тишина, жара страшная, в небе жаворонок завис на одном месте, и свистит что то мне по своему, по птичьему.
Сел, потряс башкой, чтоб мозги в кучу собрались. Всякого в жизни навидался, но такого… Будь на моём месте салага какой, он первые же минуты перемещения рехнулся бы на фиг окончательно. Бесповоротно, и Склихасофский не помог бы.
Ну а нам, морякам, что? Мы в любой ситуации научены ориентироваться. Пошёл наугад по дороге. Да и не дорога это в общем то. Так, пару раз лошадь с телегой прошла. Тут гляжу, вот она и лошадь… Запряжена, в опрокинутую набок, телегу. Мухи над кауркой вьются, жужжат, а та лежит, не шевелится. Смотрю - мёртвая. Как же больно видеть мёртвых лошадей! Мне их жальче, чем людей, честное слово! Где эта скотина академик Павлов? Всему миру мозги задурил, мол, у животных одни только рефлексы, а думать они не умеют. Сука! Интересно, сколько ему денег заплатили за «труды» собачек мучить? Надеюсь, он сейчас в аду, и черти над ним эксперименты ставят, режут и трубки вставляют, пишут диссертации о рефлексах человека на различные виды валют! На «деревянные» - глаза вдвое расширяются, а от вида бакса - приступ эпилепсии сразу!
Вдруг слышу, шаги! Я их даже не услышал, а почувствовал, как зверь чует опасность. Тихонечко так присел за опрокинутой телегой, и через дыру наблюдаю за дорогой. Вскоре появились двое гоблинов. Нет, не тех, что в американских мультиках показывают, но и людьми их как то не назовёшь сразу. Приземистые, коренастые такие. Оба - что в вышину, что в ширину. Чисто гориллы такие идут прямо на меня, руки до колен, головы косматые, бороды до шеи, носы приплюснутые, как если их в детстве по роже доской молотили постоянно, и лбы покатые, как у боксёра Валуева, точь в точь. Глаза пустые такие, бездушные. Смотрят из под мохнатых бровей - арок. Тут я чуть не обоссался со страха, если честно.
Не сразу понял, что они просто на опрокинутую телегу смотрят, а не на меня, но казалось, что они сквозь дощатое дно телеги как рентген всё видят. Кровь у меня перестала циркулировать окончательно, когда один поднял руку, указывая чёрным ногтем прямо в мою сторону. Ускорили шаг, забренчали шашками, висящими на левом боку у каждого, на ходу надели папахи с красными лентами наискосок, и вдруг через несколько шагов встали как вкопанные, прямо в трёх метрах от меня. Как будто роботы, синхронно так сняли с плеч карабины, поставили прикладами на землю, держа бугристыми кулаками за цевьё, приложили левые ладони к ушам, и стали присушиваться. Ну, думаю, триндец подкрался незаметно. Сейчас они стук моего сердца услышат, да штыками и заколють.
Но нет. Тут уже и я услышал шум за спиной. Кто-то бежит по дороге, шлёпает босыми ногами по пыли, и всхлипывает через каждые три - четыре шага: - «Йыы! Йыы! Ааа! Йыы-ааа!». Всё ближе, ближе, вдруг вижу, пацан лет двенадцати, босой, загорелый, в льняных серых портках и рубахе навыпуск, несётся меж высоченных стеблей кукурузы, и прямо в лапы к этим монстрам. Он, видно, ослеп от слёз, обезумел от горя, и угодил в крепкие объятья одного из казаков. Второй тут же схватил его за ноги, и поднял вверх. Заученным движением, оба неандертальца в синих штанах с красными лампасами, подняли мальца за ноги - за руки, и что есть мочи - трях его спиной об землю! Тот и пикнуть не успел, а его второй раз поднимают, и сновав- тррях! Аж земля загудела! От такого удара у парня, должно быть все кости переломались, и внутренние органы поотрывались, потому, что у него изо рта тут же выбросило фонтанчик крови.
Дальше случилось такое, чего мне в жизни не забыть. Женщины, заткните уши.
Одно из чудовищ вытащило из-за пазухи широченный нож с гигантской рукоятью, усыпанной драгоценными камнями. Я так понимаю, что это и не нож вовсе, а сломанный средневековый меч. Я такой в музее видел, где всякие княжеские доспехи богатырские.
И вот склонился этот гад над бездыханным телом мальчика, и мощнейшим ударом вогнал кинжал прямо в грудь, чуть ниже левой ключицы. Послышался треск разрубаемых костей, и зашипел воздух, вырвавшийся наружу из пропоротого лёгкого. Затем второй молниеносный удар чуть пониже, третий, четвёртый… У меня - старого морского волка, слёзы рекой хлынули. А тот… Человека как будто барана разделывал. Глазом не моргнув, отделил половину грудной клетки от грудины, рёбра, как крышку коробки влево откинул и сердце мальчишки вырезал. Рассёк его пополам, и оба урода уселись на корточки, и стали пожирать горячее сердце. Рвали его белыми крепкими зубами, по бородам струилась кровь, стекая на переднюю часть кителей. И… Как то равнодушно всё это они проделывали. Без всяких эмоций на лицах. Так ящерица стрекозу проглатывает. Совершенно точно, они бездушные твари!
Вдруг у меня словно щёлкнуло что-то в мозгу. Что же я сижу, как окаменевший? Я же моряк Северного флота, мать его за ногу! Встал из-за телеги в полный рост, и направил на зверей ствол «Макарова». Услышав лязг ствольной коробки моего пистолета, людоеды мгновенно схватились за оружие. Будь это во время обычного боя, у меня не было бы никаких шансов. Реакция у этих животных феноменальная, по идее, я даже встать во весь рост не должен был успеть, но само время будто спрессовалось, замедлилось. Как в кино показывают замедленную съёмку, я видел, как передёргиваются затворы «мосинок», досылая патрон в патронник, как чёрные дула поднимаются на уровень моей груди, но я был в разы быстрее.
Прежде, чем кто-то из двоих успел надавить на пусковой крючок, в головах обоих уже было по девять грамм свинца со стальным сердечником, и в латунной оболочке. Мозги обоих, почти синхронно вылетели через огромные дыры выходных пулевых отверстий в затылках. Стрелял поочерёдно в одного, другого, потом снова в первого, и опять во второго. Каждого накормил порцией из четырёх «маслят» по две в голову и по две в грудь.
Живучие суки. С вышибленными мозгами лежат, а всё дёргаются, пальцами землю скребут. Такая гадливость обуяла меня. Ни малейшего намёка на жалость. Как таракана на кухне тапкой мочишь, так я достал из ножен у одного ублюдка шашку, и отрубил обоим их поганые обезьяньи бошки. Не с первого разу, конечно. Одному раз пять ударил, пока позвонки смог перерубить, всю шею искромсал, второго быстрее успокоил, в два приёма уложился.
Вы не представляете какая от них вонь… Так не пахнет ни один зверь в мире. Сознание теряешь, находясь в метре от тварей. Адская смесь запахов от гниющей ткани, немытого неделями тела, прокисшей кожи сапог, которые у них не различаются на левую и правую. У этих тварей обе ноги одинаковые, средние. А ещё вонь такая, как воняет собака, которая живёт на помойке, и попала под дождь. Шолохов про таких вот казаков не писал. И в кино их совсем иначе показывали. В общем, когда обыскивал их, меня чуть не стошнило. Вот, что нашёл, то и принёс.
У обоих патронные подсумки были набиты старинными золотыми кольцами, серьгами и цепочками. Оружие вы видите, шашки, два кавалерийских карабина системы Мосина выпуска 1902 года, почти сотня патронов к ним, вот обломок меча, а вот документы, что были в нагрудных карманах кителей. Тонкие листочки плохонькой газетной бумаги, на которых стоит штамп «Войсковой штабъ Великаго Войска Донского. 24 октября 1918 года. г. Новочеркасск». На печатной машинке с дореформенными «ять», написаны удостоверения, подтверждающие, что податели сего являются: один - Малахов Георгий Саватеич., красноармеец - стрелок, второй - Абрамов Григорий Ананиевич, тоже красноармеец - стрелок, и оба из «9Ы КЗАП 1 бат.». Понятно только то, что первый батальон. А вот «кызыапы» не знаю, на что похожи. Наверное, писарь пьяный был…
А теперь… Сюрприз. Готовы? Мне от этого, просто башню снесло. Смотрите, вот тряпочный погон старшего лейтенанта с зелёными звёздочками, окраска ткани - «пиксельная». Угадайте с трёх раз, где я его взял? Какие догадливые… Теперь объясните мне, если я угодил в прошлое, во времена гражданской войны, как на одном из монстров, сдохших чуть не за сто лет раньше появления формы от Юдашкина в российской армии, мог появиться пиксельный китель с погоном на груди?!!!
У меня только одно предположение. Коли мы с Андрюхой переместились во времени, правда в разные его отрезки, значит и какой-то старлей конца нулевых годов двадцать первого века мог угодить в прошлое. В то прошлое, откуда вернулся только что я. Только, мне повезло больше, я там не остался, а какому - то бедолаге не повезло, и его китель достался, в качестве трофея, казакам. Сердце его, может быть, тоже сожрали красноармейцы Малахов и Абрамов… Интересно, мобильник куда дели?
Потом у меня парализовало дыхание, перед глазами полетели розовые мухи, и перед тем, как вырубиться, я увидел, как кукурузное поле начинает искривляться, левый край стал приподниматься, правый опускаться, пространство стало на глазах скручиваться в спираль. Потом темнота. Потом очнулся в своём «окопе», и вот я здесь.
Ну а мне теперь до конца дней своих придётся размышлять над тем, мог ли я спасти того мальца, или от меня ничего не зависело… Как с этим жить теперь? А что, у нас в восемнадцатом году уже кукурузу выращивали? В школе говорили, что это Хрущёв из Америки завёз…».
[Нажмите, чтобы прочитать продолжение...]
http://kadykchanskiy.livejournal.com/237045.html
http://kadykchanskiy.livejournal.com/153162.html
Мы с Бубликом посмотрели друг на друга, да так, словно поговорили. Нам обоим всё было предельно ясно, и слова тут, казались, совершенно неуместны. Наверное, так звери друг с другом общаются, не прибегая к помощи слов. Я понял, что первому о своих приключениях, предстоит рассказывать мне.
Свалили в угол капонира трофеи, по очереди, жадно, в несколько глотков опустошили пол-литровую пластиковую бутылку с водой, и устроились на рюкзаках, подпирая спинами земляную стену, поросшую густым «мехом» мшаника. Остальные тринадцать членов команды расселись полукругом напротив нас, слушали мой рассказ с открытыми ртами.
Сказать, что на их лицах читалось потрясение - ничего не сказать. Эмоции слушателей сменялись на лицах, как кадры кинофильма, и читались без труда. Тут смешалось всё: недоумение, страх, мистический трепет, но больше всего недоверия. Когда я закончил, послышался тревожный гул обсуждения. Мужчины начали рассматривать оружие и снаряжение, принесённые мною. Исследовали каждый миллиметр, читая надписи и номера. Винтовки были выпущены в 1939 году, но выглядели так, словно только что поступили с завода.
Тот факт, что мы теперь уже не были так беззащитны как прежде, вселял уверенность и спокойствие. Наверное, это и есть главная сила оружия - ощущение силы, покоя и безопасности. Да, его применяют при нападении, но только в руках защитника любое оружие становится, по настоящему, волшебным. Недаром, в народных сказках часто говорят о мече, которым невозможно воспользоваться, если его берёт в руки человек с чёрными мыслями в голове.
Настал черёд Бублика, рассказывать о том, что пришлось пережить ему. Чуть не с первых слов рассказа, я стал благодарить богов, что мне выпала встреча всего - навсего с двумя сопляками немцами, недавно расставшимися с рубашками и галстуками «Гитлерюгенда», и одевшие форму «Вермахта». То, что рассказал Сергей Вениаминович, даже меня повергло в шок: -
«Выбрал позицию поудобнее, с хорошим обзором. Присел в ямку около сосны, получается так, что я вижу всё вокруг, а меня заметить, практически не возможно. Как в окопе. Тут солнышко пригрело, сморило меня на секундочку. Только глаза закрылись, тут - бах! Лежу вверх тормашками в небо смотрю. Сел. Ни фига не понимаю. То-ли сплю, то-ли умер уже… Секунду назад был в сосновом бору, а тут оказался в поле, и поле то какое… Кукуруза стоит выше моего роста вокруг! Лежу на дороге, тишина, жара страшная, в небе жаворонок завис на одном месте, и свистит что то мне по своему, по птичьему.
Сел, потряс башкой, чтоб мозги в кучу собрались. Всякого в жизни навидался, но такого… Будь на моём месте салага какой, он первые же минуты перемещения рехнулся бы на фиг окончательно. Бесповоротно, и Склихасофский не помог бы.
Ну а нам, морякам, что? Мы в любой ситуации научены ориентироваться. Пошёл наугад по дороге. Да и не дорога это в общем то. Так, пару раз лошадь с телегой прошла. Тут гляжу, вот она и лошадь… Запряжена, в опрокинутую набок, телегу. Мухи над кауркой вьются, жужжат, а та лежит, не шевелится. Смотрю - мёртвая. Как же больно видеть мёртвых лошадей! Мне их жальче, чем людей, честное слово! Где эта скотина академик Павлов? Всему миру мозги задурил, мол, у животных одни только рефлексы, а думать они не умеют. Сука! Интересно, сколько ему денег заплатили за «труды» собачек мучить? Надеюсь, он сейчас в аду, и черти над ним эксперименты ставят, режут и трубки вставляют, пишут диссертации о рефлексах человека на различные виды валют! На «деревянные» - глаза вдвое расширяются, а от вида бакса - приступ эпилепсии сразу!
Вдруг слышу, шаги! Я их даже не услышал, а почувствовал, как зверь чует опасность. Тихонечко так присел за опрокинутой телегой, и через дыру наблюдаю за дорогой. Вскоре появились двое гоблинов. Нет, не тех, что в американских мультиках показывают, но и людьми их как то не назовёшь сразу. Приземистые, коренастые такие. Оба - что в вышину, что в ширину. Чисто гориллы такие идут прямо на меня, руки до колен, головы косматые, бороды до шеи, носы приплюснутые, как если их в детстве по роже доской молотили постоянно, и лбы покатые, как у боксёра Валуева, точь в точь. Глаза пустые такие, бездушные. Смотрят из под мохнатых бровей - арок. Тут я чуть не обоссался со страха, если честно.
Не сразу понял, что они просто на опрокинутую телегу смотрят, а не на меня, но казалось, что они сквозь дощатое дно телеги как рентген всё видят. Кровь у меня перестала циркулировать окончательно, когда один поднял руку, указывая чёрным ногтем прямо в мою сторону. Ускорили шаг, забренчали шашками, висящими на левом боку у каждого, на ходу надели папахи с красными лентами наискосок, и вдруг через несколько шагов встали как вкопанные, прямо в трёх метрах от меня. Как будто роботы, синхронно так сняли с плеч карабины, поставили прикладами на землю, держа бугристыми кулаками за цевьё, приложили левые ладони к ушам, и стали присушиваться. Ну, думаю, триндец подкрался незаметно. Сейчас они стук моего сердца услышат, да штыками и заколють.
Но нет. Тут уже и я услышал шум за спиной. Кто-то бежит по дороге, шлёпает босыми ногами по пыли, и всхлипывает через каждые три - четыре шага: - «Йыы! Йыы! Ааа! Йыы-ааа!». Всё ближе, ближе, вдруг вижу, пацан лет двенадцати, босой, загорелый, в льняных серых портках и рубахе навыпуск, несётся меж высоченных стеблей кукурузы, и прямо в лапы к этим монстрам. Он, видно, ослеп от слёз, обезумел от горя, и угодил в крепкие объятья одного из казаков. Второй тут же схватил его за ноги, и поднял вверх. Заученным движением, оба неандертальца в синих штанах с красными лампасами, подняли мальца за ноги - за руки, и что есть мочи - трях его спиной об землю! Тот и пикнуть не успел, а его второй раз поднимают, и сновав- тррях! Аж земля загудела! От такого удара у парня, должно быть все кости переломались, и внутренние органы поотрывались, потому, что у него изо рта тут же выбросило фонтанчик крови.
Дальше случилось такое, чего мне в жизни не забыть. Женщины, заткните уши.
Одно из чудовищ вытащило из-за пазухи широченный нож с гигантской рукоятью, усыпанной драгоценными камнями. Я так понимаю, что это и не нож вовсе, а сломанный средневековый меч. Я такой в музее видел, где всякие княжеские доспехи богатырские.
И вот склонился этот гад над бездыханным телом мальчика, и мощнейшим ударом вогнал кинжал прямо в грудь, чуть ниже левой ключицы. Послышался треск разрубаемых костей, и зашипел воздух, вырвавшийся наружу из пропоротого лёгкого. Затем второй молниеносный удар чуть пониже, третий, четвёртый… У меня - старого морского волка, слёзы рекой хлынули. А тот… Человека как будто барана разделывал. Глазом не моргнув, отделил половину грудной клетки от грудины, рёбра, как крышку коробки влево откинул и сердце мальчишки вырезал. Рассёк его пополам, и оба урода уселись на корточки, и стали пожирать горячее сердце. Рвали его белыми крепкими зубами, по бородам струилась кровь, стекая на переднюю часть кителей. И… Как то равнодушно всё это они проделывали. Без всяких эмоций на лицах. Так ящерица стрекозу проглатывает. Совершенно точно, они бездушные твари!
Вдруг у меня словно щёлкнуло что-то в мозгу. Что же я сижу, как окаменевший? Я же моряк Северного флота, мать его за ногу! Встал из-за телеги в полный рост, и направил на зверей ствол «Макарова». Услышав лязг ствольной коробки моего пистолета, людоеды мгновенно схватились за оружие. Будь это во время обычного боя, у меня не было бы никаких шансов. Реакция у этих животных феноменальная, по идее, я даже встать во весь рост не должен был успеть, но само время будто спрессовалось, замедлилось. Как в кино показывают замедленную съёмку, я видел, как передёргиваются затворы «мосинок», досылая патрон в патронник, как чёрные дула поднимаются на уровень моей груди, но я был в разы быстрее.
Прежде, чем кто-то из двоих успел надавить на пусковой крючок, в головах обоих уже было по девять грамм свинца со стальным сердечником, и в латунной оболочке. Мозги обоих, почти синхронно вылетели через огромные дыры выходных пулевых отверстий в затылках. Стрелял поочерёдно в одного, другого, потом снова в первого, и опять во второго. Каждого накормил порцией из четырёх «маслят» по две в голову и по две в грудь.
Живучие суки. С вышибленными мозгами лежат, а всё дёргаются, пальцами землю скребут. Такая гадливость обуяла меня. Ни малейшего намёка на жалость. Как таракана на кухне тапкой мочишь, так я достал из ножен у одного ублюдка шашку, и отрубил обоим их поганые обезьяньи бошки. Не с первого разу, конечно. Одному раз пять ударил, пока позвонки смог перерубить, всю шею искромсал, второго быстрее успокоил, в два приёма уложился.
Вы не представляете какая от них вонь… Так не пахнет ни один зверь в мире. Сознание теряешь, находясь в метре от тварей. Адская смесь запахов от гниющей ткани, немытого неделями тела, прокисшей кожи сапог, которые у них не различаются на левую и правую. У этих тварей обе ноги одинаковые, средние. А ещё вонь такая, как воняет собака, которая живёт на помойке, и попала под дождь. Шолохов про таких вот казаков не писал. И в кино их совсем иначе показывали. В общем, когда обыскивал их, меня чуть не стошнило. Вот, что нашёл, то и принёс.
У обоих патронные подсумки были набиты старинными золотыми кольцами, серьгами и цепочками. Оружие вы видите, шашки, два кавалерийских карабина системы Мосина выпуска 1902 года, почти сотня патронов к ним, вот обломок меча, а вот документы, что были в нагрудных карманах кителей. Тонкие листочки плохонькой газетной бумаги, на которых стоит штамп «Войсковой штабъ Великаго Войска Донского. 24 октября 1918 года. г. Новочеркасск». На печатной машинке с дореформенными «ять», написаны удостоверения, подтверждающие, что податели сего являются: один - Малахов Георгий Саватеич., красноармеец - стрелок, второй - Абрамов Григорий Ананиевич, тоже красноармеец - стрелок, и оба из «9Ы КЗАП 1 бат.». Понятно только то, что первый батальон. А вот «кызыапы» не знаю, на что похожи. Наверное, писарь пьяный был…
А теперь… Сюрприз. Готовы? Мне от этого, просто башню снесло. Смотрите, вот тряпочный погон старшего лейтенанта с зелёными звёздочками, окраска ткани - «пиксельная». Угадайте с трёх раз, где я его взял? Какие догадливые… Теперь объясните мне, если я угодил в прошлое, во времена гражданской войны, как на одном из монстров, сдохших чуть не за сто лет раньше появления формы от Юдашкина в российской армии, мог появиться пиксельный китель с погоном на груди?!!!
У меня только одно предположение. Коли мы с Андрюхой переместились во времени, правда в разные его отрезки, значит и какой-то старлей конца нулевых годов двадцать первого века мог угодить в прошлое. В то прошлое, откуда вернулся только что я. Только, мне повезло больше, я там не остался, а какому - то бедолаге не повезло, и его китель достался, в качестве трофея, казакам. Сердце его, может быть, тоже сожрали красноармейцы Малахов и Абрамов… Интересно, мобильник куда дели?
Потом у меня парализовало дыхание, перед глазами полетели розовые мухи, и перед тем, как вырубиться, я увидел, как кукурузное поле начинает искривляться, левый край стал приподниматься, правый опускаться, пространство стало на глазах скручиваться в спираль. Потом темнота. Потом очнулся в своём «окопе», и вот я здесь.
Ну а мне теперь до конца дней своих придётся размышлять над тем, мог ли я спасти того мальца, или от меня ничего не зависело… Как с этим жить теперь? А что, у нас в восемнадцатом году уже кукурузу выращивали? В школе говорили, что это Хрущёв из Америки завёз…».
[Нажмите, чтобы прочитать продолжение...]
http://kadykchanskiy.livejournal.com/237045.html