Что делать с «дагестанским вулканом»?
События на Украине временно отодвинули Дагестан как «горячую точку» в информационных сводках. Но Дагестан действует как вулкан, то затухая, то извергаясь. Эксперты наблюдают признаки очередного приближения бурного извержения, но не могут понять причины и механизм взрывной энергии «дагестанского вулкана». На мой взгляд, чтобы понять эти процессы, нужно использовать полученные исследователями сведения и посмотреть на Дагестан как на традиционное общество, обозначив традиции, способствующие конфликтам.
http://kavpolit.com/articles/chto_delat_s_dagestanskim_vulkanom-10272/
Традиция как основа
Бывший советник президента России по национальной политике Эмиль Паин в ходе недавнего визита в Дагестан огласил следующую формулу: гражданское общество невозможно построить без традиций; в большей части центральных регионов страны наблюдается «традициодефецит»; в Дагестане избыток традиций; следовательно, где как не в Дагестане строить гражданское общество?
Формула показывает связь традиций и гражданского общества, но она также демонстрирует и проблемы. А что делать, когда у вас «плохие» традиции, работающие против общества?
Традиционный выбор
В Дагестане пытаются решить интересную задачу: успеть за развитием страны и вернуться к традициям. Для этого ведется поиск особой дагестанской формы развития и принят отдельный указ врио президента РД от 7 сентября 2013 № 249б «Об ускоренном социально-экономическом развитии Республики Дагестан в 2013 и 2014 году».
По итогам «Всероссийского культурно-инвестиционного форума» министр экономики и территориального развития РД Раюдин Юсуфов отметил, что на форуме выработаны предложения по созданию моделей устойчивого развития.
«В том числе за счет формирования региональной культурно-экономической среды, совершенствования государственной культурной и экономической политики, что ляжет в основу новой модели вывода региона из кризисного состояния, основанной на устойчивой и высококонкурентной экономике, отзывчивой к требованиям социальной справедливости, принципам коллективизма …»
На самом деле министр озвучил традиционные принципы Дагестана, который до 1996 года входил в «красный» политический пояс России. В подтверждение этому открываем устав КПРФ, где в преамбуле находим: «Коммунистическая партия Российской Федерации, основываясь на творческом развитии марксизма-ленинизма, имеет своей главной целью построение социализма - общества социальной справедливости на принципах коллективизма…».
Похоже, что дагестанские идеологи «нового курса» не читали Дугласа Норда и не знают, чем опасно традиционное общество.
Традиционные силы конфликта
На мой взгляд, выбор традиционной модели развития приведет к усилению цикла конфликтов, так как не учитывается совокупное воздействие ниже перечисленных традиций.
«Джамаат». Коллективизм, упомянутый министром финансов РД, - это не просто политическая фигура речи, это действующий общественный институт, который тесно связан с традициями управления джамаатами (сельскими общинами).
Джамаааты были идеологической основой для сколачивания колхозов в ДАССР, и эта традиционная форма стала основой для создания в 90-х годах Государственного совета Дагестана - коллективного органа управления на основе принципа национального представительства.
Недавно глава РД использовал эту традицию на сессии дагестанского парламента 10 сентября 2014 года, где обсуждался законопроект об отказе в Дагестане от прямых выборов глав всех муниципалитов.
«Джамааты были раздроблены, дело доходило до того, что брат шел на брата, чтобы победить на выборах. Поэтому сегодня главная задача, которая ставится в государстве - и на уровне республики, и на уровне джамаатов, - собрать наше общество. Иначе трудно будет говорить о волеизъявлении самого народа», - заявил тогда Абдулатипов.
твитнуть цитатуотправить в vkontakteВыбор традиционной модели развития приведет к усилению цикла конфликтов
«Единство общества». Этот традиционный принцип вытекает из исламского принципа единства уммы (мусульманской общины). Принцип фактически подавляет публичное выражение недовольства действиями имама, главы села или джамаата.
Критиков имамов могут даже назвать экстремистами. Тот, кто поднимает смуту, тот против общества, тот против джамаата. Инакомыслие и, соответственно, поиск альтернативных путей не приветствуются.
«У нас нет оппозиции, у нас только враги». Практика использования выше указанных традиций привела к тому, что в Дагестане отсутствует институт «оппозиции».
Отсюда и низкое качество политического диалога, которое можно обрисовать словами, приписываемыми бывшему главе ЮФО Дмитрию Козаку: «В Дагестане много ярких политиков, но мало серьезных».
В обществе закрытого типа, то есть традиционного, о котором писал обладатель нобелевской премии по экономике Дуглас Норд, оппозиции не бывает, там бывают только враги.
«Проигравший должен уйти». Не только в Дагестане, но и на всем Кавказе существовала и сейчас существует традиция, согласно которой лицо, причинившее увечье или смерть односельчанину, уходит из села насовсем либо в специальные села или места, где ожидает суда, до которого его не имели право трогать.
Эта традиция была и в Европе, где сохранились дома-укрытия для обвиняемых, о чем сообщает автор концепции «восстановительного правосудия» Ховард Зер.
Эта традиция, действуя вместе с упомянутыми традиционными принципами, привела к тому, что проигравший и победитель не остаются на одном игровом поле, если только проигравший не стал частью лагеря победителя.
Традиционный принцип «проигравший должен уйти» является одной из сил, действующей на пополнение незаконных вооруженных формирований, куда некоторые уходят после серьезных конфликтов внутри села.
Другие удаляются в город или уезжают за пределы республики, в том числе воевать в Сирию, а также на учебу основам ислама в страны Ближнего Востока, чтобы набраться знаний, вернуться и доказать, что он прав.
Ирина Стародубровская в своих исследованиях модели раскола сельских общин приводит пример из села Карат, где проблему с салафитами предложили решить их выселением.
Этот метод решения проблем действует до сих пор и демонстрирует одновременную работу принципов коллективизма, «единства» и принципа «проигравший должен уйти».
Там же она рассказывает, что «в одном из сел лидеру диссидентского движения было около 50. И свою позицию он аргументировал, в том числе тем, что его взгляды разделяла молодежь, которая училась за границей. Мол, приедут ребята из Сирии и подтвердят, что я прав».
«Миф о возвращении». Но почему проигравшие возвращаются? Карпов и Капустина в работе «Горцы после гор» на примере дагестанцев, выезжающих на заработки в другие регионы страны, показали действие такого социального явления, как «миф о возвращении».
Этот миф распространен не только среди дагестанских мигрантов, но и в Европе. Из-за тяги к родине мигранты все время говорят о том, что надо вернуться.
Эта традиционная сила не дает «изгнанным» навсегда покинуть джамаат и тянет обратно в село и, соответственно, в старые конфликты на новый лад.
Действием «мифа о возвращении» можно объяснить то, что дети мигрантов из Ближнего Востока в массовом порядке стали выезжать из благополучной Европы на войну в Сирию и Ирак.
Формула обострения
Денис Соколов отмечает: «Политическая борьба внутри джамаатов никогда не прекращается. Всегда есть две-три конкурирующие группы. И если эта борьба не выходит за рамки местной «микрополитики», то, как правило, она носит циклический характер. Перед выборами главы села - обостряется, затем стихает.
Но это не то чтобы привязка к выборам. Цикл обусловлен распределением основных ресурсов и финансовых потоков... Сельские сообщества способны поддерживать равновесие внутри себя, если к политической борьбе не подключаются внешние игроки…»
твитнуть цитатуотправить в vkontakte"Политическая борьба внутри джамаатов никогда не прекращается" - Соколов
Но так как нет культуры оппозиции, «изгнанные» - это враги, а с врагами не ведут диалоги. Начинается обострение с участием «лесных» и «возвращенцев».
Так как выходцы из сел часто присутствуют в крупном бизнесе, во всевозможных государственных органах власти, в том числе и правоохранительных, внутрисельские конфликты легко могут стать конфликтами республиканского значения.
Наглядный пример тому взаимоотношения выходцев Левашинского района или выходцев из села Буртунай Казбековского района, в обойме которых должности мэров, сотрудников полиции, депутатов и высоких республиканских и федеральных органов.
Эксперты отмечают, что относительное затишье в Дагестане, наметившееся в 2013 году, - это результат не только работы правоохранительных органов.
Руководитель УФСБ России по РД в июле 2013 года обращал внимание, что «только в Сирии на стороне оппозиции воюет до 200 жителей Дагестана. Часть погибла, часть воюет, часть находится в дороге».
В прессе есть мнение, что кавказцы, возможно, в том числе и дагестанцы, воюют на стороне национальной гвардии на юго-востоке Украины.
И многие опасаются того, что они вернутся «подготовленные и обстрелянные».
Появились даже первые уголовные дела в отношении лиц, обвиненных в участии в войне на стороне сирийской оппозиции. А возвращаются они под действием все тех же выше указанных традиционных сил.
Помощь радикализации
Практически на каждом заседании Совета безопасности РФ или НАК отмечается, что проблему экстремизма в Дагестане следует решать социально-экономическими и политическими инструментами.
Дагестанские власти используют эти методы, но наоборот - планомерно и повсеместно уничтожают процедуру выборов в Дагестане.
Для наглядности, ошибочность этого шага продемонстрирую на языке экономики.
Власть перекрывает легальный рынок доверия для реализации гражданами своего ресурса - права избирать. Ресурсы как капитал имеют свойство искать рынки сбыта и покупателей. В результате, образуется нелегальный, теневой рынок доверия.
Допустим, в Москве этот нелегальный рынок в лучшем случае представляет собой внесистемную оппозицию, а в худшем - всевозможные националистические экстремистские группировки. И те, и другие пользуются доверием, нереализованным в рамках официальных выборов. Причем доверие это выражается в форме материальной помощи и личного участия в акциях.
А что собою представляет дагестанский внесистемный рынок доверия? В лучшем случае, это так называемая «религиозная оппозиция», а в худшем - вооруженные экстремистские группировки, выдвигающие свои политические претензии и предлагающие гражданам в обмен на их доверие определенные политические обещания, как местного, так и регионального значения.
Если раньше для смены главы села требовалось воздействовать на всех жителей села (1-2 тысячи человек), то сейчас достаточно воздействовать на 4-5 сельских депутатов.
твитнуть цитатуотправить в vkontakteВласть сама формирует в Дагестане условия появления пособнической базы для экстремистских группировок
Согласитесь, у криминала упростилась задача. Естественно, что к каждому селу по отделу с бандитизмом не поставишь.
Вот так сама власть формирует в Дагестане условия появления пособнической базы для экстремистских группировок, разжигая «дагестанский вулкан».
Рецепт есть
Во-первых, надо понять, что несмотря на то, что без традиций нельзя построить мирное гражданское общество, это не значит, что богатый на традиции Дагестан должен пойти по пути традиционного общества и одновременно рассчитывать на развитие современной экономики.
Во-вторых, конфликтологи знают, что конфликты не разрешаются, а переводятся в другое состояние. Надо перевести «дагестанский вулкан» в другой режим.
Для этого первым и важнейшим шагом должно быть не просто возвращение муниципальных выборов, желательно проводить их как можно чаще, чтобы энергию конфликта, которая уходит в вооруженную форму и криминальное противостояние, перевести в политический цикл. А саму дагестанскую политику вывести из тени подковерных клановых разборок.
С появлением частых выборов должна появиться и культура оппозиции, что приведет к минимизации принципа «проигравший должен уйти», а «враги» перейдут в разряд «оппонентов».
Принцип коллективизма благодаря традиции активного участия в делах местного самоуправления переформатируется в активно работающие институты гражданского общества.
Естественно, что расширение «рынка» реализации права голоса минимизирует влияние религиозного радикализма.
http://kavpolit.com/articles/chto_delat_s_dagestanskim_vulkanom-10272/
Традиция как основа
Бывший советник президента России по национальной политике Эмиль Паин в ходе недавнего визита в Дагестан огласил следующую формулу: гражданское общество невозможно построить без традиций; в большей части центральных регионов страны наблюдается «традициодефецит»; в Дагестане избыток традиций; следовательно, где как не в Дагестане строить гражданское общество?
Формула показывает связь традиций и гражданского общества, но она также демонстрирует и проблемы. А что делать, когда у вас «плохие» традиции, работающие против общества?
Традиционный выбор
В Дагестане пытаются решить интересную задачу: успеть за развитием страны и вернуться к традициям. Для этого ведется поиск особой дагестанской формы развития и принят отдельный указ врио президента РД от 7 сентября 2013 № 249б «Об ускоренном социально-экономическом развитии Республики Дагестан в 2013 и 2014 году».
По итогам «Всероссийского культурно-инвестиционного форума» министр экономики и территориального развития РД Раюдин Юсуфов отметил, что на форуме выработаны предложения по созданию моделей устойчивого развития.
«В том числе за счет формирования региональной культурно-экономической среды, совершенствования государственной культурной и экономической политики, что ляжет в основу новой модели вывода региона из кризисного состояния, основанной на устойчивой и высококонкурентной экономике, отзывчивой к требованиям социальной справедливости, принципам коллективизма …»
На самом деле министр озвучил традиционные принципы Дагестана, который до 1996 года входил в «красный» политический пояс России. В подтверждение этому открываем устав КПРФ, где в преамбуле находим: «Коммунистическая партия Российской Федерации, основываясь на творческом развитии марксизма-ленинизма, имеет своей главной целью построение социализма - общества социальной справедливости на принципах коллективизма…».
Похоже, что дагестанские идеологи «нового курса» не читали Дугласа Норда и не знают, чем опасно традиционное общество.
Традиционные силы конфликта
На мой взгляд, выбор традиционной модели развития приведет к усилению цикла конфликтов, так как не учитывается совокупное воздействие ниже перечисленных традиций.
«Джамаат». Коллективизм, упомянутый министром финансов РД, - это не просто политическая фигура речи, это действующий общественный институт, который тесно связан с традициями управления джамаатами (сельскими общинами).
Джамаааты были идеологической основой для сколачивания колхозов в ДАССР, и эта традиционная форма стала основой для создания в 90-х годах Государственного совета Дагестана - коллективного органа управления на основе принципа национального представительства.
Недавно глава РД использовал эту традицию на сессии дагестанского парламента 10 сентября 2014 года, где обсуждался законопроект об отказе в Дагестане от прямых выборов глав всех муниципалитов.
«Джамааты были раздроблены, дело доходило до того, что брат шел на брата, чтобы победить на выборах. Поэтому сегодня главная задача, которая ставится в государстве - и на уровне республики, и на уровне джамаатов, - собрать наше общество. Иначе трудно будет говорить о волеизъявлении самого народа», - заявил тогда Абдулатипов.
твитнуть цитатуотправить в vkontakteВыбор традиционной модели развития приведет к усилению цикла конфликтов
«Единство общества». Этот традиционный принцип вытекает из исламского принципа единства уммы (мусульманской общины). Принцип фактически подавляет публичное выражение недовольства действиями имама, главы села или джамаата.
Критиков имамов могут даже назвать экстремистами. Тот, кто поднимает смуту, тот против общества, тот против джамаата. Инакомыслие и, соответственно, поиск альтернативных путей не приветствуются.
«У нас нет оппозиции, у нас только враги». Практика использования выше указанных традиций привела к тому, что в Дагестане отсутствует институт «оппозиции».
Отсюда и низкое качество политического диалога, которое можно обрисовать словами, приписываемыми бывшему главе ЮФО Дмитрию Козаку: «В Дагестане много ярких политиков, но мало серьезных».
В обществе закрытого типа, то есть традиционного, о котором писал обладатель нобелевской премии по экономике Дуглас Норд, оппозиции не бывает, там бывают только враги.
«Проигравший должен уйти». Не только в Дагестане, но и на всем Кавказе существовала и сейчас существует традиция, согласно которой лицо, причинившее увечье или смерть односельчанину, уходит из села насовсем либо в специальные села или места, где ожидает суда, до которого его не имели право трогать.
Эта традиция была и в Европе, где сохранились дома-укрытия для обвиняемых, о чем сообщает автор концепции «восстановительного правосудия» Ховард Зер.
Эта традиция, действуя вместе с упомянутыми традиционными принципами, привела к тому, что проигравший и победитель не остаются на одном игровом поле, если только проигравший не стал частью лагеря победителя.
Традиционный принцип «проигравший должен уйти» является одной из сил, действующей на пополнение незаконных вооруженных формирований, куда некоторые уходят после серьезных конфликтов внутри села.
Другие удаляются в город или уезжают за пределы республики, в том числе воевать в Сирию, а также на учебу основам ислама в страны Ближнего Востока, чтобы набраться знаний, вернуться и доказать, что он прав.
Ирина Стародубровская в своих исследованиях модели раскола сельских общин приводит пример из села Карат, где проблему с салафитами предложили решить их выселением.
Этот метод решения проблем действует до сих пор и демонстрирует одновременную работу принципов коллективизма, «единства» и принципа «проигравший должен уйти».
Там же она рассказывает, что «в одном из сел лидеру диссидентского движения было около 50. И свою позицию он аргументировал, в том числе тем, что его взгляды разделяла молодежь, которая училась за границей. Мол, приедут ребята из Сирии и подтвердят, что я прав».
«Миф о возвращении». Но почему проигравшие возвращаются? Карпов и Капустина в работе «Горцы после гор» на примере дагестанцев, выезжающих на заработки в другие регионы страны, показали действие такого социального явления, как «миф о возвращении».
Этот миф распространен не только среди дагестанских мигрантов, но и в Европе. Из-за тяги к родине мигранты все время говорят о том, что надо вернуться.
Эта традиционная сила не дает «изгнанным» навсегда покинуть джамаат и тянет обратно в село и, соответственно, в старые конфликты на новый лад.
Действием «мифа о возвращении» можно объяснить то, что дети мигрантов из Ближнего Востока в массовом порядке стали выезжать из благополучной Европы на войну в Сирию и Ирак.
Формула обострения
Денис Соколов отмечает: «Политическая борьба внутри джамаатов никогда не прекращается. Всегда есть две-три конкурирующие группы. И если эта борьба не выходит за рамки местной «микрополитики», то, как правило, она носит циклический характер. Перед выборами главы села - обостряется, затем стихает.
Но это не то чтобы привязка к выборам. Цикл обусловлен распределением основных ресурсов и финансовых потоков... Сельские сообщества способны поддерживать равновесие внутри себя, если к политической борьбе не подключаются внешние игроки…»
твитнуть цитатуотправить в vkontakte"Политическая борьба внутри джамаатов никогда не прекращается" - Соколов
Но так как нет культуры оппозиции, «изгнанные» - это враги, а с врагами не ведут диалоги. Начинается обострение с участием «лесных» и «возвращенцев».
Так как выходцы из сел часто присутствуют в крупном бизнесе, во всевозможных государственных органах власти, в том числе и правоохранительных, внутрисельские конфликты легко могут стать конфликтами республиканского значения.
Наглядный пример тому взаимоотношения выходцев Левашинского района или выходцев из села Буртунай Казбековского района, в обойме которых должности мэров, сотрудников полиции, депутатов и высоких республиканских и федеральных органов.
Эксперты отмечают, что относительное затишье в Дагестане, наметившееся в 2013 году, - это результат не только работы правоохранительных органов.
Руководитель УФСБ России по РД в июле 2013 года обращал внимание, что «только в Сирии на стороне оппозиции воюет до 200 жителей Дагестана. Часть погибла, часть воюет, часть находится в дороге».
В прессе есть мнение, что кавказцы, возможно, в том числе и дагестанцы, воюют на стороне национальной гвардии на юго-востоке Украины.
И многие опасаются того, что они вернутся «подготовленные и обстрелянные».
Появились даже первые уголовные дела в отношении лиц, обвиненных в участии в войне на стороне сирийской оппозиции. А возвращаются они под действием все тех же выше указанных традиционных сил.
Помощь радикализации
Практически на каждом заседании Совета безопасности РФ или НАК отмечается, что проблему экстремизма в Дагестане следует решать социально-экономическими и политическими инструментами.
Дагестанские власти используют эти методы, но наоборот - планомерно и повсеместно уничтожают процедуру выборов в Дагестане.
Для наглядности, ошибочность этого шага продемонстрирую на языке экономики.
Власть перекрывает легальный рынок доверия для реализации гражданами своего ресурса - права избирать. Ресурсы как капитал имеют свойство искать рынки сбыта и покупателей. В результате, образуется нелегальный, теневой рынок доверия.
Допустим, в Москве этот нелегальный рынок в лучшем случае представляет собой внесистемную оппозицию, а в худшем - всевозможные националистические экстремистские группировки. И те, и другие пользуются доверием, нереализованным в рамках официальных выборов. Причем доверие это выражается в форме материальной помощи и личного участия в акциях.
А что собою представляет дагестанский внесистемный рынок доверия? В лучшем случае, это так называемая «религиозная оппозиция», а в худшем - вооруженные экстремистские группировки, выдвигающие свои политические претензии и предлагающие гражданам в обмен на их доверие определенные политические обещания, как местного, так и регионального значения.
Если раньше для смены главы села требовалось воздействовать на всех жителей села (1-2 тысячи человек), то сейчас достаточно воздействовать на 4-5 сельских депутатов.
твитнуть цитатуотправить в vkontakteВласть сама формирует в Дагестане условия появления пособнической базы для экстремистских группировок
Согласитесь, у криминала упростилась задача. Естественно, что к каждому селу по отделу с бандитизмом не поставишь.
Вот так сама власть формирует в Дагестане условия появления пособнической базы для экстремистских группировок, разжигая «дагестанский вулкан».
Рецепт есть
Во-первых, надо понять, что несмотря на то, что без традиций нельзя построить мирное гражданское общество, это не значит, что богатый на традиции Дагестан должен пойти по пути традиционного общества и одновременно рассчитывать на развитие современной экономики.
Во-вторых, конфликтологи знают, что конфликты не разрешаются, а переводятся в другое состояние. Надо перевести «дагестанский вулкан» в другой режим.
Для этого первым и важнейшим шагом должно быть не просто возвращение муниципальных выборов, желательно проводить их как можно чаще, чтобы энергию конфликта, которая уходит в вооруженную форму и криминальное противостояние, перевести в политический цикл. А саму дагестанскую политику вывести из тени подковерных клановых разборок.
С появлением частых выборов должна появиться и культура оппозиции, что приведет к минимизации принципа «проигравший должен уйти», а «враги» перейдут в разряд «оппонентов».
Принцип коллективизма благодаря традиции активного участия в делах местного самоуправления переформатируется в активно работающие институты гражданского общества.
Естественно, что расширение «рынка» реализации права голоса минимизирует влияние религиозного радикализма.