(no subject)
Муниципальный рынок Санта Крус де Тенерифе - это, конечно, не Бокерия и не Сан Мартин, хотя он старается и подпрыгивает, и даже в рыбном отделе завел живых японцев, ловко лепящих суши в одуряющем запахе морских гадов разной свежести. Но вообще размах не тот, конечно, не тот... нуачо, Макронезия, периферийные территории... деррёвня, в общем. Внутри рынка снуют местные древние бабульки с тележками и гериатрические круизёры, которым кто-то сказал, что это почти как Бокерия, и они фотографируются на фоне фруктовых развалов и опасливо тыкают пальцами в махровые белые желудки, пытливо выясняя у мясника-канарца на чистом хохдойче, когда и каким конкретно способом была убита эта корова. А снаружи... снаружи рынок обсеян мелкими и очень мелкими магазинчиками товаров непонятного назначения и заведениями общепита категории "клошарня". Специфика работы рынка - с 8 до 14 - в некотором роде обуславливает и контингент клошарен: сюда часам к 10-11 (а у кого сильнее горят, те даже и превозмогают неспокойный сон) подтягиваются энергично-крикливые, апоплексически румяные, слегка потертые временем macho iberico vulgaris, изредка перемежаемые жилистыми феями с кокетливыми лиловыми бланшами на одутловатых лицах; городские сумасшедшие с самодельным иконостасом CD TENERIFE на груди; скучающие окрестные пенсионеры-бюджетники; отважные экотуристы, превентивно привитые от всего, что можно неосторожно съесть на отдыхе. Меню скромное, рыбацкое, располагающее к пиву: рыба, морегады, морщинистая картошка с мохо. Клиенты все издавна знают как друг друга, так и хозяина каждой клошарни, и по утрам обычно совершают круг почета, вместе с пивом перетекая из одной питейной точки в другую.
И вот с месяц-полтора назад в мирный уклад клошарен был вбит клин. Ровнехонько между лотерейным киоском и разливочной Toni. Какой-то подлый бизьнесьмен, явно не местный, потому что кто же со своим-то уставом в чужой-то монастырь, взял и открыл на месте клошарни гламурную рюмочную. Мумм тамм всякий, Кристаль, винная бодега от пола до потолка. Под стеклянными колпаками томятся росой запотевший нежнейший чизкейк, монтадитос с фуа-гра и диковинные сыры. Полы мраморные. Стойка гранитная. Крахмальный гарсон в дверях полирует тонкие бокалы богемского хрусталя.
Клошарни настороженно притихли. В пропитанном этиловыми парами кольце, до недавнего времени туго опоясывавшем рынок, образовалась брешь. Хрустальная, крахмальная и оттого пугающая. Музейный чизкейк по утрам заменяли новым экспонатом, вынимая из-под стеклянного колпака совсем запарившегося и вспотевшего со вчера брата-близнеца. Гарсон скрипел салфеткой все с большим нажимом. Бокалы пели и требовали наполнения. Золото и гранат коллекционных вин просились наружу. Брешь вакуумно вздыхала и пыталась зарастить себя, но клошарни не выдавали своих. Скорый крах нелепого гламура казался неизбежен, как когда-то победа коммунизма к 2000-му году.
Неизвестно, увы, в какой точно день на сияние Кристаля прилетел первый пафосный мотылек. Мои энтомологические изыскания, к сожалению, ограничены временем обеда, на который я иду мимо рынка туда (20 секунд) и обратно (как говорил Довлатов, примерно столько же). Но потихоньку, помаленьку рюмочная начала наполняться - сначала на два барных табурета, потом на длину стойки, а потом и выплескиваясь наружу - отглаженными señoritos в униформе от УгоБоса, РальфЛорена, ТоммиХилфигера и их бедного воображаемого родственника ЭмидиоТуччи; их ухоженными наманикюренными супругами, продвинутыми туристами и трендовыми хипстерами. Тихие, вполголоса, разговоры, бизнес-ланчи, обсуждение букета, давай закажем медальоны из вырезки, и все-таки Viña Pоmal урожая 2005 сильно проигрывает 2004-му... Брешь сыто вздохнула и пошевелила краями, пытаясь срастить их в прежнее плотное однородное кольцо, но два мира - два Шапиро отчего-то не торопятся заключать друг друга в этиловых объятьях. Городской сумасшедший все также пьет свою Дораду у Тони, сеньорито поцеживает Мумм. Тонкая невидимая граница разделяет тесными сотами слепленные бары. Эта рана никогда уже не зарастет. Пропал калабуховской дом, пропал...
