Киноночь с «Палатой №6»
http://a-rbi.ru/ru/issues?art_id=740
В минувшие выходные в рамках «киноночей» в кинотеатре Художественный прошла творческая встреча с режиссёром Кареном Шахназаровым. После чего были показаны «Палата №6» (премьера), «Цареубийца» и «Курьер». Признаться, до конца не уловил концепцию программы, приуроченной ко дню города Москвы, о которой заявляли организаторы. Шахназаров, видимо, тоже:
- Это странно, наверное, что ребята выбрали такую программу, по крайней мере, для меня. Но, с другой стороны, в этом есть логика, потому что вообще «Цареубийца» полностью вышел из «Палаты №6».
Однако показы и беседы оказались, как всегда, интересными, за что спасибо организаторам «Ночного показа». Карен Шахназаров рассказал о том, как он вместе с Александром Бородянским работал над сценарием в 1988 году и вёл переговоры с итальянским продюсером. О том, как собирал материалы для фильма, объездил многие «дурдома» и «увидел этот мир, который сильно изменил взгляды на жизнь, другой мир, и страшный, и смешной, и интересный». Как из этого материала возникла потом концепция «Цареубийцы». А тот сценарий пролежал двадцать лет неизменным и вдруг «материализовался сам собой».
- Я думаю, что это более правильно, что я его снял именно сейчас, потому что в то время это было бы что-нибудь не то. И мне кажется, что Мастрояни, при том, что он был великий актёр и человек замечательный, был бы каким-то чужеродным элементом в этой истории. Потому что всё-таки Чехов - необыкновенно русский писатель, какая-то в нём есть глубинная «русскость». И я думаю, что Володя Ильин здесь более верно оказался.
Организаторы приятно удивили неожиданным появлением на сцене Фёдора Дунаевского и Анастасии Немоляевой, спустя 23 года после выхода «Курьера», в котором они сыграли главные роли. Многих обожателей картины интересуют возможные варианты продолжения истории, встретились ли герои после открытого финала.
- (А.Н.) Когда вышел фильм, очень много людей присылали идеи продолжения этой всей истории. Но Карен Георгиевич на это не пошёл и правильно сделал. Так что домысливайте и фантазируйте сами.
- (Ф.Д.) Ну, конечно, они встречались и не раз.
- (К.Ш.) Я думаю, нет. Мне говорили прокатчики: если бы они встретились, у Вас были бы лишние десять миллионов зрителей. Наверное, они правы. Может, я не прав.
Фёдор, давно исчезнувший с наших экранов, поведал о своих творческих исканиях в Израиле. Но понял, что «учиться там не у кого и нечему в кино». «Я там пробыл артистом в театре, поснимался в тамошнем кино, стал израильским артистом. И снимался во всех фильмах, которые выходили в Израиле. Все два, которые снимались, во всех двух я снимался». Сейчас, после учёбы во ВГИКе, он занимается бизнесом и мотается из страны в страну: Израиль, Италия, Германия, Россия. Карен Георгиевич рассказал забавный эпизод со съёмок «Курьера»:
- Они репетировали сцену с И.М. Чуриковой. И это было ещё такое время, когда перестройка началась. Всё время каких-то неформальных молодых ребят в цепях на телевидение приводили, и взрослые дяди спрашивали: «Как ты думаешь, как будет развиваться страна»? Молодёжь стала «лакмусовой бумажкой» перемен. Поэтому, наверное, у Инны Михайловны тоже было внутреннее ощущение, что Федя, молодой семнадцатилетний мальчик, чувствует что-то. И я помню, они репетируют, а потом она ему говорит: «Ну, Федя, как?» Федя говорит: «Нет, не верю». В ужасе она ко мне подходит: «Карен Георгиевич, мы всё делаем не так, он не верит, это всё не правильно». Ну, я подошёл к Феде, говорю: «Федя,… надо верить».
Теперь о премьерном показе. Должен сказать, что чеховская «Палата №6» в авторской интерпретации Шахназарова оставила сильное впечатление. Фильм из тех, которые стоит ждать, которые хочется иметь в домашней коллекции. Особенно на фоне последних новаторских работ - экспериментов молодых режиссёров. Думаю, дело не только в том, что был задействован сценарий советского времени, когда снималось совсем иное кино. И это не ностальгия - сожаление о прошлом. Это искреннее восхищение тем, как русская классика XIX века, перенесённая режиссёром в настоящее время, остаётся не просто актуальной, но и совершенно живой, нисколько не устаревшей. Здесь даже не следует искать никакого скрытого символизма.
- (К.Г.) «Палата №6» не символична. Просто это такая интересная история о том, как человек сходит с ума. И такие истории бывают...
Это история о том, как главный врач больницы для душевнобольных, ничего путного не сделавший для своего заведения, складывает руки перед неотвратимой жестокостью бытия. Как мучается он в провинциальном городе оттого, что «не с кем слова сказать, некого послушать» и даже из столицы присылают «таких людей, что не глядел бы». Это история о том, как человек замыкается в себе и уходит в пьянство. Единственное утешение он находит во встречах с необычайно интересным собеседником - пациентом больницы, с лёгкостью философствующим и чётко описывающим суть никчёмной жизни врача Рагина. Полностью сохранённые чеховские диалоги захватывают как содержанием, так и формой. Не зря Шахназаров советовал обратить на них внимание.
- Оказывается, вот он язык. Какой он богатый, какой он красивый, как много он может сказать, как может много эмоций, мыслей в нём присутствовать. Мы его теряем, друзья, мы его теряем все вместе.
И надо отметить, что язык не только понятен современному зрителю, но и абсолютно гармонично озвучивает кадры, рисующие сегодняшнюю Россию. Более того, он доставляет просто эстетическое наслаждение и, кажется, подчёркивает интеллигентность и образованность главных персонажей. И, доверчиво вслушиваясь в речи врача и пациента, начинаешь сопереживать обоим. Ощущаешь, что это единственные здравомыслящие люди в городе. Задумываешься над тем, насколько зыбка грань между нормальным человеком и сумасшедшим. «Вы, фельдшер, смотритель и вся ваша больничная сволочь в нравственном отношении неизмеримо ниже каждого из нас, почему же мы сидим, а вы нет? Где логика?» Действительно, где граница, от которой начинается «расщепление разума» - шизофрения? Тем не менее, она существует, и незаметно для себя врач Рагин преступает её, оказываясь в одной палате со своим собеседником. Его уже болезненное сознание ещё пытается противиться этому, но он признаёт, что попал в «заколдованный круг», когда всё равно - хоть в больницу, «хоть в яму». И тут становится по-настоящему страшно. Оттого, что это может произойти с каждым и с тобой, в частности. Оттого, что «слабы мы, дрянные мы... умны, благородны, с молоком матери всосали благие порывы, но едва вступили в жизнь, как утомились и заболели...» Оттого, что рассудок каждого человека при определённом давлении может не выдержать. Владимир Ильин сыграл гениально.
Хотелось бы, чтобы начинающие режиссёры почаще обращались к классике. Разумеется, эксперименты в кино необходимы, без них немыслимо развитие кинематографа. Но для того, чтобы заинтересовать и глубоко задеть зрителя, недостаточно просто «выпендриться». Приятно, что поколение советских режиссёров продолжает снимать и делает это качественно. Учитесь, господа студенты. Закончу вопросом молодого корреспондента и ответом Шахназарова:
- Фильм «Курьер» очень ярко, смело, точно показывает то молодое поколение. И при этом, правдиво показывая, выделяет хорошие черты. Собираетесь ли Вы снимать про современное поколение что-нибудь такого уровня? Я, как современный житель России, Москвы, не могу себя отождествлять с тем, что вижу на экранах. Я не понимаю, о ком они снимаются. О каких-то вымышленных людях, о каких-то героях анекдотов. Я не понимаю, где наше лицо сейчас в кинематографе.
- Вы правильный вопрос задали. Как-то ко мне пришёл немецкий корреспондент за интервью. Мы разговаривали о современном кино. И он мне сказал: «Поскольку я живу в России, я знаю. Но если показать немцу современное российское кино, он вообще не поймёт, что здесь происходит, о чём люди думают, чем они живут, что они хотят, какие у них проблемы». Поэтому это очень верный вопрос, и я думаю, что это - проблема современного российского кино. Не могу однозначно сказать, почему это происходит. Я вижу, что молодые люди снимают кино. Но я вижу, что это кино, которое я действительно не совмещаю с той жизнью, которую вижу вокруг. Я уже не смогу такую картину снять, и, в общем, это не моё дело. Потому что, когда я снимал «Курьера», я ощущал себя в возрасте курьера. Я знал, чем живёт молодёжь. А я сейчас - помните, профессор Кузнецов. Я уже такой персонаж, консервативный, ортодоксальный, который читает нотации. Конечно, я общаюсь с молодыми людьми. Но всё равно это должны делать молодые режиссёры, вышедшие из вашего поколения, которые чувствуют фибрами души всю сложность вашего бытия. Она наверняка сложна, она не проста, но я уже не чувствую. Поэтому моё дело - это снимать уже «Палату №6». Это вопрос к вам скорее. Чего вы не снимаете? Идите учиться во ВГИК, снимайте. Чтобы сказать что-то о своих чувствах, о том, что вы хотите, о том, что с вами происходит. Вот этого голоса, как мне кажется, ещё у российской молодёжи не нашлось. Но я уверен, что должен найтись. Я уверен, что у такой страны это должно быть.
В минувшие выходные в рамках «киноночей» в кинотеатре Художественный прошла творческая встреча с режиссёром Кареном Шахназаровым. После чего были показаны «Палата №6» (премьера), «Цареубийца» и «Курьер». Признаться, до конца не уловил концепцию программы, приуроченной ко дню города Москвы, о которой заявляли организаторы. Шахназаров, видимо, тоже:
- Это странно, наверное, что ребята выбрали такую программу, по крайней мере, для меня. Но, с другой стороны, в этом есть логика, потому что вообще «Цареубийца» полностью вышел из «Палаты №6».
Однако показы и беседы оказались, как всегда, интересными, за что спасибо организаторам «Ночного показа». Карен Шахназаров рассказал о том, как он вместе с Александром Бородянским работал над сценарием в 1988 году и вёл переговоры с итальянским продюсером. О том, как собирал материалы для фильма, объездил многие «дурдома» и «увидел этот мир, который сильно изменил взгляды на жизнь, другой мир, и страшный, и смешной, и интересный». Как из этого материала возникла потом концепция «Цареубийцы». А тот сценарий пролежал двадцать лет неизменным и вдруг «материализовался сам собой».
- Я думаю, что это более правильно, что я его снял именно сейчас, потому что в то время это было бы что-нибудь не то. И мне кажется, что Мастрояни, при том, что он был великий актёр и человек замечательный, был бы каким-то чужеродным элементом в этой истории. Потому что всё-таки Чехов - необыкновенно русский писатель, какая-то в нём есть глубинная «русскость». И я думаю, что Володя Ильин здесь более верно оказался.
Организаторы приятно удивили неожиданным появлением на сцене Фёдора Дунаевского и Анастасии Немоляевой, спустя 23 года после выхода «Курьера», в котором они сыграли главные роли. Многих обожателей картины интересуют возможные варианты продолжения истории, встретились ли герои после открытого финала.
- (А.Н.) Когда вышел фильм, очень много людей присылали идеи продолжения этой всей истории. Но Карен Георгиевич на это не пошёл и правильно сделал. Так что домысливайте и фантазируйте сами.
- (Ф.Д.) Ну, конечно, они встречались и не раз.
- (К.Ш.) Я думаю, нет. Мне говорили прокатчики: если бы они встретились, у Вас были бы лишние десять миллионов зрителей. Наверное, они правы. Может, я не прав.
Фёдор, давно исчезнувший с наших экранов, поведал о своих творческих исканиях в Израиле. Но понял, что «учиться там не у кого и нечему в кино». «Я там пробыл артистом в театре, поснимался в тамошнем кино, стал израильским артистом. И снимался во всех фильмах, которые выходили в Израиле. Все два, которые снимались, во всех двух я снимался». Сейчас, после учёбы во ВГИКе, он занимается бизнесом и мотается из страны в страну: Израиль, Италия, Германия, Россия. Карен Георгиевич рассказал забавный эпизод со съёмок «Курьера»:
- Они репетировали сцену с И.М. Чуриковой. И это было ещё такое время, когда перестройка началась. Всё время каких-то неформальных молодых ребят в цепях на телевидение приводили, и взрослые дяди спрашивали: «Как ты думаешь, как будет развиваться страна»? Молодёжь стала «лакмусовой бумажкой» перемен. Поэтому, наверное, у Инны Михайловны тоже было внутреннее ощущение, что Федя, молодой семнадцатилетний мальчик, чувствует что-то. И я помню, они репетируют, а потом она ему говорит: «Ну, Федя, как?» Федя говорит: «Нет, не верю». В ужасе она ко мне подходит: «Карен Георгиевич, мы всё делаем не так, он не верит, это всё не правильно». Ну, я подошёл к Феде, говорю: «Федя,… надо верить».
Теперь о премьерном показе. Должен сказать, что чеховская «Палата №6» в авторской интерпретации Шахназарова оставила сильное впечатление. Фильм из тех, которые стоит ждать, которые хочется иметь в домашней коллекции. Особенно на фоне последних новаторских работ - экспериментов молодых режиссёров. Думаю, дело не только в том, что был задействован сценарий советского времени, когда снималось совсем иное кино. И это не ностальгия - сожаление о прошлом. Это искреннее восхищение тем, как русская классика XIX века, перенесённая режиссёром в настоящее время, остаётся не просто актуальной, но и совершенно живой, нисколько не устаревшей. Здесь даже не следует искать никакого скрытого символизма.
- (К.Г.) «Палата №6» не символична. Просто это такая интересная история о том, как человек сходит с ума. И такие истории бывают...
Это история о том, как главный врач больницы для душевнобольных, ничего путного не сделавший для своего заведения, складывает руки перед неотвратимой жестокостью бытия. Как мучается он в провинциальном городе оттого, что «не с кем слова сказать, некого послушать» и даже из столицы присылают «таких людей, что не глядел бы». Это история о том, как человек замыкается в себе и уходит в пьянство. Единственное утешение он находит во встречах с необычайно интересным собеседником - пациентом больницы, с лёгкостью философствующим и чётко описывающим суть никчёмной жизни врача Рагина. Полностью сохранённые чеховские диалоги захватывают как содержанием, так и формой. Не зря Шахназаров советовал обратить на них внимание.
- Оказывается, вот он язык. Какой он богатый, какой он красивый, как много он может сказать, как может много эмоций, мыслей в нём присутствовать. Мы его теряем, друзья, мы его теряем все вместе.
И надо отметить, что язык не только понятен современному зрителю, но и абсолютно гармонично озвучивает кадры, рисующие сегодняшнюю Россию. Более того, он доставляет просто эстетическое наслаждение и, кажется, подчёркивает интеллигентность и образованность главных персонажей. И, доверчиво вслушиваясь в речи врача и пациента, начинаешь сопереживать обоим. Ощущаешь, что это единственные здравомыслящие люди в городе. Задумываешься над тем, насколько зыбка грань между нормальным человеком и сумасшедшим. «Вы, фельдшер, смотритель и вся ваша больничная сволочь в нравственном отношении неизмеримо ниже каждого из нас, почему же мы сидим, а вы нет? Где логика?» Действительно, где граница, от которой начинается «расщепление разума» - шизофрения? Тем не менее, она существует, и незаметно для себя врач Рагин преступает её, оказываясь в одной палате со своим собеседником. Его уже болезненное сознание ещё пытается противиться этому, но он признаёт, что попал в «заколдованный круг», когда всё равно - хоть в больницу, «хоть в яму». И тут становится по-настоящему страшно. Оттого, что это может произойти с каждым и с тобой, в частности. Оттого, что «слабы мы, дрянные мы... умны, благородны, с молоком матери всосали благие порывы, но едва вступили в жизнь, как утомились и заболели...» Оттого, что рассудок каждого человека при определённом давлении может не выдержать. Владимир Ильин сыграл гениально.
Хотелось бы, чтобы начинающие режиссёры почаще обращались к классике. Разумеется, эксперименты в кино необходимы, без них немыслимо развитие кинематографа. Но для того, чтобы заинтересовать и глубоко задеть зрителя, недостаточно просто «выпендриться». Приятно, что поколение советских режиссёров продолжает снимать и делает это качественно. Учитесь, господа студенты. Закончу вопросом молодого корреспондента и ответом Шахназарова:
- Фильм «Курьер» очень ярко, смело, точно показывает то молодое поколение. И при этом, правдиво показывая, выделяет хорошие черты. Собираетесь ли Вы снимать про современное поколение что-нибудь такого уровня? Я, как современный житель России, Москвы, не могу себя отождествлять с тем, что вижу на экранах. Я не понимаю, о ком они снимаются. О каких-то вымышленных людях, о каких-то героях анекдотов. Я не понимаю, где наше лицо сейчас в кинематографе.
- Вы правильный вопрос задали. Как-то ко мне пришёл немецкий корреспондент за интервью. Мы разговаривали о современном кино. И он мне сказал: «Поскольку я живу в России, я знаю. Но если показать немцу современное российское кино, он вообще не поймёт, что здесь происходит, о чём люди думают, чем они живут, что они хотят, какие у них проблемы». Поэтому это очень верный вопрос, и я думаю, что это - проблема современного российского кино. Не могу однозначно сказать, почему это происходит. Я вижу, что молодые люди снимают кино. Но я вижу, что это кино, которое я действительно не совмещаю с той жизнью, которую вижу вокруг. Я уже не смогу такую картину снять, и, в общем, это не моё дело. Потому что, когда я снимал «Курьера», я ощущал себя в возрасте курьера. Я знал, чем живёт молодёжь. А я сейчас - помните, профессор Кузнецов. Я уже такой персонаж, консервативный, ортодоксальный, который читает нотации. Конечно, я общаюсь с молодыми людьми. Но всё равно это должны делать молодые режиссёры, вышедшие из вашего поколения, которые чувствуют фибрами души всю сложность вашего бытия. Она наверняка сложна, она не проста, но я уже не чувствую. Поэтому моё дело - это снимать уже «Палату №6». Это вопрос к вам скорее. Чего вы не снимаете? Идите учиться во ВГИК, снимайте. Чтобы сказать что-то о своих чувствах, о том, что вы хотите, о том, что с вами происходит. Вот этого голоса, как мне кажется, ещё у российской молодёжи не нашлось. Но я уверен, что должен найтись. Я уверен, что у такой страны это должно быть.