Об оппозиции, жертвенности и перспективах
Не сильно давно один из лидеров федеральной либеральной оппозиции, к которому я отношусь, мягко говоря, скептически, отвечая на вопросы, заявил, что не готов пожертвовать собой ради благородных политических целей. Мог бы соврать, сказав, что он "жизнь отдаст", что "принципы превыше всего", что "ему нечего терять", что "это есть наш последний" и т.д. Но сказал откровенно, что не готов. Его тут же съели с потрохами все доброжелатели. Но суть не в нем, именно потому и фамилию не упоминаю.
Суть в том, что уровень жертвенности в среде политической оппозиции растет день ото дня. Ходорковский подал пример. Национал-большевики не отстали. И я уверен, тогда нельзя было иначе. И Ходорковский, и Максим Громов, выбросивший портрет Путина из окна захваченного нацболами здания, поступали верно и правильно. Но следом потянулись младокоммунисты из разнообразных АКМов и СКМов. Решили не отставать и либералы. Приносить себя в жертву, но частями, стали яблочники. Жертвенность и, как следствие, радикализм, постепенно становились нормой в политике. Объявить себя жертвой кровавого путинского режима стало чуть ли модным трендом.
Власть радостно способствовала радикализации политической жизни, хватая и сажая участников "Стратегии-31", закрывая на значительные срока нацболов, прикармливая расистов и т.д. Вновь была "открыта запись" в правозащитники.
Жертвенность и насилие оказались связанными неразрывно. И по факту, и символически. И со всех сторон. Уже понятно, что мерзкий друг мерзкого полковника Каддафи подполковник Путин уходит. Понятно, что рано или поздно, но подполковничий режим рухнет. Но радикализм просто так не исчезнет. Фанатизм - болезнь, которую часто вылечить просто невозможно. И у каждого свои принципы, поступиться которыми никогда и ни за что ...
И что тогда? Если уже сегодня оппозиция готова рвать друг друга, то что будет завтра, когда одни в чистом поле и нужно договариваться, и нужно строить, и все плохо, и ранее поддерживавшие отворачиваются, и нет средств...
Вывод прост. Дружить против кого-либо легко, объединиться за что-то много сложнее. И чем больше взаимной нетерпимости, жертвенности, радикализма и фанатизма сегодня, тем труднее будет завтра.
Суть в том, что уровень жертвенности в среде политической оппозиции растет день ото дня. Ходорковский подал пример. Национал-большевики не отстали. И я уверен, тогда нельзя было иначе. И Ходорковский, и Максим Громов, выбросивший портрет Путина из окна захваченного нацболами здания, поступали верно и правильно. Но следом потянулись младокоммунисты из разнообразных АКМов и СКМов. Решили не отставать и либералы. Приносить себя в жертву, но частями, стали яблочники. Жертвенность и, как следствие, радикализм, постепенно становились нормой в политике. Объявить себя жертвой кровавого путинского режима стало чуть ли модным трендом.
Власть радостно способствовала радикализации политической жизни, хватая и сажая участников "Стратегии-31", закрывая на значительные срока нацболов, прикармливая расистов и т.д. Вновь была "открыта запись" в правозащитники.
Жертвенность и насилие оказались связанными неразрывно. И по факту, и символически. И со всех сторон. Уже понятно, что мерзкий друг мерзкого полковника Каддафи подполковник Путин уходит. Понятно, что рано или поздно, но подполковничий режим рухнет. Но радикализм просто так не исчезнет. Фанатизм - болезнь, которую часто вылечить просто невозможно. И у каждого свои принципы, поступиться которыми никогда и ни за что ...
И что тогда? Если уже сегодня оппозиция готова рвать друг друга, то что будет завтра, когда одни в чистом поле и нужно договариваться, и нужно строить, и все плохо, и ранее поддерживавшие отворачиваются, и нет средств...
Вывод прост. Дружить против кого-либо легко, объединиться за что-то много сложнее. И чем больше взаимной нетерпимости, жертвенности, радикализма и фанатизма сегодня, тем труднее будет завтра.