Не о политике. Первое плавание «Аферы-14» (Части 1-3)
Буквально вчера вышел очередной номер альманаха "Дискурс-Пи". В нем опубликована моя статья совсем не о политике, а ее полной противоположности - о небольшом походе на яхте "Афера-14". И вообще не статья, а зарисовка. Выкладываю тремя постами, ибо много букв.
Первое плавание «Аферы-14»,
или История небольшого похода по Каме
Часть 1. Команда
Нас четыре человека. Нас могло бы быть и больше, но этих больше просто не нашлось. И этих, которых не нашлось, можно понять. Ну, кто в здравом уме и твердой памяти пойдет на яхте под названием «Афера14», собранной во дворе абсолютно сухопутного города с абсолютно неполиткорректным названием БерезОвский? А если учесть то, что первоначально яхта задумывалась как бетонная (!!!), то все встанет на свои места. Больных, кроме этих четверых, не было. Итак.
Кирилл (или просто Киря)- капитан. Единственный человек, который что-то знает о парусах и яхтах и реально может отличить грот от стакселя, а гик от кокпита.
Костя - автор этих строк, на яхте старший помощник по должности. Ничего не понимает, во всяком случае, не понимал до плавания, ни в парусах, ни в моторах. Впрочем и после плавания ситуация сильно не изменилась. Вот, например, диалог последних часов плавания:
Капитан: «Костя, тяни гикашкот!»
Старший помощник: «Что?»
Капитан: «Тяни, говорю, гикашкот, так-растак!»
Старший помощник с готовностью что-нибудь немедленно, прямо тут же, тянуть изо всех своих сил: «Что тянуть то?»
Вступает младший матрос Ринат: «Вот ту зелененькую»
Старший помощник выбирает гикашкот. Урок для капитана - и на яхте нужен индивидуальный подход. Тем более нас всего четверо.
Сагит - старший матрос, а впоследствии и главный моторист. Много понимает во многом. Особенно в том, в чем ничего не понимает старший помощник.
Ринат - младший матрос. Во всем что-то понимает. В том числе в том, в чем много понимает Сагит и ничего не понимает Костя. В миру Ринат дизайнер. В хорошем смысле этого слова. Возможно, именно поэтому именно он сразу зафиксировал, что гикашкот имеет зеленый цвет, в отличие от гроташкота, который окрашен в красный, гротафала, который тоже во что-то окрашен и т.д. В этом смысле Ринату повезло, он на цвет реагирует примерно так же, как матрос Фукс на яхте «Беда» реагировал на игральные карты, привязанные Врунгелем к снастям.
Впрочем, если бы Кирилл хорошо подумал, то проблему с обучением старшего помощника мог бы решить. Например, привязав к снастям то, в чем Костя разбирается. Тогда команды звучали бы так:
- Гегеля тяни наверх!
- Маркса трави!
- Лейбница отвязывай!
- Канта, так-растак, оставь в покое!
- Ленина на гальюн!
- Кому сказал, брось «Тезисы о Фейербахе», возьмись за «Науку логики»!
Часть 2. Яхта
Яхту построил Кирилл. Практически один. Остальные помощники немного помогали, но больше и чаще ходили вокруг яхты, попивая пиво и задавая глупые вопросы, ибо советы давать, в силу полной корабельной необразованности, были неспособны.
Яхта нужна Кириллу для кругосветного плавания. Я нисколько не шучу. Именно для кругосветного плавания. Чтобы этому не удивляться, нужно знать Кирилла, жизнь которого измеряется не днями, месяцами и годами, а аферами. Была афера № 1, потом афера № 2… Сейчас мы имеем дело с аферой № 14. Именно так и называется яхта. Аферы Кирилла иногда занимают месяц, иногда год, иногда несколько лет. Он подходит к их выбору тщательно, ведь каждая его афера то, о чем мечтает. Или, в крайнем случае, что ему очень и очень интересно. Часто вы встречали человека, который реализовал или хотя бы попробовал реализовать целых четырнадцать мечт? Я знаю только одного. Вот, например, одна из последних афер Кирилла. Он решил стать писателем. Не тем, который имеет членский билет творческого союза, а тем, кого читают, ибо ему есть, что сказать. Смешно? Нисколько. Первую книгу бывший летчик-штурмовик уже издал. И почти весь тираж «Залетной книжки» уже разошелся. Совсем недавно я читал рукопись второй повести. И уже живу ожиданием третьей. Но, к яхте…
Как я уже писал, в потенции яхта должна быть бетонной. И искренне жаль, что таковой не случилось. Если бы, то тогда до конца жизни каждый из побывавших на ней мог бы говорить: «А я вот ходил на бетонной яхте..» И через обязательную паузу многозначительно: «Было дело…». И потом с гордостью можно было бы смотреть в округлившиеся глаза слушателя.
Из чего ее строил Кирилл я, конечно, подозреваю. Основой яхты является пенопласт. Благодаря ему яхта не должна тонуть. Подчеркиваю, не «не тонет», а «не должна тонуть». То есть речь идет о гипотезе. Вообще все в этой яхте является гипотетическим. Она сама по себе одна сплошная гипотеза. Начиная с гипотезы о ее плавучести. Сам был свидетелем, когда в свежеспущенной на воду яхте Кирилл поднял какие-то дощечки, куда-то заглянул и произнес, задумчиво почесывая в затылке: «Смотри-ка, не текут…». На вопрос: «А должны?» - он рассудительно заметил, что кингстоны это такие дырки, которые открывают, если хотят, чтобы корабль затонул. Так вот, на «Афере14» гипотеза о том, что кингстоны не текут, была подтверждена опытным путем. Как мне показалось, этим фактом несколько удивлен был и сам капитан.
Кстати замечу, что любой корабль должен уметь тонуть, если этого не будет, то тогда океаны и моря переполнятся (более того, уже переполнились бы) слегка скрытыми водой летучими голландцами, в которые неизбежно будут врезаться нормально функционирующие суда. Представьте себе, что будет, если не сжигать в атмосфере космические аппараты. Космический мусор, крутящийся круг Земли, не даст возможности для запуска новых спутников. Это в космосе, а океаны и моря много меньше, а судов много больше. Поэтому превращать яхты в подобие пластиковых бутылок просто запрещено. Кирилл это все знает, а человек он законопослушный, так что будем считать, что благодаря пенопласту яхта не тонет только гипотетически. И гипотеза эта придумана для успокоения незрелых умов команды.
Но, возвращаясь к тому, из чего состоит «Афера14», пенопласт - ее внутренняя основа. Внешняя оболочка, скорее всего, металлическая. Мачта из алюминия. Кровати, то бишь шконки, они же рундуки, из дерева. Предполагаемая в будущем обшивка потолка из пластика. И т.д. И поначалу кажется, что яхта и состоит из металла разных видов, сортов и сечений, дерева, фанеры, пластика, пенопласта и т.д. Но все это не так. Уже к концу первого дня похода стало понятно, что яхта состоит из веревочек. Именно веревочки дают яхте жизнь. Без веревочек ни одна яхта и с места бы не стронулась. Понятно, что к веревочкам я отношу также то, что по-морскому называется снастями. Всякие гикашкоты и прочие гротафалы. Паруса без этих «веревочек» - просто тряпки. Но сами по себе снасти составляют лишь малую часть веревочек.
Вот, например, чем прикручивают спущенный грот к гику? Никакой гротафал здесь не поможет. Нужны четыре веревочки. А кранцы чем крепят? Тоже веревочками? Наконец, а мотор, чем привязывают к яхте? Только веревочками.
Без веревочек мы бы пропали. Поэтому я, как старший помощник, все веревочки складывал к себе в карман, чтоб не потерялись. И раздавал по мере надобности. Был старшим по веревочкам, так сказать. А то с этими технарями, специалистами по металлу и бензину, мы бы пропали сразу и навсегда. В конце похода даже во многом понимающий и разбирающийся Сагит сказал: «Нужно, чтобы по всем леерам (это перила из троса, идущие вдоль бортов яхты, т.е. по большому счету металлические веревочки) были привязаны веревочки!»
Вот только одна история про веревочки.
История с мотором.
Яхта спущена на воду. Кингстоны, как ни странно, не текут. Кирилл командует нам с Сагитом ставить мотор. Дело ответственное. Мотор совсем новый. Мы абсолютные девственники. Но, капитан сказал, надо делать. Приказы не обсуждаются. Достаем мотор. Придумываем прокладку под него, чтобы не повредить окраску и добиться более надежного крепления. Кирилл дает новую вводную: «Привяжите его чем-нибудь». Сагит удивился, восприняв это как причуду, но привязал. На веревочку. Достаточно тонкую, видимо, чтоб не жалко было. Ну, привязал и привязал.
В первый же день при штормовом (или только так казалось) ветре замечаем в Каме катер. Катер хороший, с мотором. Слегка сорван и полощется брезентовый верх, и потому видно, что людей в катере нет. Летучий голландец! Перегруженный социальной ответственностью капитан, вдохновленный слаженной работой команды, которая уже чему-то научилась, решает катер ловить, привязывать и транспортировать в ближайший порт с целью сдачи милиции или ГИМСу. Спускаем грот, идем на моторе. Первый заход на катер - промах. Идем на второй. Все в готовности ловить, не отпущать, перепрыгивать, бросать и ловить концы. Капитан рулит мотором, ибо, как он потом объяснил, в этом случае яхта становится много маневренней. И вдруг, с этой, ставшей суперманевренной, яхты мотор срывается в камскую воду. Гробовая тишина… Все в шоке… Но, зараза-мотор не тонет! Спасает та самая веревочка! Толку от этого мотора в первый день, конечно, уже не было, но ведь не утонул! А потом и починили.
В результате к концу похода мотор был привязан к яхте тремя или четырьмя веревочками одновременно. Есть предположение, что главный моторист по ночам, когда все спали, возносил молитвы Богу Мотора и пытался его умилостивить, привязывая мотор каждый раз новой веревочкой.
Часть 3. Начало пути
Вместе с Ринатом мне выбраться в Пермь не удалось. Кирилл, сменив по совету «мудрых людей» свой номер телефона на непонятно что, но якобы бесплатное, в эфире был практически недоступен. Все переговоры о местонахождении яхты пришлось вести с Сагитом. Тот был максимально точен и лаконичен: автобус, номер, пересадка, опять автобус, опять номер, остановка, поворот, количество метров и т.д. Но самое главное, что я себе уяснил, - спуск на воду планируется на 9.00. Пропустить было никак нельзя.
Успел. Около назначенного времени появляюсь в районе яхт-клуба. Ворота закрыты. Тишина. На звонок материализуется Сагит. Судя по виду, он только встал и ему явно не до спуска яхты. Других персонажей не видно. Проникаю на территорию. Откуда-то из дождя также непонятно как материализуется Кирилл. Но вновь нет никакого движения, ни сторонних людей, ни каких либо звуков, свидетельствующих о радостной суете в ожидании долгожданного события. Об оркестре и бутылке шампанского о борт даже вспоминать неудобно. Просто не к месту. Ощущение начинающего сталкера в незнакомой Зоне. Дождь, хмарь и два небритых мужика с одинаково не выспавшимися лицами. Единственное, что отличает Кирилла от Сагита - руки. У Кирилла они покрыты краской. Через два дня где-то посреди Камского водохранилища, когда краска от рук отойдет, Кирилл, традиционно почесывая одной рукой в затылке и разглядывая вторую, с некоторым удивлением изречет: «Опять нае…ли. Краска-то смываемая».
Яхта стоит на кильблоке, то бишь на специальной конструкции метра два высотой, и подниматься к ней нужно по весьма шаткой приставной лесенке. Начинаю взбираться и нарываюсь на рассуждение Сагита: «Если капитан увидит, что ты в грязных кедах на яхте, то ругаться будет. Яхта чистой должна быть». Вроде все разумно. Решаю снять кеды несмотря на дождь и грязь. Добираюсь до верха и вижу, что кокпит на треть заполнен дождевой водой, а на его дне примерно на полпальца запрещенной капитаном и Сагитом грязи. Пробираюсь в каюту и впечатление об абстрактности рассуждения старшего матроса только подтверждаются. На койке спит младший матрос, не реагирующий ни на что. Даже на появление старшего помощника. На столе микс из тушенки, грязных приборов, мешков, сахара, хлеба и еще-чего, что когда-то кому-то было нужно, ибо в те времена было чем-то. На койках-рундуках свалка из чего-то, что когда-то было подушками, одеялами или одеждой. Нормальный такой бардак. Рабочий.
Сдвигаем все по углам. Перекусываем. К этому времени очнулся младший матрос. За разговором выясняется, что спуск на воду зависит от крановщика, который должен, а точнее, может появиться в яхт-клубе, но не понятно когда. Понимаю, что крановщик - профессия с точки зрения пунктуальности абсолютно противоположная разведчикам типа Штирлица, который даже спал «по секундомеру»: «Ровно через двадцать минут он проснется и поедет в Берлин». Сказать такое о крановщике - кровно обидеть. Ведь крановщик сродни погоде, которой управляют высшие силы. И предсказать его появление не может ни синоптик, ни дежурный сторож яхт-клуба, ни Кирилл, ни сам Господь Бог. Понимаем, что сидеть и ждать крановщика - дело пустое, а потому начинаем собирать не собранное, доделывать не доделанное. Главное - отсутствие бензина. Пока Кирилл с Сагитом решают технические вопросы, мы с Ринатом берем канистры и отправляемся в неизвестность на заправку.
На «добычу» топлива ушло часа полтора. Прошедший ночью ураган обесточил ближайшую АЗС, в яхт-клубе о бензине забыли уже давно, вот и пришлось ехать, сменив три автобуса, километров за 5-7 на трассу и добывать бензин там. Возвращаемся, а тут сюрприз… Яхта на воде. Мачта на яхте. Капитан командует. Вот, елы-палы, пропустил главное, то, ради чего спешил к заветным 9.00. Кирилл успокоил тем, что процесс был вполне рабочим без фанфар. Жаль, конечно, что не удалось попереживать: утонет - не утонет. Но что делать…
И начался аврал... Сделать нужно много. Кранцы в специальные мешки. Первичная установка грота. Выстругивание и вырубание латов из подручного материала. Черновая уборка каюты. Мытье палубы. Установка мотора. И еще куча дел. Капитан отдает команды. В ответ: «Есть, сэр!» или «Слушаюсь, капитан!». Власть капитана признана всеми без всякого обсуждения и договора. То ли поначитались книжек, то ли осознаем, что без Кирилла мы полные лохи, то ли разум заговорил, то ли банальный инстинкт самосохранения заработал…
Команды нашего капитана - уникальная штука. Я всегда считал, что команда настоящего морского волка, а Кирилл, по моему разумению, таковым и является, должна звучать исчерпывающе. Там возьми, туда-то отнеси, тем-то пришпандорь, доложи об исполнении. Кирилл командует по-другому: «Мотор чем-нибудь привяжи», «Рейки какие-нибудь придумай», «Прокладку какую-нибудь найди», «Чем-нибудь этот болт обмотай», «Как-нибудь спили» и т.п. Но все слушаются. Все находится, придумывается, приматывается и присопливается. Афера, одним словом.
И при всем при этом капитана слушаемся беспрекословно. Его последнее распоряжение в походе, которой он отдал команде, было абсолютно, мягко говоря, дурацким, но было выполнено всеми точно без обсуждений.
Представьте себе ситуацию. Мы покидаем яхту. Вещи собраны. Мотор убран. Все более или менее прибрано. На плите стоит сковородка с недоеденными макаронами с тушенкой. И вот диалог при покидании яхты, на которую Кирилл должен вернуться только через неделю:
Сагит: Киря, что с макаронами делать?
Кирилл: Оставь их, пусть стоят!
Сагит покидает яхту.
Ринат: Капитан, что с макаронами будем делать? В реку выкидывать нельзя.
Кирилл: Оставь, уже два раза сказал.
Ринат покидает яхту.
Костя: Киря, что с макаронами? Они ведь испортятся!
Кирилл: Накрой крышкой, ничего с ними не будет.
Костя: Уверен?
Кирилл: Уверен.
Накрываю крышкой и покидаю яхту.
Часа через полтора-два пути в Екатеринбург, когда все проголодались, начали вспоминать о макаронах. Начал я: «А на яхте сейчас макароны…». Кирилл с недоумением: «Какие макароны?». Мы переглядываемся и наперебой ему объясняем про макароны с тушенкой, которые мы накрыли крышкой по его приказу и с которыми за неделю ничего не случится. Оказывается он все время нашего беспокойства о макаронах думал о чем-то своем и вопросы отражал плохо. Но командовал, какой-то частью мозга считая, что речь идет о каких-то других, еще не вареных макаронах из яхтенных запасников. А мы слушались. Посмеялись, представив себе макароны через неделю. Плесень, черви… Брр… «Ощутили» запах, который проникает на соседние яхты… Ничего хорошего. Кирилл с грустью предположил, что выбрасывать придется и сковородку, и крышку. И что вы думаете? Через неделю Кирилл вернулся на яхту и ….с макаронами НИЧЕГО не случилось!!! Они были свежими как утренняя роса и пахли, как и положено пахнуть макаронам с тушенкой, то есть макаронами с тушенкой. Съесть их Кирилл почему-то не решился, отдал местному псу. Тот жив до сих пор. Я начинаю подозревать, что не только команда, но и многие предметы, находящиеся на яхте, слушаются капитана. Макароны - абсолютно точно. Очевидно, они по-своему, по-макароньему сказали: «Есть, сэр!». И сохранили себя свежими.
Итак, все необходимое сделано, проверено и примерно в 15.20 выходим. На моторе. Правда, еще минут двадцать нам пришлось болтаться в акватории яхт-клуба, ибо о цепи, что перегораживала выход собственно в Каму, никто и не вспомнил. Пока докричались, пока искались ключи, пока отпускалась цепь, Кирилл маневрировал в узком пространстве. Маневрировал впервые и удачно, ибо вышли и пошли.
Первое плавание «Аферы-14»,
или История небольшого похода по Каме
Часть 1. Команда
Нас четыре человека. Нас могло бы быть и больше, но этих больше просто не нашлось. И этих, которых не нашлось, можно понять. Ну, кто в здравом уме и твердой памяти пойдет на яхте под названием «Афера14», собранной во дворе абсолютно сухопутного города с абсолютно неполиткорректным названием БерезОвский? А если учесть то, что первоначально яхта задумывалась как бетонная (!!!), то все встанет на свои места. Больных, кроме этих четверых, не было. Итак.
Кирилл (или просто Киря)- капитан. Единственный человек, который что-то знает о парусах и яхтах и реально может отличить грот от стакселя, а гик от кокпита.
Костя - автор этих строк, на яхте старший помощник по должности. Ничего не понимает, во всяком случае, не понимал до плавания, ни в парусах, ни в моторах. Впрочем и после плавания ситуация сильно не изменилась. Вот, например, диалог последних часов плавания:
Капитан: «Костя, тяни гикашкот!»
Старший помощник: «Что?»
Капитан: «Тяни, говорю, гикашкот, так-растак!»
Старший помощник с готовностью что-нибудь немедленно, прямо тут же, тянуть изо всех своих сил: «Что тянуть то?»
Вступает младший матрос Ринат: «Вот ту зелененькую»
Старший помощник выбирает гикашкот. Урок для капитана - и на яхте нужен индивидуальный подход. Тем более нас всего четверо.
Сагит - старший матрос, а впоследствии и главный моторист. Много понимает во многом. Особенно в том, в чем ничего не понимает старший помощник.
Ринат - младший матрос. Во всем что-то понимает. В том числе в том, в чем много понимает Сагит и ничего не понимает Костя. В миру Ринат дизайнер. В хорошем смысле этого слова. Возможно, именно поэтому именно он сразу зафиксировал, что гикашкот имеет зеленый цвет, в отличие от гроташкота, который окрашен в красный, гротафала, который тоже во что-то окрашен и т.д. В этом смысле Ринату повезло, он на цвет реагирует примерно так же, как матрос Фукс на яхте «Беда» реагировал на игральные карты, привязанные Врунгелем к снастям.
Впрочем, если бы Кирилл хорошо подумал, то проблему с обучением старшего помощника мог бы решить. Например, привязав к снастям то, в чем Костя разбирается. Тогда команды звучали бы так:
- Гегеля тяни наверх!
- Маркса трави!
- Лейбница отвязывай!
- Канта, так-растак, оставь в покое!
- Ленина на гальюн!
- Кому сказал, брось «Тезисы о Фейербахе», возьмись за «Науку логики»!
Часть 2. Яхта
Яхту построил Кирилл. Практически один. Остальные помощники немного помогали, но больше и чаще ходили вокруг яхты, попивая пиво и задавая глупые вопросы, ибо советы давать, в силу полной корабельной необразованности, были неспособны.
Яхта нужна Кириллу для кругосветного плавания. Я нисколько не шучу. Именно для кругосветного плавания. Чтобы этому не удивляться, нужно знать Кирилла, жизнь которого измеряется не днями, месяцами и годами, а аферами. Была афера № 1, потом афера № 2… Сейчас мы имеем дело с аферой № 14. Именно так и называется яхта. Аферы Кирилла иногда занимают месяц, иногда год, иногда несколько лет. Он подходит к их выбору тщательно, ведь каждая его афера то, о чем мечтает. Или, в крайнем случае, что ему очень и очень интересно. Часто вы встречали человека, который реализовал или хотя бы попробовал реализовать целых четырнадцать мечт? Я знаю только одного. Вот, например, одна из последних афер Кирилла. Он решил стать писателем. Не тем, который имеет членский билет творческого союза, а тем, кого читают, ибо ему есть, что сказать. Смешно? Нисколько. Первую книгу бывший летчик-штурмовик уже издал. И почти весь тираж «Залетной книжки» уже разошелся. Совсем недавно я читал рукопись второй повести. И уже живу ожиданием третьей. Но, к яхте…
Как я уже писал, в потенции яхта должна быть бетонной. И искренне жаль, что таковой не случилось. Если бы, то тогда до конца жизни каждый из побывавших на ней мог бы говорить: «А я вот ходил на бетонной яхте..» И через обязательную паузу многозначительно: «Было дело…». И потом с гордостью можно было бы смотреть в округлившиеся глаза слушателя.
Из чего ее строил Кирилл я, конечно, подозреваю. Основой яхты является пенопласт. Благодаря ему яхта не должна тонуть. Подчеркиваю, не «не тонет», а «не должна тонуть». То есть речь идет о гипотезе. Вообще все в этой яхте является гипотетическим. Она сама по себе одна сплошная гипотеза. Начиная с гипотезы о ее плавучести. Сам был свидетелем, когда в свежеспущенной на воду яхте Кирилл поднял какие-то дощечки, куда-то заглянул и произнес, задумчиво почесывая в затылке: «Смотри-ка, не текут…». На вопрос: «А должны?» - он рассудительно заметил, что кингстоны это такие дырки, которые открывают, если хотят, чтобы корабль затонул. Так вот, на «Афере14» гипотеза о том, что кингстоны не текут, была подтверждена опытным путем. Как мне показалось, этим фактом несколько удивлен был и сам капитан.
Кстати замечу, что любой корабль должен уметь тонуть, если этого не будет, то тогда океаны и моря переполнятся (более того, уже переполнились бы) слегка скрытыми водой летучими голландцами, в которые неизбежно будут врезаться нормально функционирующие суда. Представьте себе, что будет, если не сжигать в атмосфере космические аппараты. Космический мусор, крутящийся круг Земли, не даст возможности для запуска новых спутников. Это в космосе, а океаны и моря много меньше, а судов много больше. Поэтому превращать яхты в подобие пластиковых бутылок просто запрещено. Кирилл это все знает, а человек он законопослушный, так что будем считать, что благодаря пенопласту яхта не тонет только гипотетически. И гипотеза эта придумана для успокоения незрелых умов команды.
Но, возвращаясь к тому, из чего состоит «Афера14», пенопласт - ее внутренняя основа. Внешняя оболочка, скорее всего, металлическая. Мачта из алюминия. Кровати, то бишь шконки, они же рундуки, из дерева. Предполагаемая в будущем обшивка потолка из пластика. И т.д. И поначалу кажется, что яхта и состоит из металла разных видов, сортов и сечений, дерева, фанеры, пластика, пенопласта и т.д. Но все это не так. Уже к концу первого дня похода стало понятно, что яхта состоит из веревочек. Именно веревочки дают яхте жизнь. Без веревочек ни одна яхта и с места бы не стронулась. Понятно, что к веревочкам я отношу также то, что по-морскому называется снастями. Всякие гикашкоты и прочие гротафалы. Паруса без этих «веревочек» - просто тряпки. Но сами по себе снасти составляют лишь малую часть веревочек.
Вот, например, чем прикручивают спущенный грот к гику? Никакой гротафал здесь не поможет. Нужны четыре веревочки. А кранцы чем крепят? Тоже веревочками? Наконец, а мотор, чем привязывают к яхте? Только веревочками.
Без веревочек мы бы пропали. Поэтому я, как старший помощник, все веревочки складывал к себе в карман, чтоб не потерялись. И раздавал по мере надобности. Был старшим по веревочкам, так сказать. А то с этими технарями, специалистами по металлу и бензину, мы бы пропали сразу и навсегда. В конце похода даже во многом понимающий и разбирающийся Сагит сказал: «Нужно, чтобы по всем леерам (это перила из троса, идущие вдоль бортов яхты, т.е. по большому счету металлические веревочки) были привязаны веревочки!»
Вот только одна история про веревочки.
История с мотором.
Яхта спущена на воду. Кингстоны, как ни странно, не текут. Кирилл командует нам с Сагитом ставить мотор. Дело ответственное. Мотор совсем новый. Мы абсолютные девственники. Но, капитан сказал, надо делать. Приказы не обсуждаются. Достаем мотор. Придумываем прокладку под него, чтобы не повредить окраску и добиться более надежного крепления. Кирилл дает новую вводную: «Привяжите его чем-нибудь». Сагит удивился, восприняв это как причуду, но привязал. На веревочку. Достаточно тонкую, видимо, чтоб не жалко было. Ну, привязал и привязал.
В первый же день при штормовом (или только так казалось) ветре замечаем в Каме катер. Катер хороший, с мотором. Слегка сорван и полощется брезентовый верх, и потому видно, что людей в катере нет. Летучий голландец! Перегруженный социальной ответственностью капитан, вдохновленный слаженной работой команды, которая уже чему-то научилась, решает катер ловить, привязывать и транспортировать в ближайший порт с целью сдачи милиции или ГИМСу. Спускаем грот, идем на моторе. Первый заход на катер - промах. Идем на второй. Все в готовности ловить, не отпущать, перепрыгивать, бросать и ловить концы. Капитан рулит мотором, ибо, как он потом объяснил, в этом случае яхта становится много маневренней. И вдруг, с этой, ставшей суперманевренной, яхты мотор срывается в камскую воду. Гробовая тишина… Все в шоке… Но, зараза-мотор не тонет! Спасает та самая веревочка! Толку от этого мотора в первый день, конечно, уже не было, но ведь не утонул! А потом и починили.
В результате к концу похода мотор был привязан к яхте тремя или четырьмя веревочками одновременно. Есть предположение, что главный моторист по ночам, когда все спали, возносил молитвы Богу Мотора и пытался его умилостивить, привязывая мотор каждый раз новой веревочкой.
Часть 3. Начало пути
Вместе с Ринатом мне выбраться в Пермь не удалось. Кирилл, сменив по совету «мудрых людей» свой номер телефона на непонятно что, но якобы бесплатное, в эфире был практически недоступен. Все переговоры о местонахождении яхты пришлось вести с Сагитом. Тот был максимально точен и лаконичен: автобус, номер, пересадка, опять автобус, опять номер, остановка, поворот, количество метров и т.д. Но самое главное, что я себе уяснил, - спуск на воду планируется на 9.00. Пропустить было никак нельзя.
Успел. Около назначенного времени появляюсь в районе яхт-клуба. Ворота закрыты. Тишина. На звонок материализуется Сагит. Судя по виду, он только встал и ему явно не до спуска яхты. Других персонажей не видно. Проникаю на территорию. Откуда-то из дождя также непонятно как материализуется Кирилл. Но вновь нет никакого движения, ни сторонних людей, ни каких либо звуков, свидетельствующих о радостной суете в ожидании долгожданного события. Об оркестре и бутылке шампанского о борт даже вспоминать неудобно. Просто не к месту. Ощущение начинающего сталкера в незнакомой Зоне. Дождь, хмарь и два небритых мужика с одинаково не выспавшимися лицами. Единственное, что отличает Кирилла от Сагита - руки. У Кирилла они покрыты краской. Через два дня где-то посреди Камского водохранилища, когда краска от рук отойдет, Кирилл, традиционно почесывая одной рукой в затылке и разглядывая вторую, с некоторым удивлением изречет: «Опять нае…ли. Краска-то смываемая».
Яхта стоит на кильблоке, то бишь на специальной конструкции метра два высотой, и подниматься к ней нужно по весьма шаткой приставной лесенке. Начинаю взбираться и нарываюсь на рассуждение Сагита: «Если капитан увидит, что ты в грязных кедах на яхте, то ругаться будет. Яхта чистой должна быть». Вроде все разумно. Решаю снять кеды несмотря на дождь и грязь. Добираюсь до верха и вижу, что кокпит на треть заполнен дождевой водой, а на его дне примерно на полпальца запрещенной капитаном и Сагитом грязи. Пробираюсь в каюту и впечатление об абстрактности рассуждения старшего матроса только подтверждаются. На койке спит младший матрос, не реагирующий ни на что. Даже на появление старшего помощника. На столе микс из тушенки, грязных приборов, мешков, сахара, хлеба и еще-чего, что когда-то кому-то было нужно, ибо в те времена было чем-то. На койках-рундуках свалка из чего-то, что когда-то было подушками, одеялами или одеждой. Нормальный такой бардак. Рабочий.
Сдвигаем все по углам. Перекусываем. К этому времени очнулся младший матрос. За разговором выясняется, что спуск на воду зависит от крановщика, который должен, а точнее, может появиться в яхт-клубе, но не понятно когда. Понимаю, что крановщик - профессия с точки зрения пунктуальности абсолютно противоположная разведчикам типа Штирлица, который даже спал «по секундомеру»: «Ровно через двадцать минут он проснется и поедет в Берлин». Сказать такое о крановщике - кровно обидеть. Ведь крановщик сродни погоде, которой управляют высшие силы. И предсказать его появление не может ни синоптик, ни дежурный сторож яхт-клуба, ни Кирилл, ни сам Господь Бог. Понимаем, что сидеть и ждать крановщика - дело пустое, а потому начинаем собирать не собранное, доделывать не доделанное. Главное - отсутствие бензина. Пока Кирилл с Сагитом решают технические вопросы, мы с Ринатом берем канистры и отправляемся в неизвестность на заправку.
На «добычу» топлива ушло часа полтора. Прошедший ночью ураган обесточил ближайшую АЗС, в яхт-клубе о бензине забыли уже давно, вот и пришлось ехать, сменив три автобуса, километров за 5-7 на трассу и добывать бензин там. Возвращаемся, а тут сюрприз… Яхта на воде. Мачта на яхте. Капитан командует. Вот, елы-палы, пропустил главное, то, ради чего спешил к заветным 9.00. Кирилл успокоил тем, что процесс был вполне рабочим без фанфар. Жаль, конечно, что не удалось попереживать: утонет - не утонет. Но что делать…
И начался аврал... Сделать нужно много. Кранцы в специальные мешки. Первичная установка грота. Выстругивание и вырубание латов из подручного материала. Черновая уборка каюты. Мытье палубы. Установка мотора. И еще куча дел. Капитан отдает команды. В ответ: «Есть, сэр!» или «Слушаюсь, капитан!». Власть капитана признана всеми без всякого обсуждения и договора. То ли поначитались книжек, то ли осознаем, что без Кирилла мы полные лохи, то ли разум заговорил, то ли банальный инстинкт самосохранения заработал…
Команды нашего капитана - уникальная штука. Я всегда считал, что команда настоящего морского волка, а Кирилл, по моему разумению, таковым и является, должна звучать исчерпывающе. Там возьми, туда-то отнеси, тем-то пришпандорь, доложи об исполнении. Кирилл командует по-другому: «Мотор чем-нибудь привяжи», «Рейки какие-нибудь придумай», «Прокладку какую-нибудь найди», «Чем-нибудь этот болт обмотай», «Как-нибудь спили» и т.п. Но все слушаются. Все находится, придумывается, приматывается и присопливается. Афера, одним словом.
И при всем при этом капитана слушаемся беспрекословно. Его последнее распоряжение в походе, которой он отдал команде, было абсолютно, мягко говоря, дурацким, но было выполнено всеми точно без обсуждений.
Представьте себе ситуацию. Мы покидаем яхту. Вещи собраны. Мотор убран. Все более или менее прибрано. На плите стоит сковородка с недоеденными макаронами с тушенкой. И вот диалог при покидании яхты, на которую Кирилл должен вернуться только через неделю:
Сагит: Киря, что с макаронами делать?
Кирилл: Оставь их, пусть стоят!
Сагит покидает яхту.
Ринат: Капитан, что с макаронами будем делать? В реку выкидывать нельзя.
Кирилл: Оставь, уже два раза сказал.
Ринат покидает яхту.
Костя: Киря, что с макаронами? Они ведь испортятся!
Кирилл: Накрой крышкой, ничего с ними не будет.
Костя: Уверен?
Кирилл: Уверен.
Накрываю крышкой и покидаю яхту.
Часа через полтора-два пути в Екатеринбург, когда все проголодались, начали вспоминать о макаронах. Начал я: «А на яхте сейчас макароны…». Кирилл с недоумением: «Какие макароны?». Мы переглядываемся и наперебой ему объясняем про макароны с тушенкой, которые мы накрыли крышкой по его приказу и с которыми за неделю ничего не случится. Оказывается он все время нашего беспокойства о макаронах думал о чем-то своем и вопросы отражал плохо. Но командовал, какой-то частью мозга считая, что речь идет о каких-то других, еще не вареных макаронах из яхтенных запасников. А мы слушались. Посмеялись, представив себе макароны через неделю. Плесень, черви… Брр… «Ощутили» запах, который проникает на соседние яхты… Ничего хорошего. Кирилл с грустью предположил, что выбрасывать придется и сковородку, и крышку. И что вы думаете? Через неделю Кирилл вернулся на яхту и ….с макаронами НИЧЕГО не случилось!!! Они были свежими как утренняя роса и пахли, как и положено пахнуть макаронам с тушенкой, то есть макаронами с тушенкой. Съесть их Кирилл почему-то не решился, отдал местному псу. Тот жив до сих пор. Я начинаю подозревать, что не только команда, но и многие предметы, находящиеся на яхте, слушаются капитана. Макароны - абсолютно точно. Очевидно, они по-своему, по-макароньему сказали: «Есть, сэр!». И сохранили себя свежими.
Итак, все необходимое сделано, проверено и примерно в 15.20 выходим. На моторе. Правда, еще минут двадцать нам пришлось болтаться в акватории яхт-клуба, ибо о цепи, что перегораживала выход собственно в Каму, никто и не вспомнил. Пока докричались, пока искались ключи, пока отпускалась цепь, Кирилл маневрировал в узком пространстве. Маневрировал впервые и удачно, ибо вышли и пошли.