Кларк Эштон Смит - Конец рассказа (The End of Story, 1929)
Молодой студент возвращается с учёбы на родину, к отцу. В пути он умудрился слегка заблудиться и прибывает в Перигонское аббатство, где его радушно привечают монахи. Настоятель показывает богатейшую библиотеку монастыря, и даже особо редкие экземпляры, скрытые в секретной панели стола. Среди них есть и некий запрещённый текст на старофранцузском, который, со слов настоятеля, опасно читать каждому, поэтому он не в открытом доступе. И конечно же, с той самой минуты студент становится одержи запретным плодом. Что же в той книге?
Знакомый каждому сюжет. Будь то яблоко Эдема или подвал Синей Бороды. Что и резонно, ведь любопытство погубило не только кошку, но и многих людей.
В отличие от книг в произведениях Лавкрафта, текст на старофранцузском не являлся магическим сам по себе, но он вводит студента в дальнейшее искушение, и вот уже тогда-то начинается всякое чудно.
В этом рассказа чуть меньше описаний, за которые я так нахваливал предыдущие два рассказа, но оно захватывает не меньше. Сегодня студентом себя может почувствовать каждый, хотя, конечно, сегодняшние студенты вряд ли так легко осилят старофранцузский, а потом ещё и греческий главному герою понадобится в какой-то момент. Истинный гуманитарий, не чета современным, должен был знать три языка, минимум, помимо родного! Ну потому что на латыни и греческом были написаны все "главные" тексты - римских историков и греческих философов. А французский или немецкий шли вторым эшелоном, как нечто само собой разумеющееся.
Рассказ захватывающий, и хотя он более длинный, пролетает время за ним незаметно. И как обычно, кусочек для примера:
"С осторожностью, выдающей истинного ценителя, Илларион раскрывал передо мной том за томом. Многих книг я никогда раньше не видел, а о некоторых даже и не слышал. Мой горячий интерес и неподдельный восторг явно доставляли ему удовольствие, ибо через некоторое время монах нажал на скрытую внутри одного из библиотечных столов пружину и извлёк оттуда длинный ящик, где, по его словам, хранились сокровища, которые он не отваживался доставать в присутствии остальных и о существовании которых монахи даже не догадывались.
- Вот, продолжал он, - три оды Катулла, которых вы не найдёне ни в одном опубликованном издании его произведений. А вот подлинная рукопись Сапфо - полная копия поэтмы, которая доступна всему человечеству лишь в виде разрозненных отрывков. А тут..."
With a care that was both loving and meticulous, the abbot Hilaire brought out volume after volume for my inspection. Many of them I had never seen before; some were unknown to me even by fame or rumor. My excited interest, my unfeigned enthusiasm, evidently pleased him, for at length he pressed a hidden spring in one of the library tables and drew out a long drawer, in which, he told me, were certain treasures that he did not care to bring forth for the edification or delectation of many, and whose very existence was undreamed of by the monks.
“Here,” he continued, “are three odes by Catullus which you will not find in any published edition of his works. Here, also, is an original manuscript of Sappho - a complete copy of a poem otherwise extant only in brief fragments; here are
В общем, ещё один прекрасный рассказ Смита. Приятного прочтения, если доберётесь!
#кларкэштонсмит