Фарфор и Яма (рассказ)
…И стоял жрец Оринунгу перед здоровенной ямой, вперив в неё свой мудрый взор. Что-то подсказывало, что поселиться здесь - идея весьма сомнительного свойства. Но лес бесконечен, а его племя скитается много лун. Охотники возвращались с пустыми руками и широко раскрытыми глазами, не найдя зверей. Ручьи, что попадались в пути, давали лишь горькую, отравленную воду.
И потом, мудрый жрец - источник непоколебимой уверенности и неисчерпаемого знания. Показать сомнение своему ковену - значит, как минимум, потерять статус, а как максимум, доверие. Он и так стоит здесь слишком долго, и люди начинают что-то подозревать. В конце концов, зов предков (если конечно, он правильно истолковал видения этой странной травы, которую Чёрный Медведь звал Мозгокруткой), велел ему прийти именно на это место. И… как же много времени они потратили на этот путь.
- Строить будем здесь, - прочистив горло, изрёк духовный лидер ковена.
- Что, простите, здесь?! Кхм, то есть, ЖРЕЦ ОРИНУНГУ ИЗРЁК, СТРОИМ В ЯМЕ! - подтвердил вождь.
За спиной у жреца Оринунгу послышался недовольный шёпот. Он обернулся, с таким усилием сдвинув кустистые брови, что за ними и народ-то разглядеть было непросто. Оно и к лучшему, ни к чему лишний раз видеть озадаченные лица.
- Строим здесь, - увесистый спокойный бас прокатился по лесу, оставив после себя обречённую тишину.
И они начали строить.
Мудрый жрец сидел на пригорке, пытаясь наладить связь с Кернунносом. Он просил у бога ответов на вопросы по поводу Ямы - так и назвали жители свой новый дом - и выбора места для основания поселения. Оринунгу чертил на земле таинственные символы и окуривал пространство вокруг магическими травами. Но кажется, опять перестарался с набором трав - его ритуальный головной убор, увенчанный оленьими рогами, едва не угодил в Яму. Тут-то он и заметил, глянув вниз, что один из членов ковена как-то странно присел на дне и смотрит на него непонимающими, пустыми глазами. Взгляд этот встревожил Оринунгу не на шутку. Сизый Вепрь был человеком неглупым, одарённым большой силой и выносливостью. Малость впечатлительным, но лишь в той степени, что является полезной для связи с космосом и богами.
- Ты чего там затеял, Сизый Вепрь? - Сизый Вепрь не отозвался. - Эй, Санек, - я тебя вообще-то звал! - Но «Санек» лишь молчал и продолжал смотреть со странным недоумением в сторону друида, но как будто сквозь него.
Казалось, он видел что-то, незримое для других. Остальные, побросав лопаты и кирки, чесали головы, озадаченные странным поведением собрата. Что-то нехорошее происходило. И когда все готовились ночевать, Санек так и не выполз из Ямы.
Наутро, заглянув вниз, Оринунгу увидел, что Сизый Вепрь копнул ещё на несколько метров вглубь и, похоже, напоролся на какую-то металлическую корягу, прятавшуюся под слоем грунта. Откуда-то снизу в Яму натекло воды, и окрашена она была багровой кровью Вепря.
Оринунгу долго взывал к Гекате о внезапном отходе Санька в загробный мир, но богиня молчала, как молчал и Кернуннос. Однако днём охотники вернулись с добычей, а на опушке зацвела яблоня, и потому решили закончить начатое. Что стало с телом Санька, обитателям деревни жрец не сказал. Самые глубины Ямы жители устлали фарфоровой белой плиткой, и вода стала прозрачно-голубой. Над ней построили двухъярусное жилище странного вида, наткнувшись на которое в лесу, можно было попутаться рассудком. Странное место. Одна стена выше другой, окна перекошенные, к центральной комнате от входа вёл лабиринт. Жрец устроил в доме храм Кернунносу. Все остальные, не особо сговариваясь, вырыли себе землянки, примыкающие к Яме. В них хорошо спалось, хоть и без видений. Вода в Яме поднялась, и жители пили из фарфорового бассейна Кернунноса, и всем было хорошо. Все хвалили вождя и кланялись жрецу, благодаря их за спасение ковена от смерти.
Прошло немало лет с тех пор, славных и сытных, прежде чем жрец Оринунгу нашёл жену вождя на алтаре Кернунноса. Через дыру в крыше храма на неё падал солнечный свет - день до того казался таким прекрасным. Она была мертва, как и её плод. Двойная смерть. Двойная жертва. Во имя бога, что никогда не требовал человеческих жертв. Оринунгу находился в смятении. Как могло так случится, что его бог призвал к себе живых - и тех, кому только предстояло жить? Что они сделали не так? Чем он не угодил своему повелителю? В ту же ночь Яму заполонила вода. В землянке вождя она достигла пояса. Жителям пришлось бежать из своих жилищ и селиться в доме над ямой. В доме, что предназначался для богов.
Весь следующий день жрец Оринунгу провел в одном нескончаемом камлании. Он вопрошал - что мы делаем не так? Позволь нам узнать. Низведи на нас сон, о великий Кернуннос. Но бог сновидений молчал. И Оринунгу стало страшно, как на самом деле, стало страшно и его богу. Ведь он зашел на территорию, неподвластную ему и его силам.
На следующий день Оринунгу проснулся под стук дерева. В его хижину, расположенную за несколько десятков шагов от ямы - предусмотрительно с его стороны - стучался Бурый Крыс. Он пришел, чтобы сообщить - вода в Яме багровая. От крови Вождя, что лежал на дне с распоротым горлом. Безмолвие охватило Яму - и особняк поверх. Войдя под его своды, Оринунгу ощутил на себе тяжесть произошедшего. Прежде в доме обитал Кернуннос - и шаги здесь были легки и приносили радость. Но сейчас бог оставил его, и наклоненные стены, хитрые повороты, чудовищно неправильные углы вызывали у него сильную головную боль и недоумение. Как могли они построить столь богомерзкое здание? Столь противное Его воле! Все это ужасно.
Он прошел через все здание, поражаясь, сколь пугающе уродливо каждое архитектурное решение, ранее казавшееся разумным и правильным. Оринунгу проследовал к алтарному помещению - небольшому, как будто не рассчитанному на посещение паствы. В дни общего камлания они грудились вокруг него, стояли на головах друг у друга - и тогда это казалось правильным. Но не теперь.
Оринунгу зажег жаровни - угли в них только и ждали искр его кресла и огнива. Он бросил в огонь священные травы - и вознёс мольбы своему богу. Но ответил ему не Кернуннос, которому кланялся Оринунгу. Из-под земли раздался протяжный рев - казалось, сама земля восстала в возмущении, в протесте против жреца и его бога. Словно нарушил он священные заповеди и поедал человечину. Брызжущую соком, полную крови и вкуса, человечину. Но было это не так. Жрец взмолился сильнее, но на небесах молчали, лишь громче стал утробный рык из-под земли.
Сквозь деревянный пол прорвались металлические корни деревьев, что не видал род человеческий. Они вросли в жреца, моментально пронзив не только тело, но и разум, заполонив самое сущность Оринунгу. Тогда он понял, что всё это время его вёл голос, не принадлежавший его богу, Кернунносу. Кто-то другой позвал его сюда, заставил выкопать Яму, вскрыть источник голубой воды. Лишь он, духовный лидер своего ковена, повинен в неверном толковании знаков и видений. И сейчас, когда тело и душа его в унисон кричали, извиваясь на вертеле Истинных Богов, Оринунгу разобрал «зов предков». Он действительно слышал именно его. Мольбу мучимых и зов мучающих. Предостережение почивших и приказ тех, что пребывают за гранью творения.
Белоснежная плитка капища Ямы покрывалась узором крови. Капли падали с потолка и впитывались в кафель. Узор извивался дугами и врезался углами.
Жизнь Оринунгу утекала, и единственное, на что ещё было способно его «я» - оставить после себя послание. Кто знает, хватит ли у будущих поколений знаний, чтобы разобрать эти письмена. И потому кровь продолжала сочиться из ран, а угасающее сознание цеплялось за жизнь, сопротивляясь сладкому зову из-за Вуали. Когда последняя чёрточка обрела своё место в завещании, тело Оринунгу уже остывало. Его долг перед будущими поколениями исполнен. Впрочем, на том история не кончается.
Наутро соплеменники жреца проснулись с тяжёлой головой. Сны их были наполнены кошмарами. Пол в храме был проломлен, а фарфоровую плитку покрывали алые письмена, прочитать которые они не умели. Жреца Оринунгу нигде не было видно. Ручей продолжал бить, сохраняя синеватую чистоту воды в бассейне. Что-то было не так, но что именно, никто не мог понять. И вскинулись обсидиановые ножи, и судорожно начали приносить людей в жертву - самых лучших, самых красивых и самых привлекательных. Древнейший обычай, сидевший глубоко, загнанный вглубь разумом и нравоучениями Оринунгу. Когда-то давно он помогал, но не сегодня.
Земля содрогнулась. Треск и хрипы успели услышать в ковене Оринунгу, прежде чем Земля обратила на них свой гнев. Твердь отказалась держать людей, способных творить такое. Всё здание, весь храм, построенный поверх Ямы, мерзкое издевательство над силами природы и её естественными кавернами - всё ухнуло в пучину разверзнувшейся бездны.
Люди кричали. Они умоляли, они просили, в надежде, что бог откликнется на их стоны о помощи. Но Кернуннос молчал. Молодой, но разумный бог, он видел ситуацию иначе, нежели они. Все они, как он считал, предали его. Жрец прекратил слушать и поддался на уговоры сил за пределами творенья. Возможно, Кернуннос и мог бросить вызов древним богам, бывшим здесь до него. Но силы их устрашающе велики, и риск, казалось, не имел смысла. Он найдёт себе новую паству, что не поддастся на соблазны неизвестного.
Ямы исчезли. Исчез ручей, что придавал им глубины. Исчез металл, что изменял посланья, извращал смыслы. Земля сомкнулась, и по ней вновь смогли ступать дети Геи, неотягчённые ношей разума.
Авторы: Дарья Киселёва и Никита Чередников
#рассказ #рассказы #сюрреализм #магия #боги