мы еще не обладаем средствами универсального осмысления...
Отсюда: "Преодоление фальсафы", Андрей Смирнов
Осмысление чужой традиции невозможно исключительно средствами собственной. Для такого осмысления требуется логически корректный язык - такой, который стоял бы в равном отношении к основаниям процессов смыслообразования, развитых и собственной, и чужими традициями. Что касается средств осмысления (в самом широком смысле - осмысления мироздания, универсума, чужих традиций мысли), которые предоставляет нам наша традиция, то они принципиально недостаточны для вполне корректной и ненасильственной интерпретации чужой традиции. Если философия - это поиск возможности осмысления, придания смысла вещам, «делания» смысла, как метко выражается английская идиома, - то мы еще не обладаем средствами универсального осмысления. Действительно всемирной философией может быть лишь та, для которой никакая из чужих традиций не является чуждой. Однако сама возможность преодоления чуждости чужого еще остается под вопросом, а выработка подобной процедуры - интереснейшей проблемой, ждущей своего решения.
...
Привычное нам мышление, то мышление, основа которого заложена греками и которое затем развивалось и разрабатывалось всей западной цивилизацией, построено на том, что можно назвать субстанциальным взглядом на мир.
Весь наш взгляд на мир - это взгляд на некую совокупность качеств, которые существуют не сами по себе, а прилеплены к тому, что мы называем вещами. А под словом «вещь» мы всегда подразумеваем некоторую субстанцию.
На этом стоит европейская философия. И это отражается в нашем языке.
А в арабском языке доминирует процессуальный взгляд на мир. Не субстанция подпорка для букета качеств, а процесс, к которому тянутся, к которому естественно примыкают действователи и претерпевающие воздействие. Тогда окружающий нас мир - это собрание процессов. И то, что мы видим в мире, прилепливается к процессу точно так же, как качество прилепливается нами к субстанции.
Лексика, которая связана с процессуальностью, в арабском языке занимает неизмеримо большее место, чем в русском языке. Соответственно, мир видится по-другому, мир выстраивается по-другому.
Мышление, использующее этот язык, может фиксировать мир как процесс, может видеть основание устойчивости мира в процессе - то, что со времен греков мы считаем невозможным, связывая процесс с протеканием во времени, а значит, с неустойчивостью. А здесь, напротив, устойчивость может быть найдена именно как процессуальная. Это задает совершенно иное направление философскому и научному мышлению...
...
Суть русской философии конца XIX - начала ХХ века выражена знаменитой формулой Достоевского: стоит ли слеза ребенка всех благ мира? Иначе говоря, не может быть так, чтобы гармония была не целостной. Эта идея целостности, мне кажется, была в центре русской философии - и в этическом смысле, и в эстетическом смысле, и в онтологическом смысле. Например, это очень глубокая и совершенно недооцененная у нас идея всечеловеческого (а не общечеловеческого - это совершенно разные вещи!) Данилевского. Это всеединство Соловьева, философия общего дела Федорова и многое другое. Везде тут целостность - главное.
Осмысление чужой традиции невозможно исключительно средствами собственной. Для такого осмысления требуется логически корректный язык - такой, который стоял бы в равном отношении к основаниям процессов смыслообразования, развитых и собственной, и чужими традициями. Что касается средств осмысления (в самом широком смысле - осмысления мироздания, универсума, чужих традиций мысли), которые предоставляет нам наша традиция, то они принципиально недостаточны для вполне корректной и ненасильственной интерпретации чужой традиции. Если философия - это поиск возможности осмысления, придания смысла вещам, «делания» смысла, как метко выражается английская идиома, - то мы еще не обладаем средствами универсального осмысления. Действительно всемирной философией может быть лишь та, для которой никакая из чужих традиций не является чуждой. Однако сама возможность преодоления чуждости чужого еще остается под вопросом, а выработка подобной процедуры - интереснейшей проблемой, ждущей своего решения.
...
Привычное нам мышление, то мышление, основа которого заложена греками и которое затем развивалось и разрабатывалось всей западной цивилизацией, построено на том, что можно назвать субстанциальным взглядом на мир.
Весь наш взгляд на мир - это взгляд на некую совокупность качеств, которые существуют не сами по себе, а прилеплены к тому, что мы называем вещами. А под словом «вещь» мы всегда подразумеваем некоторую субстанцию.
На этом стоит европейская философия. И это отражается в нашем языке.
А в арабском языке доминирует процессуальный взгляд на мир. Не субстанция подпорка для букета качеств, а процесс, к которому тянутся, к которому естественно примыкают действователи и претерпевающие воздействие. Тогда окружающий нас мир - это собрание процессов. И то, что мы видим в мире, прилепливается к процессу точно так же, как качество прилепливается нами к субстанции.
Лексика, которая связана с процессуальностью, в арабском языке занимает неизмеримо большее место, чем в русском языке. Соответственно, мир видится по-другому, мир выстраивается по-другому.
Мышление, использующее этот язык, может фиксировать мир как процесс, может видеть основание устойчивости мира в процессе - то, что со времен греков мы считаем невозможным, связывая процесс с протеканием во времени, а значит, с неустойчивостью. А здесь, напротив, устойчивость может быть найдена именно как процессуальная. Это задает совершенно иное направление философскому и научному мышлению...
...
Суть русской философии конца XIX - начала ХХ века выражена знаменитой формулой Достоевского: стоит ли слеза ребенка всех благ мира? Иначе говоря, не может быть так, чтобы гармония была не целостной. Эта идея целостности, мне кажется, была в центре русской философии - и в этическом смысле, и в эстетическом смысле, и в онтологическом смысле. Например, это очень глубокая и совершенно недооцененная у нас идея всечеловеческого (а не общечеловеческого - это совершенно разные вещи!) Данилевского. Это всеединство Соловьева, философия общего дела Федорова и многое другое. Везде тут целостность - главное.