"Доктор Живаго"
Если читать не к экзамену или семинару, а с настроением, вдохновением, увлечением и от корки до корки, то романы, конечно, становятся еще лучше и выразительнее, впечатляют больше, задевают глубже, вообще обретают особую прелесть. Вот, значит, пришло и для меня время "Доктора Живаго". То есть я давненько себя пилила - мол, Ксюша, стыдно плохо знать этот роман, все-таки за него Нобель по литературе, все-таки уникальный исторический период, все-таки (и это, наверное, самое важное) когда-то люди шли на риск, чтобы раздобыть (а сначала - сделать) самиздатовскую копию и успеть ее прочесть. А я, значит, имею все возможности и до сих пор не. Купила в субботу в Доме Зингера, как мечталось, читала всю дорогу, лежа на верхней полке и закусывая персиками, и светло-оранжевый сок капал на бумагу и белые простыни.
Давно не было такого, чтобы я читала, читала, читала, как в наваждении, ненадолго уходила заняться работой - именно физической - и переварить прочитанное. А потом - опять. Чтобы после чтения была слегка захмелевшая. Как на первые курсы филфака вернулась почти на неделю, честное слово.
Роман, конечно, жутко, жутко увлекательный. Не отпускает. Иную книгу у меня получается бросить или отложить до более подходящего времени. С этой не то. Конечно, многие "человеческие связи" порой кажутся несколько искусственными, состроенными Пастернаком, будто для своего удобства и воплощения замысла он сам сталкивает людей, но это, в общем, ничего, не приделывает действию "деревянную ногу". Тем более пути жизни настолько неисповедимы (а уж во время тех "страшных лет России" - тем более), что иногда такое случается, что и нарочно не придумаешь. Но, в общем, весь роман как-то строится на "поразительных, свыше ниспосланных стечениях обстоятельств" - зато и не скучно, и не тошно-тоскливо читать, как один там другой спорный и неоднозначный роман про эти же смутные времена (да, тоже получивший Нобеля). Тогда каждую секунду, вероятно, были поразительные обстоятельства.
Некоторые куски романа читаются прямо как заготовка для киносценария - хочется вообразить из этого кадр, фотографию и убрать в рамку. То есть иногда герои получаются такие, будто это уже кино, и их играют актеры, правда, как говорится, старой школы актеры, очень хорошие и играющие очень талантливо.
Прочти я роман так же неотрывно, как сейчас, лет в 18, я бы, разумеется, без памяти влюбилась в Юрия Живаго и стала бы искать кого-то такого же в жизни. Об ту пору именно такие люди меня и влекли, все эти пылкие, тонко чувствующие, drama queen практически, но внешне сдержанные, со страстями не явными, но угадывающимися - и тем сильнее манящими. Это попозже я хлебнула разочарований со всеми этими тонко чувствующими - сейчас они как будто обмельчали, то есть страсти, сомнения, порывы и творческие амбиции остались, а вот выдержанности духа, твердости и благородства запас выделен все же немного более скудный. Впрочем, наверное, одно из определяющих обстоятельств в характере Живаго было то, что он, в отличие от Миши Гордона, посчитал филологию и философию недостаточными, чтобы полностью реализоваться в жизни (потому их оставил для души, а в качестве дела жизни выбрал медицину).
"Все песни только о любви", это разумеется. Про любовь в романе тоже много, интересно и занимательно, но иногда мне казалось, что Пастернака все-таки несколько несет с некоторыми этими возвышенными и полумистическими вещами, но, опять же, ни действию, ни описанию это "деревянной ноги" не приделывает. Да, чуточку удаляет от живой жизни (простите), немножко обезличивает и выхолащивает, но в меру, в меру. Правда же, многие дышали тогда "духами и туманами", а Живаго, знать, породы был такой, что ему в этом смысле были нипочем и фронт, и голод, и революционные ужасы, и партизанщина - тем и интересен. Кстати, дошло до меня, почему стихи Юрия Живаго вынесены в отдельную часть без пояснения. Раньше я думала, что они гораздо гармоничнее вписались бы сразу в ткань романа, дополнили бы и расцветили. А теперь понимаю - нет. Вот, допустим, тебе попала в руки книга стихов, ты ее читаешь, воображаешь себе - или вспоминаешь - их автора, реально существующего человека. И здесь от такого построения Юрий Живаго еще живее, буквально еще отчетливее обретает плоть и кровь, а не только бумагу и чернила.
Конечно, сложно рассуждать о романе без спойлеров. Но, в общем, у Пастернака получилось передать масштаб действия без отвлеченности, в достаточной мере погрузить в исторические детали без скуки и задеть за живое, вызвать эмоции, контакт и прочее. Что ж, одно слово - гений. Пожалуй, и правда одна из важнейших книг прошлого века.
Давно не было такого, чтобы я читала, читала, читала, как в наваждении, ненадолго уходила заняться работой - именно физической - и переварить прочитанное. А потом - опять. Чтобы после чтения была слегка захмелевшая. Как на первые курсы филфака вернулась почти на неделю, честное слово.
Роман, конечно, жутко, жутко увлекательный. Не отпускает. Иную книгу у меня получается бросить или отложить до более подходящего времени. С этой не то. Конечно, многие "человеческие связи" порой кажутся несколько искусственными, состроенными Пастернаком, будто для своего удобства и воплощения замысла он сам сталкивает людей, но это, в общем, ничего, не приделывает действию "деревянную ногу". Тем более пути жизни настолько неисповедимы (а уж во время тех "страшных лет России" - тем более), что иногда такое случается, что и нарочно не придумаешь. Но, в общем, весь роман как-то строится на "поразительных, свыше ниспосланных стечениях обстоятельств" - зато и не скучно, и не тошно-тоскливо читать, как один там другой спорный и неоднозначный роман про эти же смутные времена (да, тоже получивший Нобеля). Тогда каждую секунду, вероятно, были поразительные обстоятельства.
Некоторые куски романа читаются прямо как заготовка для киносценария - хочется вообразить из этого кадр, фотографию и убрать в рамку. То есть иногда герои получаются такие, будто это уже кино, и их играют актеры, правда, как говорится, старой школы актеры, очень хорошие и играющие очень талантливо.
Прочти я роман так же неотрывно, как сейчас, лет в 18, я бы, разумеется, без памяти влюбилась в Юрия Живаго и стала бы искать кого-то такого же в жизни. Об ту пору именно такие люди меня и влекли, все эти пылкие, тонко чувствующие, drama queen практически, но внешне сдержанные, со страстями не явными, но угадывающимися - и тем сильнее манящими. Это попозже я хлебнула разочарований со всеми этими тонко чувствующими - сейчас они как будто обмельчали, то есть страсти, сомнения, порывы и творческие амбиции остались, а вот выдержанности духа, твердости и благородства запас выделен все же немного более скудный. Впрочем, наверное, одно из определяющих обстоятельств в характере Живаго было то, что он, в отличие от Миши Гордона, посчитал филологию и философию недостаточными, чтобы полностью реализоваться в жизни (потому их оставил для души, а в качестве дела жизни выбрал медицину).
"Все песни только о любви", это разумеется. Про любовь в романе тоже много, интересно и занимательно, но иногда мне казалось, что Пастернака все-таки несколько несет с некоторыми этими возвышенными и полумистическими вещами, но, опять же, ни действию, ни описанию это "деревянной ноги" не приделывает. Да, чуточку удаляет от живой жизни (простите), немножко обезличивает и выхолащивает, но в меру, в меру. Правда же, многие дышали тогда "духами и туманами", а Живаго, знать, породы был такой, что ему в этом смысле были нипочем и фронт, и голод, и революционные ужасы, и партизанщина - тем и интересен. Кстати, дошло до меня, почему стихи Юрия Живаго вынесены в отдельную часть без пояснения. Раньше я думала, что они гораздо гармоничнее вписались бы сразу в ткань романа, дополнили бы и расцветили. А теперь понимаю - нет. Вот, допустим, тебе попала в руки книга стихов, ты ее читаешь, воображаешь себе - или вспоминаешь - их автора, реально существующего человека. И здесь от такого построения Юрий Живаго еще живее, буквально еще отчетливее обретает плоть и кровь, а не только бумагу и чернила.
Конечно, сложно рассуждать о романе без спойлеров. Но, в общем, у Пастернака получилось передать масштаб действия без отвлеченности, в достаточной мере погрузить в исторические детали без скуки и задеть за живое, вызвать эмоции, контакт и прочее. Что ж, одно слово - гений. Пожалуй, и правда одна из важнейших книг прошлого века.