Похвала безделию
Пустой
Незанятый никакими вопросами,
как пустая кабинка общественного сортира,
Человек довольного одиночества,
мерно кипит, будто суп в кастрюле
бульон, месиво ингредиентов -
русских штей
и никакой самодеятельности
никакого забегания вперед
буль-буль варится
что бы такого поделать?
этакого
ничего
всё наладится, будет готово
без ведома капусты и морковки
будут еще приключения
прохождение через тернии
пищеварительного тракта
к новой пустоте общественного сортира
Да будь он неладен, человек! Паучок - тот тоже - мухам паутинки плетет, собачонка - крутится вертится, лает кусает, корм жрёт и спит. У всего своя функция. Всему своё дело. Всему своя роль и питание
Всё одно не спится. А что делать? спаться - оно пожалуй лучшее времяпрепровождение.
убей в себе государство
просыпалось человечеством
рассыпалось одиночеством
Я. Дягилева
Вот уж целый пузырь времени ( а время Мартын мерял в пузырях водки, ибо чем ещё?) Мартын оставался в одиночестве. Его собака-забулдыга повернулась во тьму. Сиял монитор - зраком света - оттуда откуда-то из бесконечности. Наедине с темнотой, подкармливая собаку-забулдыгу собственными частичками эпидермиса - пылью, Мартын шествовал по тёмным коридорам. Один и это было так тихо и спокойно, будто Мартын исполнил императив «живи как будто уже умер».
- Прохладно во гробе-себе-самом, медленно разлагается тело мое, умышленно неуёмно исполняются замыслы Мои, которые уединились со Всевечным Замыслом и теперь кружат хлопья перхоти вокруг меня, аки планета солнннечной системы, облака газа и гениталий-астероидов. Всё думаю, думаю над сутью человеческой иш чо надумал то: Человек - это обезьяна с палкой копалкой в колоссальном забое говна - культуры, цивилизации - насранное человечеством за всё его время проведенное в одноразовом эко-сортире на кладбище. Великое множество срало там - работники кладбища, посетители, мёртвые. И говно копилось вперемешку с раствором неким. Говно мягкое и препротивное, твердое и тонкое, такое и сякое, слои его высоки и глубоки. Копай неперекопаешь! Перекидывай с одной кучи, с одного краю на другой - куча утончается, амортизируется, меняет очертания, обращается в готические храмы и небоскрёбы, административные здания и контуры вспомогательных экскаваторов. Меняют очертания - границы государств и континенты - говно остаётся говном. Плавает в океане раствора. В эволюционном первобульоне раствора пузырится, чавкает от попадания новых порций.
- Не пора ли выпить, Мартын?
- Милости прошу, разливай, дорогой, - так говорил Мартын со своим внутренним гением, которого он обнаружил меж страничек книжки Марка Аврелия и так и жил с ним Внутренний гений заменяя собаку на время Четырнадцати пузырей.
Водки было сегодня немного, да и предыдущие опыты употребления больших количеств хуёвой водки ничем не увенчались - хуёво да и только. Посему употребляем немного, ибо не в количестве водки дело, но дело в том, чтоб заебись посидеть.
Хлопнули. Закурили.
-Невкусная какая… вот вкусно пьётся на военном поприще, это мммм, знаешь когда подвиги по району обьёбаный совершаешь, ну там шарахаешься с местными пересекаешься и хуй его знает чо тебя ждёт на что нарвёшься.
- Щас будем картошку жарить для антуражу, чтоб тебя Мартын кормить, - говорит Внутренний гений.
- Давай хули… режь.
Внутренний гений нарезал картошку, захуярил в сковородку и она жарилась. Тем временем Мартын налил ещё.
- Вот скока не выпьешь, блядь, есть желание повторить. Только ко второму пузырю становится похуя и чорноя блевотина затмевает мой разум и рот. Зачем ты меня кормишь картошкой, о внутренний?
- Хуй знает, кто ж тебя кормить то будет, тебе дай волю делать что хош, так ты в падике под лестницей будешь только лежать в полусне полуяви похмельной да из пузыря приглатывать.
- Ледяная, заебись, не так противно, спасибо, внутренний, конечно, да вот только думаю я - захуй не похуй ли вся эта кормёшка, была б моя воля волюшка таки сдох бы как Лотреамон в Париже от голоду. Была такая мысль - съебаться в Париж и сдохнуть там на улице, как негры всякие валяются по улицам там в одеялах завернутые - спят, эх…
- Хуй знает, собираться надо, выдумывать какую-то цель, а затем её исполнять, ты веть не можешь Мартын, все цели для тебя неуместны в человеческом исполнении…
- Да уж, всё течот и течот, как вотка в наши рюмки… может ещё?
- Ну всё понеслась…
- Да лана похуй. Рюмка Водки всего лишь символ перехода из одного состояния в другое, как сигаретка бля… а насчет жратвы бляяя… так радостно, например, когда во время практики бомжевания по мегаполису добываешь себе жратву среди объедком правильных граждан, так это правильно, идёшь куда в торговый центр, этот храм консюмеризма и доедаешь за всякими людьми в ресторанном дворике … потом сигаретку стрельнёшь… иной раз пиво остаётся, пиво попить можно. Вот так такая практика. Естественно для меня-человека добывание в естественных условиях пищи-питания, покупать же неестественно, отчуждение тут и подлость. Прав Джон Зерзан, что первые люди охотниками собирателями были.
- Ну вот, уж картошка твоя Мартын поспела. Давай выпьем за здоровье потребителей, консъюмермента, который тебя кормил тсскать и прочих обывателей.
- Давай, чирззз, тоже люди ить.
Внутренний гений куда-то стушевался и Мартын в одиночестве допивал холодную чикушку. Дело было вечером, делать было…
- Да и с хуя ли обязательно что-то делать? Делать что-то - это как кирпичик в кладку стены времени, пространства, капитализма - всеобщего, кароч, вкладывать. Личный вклад значч, а ты здесь каменщик. Я подозреваю всю эту отвратительную внешнюю стену отгораживающую, всё это внешнее от пустоты внутреннего, «тюрьму без стен», в которой «вечная весна в одиночной…». В одиночной тихо, спокойно ни одно живое существо - ах, этот каменщик сбоку, что тоже кирпичики с личными именами собственными громоздит, хотя скорее червяка, такого жирного мотыля в кучу дерьма присовывает, ни одно живое существо те не со-трудничает в постройке этого кафкианского Замка - твоей же стены. А за стеной затхлое приведение, мотылек Воли к жизни, с таким то набором индивидуальных качеств и свойств - и всё то пригодится в постройке и всё то громоздится высится кучей говна.
Главное легкость, легкость во всем. Всякого рода учоные утверждают, что жизнь трудна. Да хули утруждаться? Непонимаю. Вон иные объекты изучения учоных даже ходят на работу и изможжжают свои бренные тела чем-то, что им нахуй не нужно. Никаму не нужно. Смешно ваще. Чушшш полная всякого рода деятельность направленная на поддержание собственного, так скажем, общественного статус кво. Ладно, мыться раз в неделю, ладно бля ногти стрич… про сие Христос не говорил, а говорил - не заботиться о дне завтрашнем, ни что те пожрать, ни одеть…. посмотрите на птиц небесных - не сеют, не жнут, Отец небесный их питает. О Царствии божьем заботу имейте. Вспомним притчу о Марфе и Марии что ли как их… Мария села и слушала Слово пока Марфа на стол накрывала, суетилась. Таким образом - Царствие божие убер аллес! Всё остальное приложится. И итить прилогается, ежели слова Христа навсерьёз принимать, а всё остальное ничем… скверными обстоятельствами, антуражем, обстановкой в комнате, где Христос глаголет.
Слово - магия, оно распространяется, становится плотию на действительности и всё становится хорошо и неча становится беспокоиться.
Всякая общественная деятельность - общественна, только и всего.- думал Мартын, - Это хитиновый панцирь себя-как-букашки вопиет о собственном месте своем в муравейнике. Частенько букашке кажется несправедливым роль своя в устройстве обчества или для какой-нибудь группы букашек к коей она принадлежит - чото не так. Хи-хи. Это всего-навсего сбой в программе, не зря при совке в дурдома сажали подобных, там подлечивали и выползало насекомое говно жрать окружающего мира перерабатывать починённое, полезное для целого. А Целое - это зиккурат говна. Матерьяльный мiр.
Там где «Я» против - пролегает линия фронта, «Я», как абсолютно независимая, анти-общественная, анти-всё единица. Остальное - шныряние в окопах подобно крысам.
Вот вам крест, что я завтра повешусь,
А сегодня я просто напьюсь.
С.Есенин
Таки Мартын вот ужо тридцать три пузыря (а время он отмерял в пузырях выпитой вотки) собирался с Внутренним гением, которого недавно обнаружил среди страниц книжки Марка Аврелия и сидел с ним на зловонной прокуренной кухонке, пил вотку. Быть может быть это был черт из зелёных галлюцинаторных чертей, никак демон Сократа - Внутренний гений, хуй его знает. Им было интересно рядом.
Собираясь с мыслями Мартын разливал ледяную вотку, ибо вотку они пили настолько хуёвую, что иначе как в замороженном виде её употреблять было нельзя.
- Всякое усилию подобно рефлекторному напряжению сфинктера при дефекации блять, посему я неутруждаюсь нихуя. Мiр погряз в виде важных дел. У всех блять такие озабоченные морды, хи-хи, а сводится всё к тому, к заботе о дне завтрашнем, что пожрать во что одеться… н-да сие неверно, ибо «возможно прибавить тебе росту на локоть» - нее, но бох твой ведает. Это всё к молчанию и пустоте. К тому чтоб самому пустым пузырём остаться пред внутренним гением, который бухает вотку сидит. Ни прошлого ни будущего - пустой пузырь. Ни ответственности за бесцельно прожитую жизнь. Не дай бох прожить муравейную жизнь по ходам в муравейнике, по червоточине в стволе дерева - старом кресле. Пути господни неисповедимы конеш, однако пусть вынесут на носилках.
- Чирзз, дорогой внутренний, чирзз отечество… меня иногда спрашивают об отечестве хи-хи. Отечество моё - зловонная канава, где я пьяный подыхаю, только и всего. Иные трезвые субъекты семенят рядом проходют мимо, тока мне допизды я валяюсь под из взглядами в их нагромождении говна. У меня статическая поза, а они суетятся, так ещё больше в говне измазываются, говнодемоны блять, с ног до головы в говне. А у меня тока спина, ибо упал я в канаву и лежу чистый с анфаса на небо гляжу, а небо чистое и дождик моросит - меня омоет хи-хи.
- Жизнь - это перейти поле и непременно наступить в говно. Можно в нём извазюкаться полностью, можно только чуть…
- У меня в последнее время творческий запор блять, кучу потребляю - нихуя не высираю. Пусть пусть меня переполняет и куда-то сцеживается всё сие…
Незанятый никакими вопросами,
как пустая кабинка общественного сортира,
Человек довольного одиночества,
мерно кипит, будто суп в кастрюле
бульон, месиво ингредиентов -
русских штей
и никакой самодеятельности
никакого забегания вперед
буль-буль варится
что бы такого поделать?
этакого
ничего
всё наладится, будет готово
без ведома капусты и морковки
будут еще приключения
прохождение через тернии
пищеварительного тракта
к новой пустоте общественного сортира
Да будь он неладен, человек! Паучок - тот тоже - мухам паутинки плетет, собачонка - крутится вертится, лает кусает, корм жрёт и спит. У всего своя функция. Всему своё дело. Всему своя роль и питание
Всё одно не спится. А что делать? спаться - оно пожалуй лучшее времяпрепровождение.
убей в себе государство
просыпалось человечеством
рассыпалось одиночеством
Я. Дягилева
Вот уж целый пузырь времени ( а время Мартын мерял в пузырях водки, ибо чем ещё?) Мартын оставался в одиночестве. Его собака-забулдыга повернулась во тьму. Сиял монитор - зраком света - оттуда откуда-то из бесконечности. Наедине с темнотой, подкармливая собаку-забулдыгу собственными частичками эпидермиса - пылью, Мартын шествовал по тёмным коридорам. Один и это было так тихо и спокойно, будто Мартын исполнил императив «живи как будто уже умер».
- Прохладно во гробе-себе-самом, медленно разлагается тело мое, умышленно неуёмно исполняются замыслы Мои, которые уединились со Всевечным Замыслом и теперь кружат хлопья перхоти вокруг меня, аки планета солнннечной системы, облака газа и гениталий-астероидов. Всё думаю, думаю над сутью человеческой иш чо надумал то: Человек - это обезьяна с палкой копалкой в колоссальном забое говна - культуры, цивилизации - насранное человечеством за всё его время проведенное в одноразовом эко-сортире на кладбище. Великое множество срало там - работники кладбища, посетители, мёртвые. И говно копилось вперемешку с раствором неким. Говно мягкое и препротивное, твердое и тонкое, такое и сякое, слои его высоки и глубоки. Копай неперекопаешь! Перекидывай с одной кучи, с одного краю на другой - куча утончается, амортизируется, меняет очертания, обращается в готические храмы и небоскрёбы, административные здания и контуры вспомогательных экскаваторов. Меняют очертания - границы государств и континенты - говно остаётся говном. Плавает в океане раствора. В эволюционном первобульоне раствора пузырится, чавкает от попадания новых порций.
- Не пора ли выпить, Мартын?
- Милости прошу, разливай, дорогой, - так говорил Мартын со своим внутренним гением, которого он обнаружил меж страничек книжки Марка Аврелия и так и жил с ним Внутренний гений заменяя собаку на время Четырнадцати пузырей.
Водки было сегодня немного, да и предыдущие опыты употребления больших количеств хуёвой водки ничем не увенчались - хуёво да и только. Посему употребляем немного, ибо не в количестве водки дело, но дело в том, чтоб заебись посидеть.
Хлопнули. Закурили.
-Невкусная какая… вот вкусно пьётся на военном поприще, это мммм, знаешь когда подвиги по району обьёбаный совершаешь, ну там шарахаешься с местными пересекаешься и хуй его знает чо тебя ждёт на что нарвёшься.
- Щас будем картошку жарить для антуражу, чтоб тебя Мартын кормить, - говорит Внутренний гений.
- Давай хули… режь.
Внутренний гений нарезал картошку, захуярил в сковородку и она жарилась. Тем временем Мартын налил ещё.
- Вот скока не выпьешь, блядь, есть желание повторить. Только ко второму пузырю становится похуя и чорноя блевотина затмевает мой разум и рот. Зачем ты меня кормишь картошкой, о внутренний?
- Хуй знает, кто ж тебя кормить то будет, тебе дай волю делать что хош, так ты в падике под лестницей будешь только лежать в полусне полуяви похмельной да из пузыря приглатывать.
- Ледяная, заебись, не так противно, спасибо, внутренний, конечно, да вот только думаю я - захуй не похуй ли вся эта кормёшка, была б моя воля волюшка таки сдох бы как Лотреамон в Париже от голоду. Была такая мысль - съебаться в Париж и сдохнуть там на улице, как негры всякие валяются по улицам там в одеялах завернутые - спят, эх…
- Хуй знает, собираться надо, выдумывать какую-то цель, а затем её исполнять, ты веть не можешь Мартын, все цели для тебя неуместны в человеческом исполнении…
- Да уж, всё течот и течот, как вотка в наши рюмки… может ещё?
- Ну всё понеслась…
- Да лана похуй. Рюмка Водки всего лишь символ перехода из одного состояния в другое, как сигаретка бля… а насчет жратвы бляяя… так радостно, например, когда во время практики бомжевания по мегаполису добываешь себе жратву среди объедком правильных граждан, так это правильно, идёшь куда в торговый центр, этот храм консюмеризма и доедаешь за всякими людьми в ресторанном дворике … потом сигаретку стрельнёшь… иной раз пиво остаётся, пиво попить можно. Вот так такая практика. Естественно для меня-человека добывание в естественных условиях пищи-питания, покупать же неестественно, отчуждение тут и подлость. Прав Джон Зерзан, что первые люди охотниками собирателями были.
- Ну вот, уж картошка твоя Мартын поспела. Давай выпьем за здоровье потребителей, консъюмермента, который тебя кормил тсскать и прочих обывателей.
- Давай, чирззз, тоже люди ить.
Внутренний гений куда-то стушевался и Мартын в одиночестве допивал холодную чикушку. Дело было вечером, делать было…
- Да и с хуя ли обязательно что-то делать? Делать что-то - это как кирпичик в кладку стены времени, пространства, капитализма - всеобщего, кароч, вкладывать. Личный вклад значч, а ты здесь каменщик. Я подозреваю всю эту отвратительную внешнюю стену отгораживающую, всё это внешнее от пустоты внутреннего, «тюрьму без стен», в которой «вечная весна в одиночной…». В одиночной тихо, спокойно ни одно живое существо - ах, этот каменщик сбоку, что тоже кирпичики с личными именами собственными громоздит, хотя скорее червяка, такого жирного мотыля в кучу дерьма присовывает, ни одно живое существо те не со-трудничает в постройке этого кафкианского Замка - твоей же стены. А за стеной затхлое приведение, мотылек Воли к жизни, с таким то набором индивидуальных качеств и свойств - и всё то пригодится в постройке и всё то громоздится высится кучей говна.
Главное легкость, легкость во всем. Всякого рода учоные утверждают, что жизнь трудна. Да хули утруждаться? Непонимаю. Вон иные объекты изучения учоных даже ходят на работу и изможжжают свои бренные тела чем-то, что им нахуй не нужно. Никаму не нужно. Смешно ваще. Чушшш полная всякого рода деятельность направленная на поддержание собственного, так скажем, общественного статус кво. Ладно, мыться раз в неделю, ладно бля ногти стрич… про сие Христос не говорил, а говорил - не заботиться о дне завтрашнем, ни что те пожрать, ни одеть…. посмотрите на птиц небесных - не сеют, не жнут, Отец небесный их питает. О Царствии божьем заботу имейте. Вспомним притчу о Марфе и Марии что ли как их… Мария села и слушала Слово пока Марфа на стол накрывала, суетилась. Таким образом - Царствие божие убер аллес! Всё остальное приложится. И итить прилогается, ежели слова Христа навсерьёз принимать, а всё остальное ничем… скверными обстоятельствами, антуражем, обстановкой в комнате, где Христос глаголет.
Слово - магия, оно распространяется, становится плотию на действительности и всё становится хорошо и неча становится беспокоиться.
Всякая общественная деятельность - общественна, только и всего.- думал Мартын, - Это хитиновый панцирь себя-как-букашки вопиет о собственном месте своем в муравейнике. Частенько букашке кажется несправедливым роль своя в устройстве обчества или для какой-нибудь группы букашек к коей она принадлежит - чото не так. Хи-хи. Это всего-навсего сбой в программе, не зря при совке в дурдома сажали подобных, там подлечивали и выползало насекомое говно жрать окружающего мира перерабатывать починённое, полезное для целого. А Целое - это зиккурат говна. Матерьяльный мiр.
Там где «Я» против - пролегает линия фронта, «Я», как абсолютно независимая, анти-общественная, анти-всё единица. Остальное - шныряние в окопах подобно крысам.
Вот вам крест, что я завтра повешусь,
А сегодня я просто напьюсь.
С.Есенин
Таки Мартын вот ужо тридцать три пузыря (а время он отмерял в пузырях выпитой вотки) собирался с Внутренним гением, которого недавно обнаружил среди страниц книжки Марка Аврелия и сидел с ним на зловонной прокуренной кухонке, пил вотку. Быть может быть это был черт из зелёных галлюцинаторных чертей, никак демон Сократа - Внутренний гений, хуй его знает. Им было интересно рядом.
Собираясь с мыслями Мартын разливал ледяную вотку, ибо вотку они пили настолько хуёвую, что иначе как в замороженном виде её употреблять было нельзя.
- Всякое усилию подобно рефлекторному напряжению сфинктера при дефекации блять, посему я неутруждаюсь нихуя. Мiр погряз в виде важных дел. У всех блять такие озабоченные морды, хи-хи, а сводится всё к тому, к заботе о дне завтрашнем, что пожрать во что одеться… н-да сие неверно, ибо «возможно прибавить тебе росту на локоть» - нее, но бох твой ведает. Это всё к молчанию и пустоте. К тому чтоб самому пустым пузырём остаться пред внутренним гением, который бухает вотку сидит. Ни прошлого ни будущего - пустой пузырь. Ни ответственности за бесцельно прожитую жизнь. Не дай бох прожить муравейную жизнь по ходам в муравейнике, по червоточине в стволе дерева - старом кресле. Пути господни неисповедимы конеш, однако пусть вынесут на носилках.
- Чирзз, дорогой внутренний, чирзз отечество… меня иногда спрашивают об отечестве хи-хи. Отечество моё - зловонная канава, где я пьяный подыхаю, только и всего. Иные трезвые субъекты семенят рядом проходют мимо, тока мне допизды я валяюсь под из взглядами в их нагромождении говна. У меня статическая поза, а они суетятся, так ещё больше в говне измазываются, говнодемоны блять, с ног до головы в говне. А у меня тока спина, ибо упал я в канаву и лежу чистый с анфаса на небо гляжу, а небо чистое и дождик моросит - меня омоет хи-хи.
- Жизнь - это перейти поле и непременно наступить в говно. Можно в нём извазюкаться полностью, можно только чуть…
- У меня в последнее время творческий запор блять, кучу потребляю - нихуя не высираю. Пусть пусть меня переполняет и куда-то сцеживается всё сие…