Леонид Бешер-Белинский. Взгляд изнутри. Записки ветерана Минсредмаша. Часть 3
Успешное проведение первого массового взрыва утвердило мнение, что и вторую площадку, для строительства административно-бытового комбината и здания ВГСЧ, а она по площади требовалась больше, чем первая, следует подготовить также массовым взрывом. Вторая площадка, как я уже упоминал, была дальше от устья штольни, выше по рельефу и ближе к промышленной и жилой зонам строителей "УзШАХТОСТРОЯ".
Решение было принято, задания выданы, сроки исполнения определены. Были они жёсткими с учётом того, что на первой площадке нельзя возводить строительные конструкции до производства массового взрыва на второй. Проект и расчёты взрыва были выполнены по тем же параметрам, что и первый, я имею ввиду, крепость взрываемых пород, величина мощности наносов и т.п. На сей раз по расчёту необходимо было зарядить 210 тонн ВВ. Диспозиция по организации и обеспечению безопасности проведения непосредственно взрыва составлена и утверждена.
на взрывной станции нас было 7 человек. Всё население, трудящиеся "Узшахтостроя" и наши выведены из опасной зоны. Охрана её выставлена и об этом мы получили соответствующий доклад. Средства взрывания установлены. Заводим ЖЭС, даю сигнальную ракету и команду - "Взрыв"! Опять землетрясение, но более сильное, чем в прошлый раз. И вдруг!!! На нас, вернее, на площадку и на здание, где мы находимся, летят камни, да не малой величины! Прямо перед входом в наше здание падает камень величиной в 0,7-0,8 метра и врезается, примерно, на полметра в землю, по крыше здания бьются камни градом, откуда то сверху падают кирпичи! Понимаем, что произошла катастрофа. Но, ещё не всё!. На нас, на всю площадку, надвигается густое пылегазовое облако.
Мы спустились и стали обходить площадку. Валялись трупы убитых кур, свиней, раздавались крики раненых животных. В развороченных домиках и землянках валялись одежда, разбитые предметы домашнего обихода. Посоветовавшись между собой, решили сигнала отбоя не давать. Послали срочно гонца в Янгиабад, для сообщения о случившемся Руководству Предприятия. Напомню, что это в 40-ка км.. Туда - обратно, время на обдумывание и т.п., в общем, уходили часы. Сигнала "отбой" не даём. Но, население не выдержало. Стали приходить на площадку трудящиеся "Узшахтостроя". Увидав, во что превратились их жильё и скарб, стали произносить оскорбительные фразы и угрожать нам, руководителям взрыва. Оказалось, что и промышленные сооружения - компрессорная, мехмастерская и др. - тоже разрушены. Начальник горного участка по проходке транспортной штольни к флюоритовому руднику, после осмотра состояния его поверхностных объектов, подошёл к нам и выразил с большой радостью, что теперь таки ему дадут долгожданный трудовой отпуск и он поедет отдыхать. Восстановить хозяйство, по его мнению, удастся лишь через 1,5-2 месяца.
Собственно взрыв оказался замечательным. Площадка для строительства в расчётных размерах, больший объём пород выброшен с площадки, правда не совсем туда, куда мы рассчитывали.
Работы по восстановлению пострадавших объектов и по строительству наших промобъектов пошли быстрыми темпами. Руководство Предприятия держало их под неусыпным контролем.
...ко времени прибытия этой комиссии, нами, специалистами и планово-экономическими службами Предприятия, были произведены все расчёты, оформленные в специальный том, в котором было убедительно показана и доказана значительная экономическая эффективность произведенных нами массовых взрывов на выброс для сооружения строительных площадок в районе рудника "Наугарзан". Приведу лишь окончательный вывод: в результате проведенных расчётов получилось, что после вычетов всех расходов, в том числе на восстановление разрушенных объектов "Узшахтстроя" и компенсацию за потери жильцам его посёлка, массовые взрывы сэкономили более 800 тысяч рублей, по сравнению с сооружением этих площадок рядовым, мелкошпуровым способом. Кроме всех прочих документов, этот расчёт был представлен комиссии. Естественно, с комиссией пришлось плотно работать нам, главным инициаторам и производителям взрывов, виновникам произошедшего, мне и Соколову М.Н. В ходе расследования, специалисты из комиссии показали нам все наши ошибки, приведшие к аварии. Главнейшими из них были две. Первая - это то, что проекты взрывов выполнялись на топооснове в масштабе 1:5000, а по канонам, такие проекты должны выполняться на топооснове не мельче 1:2000, а лучше и крупнее. Действительно, когда наши топографы дали такую основу, то сразу стало ясно, что часть взрываемой массы во втором взрыве понесёт на площадку "Узшахтстроя" "эпопея" закончилась тем, что два основных виновника - Соколов М.Н и Бешер-Белинский Л.Б. - получили в приказе по Ленинабадскому Горно-химическому Комбинату по выговору!
Кажется, в шестидесятом году перед главным энергетиком Гизерским был поставлен вопрос о необходимости или продать приобретённый им ранее собственный дом в г. Ташкенте, или освободить занимаемую им государственную квартиру в Янгиабаде. Коммунист не имеет права иметь две квартиры, тогда как в Государстве остро не хватает жилья для удовлетворения потребностей трудящихся, населения. Гизерские были вынуждены уволиться и уехать в Ташкент, где проживали и работали в дальнейшем .
Следует рассказать, что наш городской прокурор грозил привлечь меня к уголовной ответственности за нарушения "Правил. хранения и сохранения важного Государственного оборудования...", в соответствии со статьям такими-то и такими-то Уголовного Кодекса и такие можно было пришить мне. Мне уже до этого пришлось неоднократно вести очень неприятные беседы с горпрокурором по поводу того, что я давал разрешения, а иногда и прямое указание использовать хранящиеся на складах монтажной площадки новые электродвигатели главного привода экскаватора ЭКГ-4 для установки их вместо "сгоревших", вышедших из строя таких же на действующем в карьере экскаваторе. Таким образом я предотвращал многодневный простой высокопроизводительного оборудования и большой комплексной бригады. А такая бригада уже работала на уровне 100-110 тыс. м3 грунта в месяц. Выход же очередного экскаватора из монтажа не задерживался, так как на нём монтировался такой же двигатель очередного экскаватора, или возвращённый из ремонта на РМЗ отправленный нами двигатель. Были "стукачи", которые докладывали о моих подобных командах прокурору, а для него, бюрократа, мои действия подходили под статью "разукомплектование" ценного оборудования, наносящее ущерб?! Он очень пытался меня на чём то "зацепить", что бы поднять свою значимость. Такие "подвиги" со стороны работников, так называемых "правоохранительных органов" были "модны" в Советской действительности и с ними мне пришлось столковаться и впредь.
Сам процесс добычи в забое довели до ювелирности, многие машинисты ЭКГ 4 настолько освоили управление этой, всё-таки махиной - ковш 4м3 - что могли аккуратно, не задев ни грамма грунта, ковшом поднять с почвы спичечный коробок. Это зрелище вызывало умиление до слёз. Добыча шла круглосуточно и, естественно, в каждом добычном блоке постоянно находились радиометристы с прибором-радиометром, коллектор от геологической службы, которые на основании данных опробования и радиометрического контроля выставляли колышки по поверхности очистного блока и проводили визуальный контроль. Такие штаты были обучены через сеть курсов и для выполнения этих функций привлекались и женщины, вторые члены семей, чем решалась и проблема занятости населения.
Однажды осенью 1962 года А.А. Петров попросил меня дать указание и включить в план строителям закладку фундаментов под строительство "Коровника на 200 коров" в районе Айтыма, проект которого уже давно находился в архиве и строительство которого ранее задерживал сам А.А. Он считал, что это авантюра - содержать коров на стойловом режиме в Учкудукских условиях и игнорировал приказы З.П. Зарапетяна о строительстве коровника. Я с ним в этом был согласен. Но он (Петров) получил последнее предупреждение, телефонный "втык" и решил, чтобы не теряя своего достоинства, выполнить распоряжение моей властью. Я дал распоряжение выдать проектную документацию коровника в производство работ и включить в план работ строителям на очередной месяц. Работы были начаты и все фундаменты под колоны сооружения были выполнены за пару месяцев.
В это же время, как оказалось, начальник ОРС'а Комбината Борис Петрович Рудомёткин подсказал Анатолию Анатолиевичу выход из положения, по которому можно обойтись без коровника. Борис Петрович привёз в Уч-Кудук старого еврея из Ташкента (лет около 70-ти) Йосифа Мойсеевича Бравермана. Он, не имеющий официального образования, был большим специалистом в области производства многих нужных и вкусных продуктов.
Браверману выделили однокомнатную квартирку в одном из коттеджей. Затем с ним обсудили главные проблемы, которые должны быть решены с его помощью. Но надо же и оплачивать его труд!? Он запросил довольно "приличную" оплату и квалифицированно обосновал её. Анатолий Анатолиевич в конфиденциальном разговоре со мной предложил мне подписать приказ о назначении Бравермана на вакантную в этот момент должность главного инженера ТЭЦ-6. Почему именно я должен подписать такой противозаконный приказ? А.А. разумно объяснил, что в случае чего-либо он, Директор деликатно отменит этот приказ и это не выйдёт во внешний мир. Короче говоря, я подписал такой приказ о назначении Бравермана главным инженером ТЭЦ-6 с окладом содержания 300 руб. в месяц. Это значило, что Й.М. будет получать около 500 руб. в месяц, что его устраивало. В Уч-Кудуке к окладам доплачивались 60% пустынно-безводных.
За пределами границ строящегося "Посёлка ...", примерно в километре на запад, высились разрушившиеся стены бывшего пункта забоя скота, пасущегося в пустыне и принадлежащего совхозам. Анатолий Анатолиевич решил использовать остатки этого сооружения для создания цеха по выпуску цельного молока методом восстановления из сухого молочного порошка. Эта задача и была первоочередной для Бравермана. Он отправился в Ташкент уже в командировку и через пару недель вернулся, отправив оттуда оборудование и специальные трубы. Ему были выделены лучшие бригады вольнонаёмных строителей и монтажников, работа шла в две смены под руководством неустающего Й.М., который "на пальцах" давал указания где укладывать трубы, устанавливать насосы, компрессоры, как отделывать помещения и т.п. Он был и проектировщиком и мастером и прорабом. А.А. заглядывал на эту "стройку" ежедневно, снимал все возникающие вопросы и дело шло очень бодро. Й.М. не терял времени и с нашей помощью набрал нескольких женщин, которых обучал будущим специальностям.
Через месяц-полтора "Молочный цех" уже проходил наладку оборудования и подготовку к началу выпуска продукции. Й.М. построил на огороженной территории цеха шалаш из деревянного каркаса, покрытого не знаю откуда взявшимися ветками и камышом и стал проводить здесь все 24 часа. Молоко замечательного качества, охлаждённое, в соответствующих бидонах стало поступать в торговлю. Уже через небольшое время Й.М. организовал производство из молока сметаны, сливок. И всё это было с хорошими вкусовыми качествами и соответствовала всем нормам стандартов. Уже позже когда я познакомился с Йосифом Мойсеевичем поближе, он мне сказал, что не терпит всяких мошеннических приёмов снижения качества выпускаемых продуктов за счёт недовложений необходимых исходных составляющих, или замены их более дешёвыми, воровства готовой продукции, он этого придерживался всю свою жизнь. Поэтому всех своих обученных специалистов молочного цеха во время учёбы и в процессе уже работы нацеливал именно на эти принципы и лично контролировал систематически круглосуточно. Й.М. пошёл дальше и предложил производить в "Молочном цехе" квас. Петров дал согласие.
Очередная командировка Бравермана и появляется необходимое дополнительное оборудование, опять монтаж по указке, пуск и население получает высочайший по вкусу, холоднейший из спецбочек-тележек, как в крупных городах, квас. Квас этот прославился на всю округу не только в пределах Комбинатского влияния, а на всю Бухарскую область. Все в Уч-Кудуке вздохнули, выпуск продукции "Молочного цеха" стал полностью удовлетворять потребности городка и столовых. Цех стал снабжать все производственные бригады карьеров льдом для охлаждения питьевой воды в летнее время. Представитель-водитель каждой бригады или комплекса перед сменой заезжали в цех и получали в специальной ёмкости лёд. Трудящиеся молочного цеха и его руководитель (цех вошел в структуру ОРС'а Учкудука) стали работать сдельно, в зависимости от объёмов выпускаемой продукции. Браверман Й.М. был "уволен" с должности главного инженера ТЭЦ-6. Йосиф Мойсеевич всё больше удивлял нас всякими новинками. Он стал выпускать и мороженое, правда не в очень большом количестве, но прекрасного качества.
В 1964 году был сдан в эксплуатацию хлебозавод на 10 тн продукции в сутки. Я бы его хлебозаводом не назвал, а пекарней скорее. Видно, проект его был из устаревших. Тем не менее, это событие значительно улучшало снабжение населения первейшим продуктом, который до сих пор завозился самолётами или поездами. Но то ли монтаж был выполнен не очень качественно, то ли сама конструкция не соответствовала надёжности, но довольно часто цепи системы форм соскакивали с ведущих звёздочек и пекарня останавливалась. Чтобы ликвидировать такую аварию было необходимо ожидать не менее 12-15 часов на остывание всей печи, а затем лишь допускать ремонтников к месту для восстановления поломки. Это означало - оставить город и учреждения общественного питания без хлеба, так как организовать доставку хлеба из г. Навои в короткий срок никаким образом не удастся. Заместитель Директора по общим вопросам Л.И Тимошенко, не мог допустить срыва поставки хлеба и принимал решительные меры на свой страх и риск.
В один из зимних вечеров зимы 1964-65 г.г мы, очень поздно закончив рабочие дела, собрались у Петровых, где обсуждали события дня под, не без этого, выпивку и "ужин", раздался телефонный звонок. Было уже часа 2 ночи и звонки в такое время вызывали неприятные эмоции. Оказалось, что произошла очередная авария на пекарне, пекарня стоит. Тимошенко немедленно собрался. Мы поехали в пекарню.
В пекарне, осмотрев состояние дел, Леонид Иванович позвонил соответствующим лицам и приказал привезти уже известных ему ЗК из лагеря N 1, которые и были доставлены. Их было четверо. Двое оделись в несколько пар нижнего белья, ватные штаны и телогрейки, поверх которых натянули ещё и брезентовые робы, на руки перчатки и рукавицы (всё это из арсенала спецодежды для горняков на подземных горных работах), к их ногам были привязаны страховочные тросы и они полезли в печь, в которой ещё очень высокая температура и попытались надеть упавшую цепь на зубья приводных звездочек. С первого раза не получилось, находиться в печи более 4-5 минут невозможно. Им помогли выбраться наружу с помощью страховок и в печь направилась другая пара. Первую пару облили холодной водой, спецодежда на грани возгорания, раздели, отпоили водой, чаем и приготовили очередную порцию спецодежды. Цепи были восстановлены на место, поддоны и формы закрутились, форсунки запустили, процесс хлебопечения пошёл. Конечно риск был громадный, не надо объяснять, но какое дело было сделано!
В январе 64 года морозы достигли максимума, ветры продували квартиры через все щели (качество столярки, строительства и пр. желали лучшего, в летний период на подоконниках через каждые 2-3 дня скапливались горки песка, задуваемого извне). ТЭЦ-6 отапливало систему по соответствующему графику и тепловой режим в квартирах и учреждениях поддерживался на нормальном уровне. И вдруг, стали поступать тревожные сигналы, что на Предприятие не поступают запланированные цистерны с мазутом, на ТЭЦ-6 уже срабатывают резервные емкости. Все телефонные и телеграфные запросы в Комбинат, Главк не улучшали обстановку. Кто то, где то не так, или несвоевременно, что то не написал, не вписал, не адресовал в Социалистическом плановом хозяйстве, а результат грозил остановкой главного и единственного источника тепла в уже солидном по населению и очень важном по назначению городке и размораживанием всей системы коммуникаций тепло- и горячего водоснабжения.
Назревало ЧП неимоверного масштаба. Петров не отходил от телефона, Тимошенко Л.И. выезжал в г.Навои для ускорения решения вопроса, нам обещали, что вот-вот завернут на ж.д. цистерны на Уч-Кудук из Красноводска, занаряженные в другие точки. Обещали,...обещали!. Но по проверкам получалось, что на подходе цистерн нет. На Предприятии был определённый запас горючего - дизтоплива, попросту "солярки", используемой двигателями внутреннего сгорания карьерного автотранспорта и другими дизельными двигателями. Заполнены ею и ёмкости мобилизационного резерва. Когда в мазутных резервуарах оставалось мазута на 8-10 часов работы, а на ближайших ж.д. станциях не было цистерн с мазутом, вынужден был дать распоряжение сливать в них дизтопливо, чтобы не останавливать работу котлов. Но, ни тут то было! И директор ТЭЦ-6 В.П Разумовский, и главный инженер, кажется в это время был В.А. Скворцов, и начальник теплоцеха в один голос заявили, что этого делать нельзя - взорвём котлы!. Потребовали письменного указания. Я выехал на ТЭЦ-6, продиктовал машинистке Распоряжение Главного инженера Рудоуправления, подписал его, дал команду сливать "солярку", остался на станции в теплоцехе у форсунок.Моё и других безвыездное бдение на ТЭЦ-6 продолжалось около трёх суток, до прихода и слива цистерн с мазутом и начала подачи его в форсунки котлов. Аварии, слава Богу, не произошло и работа вошла в норму. Конечно, такие события не принято вспоминать в официальных реляциях, а ведь нервы щипало всем находящимся на ТЭЦ, обстановка была напряжённой, но в воздухе чувствовался дух единства участников в желании преодолеть угрозу аварии!
Отпуск получить не удавалось за каждый отработанный год. Очень неохотно и тяжело отпускал в отпуск З.П. Зарапетян, никогда невозможно было спланировать заранее, когда и куда поехать отдохнуть, постараться заказать путёвки в санаторий. Если, наконец, и получал добро на отпуск, то совершалось это в одночасье, бегом оформлять, хватать ближайшие путёвки в санаторий, имеющиеся в резерве МК профсоюза, и быстрее убираться из Учкудука пока З.П. не передумал.
Будучи в отпуске с Юлией в Москве, мы на улице Горького увидали проезжавший медленно новенький автомобиль "Москвич-408" тёмно-красного цвета, он нам очень понравился необычным по тем временам дизайном. Эта марка недавно стала выпускаться заводом. По возвращению домой, в Уч-Кудук я заявил Комитету профсоюза о желании приобрести "Москвич-408" с условием, что продам очереднику нашу "Волгу ГАЗ-21" по оценочной цене. Наша "Волга" к этому времени прошла не более 20 тыс. км. Такой вариант состоялся, очередник, водитель КРАЗа приобрёл нашу "Волгу" за 3700 руб., а мы купили "Москвича-408" тёмно-красного цвета за 4500 руб. Мы были очень довольны и на нём совершали далёкие путешествия по Стране. Машина эта послужила нашей семье более 15-и лет.
Посёлок Уч-Кудук до получения статуса Областного подчинения, административно входил в состав этого района. Районный центр Тамды находился, примерно в 120 км по прямой от Учкудука и в свою очередь входил в состав Бухарской области Узбекистана. Тамды-Булакский район по площади равен почти площади Франции. Население же в нём исключительно казахское. Совершенно не понятно почему при дележе территорий Советская Власть отнесла эти земли Узбекистану, а не Казахстану. Но мы знаем, что такие прецеденты были не только в этом регионе, а и в других. Фактически наша Партийная организация входила в состав Парторганизации Комбината и не имела прямых связей с Районной. По линии Советской власти наш Поселковый Совет входил в Райисполком, но ведь всё жильё и вся инфраструктура Учкудука была на балансе Предприятия и Районные власти к этому не имели никакого отношения.
Однако и В.Н Петров и Председатель Райисполкома бывали частыми гостями у нас и это являлось результатом большущей помощи, которую оказывало Предприятие Району. В зоне действия нашего Предприятия в пустыне на разных, и не малых расстояниях от нас располагались животноводческие хозяйства и фермы, пасущие сотни тысяч каракулевых овец. Но состояние и оснащённость этих хозяйств было таковым, что при наступлении холодов, особенно в аномальные годы (о них я уже сообщал), овцы оказывались необеспеченными дополнительными запасами кормов кроме пастбищ, которые становились недоступными под большим слоем снега или под образующимися ледяными корками на почве. Начинался падёж овец (да и других животных), значительно уменьшавший поголовье. Почему то только тогда усиленно подвозили корма из резервов Республики, в том числе на ж.д. станцию "Уч-Кудук". Но доставить этот объём помощи от железной дороги до мест расположения ферм, загонов овец по бездорожью, снегу, гололёду госхозы были не в состоянии.
А.А. Петров в этих случаях поступал решительно. Правда поступали "команды " и от З.П. Зарапетяна и от Областного Комитета КПУз об оказании помощи сельскому хозяйству. Можно было эту помощь оказать в каком то объёме без урона для работ Предприятия и отчитаться. Но А.А. Петров со всей серьёзностью и большим упорством организовывал специальные бригады, в состав которых включались кроме грузовых автомобилей грейдеры, бульдозеры, трактора с прицепами. Каждая бригада возглавлялась ответственным лицом из ИТР автобаз, УСМ и других подразделений, участники бригад экипировались необходимой теплой одеждой, провиантом, радиосвязью. И начиналась борьба за вывоз кормов к местам назначения. За передвижениями колонн с грузами и обратно круглосуточно наблюдала вся диспетчерская служба, бывали случаи потерь связи с какой либо бригадой, направлялись транспорты на поиски и т.п.
Со своего производства снималось большое число авто и других средств, людей и других ресурсов, из-за чего снижались объёмы и темпы основного производства. Это не нравилось и руководителям подразделений, да и я в душе не разделял действий Анатолия Анатолиевича, ведь потом приходилось навёрстывать потерянные объёмы! Все механизмы, учувствовавшие в "битве" за овец, приходили в плачевное состояние и требовали серьёзного ремонта, а какое то количество оставалось в степи уже непригодным для дальнейшего использования и приходилось искать возможности их списания с баланса. Знаю, что такое рвение Анатолия Анатолиевича иногда осуждал и З.П. Зарапетян. Но, воистину, такие действия А.А. Петрова спасали от смерти много тысяч овец и никто не мог его осуждать в открытую, а только благодарить за оказываемую большую помощь. Приезды Петрова "Тамдынского" кроме официальных встреч, оканчивались вечерним приёмом в отдельном зальчике той или иной столовой, или в номере малой гостиницы.
Однажды, точно год не помню, днём, когда Анатолий Анатолиевич и я были в Управлении, поступило сообщение, что на дороге вблизи автобазы N 1 произошёл несчастный случай с солдатом - водителем экскаватора на колёсном ходу. Мы, захватив и Ю.М Шатуновскую, на автомобиле немедленно прибыли к месту происшествия. На месте оказалась следующая картина: ковш, поднятый стрелой экскаватора на высоту, касался провода 6-и кв. ЛЭП, а машинист-водитель (солдат из отряда военных строителей), очевидно пытавшийся сойти из кабины, замертво повис на ступеньке. Экскаватор находился под напряжением. Шатуновская, распорядившись никому не подходить и ничего не трогать, бросилась в диспетчерскую автобазы, откуда по телефону дала команду энергодиспетчеру отключить ЛЭП (соответствующий номер по электросхеме) и поставить заземляющие закаротки. Быстро вернулась к месту и демонстративно зажав руками провисшие провода ЛЭП показала, что линия обесточена, разрешила действовать подоспевшим электрикам и медикам по оказанию возможной помощи пострадавшему и ликвидации аварийного состояния ЛЭП. А.А. Петров с большим удивлением и затаённым восторгом смотрел на действия Юлии Максовны и с тех пор к ней относился с каким то особенным уважением.
В первые два-три месяца моей работы в Уч-Кудуке мне не выплачивали вторую часть зарплаты, а выдавали только авансы. На мои вопросы главный бухгалтер отвечал, что нет приказа из Комбината об установленном мне окладе. Удивительно, ведь приказом по Первому Главному Управлению Минсредмаша о назначении меня главным инженером Предприятия П/Я 11 был установлен оклад в 400 руб. в месяц. Наконец я задал этот вопрос А.А. Петрову. В ответ А.А. с улыбкой разъяснил мне, что вопрос упёрся в щепетильные обстоятельства. Оказалось, что у А.А. Петрова оклад 360 руб. в месяц, т.е. меньше, чем назначено мне. Вилка должностных окладов у директора и у главного инженера Рудоуправления одинаковая и равна 360?400 руб. в месяц, т.е. мне назначили максимальную ставку, а у А.А. минимальная. Говорю: - Так почему же не установить и Вам 400? - Тогда мы будем получать больше, чем З.П. Зарапетян, Директор Комбината. У него оклад 450 руб. и только 25% надбавки, а у нас 60% надбавки пустынно-безводных.
Мы побывали на проходке ствола шахты "Пролетарская-глубокая", который по проекту намечался глубиной 1200 м., а в момент нашего посещения забой был где то на глубине 800-850 м. Картина грандиозная, конечно. Специальный проходческий комплекс, двухбадьевой подъём с емкостью бадей по 3 м3 , трёхэтажный проходческий полок, буровое оборудование с дистанционным управлением и т.д. и т.п - не буду загружать повествование техтерминами. В забое стоял неимоверный шум, туман от выходящего из оборудования сжатого воздуха, струи воды сверху и на почве, разговаривать невозможно, участники объяснялись только жестами, значение которых известно только им. Ад кромешный, но...впечатляет! На следующий день мы посетили один из сооружаемых глубоких стволов, где шёл монтаж подъёмной машины и постоянного копра, где до этого закончили монтаж постоянных расстрелов и проводников.
Побеседовали с начальником участка, бригадиром. Выяснилось, что внутреннее оборудование ствола велось бригадой скоростным методом и полностью завершилось за 4 месяца, но между завершением навески проводников и началом сооружения постоянного копра и монтажом постоянного подъёма более 7 месяцев здесь ничего не делалось. Оказалось, что все виды работ по строительству шахтного ствола, одной из важнейшей части строительства "угольной шахты", как производственной единицы, производились специализированными бригадами и все они вели свои работы скоростными методами, ставили рекорды. Но из-за недостатка числа специализированных бригад, неувязок материально-технического обеспечения, других непредвиденных обстоятельств между окончанием одного вида работ и началом очередного проходили месяцы простоев стройки, "ничегонеделание"! В результате "крейсерская" скорость проходки и сооружения готового вертикального ствола равна 12 п.м. в месяц!?
Результат плачевный, фактически не уменьшивший сроков строительства шахт в Донбассе против имевших место до скоростных методов. Таким образом, весь "бум" вокруг скоростных методов, родивший многих "Героев...", при прочей неорганизованности и бесхозяйственности, не дал каких либо ощутимых результатов для угольной промышленности Донбасса в тот период. В Уч-Кудуке мы проходили стволы (конечно других параметров) рудников первой очереди обычным методом, сооружая постоянную крепь и расстрелы, и при преодолении участков водоносных горизонтов в слабейших породах, достигли "крейсерскую" скорость сооружения готового ствола точно такую же - 12 погонных метров в месяц.
всё бытовое, медицинское, культурное и другие виды обеспечения проживающих в посёлке лежало на Предприятии, то-есть, лежало на мне. Электроснабжение обеспечивалось от дизельной электростанции, водоснабжение от пробуренных ранее силами геологов нескольких скважин на водоносный горизонт с более-менее подходящим минеральным составом термальных вод для употребления в пищу. Все перевозки по обеспечению населения продуктами питания и промтоварами, медицинским обслуживанием, доставки к местам работы и обратно производились автотранспортом автобазы Предприятия. Основные продукты питания - хлебная продукция, молочные товары, овощи - завозились ОРСом из соответствующих объектов, располагающихся в г. г. Каттакурган, Самарканд, многие другие с баз УРСа из г. Навои. Несмотря на то, что ОРС Предприятия имел соответствующие "наряды", на которых стояла "красная полоса", свидетельствующая о первоочередном обеспечении и обязывающая всех поставщиков выделять заявленные продукты безоговорочно, получение их в Районных организациях было не всегда нормальным, ставились какие то условия или шли ссылки на отсутствие возможностей их выделения.
Вынужден был попросить аудиенцию у Первого секретаря Каттакурганского Райкома КПУз, лично познакомиться с ним, рассказать о ходе строительства объектов, задачах коллектива, конечно, в пределах допустимых с точки зрения секретности производства, о положении дел и выразить просьбу дать необходимые указания районным организациям о полном и действительно первоочередном выделении продуктов питания ОРСу Предприятия. Дело в том, что партийная организация Предприятия не входила в состав Районной, а входила в состав Навоийского Горкома КПУз, который объединял партийные организации Предприятий и подразделений Минсредмаша, т.е специальный комитет. Беседа с Первым районным секретарём прошла довольно "сухо", как то официально. Хотя я и получил заверения в выполнении моей просьбы, но Секретарь выразил некоторое неудовольствие тем, что наша партийная организация не входит в состав Районной, находясь на её территории. Сразу скажу, что в соответствии с установившимися правилами, о действительном назначении объектов Минсредмаша мог полностью знать только Первый секретарь Обкома. С остальными работниками всех рангов партийных органов при общении приходилось обсуждать больше бытовые, общехозяйственные вопросы, избегая темы характера производства и его продукции. Это "правило" я узнал от З.П. Зарапетяна, когда он меня знакомил с Первым Секретарём Самаркандского Обкома КПУз.
В связи с острейшим дефицитом жилья учёт и списки нуждающихся в нём вёлся в ПК (профсоюзном комитете) Рудоуправления, а второй экземпляр всегда имелся у начальника ЖКО (жилищно-коммунальный отдел). Списки составлялись на основании поданных заявлений трудящихся по подразделениям Рудоуправления с комментариями их руководителей и председателей МК (местных комитетов) профсоюза. Решение же о выделении квартир конкретным заявителям происходило на заседании комиссии под моим председательством, членом которой были представители Профкомитета (в том числе его председатель) и представители администрации Рудоуправления. В вопросе очерёдности выделения квартир я неукоснительно придерживался принципа следующих приоритетов:
1. Забойная группа (в первую очередь бригадиры и звеньевые) и линейный персонал горного надзора рудников.2. Прочие профессии на подземных работах.3. Основные профессии на строительных работах и мастера.4. Водители автотранспортных средств и строймеханизмов. Внутри указанных категорий обязательно учитывались показатели в выполнении планов работ и стаж работы. Моим принципам пытались противостоять некоторые члены комиссии и сам председатель ПК Г. Романов, которые ссылались на общепринятые критерии в первую очередь время подачи заявления и другие, более "демократические" показатели. Главной их заботой, как я понимал, было иметь как можно меньше жалоб со стороны неудовлетворённых соискателей. Так как последнее слово было за мной, то соблюдался мой принцип.
Не помню, по какому поводу, но при одной из встреч с Зарабом Петросовичем в обстановке один на один, он рассказал мне, что в представляемом списке на присуждение почётного звания "Заслуженный...." была и моя фамилия. Это звание присваивается Президиумом Верховного Совета Республики, но представления должны быть согласованы в ЦК КПУз. Это согласование проводил лично он, Зарапетян. На этот раз визу должен был дать третий Секретарь ЦК КПУз (фамилию не помню). При прочтении списка и представлений Секретарь ЦК заметил, что в списке из 12 человек много евреев (Бешер-Белинский, Маламуд и Шварцман). Собственной рукой он вычеркнул первую слишком длинную фамилию.
"Но, ты не огорчайся. Дойдёт и твоя очередь!" - закончил Зараб Петросович.
Однажды, кажется в самом конце мая или начале июня, Иван Генрихович заехал ко мне на несколько минут поздороваться и узнать о делах. После небольшого обмена информацией он сказал:
- "Еду на районный пункт сдачи и хранения зерна. Понимаешь, районные Власти требуют уже ежедневной сдачи Государству зерна и установили план. Но зерно ещё не созрело до нужных кондиций повсеместно. Урожай хороший нынче, но если сейчас начну уборку, то потеряю урожайность с гектара".
- "Так не сдавай" - говорю я. - "Так требуют ежедневные сводки, при не выполнении суточного плана грозят всякими карами и протягивают в районной и областной печати".
- "Какой же выход?" - "Договорился с заведующим пункта сдачи зерна и он мне даёт фиктивную справку о сданном зерне, а когда начну сдавать зерно, то рассчитаюсь с приписанным объёмом. Это конечно за определённую мзду!"
- "А как рассчитываешься?" - "Натурой: зерном, или мясом". Мог только пожелать успехов Ивану Генриховичу! А себе только задавал вопрос: "А нужно ли ему это, а почему его заставляют делать противоправные действия, за которые может получить и уголовное наказание, а почему хозяйства должны терять урожайность, чтобы угодить бюрократическим прихотям!??"
В конце шестидесятых годов прошел большой судебный процесс, в котором Давид принимал участие как адвокат-защитник интересов одного из более чем 50-ти обвиняемых в крупных экономических преступлениях Преступление заключалось в следующем: шерсть со шкур забиваемых на мясокомбинатах овец шла на дальнейшую обработку для создания нити и готовых шерстяных изделий в соответствии с утвержденными стандартами. Шерсть с голов овец по этим стандартам не соответствовала требованиям и уничтожалась. Небольшая группа специалистов нашла способ обработки шерсти с голов овец, обеспечивающий полное соответствие ее для дальнейшего использования в процессах получения изделий. На основе этого способа полученная дополнительная продукция во всех дальнейших переделах официально не учитывалась и поступала на реализацию в торговые точки по официальным государственным ценам. Естественно, что это осуществлялось уже большой группой интересантов на всем пути производств по получению из сырой шерсти готовых изделий. Проведенными многочисленными экспертизами было доказано, что качество изделий полностью соответствуют требованиям стандартов и спецификаций. Таким образом покупатель никак не страдал, наоборот, больше удовлетворялся спрос на дефицитные товары. Полученные от реализации дополнительной («левой») продукции деньги делилась по каким то «правилам» между участниками этой аферы. Так продолжалось несколько лет, пока кто то не выдал эту деятельность. Понятно, что реализованные таким образом суммы были весьма крупными. Сам судебный процесс длился более 9-ти месяцев, были опрошены десятки свидетелей, проведено много экспертиз и т.п. На вопрос судей почему обвиняемые специалисты в свое время не подали заявки на изобретение или рационализаторское предложение, ответ был прост - мизерное одноразовое вознаграждение от государства никого не удовлетворяло, а получение хотя бы минимального процента от получаемой государством прибыли при использовании способа не предусматривается. В соответствии с приговором суда несколько обвиняемых были приговорены к высшей мере (смертной казни), многие к 10 годам, другие к меньшим срокам заключения. Дело завершилось. Через несколько месяцев группа адвокатов, в их числе Д.М. Аксельбант, по собственной инициативе посетили крупный московский мясокомбинат и поинтересовались, что же сейчас делают с шерстью голов овец. Ответ был однозначный - уничтожают в печах.
Решение было принято, задания выданы, сроки исполнения определены. Были они жёсткими с учётом того, что на первой площадке нельзя возводить строительные конструкции до производства массового взрыва на второй. Проект и расчёты взрыва были выполнены по тем же параметрам, что и первый, я имею ввиду, крепость взрываемых пород, величина мощности наносов и т.п. На сей раз по расчёту необходимо было зарядить 210 тонн ВВ. Диспозиция по организации и обеспечению безопасности проведения непосредственно взрыва составлена и утверждена.
на взрывной станции нас было 7 человек. Всё население, трудящиеся "Узшахтостроя" и наши выведены из опасной зоны. Охрана её выставлена и об этом мы получили соответствующий доклад. Средства взрывания установлены. Заводим ЖЭС, даю сигнальную ракету и команду - "Взрыв"! Опять землетрясение, но более сильное, чем в прошлый раз. И вдруг!!! На нас, вернее, на площадку и на здание, где мы находимся, летят камни, да не малой величины! Прямо перед входом в наше здание падает камень величиной в 0,7-0,8 метра и врезается, примерно, на полметра в землю, по крыше здания бьются камни градом, откуда то сверху падают кирпичи! Понимаем, что произошла катастрофа. Но, ещё не всё!. На нас, на всю площадку, надвигается густое пылегазовое облако.
Мы спустились и стали обходить площадку. Валялись трупы убитых кур, свиней, раздавались крики раненых животных. В развороченных домиках и землянках валялись одежда, разбитые предметы домашнего обихода. Посоветовавшись между собой, решили сигнала отбоя не давать. Послали срочно гонца в Янгиабад, для сообщения о случившемся Руководству Предприятия. Напомню, что это в 40-ка км.. Туда - обратно, время на обдумывание и т.п., в общем, уходили часы. Сигнала "отбой" не даём. Но, население не выдержало. Стали приходить на площадку трудящиеся "Узшахтостроя". Увидав, во что превратились их жильё и скарб, стали произносить оскорбительные фразы и угрожать нам, руководителям взрыва. Оказалось, что и промышленные сооружения - компрессорная, мехмастерская и др. - тоже разрушены. Начальник горного участка по проходке транспортной штольни к флюоритовому руднику, после осмотра состояния его поверхностных объектов, подошёл к нам и выразил с большой радостью, что теперь таки ему дадут долгожданный трудовой отпуск и он поедет отдыхать. Восстановить хозяйство, по его мнению, удастся лишь через 1,5-2 месяца.
Собственно взрыв оказался замечательным. Площадка для строительства в расчётных размерах, больший объём пород выброшен с площадки, правда не совсем туда, куда мы рассчитывали.
Работы по восстановлению пострадавших объектов и по строительству наших промобъектов пошли быстрыми темпами. Руководство Предприятия держало их под неусыпным контролем.
...ко времени прибытия этой комиссии, нами, специалистами и планово-экономическими службами Предприятия, были произведены все расчёты, оформленные в специальный том, в котором было убедительно показана и доказана значительная экономическая эффективность произведенных нами массовых взрывов на выброс для сооружения строительных площадок в районе рудника "Наугарзан". Приведу лишь окончательный вывод: в результате проведенных расчётов получилось, что после вычетов всех расходов, в том числе на восстановление разрушенных объектов "Узшахтстроя" и компенсацию за потери жильцам его посёлка, массовые взрывы сэкономили более 800 тысяч рублей, по сравнению с сооружением этих площадок рядовым, мелкошпуровым способом. Кроме всех прочих документов, этот расчёт был представлен комиссии. Естественно, с комиссией пришлось плотно работать нам, главным инициаторам и производителям взрывов, виновникам произошедшего, мне и Соколову М.Н. В ходе расследования, специалисты из комиссии показали нам все наши ошибки, приведшие к аварии. Главнейшими из них были две. Первая - это то, что проекты взрывов выполнялись на топооснове в масштабе 1:5000, а по канонам, такие проекты должны выполняться на топооснове не мельче 1:2000, а лучше и крупнее. Действительно, когда наши топографы дали такую основу, то сразу стало ясно, что часть взрываемой массы во втором взрыве понесёт на площадку "Узшахтстроя" "эпопея" закончилась тем, что два основных виновника - Соколов М.Н и Бешер-Белинский Л.Б. - получили в приказе по Ленинабадскому Горно-химическому Комбинату по выговору!
Кажется, в шестидесятом году перед главным энергетиком Гизерским был поставлен вопрос о необходимости или продать приобретённый им ранее собственный дом в г. Ташкенте, или освободить занимаемую им государственную квартиру в Янгиабаде. Коммунист не имеет права иметь две квартиры, тогда как в Государстве остро не хватает жилья для удовлетворения потребностей трудящихся, населения. Гизерские были вынуждены уволиться и уехать в Ташкент, где проживали и работали в дальнейшем .
Следует рассказать, что наш городской прокурор грозил привлечь меня к уголовной ответственности за нарушения "Правил. хранения и сохранения важного Государственного оборудования...", в соответствии со статьям такими-то и такими-то Уголовного Кодекса и такие можно было пришить мне. Мне уже до этого пришлось неоднократно вести очень неприятные беседы с горпрокурором по поводу того, что я давал разрешения, а иногда и прямое указание использовать хранящиеся на складах монтажной площадки новые электродвигатели главного привода экскаватора ЭКГ-4 для установки их вместо "сгоревших", вышедших из строя таких же на действующем в карьере экскаваторе. Таким образом я предотвращал многодневный простой высокопроизводительного оборудования и большой комплексной бригады. А такая бригада уже работала на уровне 100-110 тыс. м3 грунта в месяц. Выход же очередного экскаватора из монтажа не задерживался, так как на нём монтировался такой же двигатель очередного экскаватора, или возвращённый из ремонта на РМЗ отправленный нами двигатель. Были "стукачи", которые докладывали о моих подобных командах прокурору, а для него, бюрократа, мои действия подходили под статью "разукомплектование" ценного оборудования, наносящее ущерб?! Он очень пытался меня на чём то "зацепить", что бы поднять свою значимость. Такие "подвиги" со стороны работников, так называемых "правоохранительных органов" были "модны" в Советской действительности и с ними мне пришлось столковаться и впредь.
Сам процесс добычи в забое довели до ювелирности, многие машинисты ЭКГ 4 настолько освоили управление этой, всё-таки махиной - ковш 4м3 - что могли аккуратно, не задев ни грамма грунта, ковшом поднять с почвы спичечный коробок. Это зрелище вызывало умиление до слёз. Добыча шла круглосуточно и, естественно, в каждом добычном блоке постоянно находились радиометристы с прибором-радиометром, коллектор от геологической службы, которые на основании данных опробования и радиометрического контроля выставляли колышки по поверхности очистного блока и проводили визуальный контроль. Такие штаты были обучены через сеть курсов и для выполнения этих функций привлекались и женщины, вторые члены семей, чем решалась и проблема занятости населения.
Однажды осенью 1962 года А.А. Петров попросил меня дать указание и включить в план строителям закладку фундаментов под строительство "Коровника на 200 коров" в районе Айтыма, проект которого уже давно находился в архиве и строительство которого ранее задерживал сам А.А. Он считал, что это авантюра - содержать коров на стойловом режиме в Учкудукских условиях и игнорировал приказы З.П. Зарапетяна о строительстве коровника. Я с ним в этом был согласен. Но он (Петров) получил последнее предупреждение, телефонный "втык" и решил, чтобы не теряя своего достоинства, выполнить распоряжение моей властью. Я дал распоряжение выдать проектную документацию коровника в производство работ и включить в план работ строителям на очередной месяц. Работы были начаты и все фундаменты под колоны сооружения были выполнены за пару месяцев.
В это же время, как оказалось, начальник ОРС'а Комбината Борис Петрович Рудомёткин подсказал Анатолию Анатолиевичу выход из положения, по которому можно обойтись без коровника. Борис Петрович привёз в Уч-Кудук старого еврея из Ташкента (лет около 70-ти) Йосифа Мойсеевича Бравермана. Он, не имеющий официального образования, был большим специалистом в области производства многих нужных и вкусных продуктов.
Браверману выделили однокомнатную квартирку в одном из коттеджей. Затем с ним обсудили главные проблемы, которые должны быть решены с его помощью. Но надо же и оплачивать его труд!? Он запросил довольно "приличную" оплату и квалифицированно обосновал её. Анатолий Анатолиевич в конфиденциальном разговоре со мной предложил мне подписать приказ о назначении Бравермана на вакантную в этот момент должность главного инженера ТЭЦ-6. Почему именно я должен подписать такой противозаконный приказ? А.А. разумно объяснил, что в случае чего-либо он, Директор деликатно отменит этот приказ и это не выйдёт во внешний мир. Короче говоря, я подписал такой приказ о назначении Бравермана главным инженером ТЭЦ-6 с окладом содержания 300 руб. в месяц. Это значило, что Й.М. будет получать около 500 руб. в месяц, что его устраивало. В Уч-Кудуке к окладам доплачивались 60% пустынно-безводных.
За пределами границ строящегося "Посёлка ...", примерно в километре на запад, высились разрушившиеся стены бывшего пункта забоя скота, пасущегося в пустыне и принадлежащего совхозам. Анатолий Анатолиевич решил использовать остатки этого сооружения для создания цеха по выпуску цельного молока методом восстановления из сухого молочного порошка. Эта задача и была первоочередной для Бравермана. Он отправился в Ташкент уже в командировку и через пару недель вернулся, отправив оттуда оборудование и специальные трубы. Ему были выделены лучшие бригады вольнонаёмных строителей и монтажников, работа шла в две смены под руководством неустающего Й.М., который "на пальцах" давал указания где укладывать трубы, устанавливать насосы, компрессоры, как отделывать помещения и т.п. Он был и проектировщиком и мастером и прорабом. А.А. заглядывал на эту "стройку" ежедневно, снимал все возникающие вопросы и дело шло очень бодро. Й.М. не терял времени и с нашей помощью набрал нескольких женщин, которых обучал будущим специальностям.
Через месяц-полтора "Молочный цех" уже проходил наладку оборудования и подготовку к началу выпуска продукции. Й.М. построил на огороженной территории цеха шалаш из деревянного каркаса, покрытого не знаю откуда взявшимися ветками и камышом и стал проводить здесь все 24 часа. Молоко замечательного качества, охлаждённое, в соответствующих бидонах стало поступать в торговлю. Уже через небольшое время Й.М. организовал производство из молока сметаны, сливок. И всё это было с хорошими вкусовыми качествами и соответствовала всем нормам стандартов. Уже позже когда я познакомился с Йосифом Мойсеевичем поближе, он мне сказал, что не терпит всяких мошеннических приёмов снижения качества выпускаемых продуктов за счёт недовложений необходимых исходных составляющих, или замены их более дешёвыми, воровства готовой продукции, он этого придерживался всю свою жизнь. Поэтому всех своих обученных специалистов молочного цеха во время учёбы и в процессе уже работы нацеливал именно на эти принципы и лично контролировал систематически круглосуточно. Й.М. пошёл дальше и предложил производить в "Молочном цехе" квас. Петров дал согласие.
Очередная командировка Бравермана и появляется необходимое дополнительное оборудование, опять монтаж по указке, пуск и население получает высочайший по вкусу, холоднейший из спецбочек-тележек, как в крупных городах, квас. Квас этот прославился на всю округу не только в пределах Комбинатского влияния, а на всю Бухарскую область. Все в Уч-Кудуке вздохнули, выпуск продукции "Молочного цеха" стал полностью удовлетворять потребности городка и столовых. Цех стал снабжать все производственные бригады карьеров льдом для охлаждения питьевой воды в летнее время. Представитель-водитель каждой бригады или комплекса перед сменой заезжали в цех и получали в специальной ёмкости лёд. Трудящиеся молочного цеха и его руководитель (цех вошел в структуру ОРС'а Учкудука) стали работать сдельно, в зависимости от объёмов выпускаемой продукции. Браверман Й.М. был "уволен" с должности главного инженера ТЭЦ-6. Йосиф Мойсеевич всё больше удивлял нас всякими новинками. Он стал выпускать и мороженое, правда не в очень большом количестве, но прекрасного качества.
В 1964 году был сдан в эксплуатацию хлебозавод на 10 тн продукции в сутки. Я бы его хлебозаводом не назвал, а пекарней скорее. Видно, проект его был из устаревших. Тем не менее, это событие значительно улучшало снабжение населения первейшим продуктом, который до сих пор завозился самолётами или поездами. Но то ли монтаж был выполнен не очень качественно, то ли сама конструкция не соответствовала надёжности, но довольно часто цепи системы форм соскакивали с ведущих звёздочек и пекарня останавливалась. Чтобы ликвидировать такую аварию было необходимо ожидать не менее 12-15 часов на остывание всей печи, а затем лишь допускать ремонтников к месту для восстановления поломки. Это означало - оставить город и учреждения общественного питания без хлеба, так как организовать доставку хлеба из г. Навои в короткий срок никаким образом не удастся. Заместитель Директора по общим вопросам Л.И Тимошенко, не мог допустить срыва поставки хлеба и принимал решительные меры на свой страх и риск.
В один из зимних вечеров зимы 1964-65 г.г мы, очень поздно закончив рабочие дела, собрались у Петровых, где обсуждали события дня под, не без этого, выпивку и "ужин", раздался телефонный звонок. Было уже часа 2 ночи и звонки в такое время вызывали неприятные эмоции. Оказалось, что произошла очередная авария на пекарне, пекарня стоит. Тимошенко немедленно собрался. Мы поехали в пекарню.
В пекарне, осмотрев состояние дел, Леонид Иванович позвонил соответствующим лицам и приказал привезти уже известных ему ЗК из лагеря N 1, которые и были доставлены. Их было четверо. Двое оделись в несколько пар нижнего белья, ватные штаны и телогрейки, поверх которых натянули ещё и брезентовые робы, на руки перчатки и рукавицы (всё это из арсенала спецодежды для горняков на подземных горных работах), к их ногам были привязаны страховочные тросы и они полезли в печь, в которой ещё очень высокая температура и попытались надеть упавшую цепь на зубья приводных звездочек. С первого раза не получилось, находиться в печи более 4-5 минут невозможно. Им помогли выбраться наружу с помощью страховок и в печь направилась другая пара. Первую пару облили холодной водой, спецодежда на грани возгорания, раздели, отпоили водой, чаем и приготовили очередную порцию спецодежды. Цепи были восстановлены на место, поддоны и формы закрутились, форсунки запустили, процесс хлебопечения пошёл. Конечно риск был громадный, не надо объяснять, но какое дело было сделано!
В январе 64 года морозы достигли максимума, ветры продували квартиры через все щели (качество столярки, строительства и пр. желали лучшего, в летний период на подоконниках через каждые 2-3 дня скапливались горки песка, задуваемого извне). ТЭЦ-6 отапливало систему по соответствующему графику и тепловой режим в квартирах и учреждениях поддерживался на нормальном уровне. И вдруг, стали поступать тревожные сигналы, что на Предприятие не поступают запланированные цистерны с мазутом, на ТЭЦ-6 уже срабатывают резервные емкости. Все телефонные и телеграфные запросы в Комбинат, Главк не улучшали обстановку. Кто то, где то не так, или несвоевременно, что то не написал, не вписал, не адресовал в Социалистическом плановом хозяйстве, а результат грозил остановкой главного и единственного источника тепла в уже солидном по населению и очень важном по назначению городке и размораживанием всей системы коммуникаций тепло- и горячего водоснабжения.
Назревало ЧП неимоверного масштаба. Петров не отходил от телефона, Тимошенко Л.И. выезжал в г.Навои для ускорения решения вопроса, нам обещали, что вот-вот завернут на ж.д. цистерны на Уч-Кудук из Красноводска, занаряженные в другие точки. Обещали,...обещали!. Но по проверкам получалось, что на подходе цистерн нет. На Предприятии был определённый запас горючего - дизтоплива, попросту "солярки", используемой двигателями внутреннего сгорания карьерного автотранспорта и другими дизельными двигателями. Заполнены ею и ёмкости мобилизационного резерва. Когда в мазутных резервуарах оставалось мазута на 8-10 часов работы, а на ближайших ж.д. станциях не было цистерн с мазутом, вынужден был дать распоряжение сливать в них дизтопливо, чтобы не останавливать работу котлов. Но, ни тут то было! И директор ТЭЦ-6 В.П Разумовский, и главный инженер, кажется в это время был В.А. Скворцов, и начальник теплоцеха в один голос заявили, что этого делать нельзя - взорвём котлы!. Потребовали письменного указания. Я выехал на ТЭЦ-6, продиктовал машинистке Распоряжение Главного инженера Рудоуправления, подписал его, дал команду сливать "солярку", остался на станции в теплоцехе у форсунок.Моё и других безвыездное бдение на ТЭЦ-6 продолжалось около трёх суток, до прихода и слива цистерн с мазутом и начала подачи его в форсунки котлов. Аварии, слава Богу, не произошло и работа вошла в норму. Конечно, такие события не принято вспоминать в официальных реляциях, а ведь нервы щипало всем находящимся на ТЭЦ, обстановка была напряжённой, но в воздухе чувствовался дух единства участников в желании преодолеть угрозу аварии!
Отпуск получить не удавалось за каждый отработанный год. Очень неохотно и тяжело отпускал в отпуск З.П. Зарапетян, никогда невозможно было спланировать заранее, когда и куда поехать отдохнуть, постараться заказать путёвки в санаторий. Если, наконец, и получал добро на отпуск, то совершалось это в одночасье, бегом оформлять, хватать ближайшие путёвки в санаторий, имеющиеся в резерве МК профсоюза, и быстрее убираться из Учкудука пока З.П. не передумал.
Будучи в отпуске с Юлией в Москве, мы на улице Горького увидали проезжавший медленно новенький автомобиль "Москвич-408" тёмно-красного цвета, он нам очень понравился необычным по тем временам дизайном. Эта марка недавно стала выпускаться заводом. По возвращению домой, в Уч-Кудук я заявил Комитету профсоюза о желании приобрести "Москвич-408" с условием, что продам очереднику нашу "Волгу ГАЗ-21" по оценочной цене. Наша "Волга" к этому времени прошла не более 20 тыс. км. Такой вариант состоялся, очередник, водитель КРАЗа приобрёл нашу "Волгу" за 3700 руб., а мы купили "Москвича-408" тёмно-красного цвета за 4500 руб. Мы были очень довольны и на нём совершали далёкие путешествия по Стране. Машина эта послужила нашей семье более 15-и лет.
Посёлок Уч-Кудук до получения статуса Областного подчинения, административно входил в состав этого района. Районный центр Тамды находился, примерно в 120 км по прямой от Учкудука и в свою очередь входил в состав Бухарской области Узбекистана. Тамды-Булакский район по площади равен почти площади Франции. Население же в нём исключительно казахское. Совершенно не понятно почему при дележе территорий Советская Власть отнесла эти земли Узбекистану, а не Казахстану. Но мы знаем, что такие прецеденты были не только в этом регионе, а и в других. Фактически наша Партийная организация входила в состав Парторганизации Комбината и не имела прямых связей с Районной. По линии Советской власти наш Поселковый Совет входил в Райисполком, но ведь всё жильё и вся инфраструктура Учкудука была на балансе Предприятия и Районные власти к этому не имели никакого отношения.
Однако и В.Н Петров и Председатель Райисполкома бывали частыми гостями у нас и это являлось результатом большущей помощи, которую оказывало Предприятие Району. В зоне действия нашего Предприятия в пустыне на разных, и не малых расстояниях от нас располагались животноводческие хозяйства и фермы, пасущие сотни тысяч каракулевых овец. Но состояние и оснащённость этих хозяйств было таковым, что при наступлении холодов, особенно в аномальные годы (о них я уже сообщал), овцы оказывались необеспеченными дополнительными запасами кормов кроме пастбищ, которые становились недоступными под большим слоем снега или под образующимися ледяными корками на почве. Начинался падёж овец (да и других животных), значительно уменьшавший поголовье. Почему то только тогда усиленно подвозили корма из резервов Республики, в том числе на ж.д. станцию "Уч-Кудук". Но доставить этот объём помощи от железной дороги до мест расположения ферм, загонов овец по бездорожью, снегу, гололёду госхозы были не в состоянии.
А.А. Петров в этих случаях поступал решительно. Правда поступали "команды " и от З.П. Зарапетяна и от Областного Комитета КПУз об оказании помощи сельскому хозяйству. Можно было эту помощь оказать в каком то объёме без урона для работ Предприятия и отчитаться. Но А.А. Петров со всей серьёзностью и большим упорством организовывал специальные бригады, в состав которых включались кроме грузовых автомобилей грейдеры, бульдозеры, трактора с прицепами. Каждая бригада возглавлялась ответственным лицом из ИТР автобаз, УСМ и других подразделений, участники бригад экипировались необходимой теплой одеждой, провиантом, радиосвязью. И начиналась борьба за вывоз кормов к местам назначения. За передвижениями колонн с грузами и обратно круглосуточно наблюдала вся диспетчерская служба, бывали случаи потерь связи с какой либо бригадой, направлялись транспорты на поиски и т.п.
Со своего производства снималось большое число авто и других средств, людей и других ресурсов, из-за чего снижались объёмы и темпы основного производства. Это не нравилось и руководителям подразделений, да и я в душе не разделял действий Анатолия Анатолиевича, ведь потом приходилось навёрстывать потерянные объёмы! Все механизмы, учувствовавшие в "битве" за овец, приходили в плачевное состояние и требовали серьёзного ремонта, а какое то количество оставалось в степи уже непригодным для дальнейшего использования и приходилось искать возможности их списания с баланса. Знаю, что такое рвение Анатолия Анатолиевича иногда осуждал и З.П. Зарапетян. Но, воистину, такие действия А.А. Петрова спасали от смерти много тысяч овец и никто не мог его осуждать в открытую, а только благодарить за оказываемую большую помощь. Приезды Петрова "Тамдынского" кроме официальных встреч, оканчивались вечерним приёмом в отдельном зальчике той или иной столовой, или в номере малой гостиницы.
Однажды, точно год не помню, днём, когда Анатолий Анатолиевич и я были в Управлении, поступило сообщение, что на дороге вблизи автобазы N 1 произошёл несчастный случай с солдатом - водителем экскаватора на колёсном ходу. Мы, захватив и Ю.М Шатуновскую, на автомобиле немедленно прибыли к месту происшествия. На месте оказалась следующая картина: ковш, поднятый стрелой экскаватора на высоту, касался провода 6-и кв. ЛЭП, а машинист-водитель (солдат из отряда военных строителей), очевидно пытавшийся сойти из кабины, замертво повис на ступеньке. Экскаватор находился под напряжением. Шатуновская, распорядившись никому не подходить и ничего не трогать, бросилась в диспетчерскую автобазы, откуда по телефону дала команду энергодиспетчеру отключить ЛЭП (соответствующий номер по электросхеме) и поставить заземляющие закаротки. Быстро вернулась к месту и демонстративно зажав руками провисшие провода ЛЭП показала, что линия обесточена, разрешила действовать подоспевшим электрикам и медикам по оказанию возможной помощи пострадавшему и ликвидации аварийного состояния ЛЭП. А.А. Петров с большим удивлением и затаённым восторгом смотрел на действия Юлии Максовны и с тех пор к ней относился с каким то особенным уважением.
В первые два-три месяца моей работы в Уч-Кудуке мне не выплачивали вторую часть зарплаты, а выдавали только авансы. На мои вопросы главный бухгалтер отвечал, что нет приказа из Комбината об установленном мне окладе. Удивительно, ведь приказом по Первому Главному Управлению Минсредмаша о назначении меня главным инженером Предприятия П/Я 11 был установлен оклад в 400 руб. в месяц. Наконец я задал этот вопрос А.А. Петрову. В ответ А.А. с улыбкой разъяснил мне, что вопрос упёрся в щепетильные обстоятельства. Оказалось, что у А.А. Петрова оклад 360 руб. в месяц, т.е. меньше, чем назначено мне. Вилка должностных окладов у директора и у главного инженера Рудоуправления одинаковая и равна 360?400 руб. в месяц, т.е. мне назначили максимальную ставку, а у А.А. минимальная. Говорю: - Так почему же не установить и Вам 400? - Тогда мы будем получать больше, чем З.П. Зарапетян, Директор Комбината. У него оклад 450 руб. и только 25% надбавки, а у нас 60% надбавки пустынно-безводных.
Мы побывали на проходке ствола шахты "Пролетарская-глубокая", который по проекту намечался глубиной 1200 м., а в момент нашего посещения забой был где то на глубине 800-850 м. Картина грандиозная, конечно. Специальный проходческий комплекс, двухбадьевой подъём с емкостью бадей по 3 м3 , трёхэтажный проходческий полок, буровое оборудование с дистанционным управлением и т.д. и т.п - не буду загружать повествование техтерминами. В забое стоял неимоверный шум, туман от выходящего из оборудования сжатого воздуха, струи воды сверху и на почве, разговаривать невозможно, участники объяснялись только жестами, значение которых известно только им. Ад кромешный, но...впечатляет! На следующий день мы посетили один из сооружаемых глубоких стволов, где шёл монтаж подъёмной машины и постоянного копра, где до этого закончили монтаж постоянных расстрелов и проводников.
Побеседовали с начальником участка, бригадиром. Выяснилось, что внутреннее оборудование ствола велось бригадой скоростным методом и полностью завершилось за 4 месяца, но между завершением навески проводников и началом сооружения постоянного копра и монтажом постоянного подъёма более 7 месяцев здесь ничего не делалось. Оказалось, что все виды работ по строительству шахтного ствола, одной из важнейшей части строительства "угольной шахты", как производственной единицы, производились специализированными бригадами и все они вели свои работы скоростными методами, ставили рекорды. Но из-за недостатка числа специализированных бригад, неувязок материально-технического обеспечения, других непредвиденных обстоятельств между окончанием одного вида работ и началом очередного проходили месяцы простоев стройки, "ничегонеделание"! В результате "крейсерская" скорость проходки и сооружения готового вертикального ствола равна 12 п.м. в месяц!?
Результат плачевный, фактически не уменьшивший сроков строительства шахт в Донбассе против имевших место до скоростных методов. Таким образом, весь "бум" вокруг скоростных методов, родивший многих "Героев...", при прочей неорганизованности и бесхозяйственности, не дал каких либо ощутимых результатов для угольной промышленности Донбасса в тот период. В Уч-Кудуке мы проходили стволы (конечно других параметров) рудников первой очереди обычным методом, сооружая постоянную крепь и расстрелы, и при преодолении участков водоносных горизонтов в слабейших породах, достигли "крейсерскую" скорость сооружения готового ствола точно такую же - 12 погонных метров в месяц.
всё бытовое, медицинское, культурное и другие виды обеспечения проживающих в посёлке лежало на Предприятии, то-есть, лежало на мне. Электроснабжение обеспечивалось от дизельной электростанции, водоснабжение от пробуренных ранее силами геологов нескольких скважин на водоносный горизонт с более-менее подходящим минеральным составом термальных вод для употребления в пищу. Все перевозки по обеспечению населения продуктами питания и промтоварами, медицинским обслуживанием, доставки к местам работы и обратно производились автотранспортом автобазы Предприятия. Основные продукты питания - хлебная продукция, молочные товары, овощи - завозились ОРСом из соответствующих объектов, располагающихся в г. г. Каттакурган, Самарканд, многие другие с баз УРСа из г. Навои. Несмотря на то, что ОРС Предприятия имел соответствующие "наряды", на которых стояла "красная полоса", свидетельствующая о первоочередном обеспечении и обязывающая всех поставщиков выделять заявленные продукты безоговорочно, получение их в Районных организациях было не всегда нормальным, ставились какие то условия или шли ссылки на отсутствие возможностей их выделения.
Вынужден был попросить аудиенцию у Первого секретаря Каттакурганского Райкома КПУз, лично познакомиться с ним, рассказать о ходе строительства объектов, задачах коллектива, конечно, в пределах допустимых с точки зрения секретности производства, о положении дел и выразить просьбу дать необходимые указания районным организациям о полном и действительно первоочередном выделении продуктов питания ОРСу Предприятия. Дело в том, что партийная организация Предприятия не входила в состав Районной, а входила в состав Навоийского Горкома КПУз, который объединял партийные организации Предприятий и подразделений Минсредмаша, т.е специальный комитет. Беседа с Первым районным секретарём прошла довольно "сухо", как то официально. Хотя я и получил заверения в выполнении моей просьбы, но Секретарь выразил некоторое неудовольствие тем, что наша партийная организация не входит в состав Районной, находясь на её территории. Сразу скажу, что в соответствии с установившимися правилами, о действительном назначении объектов Минсредмаша мог полностью знать только Первый секретарь Обкома. С остальными работниками всех рангов партийных органов при общении приходилось обсуждать больше бытовые, общехозяйственные вопросы, избегая темы характера производства и его продукции. Это "правило" я узнал от З.П. Зарапетяна, когда он меня знакомил с Первым Секретарём Самаркандского Обкома КПУз.
В связи с острейшим дефицитом жилья учёт и списки нуждающихся в нём вёлся в ПК (профсоюзном комитете) Рудоуправления, а второй экземпляр всегда имелся у начальника ЖКО (жилищно-коммунальный отдел). Списки составлялись на основании поданных заявлений трудящихся по подразделениям Рудоуправления с комментариями их руководителей и председателей МК (местных комитетов) профсоюза. Решение же о выделении квартир конкретным заявителям происходило на заседании комиссии под моим председательством, членом которой были представители Профкомитета (в том числе его председатель) и представители администрации Рудоуправления. В вопросе очерёдности выделения квартир я неукоснительно придерживался принципа следующих приоритетов:
1. Забойная группа (в первую очередь бригадиры и звеньевые) и линейный персонал горного надзора рудников.2. Прочие профессии на подземных работах.3. Основные профессии на строительных работах и мастера.4. Водители автотранспортных средств и строймеханизмов. Внутри указанных категорий обязательно учитывались показатели в выполнении планов работ и стаж работы. Моим принципам пытались противостоять некоторые члены комиссии и сам председатель ПК Г. Романов, которые ссылались на общепринятые критерии в первую очередь время подачи заявления и другие, более "демократические" показатели. Главной их заботой, как я понимал, было иметь как можно меньше жалоб со стороны неудовлетворённых соискателей. Так как последнее слово было за мной, то соблюдался мой принцип.
Не помню, по какому поводу, но при одной из встреч с Зарабом Петросовичем в обстановке один на один, он рассказал мне, что в представляемом списке на присуждение почётного звания "Заслуженный...." была и моя фамилия. Это звание присваивается Президиумом Верховного Совета Республики, но представления должны быть согласованы в ЦК КПУз. Это согласование проводил лично он, Зарапетян. На этот раз визу должен был дать третий Секретарь ЦК КПУз (фамилию не помню). При прочтении списка и представлений Секретарь ЦК заметил, что в списке из 12 человек много евреев (Бешер-Белинский, Маламуд и Шварцман). Собственной рукой он вычеркнул первую слишком длинную фамилию.
"Но, ты не огорчайся. Дойдёт и твоя очередь!" - закончил Зараб Петросович.
Однажды, кажется в самом конце мая или начале июня, Иван Генрихович заехал ко мне на несколько минут поздороваться и узнать о делах. После небольшого обмена информацией он сказал:
- "Еду на районный пункт сдачи и хранения зерна. Понимаешь, районные Власти требуют уже ежедневной сдачи Государству зерна и установили план. Но зерно ещё не созрело до нужных кондиций повсеместно. Урожай хороший нынче, но если сейчас начну уборку, то потеряю урожайность с гектара".
- "Так не сдавай" - говорю я. - "Так требуют ежедневные сводки, при не выполнении суточного плана грозят всякими карами и протягивают в районной и областной печати".
- "Какой же выход?" - "Договорился с заведующим пункта сдачи зерна и он мне даёт фиктивную справку о сданном зерне, а когда начну сдавать зерно, то рассчитаюсь с приписанным объёмом. Это конечно за определённую мзду!"
- "А как рассчитываешься?" - "Натурой: зерном, или мясом". Мог только пожелать успехов Ивану Генриховичу! А себе только задавал вопрос: "А нужно ли ему это, а почему его заставляют делать противоправные действия, за которые может получить и уголовное наказание, а почему хозяйства должны терять урожайность, чтобы угодить бюрократическим прихотям!??"
В конце шестидесятых годов прошел большой судебный процесс, в котором Давид принимал участие как адвокат-защитник интересов одного из более чем 50-ти обвиняемых в крупных экономических преступлениях Преступление заключалось в следующем: шерсть со шкур забиваемых на мясокомбинатах овец шла на дальнейшую обработку для создания нити и готовых шерстяных изделий в соответствии с утвержденными стандартами. Шерсть с голов овец по этим стандартам не соответствовала требованиям и уничтожалась. Небольшая группа специалистов нашла способ обработки шерсти с голов овец, обеспечивающий полное соответствие ее для дальнейшего использования в процессах получения изделий. На основе этого способа полученная дополнительная продукция во всех дальнейших переделах официально не учитывалась и поступала на реализацию в торговые точки по официальным государственным ценам. Естественно, что это осуществлялось уже большой группой интересантов на всем пути производств по получению из сырой шерсти готовых изделий. Проведенными многочисленными экспертизами было доказано, что качество изделий полностью соответствуют требованиям стандартов и спецификаций. Таким образом покупатель никак не страдал, наоборот, больше удовлетворялся спрос на дефицитные товары. Полученные от реализации дополнительной («левой») продукции деньги делилась по каким то «правилам» между участниками этой аферы. Так продолжалось несколько лет, пока кто то не выдал эту деятельность. Понятно, что реализованные таким образом суммы были весьма крупными. Сам судебный процесс длился более 9-ти месяцев, были опрошены десятки свидетелей, проведено много экспертиз и т.п. На вопрос судей почему обвиняемые специалисты в свое время не подали заявки на изобретение или рационализаторское предложение, ответ был прост - мизерное одноразовое вознаграждение от государства никого не удовлетворяло, а получение хотя бы минимального процента от получаемой государством прибыли при использовании способа не предусматривается. В соответствии с приговором суда несколько обвиняемых были приговорены к высшей мере (смертной казни), многие к 10 годам, другие к меньшим срокам заключения. Дело завершилось. Через несколько месяцев группа адвокатов, в их числе Д.М. Аксельбант, по собственной инициативе посетили крупный московский мясокомбинат и поинтересовались, что же сейчас делают с шерстью голов овец. Ответ был однозначный - уничтожают в печах.