Е. С. Варга. «ВСКРЫТЬ ЧЕРЕЗ 25 ЛЕТ» часть 4
Первый спорный вопрос: оценка исторической роли Сталина.
Общеизвестно, что Хрущев, опираясь на секретные документы, разоблачил в закрытом докладе на XX съезде партии все гнусности сталинского режима. Хотя доклад никогда не был опубликован (в Советском Союзе), он стал известен в стране и за рубежом*.
Образ Сталина, который нарисовал Хрущев,- это образ безумного убийцы массы людей, никак иначе! КПК была с самого начала не согласна с такой оценкой.
На попытку Хрущева представить Сталина просто-напросто чудовищем, Мао, когда споры приобрели большую остроту, ответил: “Можно ли поверить тому, что на протяжении 30 лет вы жили в условиях величайшей в истории России тирании, а не социалистического режима? Можно ли допустить, что лидером советской коммунистической партии, которая прилагала так много усилий в героической революционной борьбе последних десятилетий, был идиот? Можем ли мы допустить, что в течение 30 лет международным коммунизмом руководил убийца?”
* Как это получилось, мне неясно. Сначала с докладом были ознакомлены только немногие. Академики-коммунисты были приглашены в ЦК, где им был прочитан текст доклада под грифом “секретно”. Через несколько недель доклад читали на производственных собраниях беспартийных. Мне рассказывали из достаточно достоверных источников, что один из разосланных иностранным партиям экземпляров (якобы в Польше) попал в руки американского журналиста. После того, как текст был опубликован за границей и распространялся по радио, сохранение секретности у нас потеряло всякий смысл.
А между тем китайцы хорошо знали, что от Сталина в последнее десятилетие его жизни можно было ожидать всего. Это доказывает следующий факт, который мне лично сообщил один из членов секретариата и кандидат в члены Президиума КПСС (не могу назвать его имя, так как он еще жив). Перед тем как Мао поехал на празднование 70-летия со дня рождения Сталина, китайское политбюро приняло решение: если в Москве Сталин арестует Мао, дружеские отношения с Советским Союзом должны остаться неизменными.
Нам представляется недопустимо мягкой подобная реакция на аресты и уничтожение почти всех сотрудников Ленина, всего цвета партии. Однако следует принять во внимание различия в исторической ситуации и в культурах обеих стран.
В европейско-христианской цивилизации человеческая жизнь ценится гораздо выше, чем в восточных. Кроме того, страны Востока постоянно страдали от перенаселения, эпидемий и голода. Один из моих прежних сотрудников тов. Певзнер находился в 1942 г. в оккупированном японцами Шанхае. Трупы умерших от голода людей - как он рассказывал - валялись повсюду на улицах. Никто не останавливался, проходя мимо, никто не заботился о них. Каждые два дня приезжал японский грузовик и увозил трупы. Куда? Всем это было безразлично.
Уничтоженные Сталиным люди были для китайцев чем-то отвлеченным, тогда как для нас это были близкие родственники, любимые друзья, ученики и сотрудники. Понятно поэтому, что наша реакция была гораздо более глубокой. В качестве параллельного примера: в Китае во время аграрной революции в отдельных общинах, по более или менее надежным оценкам, были приговорены к смерти и убиты 800 тысяч “плохих” помещиков. Мы совершенно равнодушно приняли это к сведению.
Оценка исторической роли Сталина китайскими товарищами так же в корне несправедлива, как и оценка, данная Хрущевым на XX съезде. Ошибки Сталина, признаваемые у китайцами, не имеют решающего значения: они исторически исправимы. Это может показаться циничным, но, если смотреть на дело с точки зрения исторической перспективы, страдания миллионов несправедливо посаженных в лагеря людей, преждевременная смерть, вероятно, доброго миллиона прекрасных коммунистов - исторически преходящий эпизод.
Вышинский, который в то время был одним из заместителей Сталина и уполномоченным правительства в Академии наук, пытался воспользоваться этим, чтобы отправить меня на виселицу. Он заявил, что я “защищал” гитлеровский империализм. Все было приведено в движение против меня: секретариат ЦК, парторганизация Института. Разбирательство в институтской парторганизации представляло собой страшную картину. Как марионетки вставали все члены партии (в том числе мои лучшие друзья, которые были согласны со мной), чтобы осудить мой доклад и меня самого. Единогласно было принято осуждающее меня решение...
Еще страшнее выглядело разбирательство в Секретариате ЦК. Я венгр, венгерские войска вместе с немцами воевали под Воронежем. Обвинение в “защите гитлеровского империализма” было почти равносильно государственной измене. Обвинителем выступал Александров, тогда заведующий отделом пропаганды ЦК. Он был помощником - академика Иванова - отъявленного негодяя, которого Вышинский прочил на мое место директора Института. Александров имел наглость утверждать, что Институт заполонили немцы и венгры, что немецкий язык в институте стал “государственным языком” (поскольку я с немецкими товарищами разговаривал по-немецки, ведь это мой второй родной язык); выдвигались и другие столь же вздорные, но производившие впечатление обвинения. Когда мне дали слово, я спросил “ведущего дело” секретаря ЦК, читал ли он мой доклад. Он ответил: “К чему мне его читать, раз все приняли его в штыки”. Мне сказал это Щербаков, откормленная свинья с маленькими злобными глазками, один из худших представителей самовластной бюрократии. Решение было такое: я должен представить объяснение в письменном виде, что я и сделал.
Я посоветовался с тов. Димитровым, и тот дал мне совет обратиться к Сталину: “он Вас знает”. Я сделал это крайне неохотно: страна вела войну не на жизнь, а на смерть. Сталин был высшим военным и гражданским руководителем. Как я мог затруднять его моими маленькими личными делами? Когда ему было найти время для чтения моего доклада? И все-таки я послал ему мой доклад с кратким описанием моего положения.
Через 2-3 недели мне позвонил главный личный секретарь Сталина Поскребышев, сказал, что “хозяин” хочет со мной говорить и соединил меня с ним. Сталин спросил, не изменил ли я что-нибудь в тексте доклада, я сказал, что нет, только в нем отсутствуют цитаты из Гитлера на немецком языке, которые не были застенографированы. Он сказал тогда: “Это хороший марксистский доклад! Кто вас обвинил?”
Что произошло затем, я знаю только от Димитрова, который сказал, что Сталин пропесочил людей, которые меня оклеветали. А далее - унизительные последствия! Через несколько дней мне позвонил Александров, заявил, что мой доклад был не так уж плох (!), что я мог бы его опубликовать. Что же касается подлой собаки Вышинского, то он имел бесстыдство говорить обо мне публично в Академии “мой друг Евгений Самуилович” и всячески расхваливать меня. А палач Щербаков предоставил мне право пользоваться автомобилем из гаража ЦК (все автомобили Академии были тогда реквизированы для армии).
Впрочем, высшая бюрократия ЦК не забыла пережитого из-за меня унижения: три года спустя она организовала против меня травлю - за некоторые ошибки в моей книге (“Изменения капитализма в итоге второй мировой войны”, 1946), и в 1947 году мой институт ликвидировали! Впрочем, сам я остался членом Президиума Академии. Ущерб был нанесен стране, которая лишилась единственного института по изучению капитализма (вплоть до 1954 г.).
Второй спорный вопрос: что означает “мирное сосуществование”?
Хотя в Программе нашей партии записано, что мирное сосуществование означает продолжение классовой борьбы двух систем; хотя официальная идеология постоянно подчеркивает, что мирное сосуществование не распространяется на классовую борьбу, на идеологическую сферу,- не подлежит сомнению, что в практической внешней политике Советского Союза стремление к сохранению мира, к тому, чтобы избежать третьей мировой войны, берет верх над пролетарским интернационализмом, над стремлением к распространению социализма. Верный тезис о том, что “революцию нельзя экспортировать”, трактуется очень широко.
В этой связи хотелось бы напомнить слова Ленина, сказанные им на IV Конгрессе Коминтерна. Тогда шла война в Польше, он говорил, что мы “хотим выяснить, прощупать” с помощью штыков, созрел ли польский пролетариат для революции. Я думаю, что эти слова в печати не появились. Большая материальная помощь, которую после второй мировой войны предоставил Советский Союз некоторым социалистическим странам (Венгрии, Германской Демократической Республике) не противоречит этому тезису: эти страны являются стратегическими форпостами. Помощь (вероятно, еще большую), которую получают буржуазные страны - такие, как Египет, Индонезия, Ирак, Индия и т. д.- служит укреплению позиций Советского Союза в борьбе за мир.
Китайцы отстаивают точку зрения, что мирное сосуществование не может быть генеральной линией политики социалистического государства - такой линией, несмотря на мирное сосуществование, должен быть курс на мировую пролетарскую революцию.
Этот спор, как и спор о Сталине, актуален политически.
В Советском Союзе оспаривают представление о том, что мирное сосуществование берет верх над поддержкой мировой революции. Однако некоторые факты говорят о том, что китайцы правы: поставки оружия Индии в то время, когда она ведет войну против Китая; восхваление Насера и присуждение ему высшей награды (Хрущев однажды во время своего визита в Египет в 1964 г. даже назвал его публично товарищем!), отношения с Бен Беллой, хотя и в Египте и в Алжире запрещены коммунистические партии и многие коммунисты сидят в тюрьмах. Конечно, оба эти государства называют себя “социалистическими”, заявили о своем вступлении на “социалистический путь”. Не знаю, какой социализм может родиться на этом “полуфашистском” пути! Даже теоретически на это нельзя рассчитывать. Во всяком случае, сегодня их нельзя назвать социалистическими государствами.
Другой подобный пример - все более растущее число соглашений Советского Союза с США: Московский договор о приостановке испытаний ядерного оружия (кроме подземных); ограничение его производства (очевидно, оно имеется в избытке); консульские соглашения; соглашения о космических полетах и о сотрудничестве в этой области и т. д. Все эти соглашения вовсе не означают начала реального разоружения, не касаются существенных вопросов холодной войны. Но тон, которым они сопровождаются, делает музыку.
Принципиально китайцы правы, когда утверждают, что мирное сосуществование не может быть генеральной линией политики коммунистической партии. Только дальнейший ход истории покажет, на чьей стороне правда. Кстати, обе спорящие стороны постоянно ссылаются на документы конференций коммунистических партий в Москве 1957 и 1960 годов. Но это не довод! Оба эти документа сами являются результатом компромисса между советской и китайской точками зрения, сформулированы очень гибко и поэтому могут быть подвергнуты противоположным толкованиям.
В известной мере это относится и к цитатам из ленинских произведений: без анализа того, когда и в какой конкретной ситуации Ленин написал цитируемые строки, их можно толковать по-разному.
Одно можно с уверенностью сказать на основе совокупности трудов Ленина и моего личного знания ленинских воззрений: он никогда не объявил бы себя нейтральным в войне между социалистическим и капиталистическим государством и тем более не стал бы поставлять оружие капиталистическому государству...
Третий спорный пункт: какие последствия могла бы иметь третья мировая атомная война?
Первоначально по этому вопросу не было принципиального различия между точками зрения Китая и Советского Союза. В новой программе КПСС четко сказано, что, если империалисты начнут третью мировую войну, то это будет означать конец империализма.
Однако по мере того как в советской бюрократии взяло верх стремление к сохранению мира любой ценой, был выдвинут (в выступлениях Хрущева) тезис о том, что мировая атомная война означала бы конец цивилизации вообще, конец для всего мира, как для капиталистических, так и для социалистических стран. Такие добродетели, которые имели решающее значение в прошлых войнах, как храбрость, выносливость, самопожертвование, потеряли свое былое значение перед фактом разрушительной мощи водородной бомбы.
Я не специалист. Конечно, я не могу иметь по этому вопросу собственного мнения. Должен, однако, честно признать, что, судя по моим беседам с нашими физиками-атомщиками, они разделяют официальное мнение, что атомная война была бы концом мира...
Китайцы же на основе исторического опыта всех предшествующих неатомных войн настаивают на том, что человек, а не военная техника является решающим фактором в войне. Рассмотрим исторические различия в положении Советского Союза и Китая, которые составляют основу различий в их суждениях.
Советский Союз с его 230 миллионами населения является признанной великой державой. Его военная мощь считается примерно равной военной мощи США, поэтому Советский Союз может как равный партнер заключать с США различные договоры и рассчитывать на долговременное (вечное?) мирное сосуществование. Правящая бюрократия с ужасом думает о возможности войны...
Китай с его 700-ми миллионами населения и в десять раз более длительной, чем у России, историей, с его историческим превосходством в культуре не имеет признанного статуса великой державы. США, Западная Германия, до самого последнего времени Франция, Япония не признают нового китайского режима. В ООН и его Совете Безопасности сидит представитель Чан Кайши. США держат свои, угрожающие Китаю, войска в Южной Корее, Японии, на Филиппинах, на Тайване.
В глазах китайцев картина мира выглядит по-другому. Китайцы видят в США решающую силу империализма и вооруженную защиту буржуазного порядка во всем мире, что абсолютно верно. Для Китая США - это враг, воплощение враждебного ему империализма. (Для Индонезии такими являются Англия и Голландия, для Египта - Англия. Обе эти страны получают помощь от США).
Эти основные положения делают понятной ту политическую картину мира, которая обрисована китайцами в известных “Основных направлениях”: США - главный враг мировой революции (и особенно Китая); “промежуточная зона” охватывает все империалистические и буржуазные государства. В Азии, Африке и Латинской Америке идет борьба против империализма (куда относится Советский Союз - не ясно; но он поддерживает Индию против Китая, значит - это враждебная страна).
Таким образом, Китай стоит перед выбором: либо подчиниться превосходству США, либо заявить, что он будет бороться, даже если эта борьба потребует огромных жертв! Понятно, что 700-миллионный народ, такой, как китайский, предпочитает второй путь.
Четвертый спорный вопрос: роль пролетариата развитых капиталистических стран на современном этапе мировой революции.
КПСС упрекает китайцев (см., например, доклад Суслова на Пленуме ЦК) в том, что они пренебрегают важнейшим фактором мировой революции, каким является пролетариат индустриальных стран. Мы хотим без какого-либо предубеждения рассмотреть этот вопрос.
К сожалению, фактически только в трех среди крупных индустриальных стран мира существуют массовые коммунистические партии, которые играют или могут играть роль в политической жизни своей страны. Это Франция, Италия и Япония. Во всех других индустриальных странах - в США, в Англии, в скандинавских государствах - это не так. В США нет даже реформистской массовой партии пролетариата; ее функции выполняют профсоюзы, которые являются целиком и полностью антикоммунистическими и видят свою задачу исключительно в том, чтобы улучшать положение своих членов в рамках капитализма, включая также продолжительные трудовые конфликты. У нас же упорную профсоюзную борьбу изображают как показатель революционизации американского рабочего класса. Забастовочная борьба происходит в рамках капитализма. Как бы мы этого ни хотели, мы не можем сказать, что большинство американских рабочих не хочет больше “жить по-старому”. Конечно, есть отдельные революционно настроенные рабочие, хорошие коммунисты, но они не имеют никакого влияния на рабочие массы.
Исходя из этого китайцы правы, когда они - на нынешнем этапе - не признают за пролетариатом высокоразвитых империалистических стран решающей роли в международном революционном движении, а Советский Союз не прав, когда упрекает китайцев в отступлении от марксизма-ленинизма.Но самое печальное заключается в том, что ни КПСС, ни КПК не представляют себе стратегию пролетарской революции в этих странах.
Ленинская стратегия - сначала союз со всем крестьянством, затем союз с беднейшим крестьянством против кулаков при нейтрализации середняков - непригодна для этих стран. В Англии вообще нет “крестьян”. В США они почти полностью вытеснены сельскими капиталистами. Во Франции и в Западной Германии еще существуют крестьяне, хотя их число быстро сокращается. Но правительства из политических соображений всячески им покровительствуют - как относительно многочисленному слою частных собственников: денежные пособия, высокие цены, дешевые кредиты и т. д. Да и крупное помещичье хозяйство не играет той роли по отношению к крестьянам, как это было в России и как это имеет место в слаборазвитых странах.
У нас нет сколько-нибудь ясного представления о том, как следует революционизировать рабочих высокоразвитых промышленных стран. Разговоры о том, что пример экономического подъема Советского Союза и высокого уровня жизни рабочих окажет революционизирующее воздействие, есть чистейшая демагогия! Что может быть привлекательным в положении советских рабочих в глазах американских, немецких, французских рабочих, имеющих автомобили, обеспеченных хорошим жильем и т. д. Разве что бесплатное медицинское обслуживание (у английских рабочих есть и это). Иностранные рабочие могут бороться за улучшение своего положения; для русских это невозможно. Жизненный уровень советских рабочих за последние 3 года (1961 - 1964) снизился как минимум на 15 %, а возможно, и больше! Даже если будет достигнут у уровень, предусмотренный Программой КПСС на 1980 г.- что мне представляется сомнительным,- уровень жизни западных рабочих останется все еще намного более высоким! У нас многие надеются, что ухудшение экономического положения при капитализме, быстрый рост структурной безработицы вследствие автоматизации производства окажут революционизирующее воздействие на рабочий класс. Однако прибыли капиталистов так высоки, что они с легкостью сумеют предотвратить ухудшение положения рабочих. Что же касается китайцев, то они столь же далеки от ясного представления о будущем этих стран, как и мы. Насколько я могу судить, они надеются на то, что полное уничтожение колониализма и неоколониализма станет фактором, ухудшающим положение капитализма. Нет никаких оснований для такого вывода! Гигантские прибыли капитала в этих странах лишь в исключительных случаях получены вследствие эксплуатации колоний. Главный источник - непрерывный рост производительности труда без соответствующего сокращения рабочего времени. Масса прибавочного продукта, присваиваемого капиталом, год от года становится (без учета циклических колебаний) все больше. Ликвидация колониализма в этом отношении ничего не изменит.
Программа КПСС так же, как документы совещаний коммунистических партий 1957 и 1960 гг., предусматривает - наряду с насильственным завоеванием власти пролетариатом - возможность его прихода к власти мирным путем. Еще Маркс рассматривал возможность мирного соглашения с английской буржуазией по вопросу о власти. Сам я как старый революционер всегда сомневался в возможности мирной передачи власти пролетариату.
Китайцы - после того, как они согласились с компромиссной формулой 1957 и 1960 гг.- сейчас отвергают возможность мирного захвата власти, мотивируя это тем, что в истории не было подобных случаев и что крупная буржуазия - в руках у которой находится аппарат государственного насилия - никогда не отдаст свою власть без борьбы...
“Коммунист” возразил на это, что по крайней мере один случай мирного перехода власти был: захват власти венгерским пролетариатом в 1919 г. Сам этот факт был в действительности. Но абсолютно неисторично и неправильно делать из него вывод, что такое может повториться. Это был исключительный случай. Поражение в первой мировой войне привело к стихийному распаду Австро-Венгерской монархии и ее аппарата насилия. Австро-Венгерская абсолютная монархия Габсбургов представляла собой конгломерат народов. В результате поражения в войне исторически давно устаревшая монархия распалась на национальные составные части. Армия развалилась, солдаты самодемобилизовались. На треть сократилась территория, управлявшаяся мадьярскими господствующими классами, у которых не оказалось никакого аппарата насилия. Стремительная инфляция революционизировала рабочих в городах, даже довольно мирно настроенную рабочую аристократию. Распад аппарата власти побудил безземельных и малоземельных крестьян к захвату помещичьей земли.
В таких обстоятельствах венгерские рабочие смогли действительно мирно придти к власти. Это был уникальный случай! В мире нет второй Австро-Венгерской монархии, ее не может быть и в будущем. Поэтому не будет и мирного перехода власти на основе ее распада.
Во время подготовительных работ по составлению новой Программы КПСС я спросил товарища Пономарева, в какой стране он считает возможным при нынешних конкретных обстоятельствах мирное овладение властью. После долгого раздумья он ответил: в Финляндии, где коммунисты уже получили 35 % голосов на выборах. Повысится число поданных за них голосов до 51 % - и они смогут придти к власти парламентским путем.
Я мог бы с ним согласиться, только если бы был выполнен ряд условий: чтобы буржуазный президент назначил премьер-министром коммуниста; чтобы буржуазия не воспрепятствовала бы переходу власти посредством аппарата насилия; чтобы новое правительство немедленно заключило военный союз с СССР; чтобы немедленно в страну вступили части Советской Армии и не допустили бы контрреволюции.
При таких условиях США, вероятно, не начали бы третьей мировой войны ради спасения буржуазного режима в Финляндии; вероятно, но нельзя быть в этом уверенным.
Правящая советская бюрократия, которая боится всего, мешающего ее власти, желает, надеется и верит в мирное сосуществование: она не хочет ни войны, ни насильственной революции в какой-либо части мира, которая может привести к военным осложнениям. Опасность атомной войны используется (частично демагогически) для защиты этой позиции.
Шестой спорный пункт: вопрос об атомной бомбе. Если я правильно понимаю, он послужил первым поводом для Хрущева перенести идеологические разногласия с Китаем в область государственных отношений. Хрущев обещал Китаю техническую помощь в создании собственной атомной бомбы. В 1957 г., возвращаясь из США (где он, видимо, втихую договорился о нераспространении атомного оружия), он взял это обещание обратно. Мотивировка была известна: чем большее число государств обладает атомным оружием, тем больше опасность возникновения атомной войны. Это явное отречение от пролетарского интернационализма! Все государства - капиталистические или социалистические - ставятся на одну доску с точки зрения военной опасности!
Но если относиться всерьез к постоянно провозглашаемой общности интересов всех социалистических государств, то следовало бы сделать другой вывод: чем больше социалистических стран смогут производить атомное оружие, тем сильнее станет весь социалистический лагерь.Когда китайцы утверждают, что действия Хрущева противоречат пролетарскому интернационализму, они полностью правы. Это настолько очевидно, что Суслов был вынужден в своей официальной речи на Пленуме ЦК дать другое обоснование. Он сказал: если бы Советский Союз помог Китаю в производстве атомной бомбы, США в ответ на это снабдили бы атомной бомбой Германию...
Еще один спорный пункт: кто раскалывает международное рабочее коммунистическое движение? Ответ на этот вопрос прост: оба, как Китай, так и Советский Союз раскалывают коммунистические партии во всем мире. В тех партиях, которые по всем вопросам придерживаются линии Москвы, у руководства долгое время находятся люди старого типа; Китай же старается объединить различные “левые” революционные элементы, включая также и троцкистов, и вообще неудовлетворенных в личных амбициях людей. Он открыто финансирует их организации, признает только их истинными марксистско-ленинскими партиями.
В тех странах, коммунистические партии которых в целом идут за Китаем - в Японии, Индонезии, Корее, Вьетнаме, Новой Зеландии, Бирме, Албании и т. д.- Москва стремится отколоть “правых”, верных Москве людей. Значительный успех был достигнут в этом деле только в Индии - из-за войны с Китаем, где более половины членов ЦК, державших сторону Китая, было арестовано, и Данге, старый оппортунист, захватил руководство.
В советской печати дело представляется в большинстве случаев так, будто каждый раскол - преступление. Это неверно. Ленин пошел на раскол в партии, чтобы избавиться от меньшевиков; он постоянно бичевал центристов в Европе, потому что те под предлогом сохранения единства партии подчинялись правым. Коминтерн расколол немецкую, французскую, итальянскую социал-демократические партии и создал тем самым основу для образования массовых коммунистических партий в этих странах. Вопрос стоит иначе: в чем смысл и цель раскола.
Китайцы придерживаются точки зрения, что КПСС (и слепо следующие за ней многие коммунистические партии) изменила революционному интернационализму, т. е. марксизму-ленинизму, стала ревизионистской.
КПСС утверждает, разумеется, что сами китайцы - “авантюристы” и “левые фразеры”, а не “истинные революционеры-марксисты”. КПСС все время отклоняет неоднократное требование КПК опубликовать на русском языке и опровергнуть путем полемики документы КПК (письма, тезисы и др.), как это сделала КПК в отношении документов КПСС. Она показывает тем самым, что не решается довести до сведения народов СССР аргументацию китайских коммунистов и не способна ее опровергнуть.
Поток обвинений в авантюризме против руководства КПК может быть оправдан единственно потому, что оно, чтобы ускорить мировую революцию, допускает возможность третьей мировой войны, которая обречет пролетариат всего мира на неслыханные муки и приведет к гибели всю человеческую цивилизацию. Однако существуют серьезнейшие сомнения в том, что Мао хотел бы развязать третью мировую войну. Это сознательное или неосознанное ложное истолкование его высказываний.
Если же отпадает это основание для раскола, то не остается никакой другой видимой его причины, кроме стремления КПСС любой ценой удержать свое ведущее положение в коммунистическом рабочем движении и использовать это положение в странах-сателлитах ради государственных интересов Советского Союза...
На протяжении 1963-1964 гг. в брошюрах, журналах, газетных статьях, появившихся в Советском Союзе, а также в прессе примыкающих к Москве коммунистических партий был выдвинут целый ряд обвинений против руководства Китая, например, в антимарксизме и троцкизме.Но что понимается под “троцкизмом”? Если считать “троцкистом” любого коммуниста, не согласного с политикой КПСС, который считает, что после смерти Ленина руководство КПСС в моральном и интеллектуальном отношении деградировало и переродилось, то китайцы без сомнения троцкисты, как и я сам и почти все старые революционеры в Советском Союзе.
Однако между китайцами и теми, кого в различных странах относят к троцкистам, существуют огромные различия. Троцкисты многое подвергают критике, в некоторых случаях, вероятно, справедливой, но никогда и нигде не сделали ничего положительного для рабочего класса.А китайцы освободили 700 миллионов человек от феодализма и капитализма.
Хочу сказать несколько слов о Троцком. Еще во время первой мировой войны я прочитал его антивоенную брошюру, но познакомился с ним лично только в Москве. Наши отношения были всегда корректными, но дружбы между нами не возникло, как это было, например, с Бухариным, Радеком и Осинским. Я вспоминаю день моего прибытия в Москву на второй конгресс Коминтерна. Это было 20 августа 1920 г. Мы вышли с Бухариным из Андреевского зала, где шло заседание, и в коридоре проговорили около двух часов- о философии! Я рассказал ему о последней книге Гуссерля, он мне - о Богданове. О заседании Конгресса он заметил: “Это начальная школа коммунизма, Вы в ней не нуждаетесь”.
Троцкий был тогда руководителем “Реввоенсовета”, т.е. военного министерства. Когда я приходил к нему по делам Коминтерна, он бывал изысканно вежлив, провожал меня до двери, помогал надеть пальто, словом, вел себя на манер “западного” интеллигента. Он был блестящим оратором и пользовался большой популярностью, и когда выступал на Красной площади, его голос можно было услышать отовсюду (громкоговорителей тогда еще не было).
На III конгрессе Коминтерна доклад О международном положении должен был сделать Ленин. Я подготовил для него большой материал. Ленин с интересом выслушал меня, но сказал, чтобы я передал это все Троцкому, который выступит с докладом. Я был выбран председателем комиссии по этому пункту, и вместе с Фрелихом и Троцким мы сформулировали окончательный текст тезисов.
Наш разрыв произошел в 1925 г. в Берлине. Однажды в моем небольшом кабинете появился тогдашний наш посол Крестинский* и сказал мне, что со мной хочет поговорить гость из Москвы. Троцкий приехал тогда в Германию инкогнито на лечение. Тогда уже он был понижен Сталиным в должности и перемещен на весьма значительный пост.Сначала мы обсуждали вопросы Коминтерна. Разговор зашел о возможности построения социализма в одной стране. Когда я подтвердил, что допускаю такую возможность, Троцкий впал в ярость, и разговор закончился его театральной фразой: “Мы еще встретимся на разных сторонах баррикады”.
Сегодня, спустя 40 лет, я должен принать, что относился к Троцкому с предубеждением. Я был еще во власти первоначального энтузиазма по поводу победы пролетарской революции в России и не желал прислушиваться к его критике, а тем более верить его утверждениям о начавшемся перерождении партийной верхушки.Было бы интересно сегодня перечитать его работы. К сожалению, состояние моих глаз не позволяет мне этого...
У нас обвиняют китайскую компартию в национализме. Но что мы понимаем под “национализмом” и “националистами”? Если китайцы высоко ценят свою древнюю культуру, если они высоко ценят народ, который сверг в результате героической борьбы вековой гнет империалистов и феодалов и открыл путь к построению социализма, то это нельзя назвать национализмом и вполне совместимо с пролетарским интернационализмом. В этом смысле гордится собой и русская нация. Это не национализм, если русский с гордостью говорит о достижениях русских математиков и физиков (некоторые, возможно, втайне сожалеют при этом, что среди них так много евреев) или прославляет космонавтов. Это не противоречит пролетарскому интернационализму.
“ПОЛИС” № 2, 1991
Общеизвестно, что Хрущев, опираясь на секретные документы, разоблачил в закрытом докладе на XX съезде партии все гнусности сталинского режима. Хотя доклад никогда не был опубликован (в Советском Союзе), он стал известен в стране и за рубежом*.
Образ Сталина, который нарисовал Хрущев,- это образ безумного убийцы массы людей, никак иначе! КПК была с самого начала не согласна с такой оценкой.
На попытку Хрущева представить Сталина просто-напросто чудовищем, Мао, когда споры приобрели большую остроту, ответил: “Можно ли поверить тому, что на протяжении 30 лет вы жили в условиях величайшей в истории России тирании, а не социалистического режима? Можно ли допустить, что лидером советской коммунистической партии, которая прилагала так много усилий в героической революционной борьбе последних десятилетий, был идиот? Можем ли мы допустить, что в течение 30 лет международным коммунизмом руководил убийца?”
* Как это получилось, мне неясно. Сначала с докладом были ознакомлены только немногие. Академики-коммунисты были приглашены в ЦК, где им был прочитан текст доклада под грифом “секретно”. Через несколько недель доклад читали на производственных собраниях беспартийных. Мне рассказывали из достаточно достоверных источников, что один из разосланных иностранным партиям экземпляров (якобы в Польше) попал в руки американского журналиста. После того, как текст был опубликован за границей и распространялся по радио, сохранение секретности у нас потеряло всякий смысл.
А между тем китайцы хорошо знали, что от Сталина в последнее десятилетие его жизни можно было ожидать всего. Это доказывает следующий факт, который мне лично сообщил один из членов секретариата и кандидат в члены Президиума КПСС (не могу назвать его имя, так как он еще жив). Перед тем как Мао поехал на празднование 70-летия со дня рождения Сталина, китайское политбюро приняло решение: если в Москве Сталин арестует Мао, дружеские отношения с Советским Союзом должны остаться неизменными.
Нам представляется недопустимо мягкой подобная реакция на аресты и уничтожение почти всех сотрудников Ленина, всего цвета партии. Однако следует принять во внимание различия в исторической ситуации и в культурах обеих стран.
В европейско-христианской цивилизации человеческая жизнь ценится гораздо выше, чем в восточных. Кроме того, страны Востока постоянно страдали от перенаселения, эпидемий и голода. Один из моих прежних сотрудников тов. Певзнер находился в 1942 г. в оккупированном японцами Шанхае. Трупы умерших от голода людей - как он рассказывал - валялись повсюду на улицах. Никто не останавливался, проходя мимо, никто не заботился о них. Каждые два дня приезжал японский грузовик и увозил трупы. Куда? Всем это было безразлично.
Уничтоженные Сталиным люди были для китайцев чем-то отвлеченным, тогда как для нас это были близкие родственники, любимые друзья, ученики и сотрудники. Понятно поэтому, что наша реакция была гораздо более глубокой. В качестве параллельного примера: в Китае во время аграрной революции в отдельных общинах, по более или менее надежным оценкам, были приговорены к смерти и убиты 800 тысяч “плохих” помещиков. Мы совершенно равнодушно приняли это к сведению.
Оценка исторической роли Сталина китайскими товарищами так же в корне несправедлива, как и оценка, данная Хрущевым на XX съезде. Ошибки Сталина, признаваемые у китайцами, не имеют решающего значения: они исторически исправимы. Это может показаться циничным, но, если смотреть на дело с точки зрения исторической перспективы, страдания миллионов несправедливо посаженных в лагеря людей, преждевременная смерть, вероятно, доброго миллиона прекрасных коммунистов - исторически преходящий эпизод.
Вышинский, который в то время был одним из заместителей Сталина и уполномоченным правительства в Академии наук, пытался воспользоваться этим, чтобы отправить меня на виселицу. Он заявил, что я “защищал” гитлеровский империализм. Все было приведено в движение против меня: секретариат ЦК, парторганизация Института. Разбирательство в институтской парторганизации представляло собой страшную картину. Как марионетки вставали все члены партии (в том числе мои лучшие друзья, которые были согласны со мной), чтобы осудить мой доклад и меня самого. Единогласно было принято осуждающее меня решение...
Еще страшнее выглядело разбирательство в Секретариате ЦК. Я венгр, венгерские войска вместе с немцами воевали под Воронежем. Обвинение в “защите гитлеровского империализма” было почти равносильно государственной измене. Обвинителем выступал Александров, тогда заведующий отделом пропаганды ЦК. Он был помощником - академика Иванова - отъявленного негодяя, которого Вышинский прочил на мое место директора Института. Александров имел наглость утверждать, что Институт заполонили немцы и венгры, что немецкий язык в институте стал “государственным языком” (поскольку я с немецкими товарищами разговаривал по-немецки, ведь это мой второй родной язык); выдвигались и другие столь же вздорные, но производившие впечатление обвинения. Когда мне дали слово, я спросил “ведущего дело” секретаря ЦК, читал ли он мой доклад. Он ответил: “К чему мне его читать, раз все приняли его в штыки”. Мне сказал это Щербаков, откормленная свинья с маленькими злобными глазками, один из худших представителей самовластной бюрократии. Решение было такое: я должен представить объяснение в письменном виде, что я и сделал.
Я посоветовался с тов. Димитровым, и тот дал мне совет обратиться к Сталину: “он Вас знает”. Я сделал это крайне неохотно: страна вела войну не на жизнь, а на смерть. Сталин был высшим военным и гражданским руководителем. Как я мог затруднять его моими маленькими личными делами? Когда ему было найти время для чтения моего доклада? И все-таки я послал ему мой доклад с кратким описанием моего положения.
Через 2-3 недели мне позвонил главный личный секретарь Сталина Поскребышев, сказал, что “хозяин” хочет со мной говорить и соединил меня с ним. Сталин спросил, не изменил ли я что-нибудь в тексте доклада, я сказал, что нет, только в нем отсутствуют цитаты из Гитлера на немецком языке, которые не были застенографированы. Он сказал тогда: “Это хороший марксистский доклад! Кто вас обвинил?”
Что произошло затем, я знаю только от Димитрова, который сказал, что Сталин пропесочил людей, которые меня оклеветали. А далее - унизительные последствия! Через несколько дней мне позвонил Александров, заявил, что мой доклад был не так уж плох (!), что я мог бы его опубликовать. Что же касается подлой собаки Вышинского, то он имел бесстыдство говорить обо мне публично в Академии “мой друг Евгений Самуилович” и всячески расхваливать меня. А палач Щербаков предоставил мне право пользоваться автомобилем из гаража ЦК (все автомобили Академии были тогда реквизированы для армии).
Впрочем, высшая бюрократия ЦК не забыла пережитого из-за меня унижения: три года спустя она организовала против меня травлю - за некоторые ошибки в моей книге (“Изменения капитализма в итоге второй мировой войны”, 1946), и в 1947 году мой институт ликвидировали! Впрочем, сам я остался членом Президиума Академии. Ущерб был нанесен стране, которая лишилась единственного института по изучению капитализма (вплоть до 1954 г.).
Второй спорный вопрос: что означает “мирное сосуществование”?
Хотя в Программе нашей партии записано, что мирное сосуществование означает продолжение классовой борьбы двух систем; хотя официальная идеология постоянно подчеркивает, что мирное сосуществование не распространяется на классовую борьбу, на идеологическую сферу,- не подлежит сомнению, что в практической внешней политике Советского Союза стремление к сохранению мира, к тому, чтобы избежать третьей мировой войны, берет верх над пролетарским интернационализмом, над стремлением к распространению социализма. Верный тезис о том, что “революцию нельзя экспортировать”, трактуется очень широко.
В этой связи хотелось бы напомнить слова Ленина, сказанные им на IV Конгрессе Коминтерна. Тогда шла война в Польше, он говорил, что мы “хотим выяснить, прощупать” с помощью штыков, созрел ли польский пролетариат для революции. Я думаю, что эти слова в печати не появились. Большая материальная помощь, которую после второй мировой войны предоставил Советский Союз некоторым социалистическим странам (Венгрии, Германской Демократической Республике) не противоречит этому тезису: эти страны являются стратегическими форпостами. Помощь (вероятно, еще большую), которую получают буржуазные страны - такие, как Египет, Индонезия, Ирак, Индия и т. д.- служит укреплению позиций Советского Союза в борьбе за мир.
Китайцы отстаивают точку зрения, что мирное сосуществование не может быть генеральной линией политики социалистического государства - такой линией, несмотря на мирное сосуществование, должен быть курс на мировую пролетарскую революцию.
Этот спор, как и спор о Сталине, актуален политически.
В Советском Союзе оспаривают представление о том, что мирное сосуществование берет верх над поддержкой мировой революции. Однако некоторые факты говорят о том, что китайцы правы: поставки оружия Индии в то время, когда она ведет войну против Китая; восхваление Насера и присуждение ему высшей награды (Хрущев однажды во время своего визита в Египет в 1964 г. даже назвал его публично товарищем!), отношения с Бен Беллой, хотя и в Египте и в Алжире запрещены коммунистические партии и многие коммунисты сидят в тюрьмах. Конечно, оба эти государства называют себя “социалистическими”, заявили о своем вступлении на “социалистический путь”. Не знаю, какой социализм может родиться на этом “полуфашистском” пути! Даже теоретически на это нельзя рассчитывать. Во всяком случае, сегодня их нельзя назвать социалистическими государствами.
Другой подобный пример - все более растущее число соглашений Советского Союза с США: Московский договор о приостановке испытаний ядерного оружия (кроме подземных); ограничение его производства (очевидно, оно имеется в избытке); консульские соглашения; соглашения о космических полетах и о сотрудничестве в этой области и т. д. Все эти соглашения вовсе не означают начала реального разоружения, не касаются существенных вопросов холодной войны. Но тон, которым они сопровождаются, делает музыку.
Принципиально китайцы правы, когда утверждают, что мирное сосуществование не может быть генеральной линией политики коммунистической партии. Только дальнейший ход истории покажет, на чьей стороне правда. Кстати, обе спорящие стороны постоянно ссылаются на документы конференций коммунистических партий в Москве 1957 и 1960 годов. Но это не довод! Оба эти документа сами являются результатом компромисса между советской и китайской точками зрения, сформулированы очень гибко и поэтому могут быть подвергнуты противоположным толкованиям.
В известной мере это относится и к цитатам из ленинских произведений: без анализа того, когда и в какой конкретной ситуации Ленин написал цитируемые строки, их можно толковать по-разному.
Одно можно с уверенностью сказать на основе совокупности трудов Ленина и моего личного знания ленинских воззрений: он никогда не объявил бы себя нейтральным в войне между социалистическим и капиталистическим государством и тем более не стал бы поставлять оружие капиталистическому государству...
Третий спорный пункт: какие последствия могла бы иметь третья мировая атомная война?
Первоначально по этому вопросу не было принципиального различия между точками зрения Китая и Советского Союза. В новой программе КПСС четко сказано, что, если империалисты начнут третью мировую войну, то это будет означать конец империализма.
Однако по мере того как в советской бюрократии взяло верх стремление к сохранению мира любой ценой, был выдвинут (в выступлениях Хрущева) тезис о том, что мировая атомная война означала бы конец цивилизации вообще, конец для всего мира, как для капиталистических, так и для социалистических стран. Такие добродетели, которые имели решающее значение в прошлых войнах, как храбрость, выносливость, самопожертвование, потеряли свое былое значение перед фактом разрушительной мощи водородной бомбы.
Я не специалист. Конечно, я не могу иметь по этому вопросу собственного мнения. Должен, однако, честно признать, что, судя по моим беседам с нашими физиками-атомщиками, они разделяют официальное мнение, что атомная война была бы концом мира...
Китайцы же на основе исторического опыта всех предшествующих неатомных войн настаивают на том, что человек, а не военная техника является решающим фактором в войне. Рассмотрим исторические различия в положении Советского Союза и Китая, которые составляют основу различий в их суждениях.
Советский Союз с его 230 миллионами населения является признанной великой державой. Его военная мощь считается примерно равной военной мощи США, поэтому Советский Союз может как равный партнер заключать с США различные договоры и рассчитывать на долговременное (вечное?) мирное сосуществование. Правящая бюрократия с ужасом думает о возможности войны...
Китай с его 700-ми миллионами населения и в десять раз более длительной, чем у России, историей, с его историческим превосходством в культуре не имеет признанного статуса великой державы. США, Западная Германия, до самого последнего времени Франция, Япония не признают нового китайского режима. В ООН и его Совете Безопасности сидит представитель Чан Кайши. США держат свои, угрожающие Китаю, войска в Южной Корее, Японии, на Филиппинах, на Тайване.
В глазах китайцев картина мира выглядит по-другому. Китайцы видят в США решающую силу империализма и вооруженную защиту буржуазного порядка во всем мире, что абсолютно верно. Для Китая США - это враг, воплощение враждебного ему империализма. (Для Индонезии такими являются Англия и Голландия, для Египта - Англия. Обе эти страны получают помощь от США).
Эти основные положения делают понятной ту политическую картину мира, которая обрисована китайцами в известных “Основных направлениях”: США - главный враг мировой революции (и особенно Китая); “промежуточная зона” охватывает все империалистические и буржуазные государства. В Азии, Африке и Латинской Америке идет борьба против империализма (куда относится Советский Союз - не ясно; но он поддерживает Индию против Китая, значит - это враждебная страна).
Таким образом, Китай стоит перед выбором: либо подчиниться превосходству США, либо заявить, что он будет бороться, даже если эта борьба потребует огромных жертв! Понятно, что 700-миллионный народ, такой, как китайский, предпочитает второй путь.
Четвертый спорный вопрос: роль пролетариата развитых капиталистических стран на современном этапе мировой революции.
КПСС упрекает китайцев (см., например, доклад Суслова на Пленуме ЦК) в том, что они пренебрегают важнейшим фактором мировой революции, каким является пролетариат индустриальных стран. Мы хотим без какого-либо предубеждения рассмотреть этот вопрос.
К сожалению, фактически только в трех среди крупных индустриальных стран мира существуют массовые коммунистические партии, которые играют или могут играть роль в политической жизни своей страны. Это Франция, Италия и Япония. Во всех других индустриальных странах - в США, в Англии, в скандинавских государствах - это не так. В США нет даже реформистской массовой партии пролетариата; ее функции выполняют профсоюзы, которые являются целиком и полностью антикоммунистическими и видят свою задачу исключительно в том, чтобы улучшать положение своих членов в рамках капитализма, включая также продолжительные трудовые конфликты. У нас же упорную профсоюзную борьбу изображают как показатель революционизации американского рабочего класса. Забастовочная борьба происходит в рамках капитализма. Как бы мы этого ни хотели, мы не можем сказать, что большинство американских рабочих не хочет больше “жить по-старому”. Конечно, есть отдельные революционно настроенные рабочие, хорошие коммунисты, но они не имеют никакого влияния на рабочие массы.
Исходя из этого китайцы правы, когда они - на нынешнем этапе - не признают за пролетариатом высокоразвитых империалистических стран решающей роли в международном революционном движении, а Советский Союз не прав, когда упрекает китайцев в отступлении от марксизма-ленинизма.Но самое печальное заключается в том, что ни КПСС, ни КПК не представляют себе стратегию пролетарской революции в этих странах.
Ленинская стратегия - сначала союз со всем крестьянством, затем союз с беднейшим крестьянством против кулаков при нейтрализации середняков - непригодна для этих стран. В Англии вообще нет “крестьян”. В США они почти полностью вытеснены сельскими капиталистами. Во Франции и в Западной Германии еще существуют крестьяне, хотя их число быстро сокращается. Но правительства из политических соображений всячески им покровительствуют - как относительно многочисленному слою частных собственников: денежные пособия, высокие цены, дешевые кредиты и т. д. Да и крупное помещичье хозяйство не играет той роли по отношению к крестьянам, как это было в России и как это имеет место в слаборазвитых странах.
У нас нет сколько-нибудь ясного представления о том, как следует революционизировать рабочих высокоразвитых промышленных стран. Разговоры о том, что пример экономического подъема Советского Союза и высокого уровня жизни рабочих окажет революционизирующее воздействие, есть чистейшая демагогия! Что может быть привлекательным в положении советских рабочих в глазах американских, немецких, французских рабочих, имеющих автомобили, обеспеченных хорошим жильем и т. д. Разве что бесплатное медицинское обслуживание (у английских рабочих есть и это). Иностранные рабочие могут бороться за улучшение своего положения; для русских это невозможно. Жизненный уровень советских рабочих за последние 3 года (1961 - 1964) снизился как минимум на 15 %, а возможно, и больше! Даже если будет достигнут у уровень, предусмотренный Программой КПСС на 1980 г.- что мне представляется сомнительным,- уровень жизни западных рабочих останется все еще намного более высоким! У нас многие надеются, что ухудшение экономического положения при капитализме, быстрый рост структурной безработицы вследствие автоматизации производства окажут революционизирующее воздействие на рабочий класс. Однако прибыли капиталистов так высоки, что они с легкостью сумеют предотвратить ухудшение положения рабочих. Что же касается китайцев, то они столь же далеки от ясного представления о будущем этих стран, как и мы. Насколько я могу судить, они надеются на то, что полное уничтожение колониализма и неоколониализма станет фактором, ухудшающим положение капитализма. Нет никаких оснований для такого вывода! Гигантские прибыли капитала в этих странах лишь в исключительных случаях получены вследствие эксплуатации колоний. Главный источник - непрерывный рост производительности труда без соответствующего сокращения рабочего времени. Масса прибавочного продукта, присваиваемого капиталом, год от года становится (без учета циклических колебаний) все больше. Ликвидация колониализма в этом отношении ничего не изменит.
Программа КПСС так же, как документы совещаний коммунистических партий 1957 и 1960 гг., предусматривает - наряду с насильственным завоеванием власти пролетариатом - возможность его прихода к власти мирным путем. Еще Маркс рассматривал возможность мирного соглашения с английской буржуазией по вопросу о власти. Сам я как старый революционер всегда сомневался в возможности мирной передачи власти пролетариату.
Китайцы - после того, как они согласились с компромиссной формулой 1957 и 1960 гг.- сейчас отвергают возможность мирного захвата власти, мотивируя это тем, что в истории не было подобных случаев и что крупная буржуазия - в руках у которой находится аппарат государственного насилия - никогда не отдаст свою власть без борьбы...
“Коммунист” возразил на это, что по крайней мере один случай мирного перехода власти был: захват власти венгерским пролетариатом в 1919 г. Сам этот факт был в действительности. Но абсолютно неисторично и неправильно делать из него вывод, что такое может повториться. Это был исключительный случай. Поражение в первой мировой войне привело к стихийному распаду Австро-Венгерской монархии и ее аппарата насилия. Австро-Венгерская абсолютная монархия Габсбургов представляла собой конгломерат народов. В результате поражения в войне исторически давно устаревшая монархия распалась на национальные составные части. Армия развалилась, солдаты самодемобилизовались. На треть сократилась территория, управлявшаяся мадьярскими господствующими классами, у которых не оказалось никакого аппарата насилия. Стремительная инфляция революционизировала рабочих в городах, даже довольно мирно настроенную рабочую аристократию. Распад аппарата власти побудил безземельных и малоземельных крестьян к захвату помещичьей земли.
В таких обстоятельствах венгерские рабочие смогли действительно мирно придти к власти. Это был уникальный случай! В мире нет второй Австро-Венгерской монархии, ее не может быть и в будущем. Поэтому не будет и мирного перехода власти на основе ее распада.
Во время подготовительных работ по составлению новой Программы КПСС я спросил товарища Пономарева, в какой стране он считает возможным при нынешних конкретных обстоятельствах мирное овладение властью. После долгого раздумья он ответил: в Финляндии, где коммунисты уже получили 35 % голосов на выборах. Повысится число поданных за них голосов до 51 % - и они смогут придти к власти парламентским путем.
Я мог бы с ним согласиться, только если бы был выполнен ряд условий: чтобы буржуазный президент назначил премьер-министром коммуниста; чтобы буржуазия не воспрепятствовала бы переходу власти посредством аппарата насилия; чтобы новое правительство немедленно заключило военный союз с СССР; чтобы немедленно в страну вступили части Советской Армии и не допустили бы контрреволюции.
При таких условиях США, вероятно, не начали бы третьей мировой войны ради спасения буржуазного режима в Финляндии; вероятно, но нельзя быть в этом уверенным.
Правящая советская бюрократия, которая боится всего, мешающего ее власти, желает, надеется и верит в мирное сосуществование: она не хочет ни войны, ни насильственной революции в какой-либо части мира, которая может привести к военным осложнениям. Опасность атомной войны используется (частично демагогически) для защиты этой позиции.
Шестой спорный пункт: вопрос об атомной бомбе. Если я правильно понимаю, он послужил первым поводом для Хрущева перенести идеологические разногласия с Китаем в область государственных отношений. Хрущев обещал Китаю техническую помощь в создании собственной атомной бомбы. В 1957 г., возвращаясь из США (где он, видимо, втихую договорился о нераспространении атомного оружия), он взял это обещание обратно. Мотивировка была известна: чем большее число государств обладает атомным оружием, тем больше опасность возникновения атомной войны. Это явное отречение от пролетарского интернационализма! Все государства - капиталистические или социалистические - ставятся на одну доску с точки зрения военной опасности!
Но если относиться всерьез к постоянно провозглашаемой общности интересов всех социалистических государств, то следовало бы сделать другой вывод: чем больше социалистических стран смогут производить атомное оружие, тем сильнее станет весь социалистический лагерь.Когда китайцы утверждают, что действия Хрущева противоречат пролетарскому интернационализму, они полностью правы. Это настолько очевидно, что Суслов был вынужден в своей официальной речи на Пленуме ЦК дать другое обоснование. Он сказал: если бы Советский Союз помог Китаю в производстве атомной бомбы, США в ответ на это снабдили бы атомной бомбой Германию...
Еще один спорный пункт: кто раскалывает международное рабочее коммунистическое движение? Ответ на этот вопрос прост: оба, как Китай, так и Советский Союз раскалывают коммунистические партии во всем мире. В тех партиях, которые по всем вопросам придерживаются линии Москвы, у руководства долгое время находятся люди старого типа; Китай же старается объединить различные “левые” революционные элементы, включая также и троцкистов, и вообще неудовлетворенных в личных амбициях людей. Он открыто финансирует их организации, признает только их истинными марксистско-ленинскими партиями.
В тех странах, коммунистические партии которых в целом идут за Китаем - в Японии, Индонезии, Корее, Вьетнаме, Новой Зеландии, Бирме, Албании и т. д.- Москва стремится отколоть “правых”, верных Москве людей. Значительный успех был достигнут в этом деле только в Индии - из-за войны с Китаем, где более половины членов ЦК, державших сторону Китая, было арестовано, и Данге, старый оппортунист, захватил руководство.
В советской печати дело представляется в большинстве случаев так, будто каждый раскол - преступление. Это неверно. Ленин пошел на раскол в партии, чтобы избавиться от меньшевиков; он постоянно бичевал центристов в Европе, потому что те под предлогом сохранения единства партии подчинялись правым. Коминтерн расколол немецкую, французскую, итальянскую социал-демократические партии и создал тем самым основу для образования массовых коммунистических партий в этих странах. Вопрос стоит иначе: в чем смысл и цель раскола.
Китайцы придерживаются точки зрения, что КПСС (и слепо следующие за ней многие коммунистические партии) изменила революционному интернационализму, т. е. марксизму-ленинизму, стала ревизионистской.
КПСС утверждает, разумеется, что сами китайцы - “авантюристы” и “левые фразеры”, а не “истинные революционеры-марксисты”. КПСС все время отклоняет неоднократное требование КПК опубликовать на русском языке и опровергнуть путем полемики документы КПК (письма, тезисы и др.), как это сделала КПК в отношении документов КПСС. Она показывает тем самым, что не решается довести до сведения народов СССР аргументацию китайских коммунистов и не способна ее опровергнуть.
Поток обвинений в авантюризме против руководства КПК может быть оправдан единственно потому, что оно, чтобы ускорить мировую революцию, допускает возможность третьей мировой войны, которая обречет пролетариат всего мира на неслыханные муки и приведет к гибели всю человеческую цивилизацию. Однако существуют серьезнейшие сомнения в том, что Мао хотел бы развязать третью мировую войну. Это сознательное или неосознанное ложное истолкование его высказываний.
Если же отпадает это основание для раскола, то не остается никакой другой видимой его причины, кроме стремления КПСС любой ценой удержать свое ведущее положение в коммунистическом рабочем движении и использовать это положение в странах-сателлитах ради государственных интересов Советского Союза...
На протяжении 1963-1964 гг. в брошюрах, журналах, газетных статьях, появившихся в Советском Союзе, а также в прессе примыкающих к Москве коммунистических партий был выдвинут целый ряд обвинений против руководства Китая, например, в антимарксизме и троцкизме.Но что понимается под “троцкизмом”? Если считать “троцкистом” любого коммуниста, не согласного с политикой КПСС, который считает, что после смерти Ленина руководство КПСС в моральном и интеллектуальном отношении деградировало и переродилось, то китайцы без сомнения троцкисты, как и я сам и почти все старые революционеры в Советском Союзе.
Однако между китайцами и теми, кого в различных странах относят к троцкистам, существуют огромные различия. Троцкисты многое подвергают критике, в некоторых случаях, вероятно, справедливой, но никогда и нигде не сделали ничего положительного для рабочего класса.А китайцы освободили 700 миллионов человек от феодализма и капитализма.
Хочу сказать несколько слов о Троцком. Еще во время первой мировой войны я прочитал его антивоенную брошюру, но познакомился с ним лично только в Москве. Наши отношения были всегда корректными, но дружбы между нами не возникло, как это было, например, с Бухариным, Радеком и Осинским. Я вспоминаю день моего прибытия в Москву на второй конгресс Коминтерна. Это было 20 августа 1920 г. Мы вышли с Бухариным из Андреевского зала, где шло заседание, и в коридоре проговорили около двух часов- о философии! Я рассказал ему о последней книге Гуссерля, он мне - о Богданове. О заседании Конгресса он заметил: “Это начальная школа коммунизма, Вы в ней не нуждаетесь”.
Троцкий был тогда руководителем “Реввоенсовета”, т.е. военного министерства. Когда я приходил к нему по делам Коминтерна, он бывал изысканно вежлив, провожал меня до двери, помогал надеть пальто, словом, вел себя на манер “западного” интеллигента. Он был блестящим оратором и пользовался большой популярностью, и когда выступал на Красной площади, его голос можно было услышать отовсюду (громкоговорителей тогда еще не было).
На III конгрессе Коминтерна доклад О международном положении должен был сделать Ленин. Я подготовил для него большой материал. Ленин с интересом выслушал меня, но сказал, чтобы я передал это все Троцкому, который выступит с докладом. Я был выбран председателем комиссии по этому пункту, и вместе с Фрелихом и Троцким мы сформулировали окончательный текст тезисов.
Наш разрыв произошел в 1925 г. в Берлине. Однажды в моем небольшом кабинете появился тогдашний наш посол Крестинский* и сказал мне, что со мной хочет поговорить гость из Москвы. Троцкий приехал тогда в Германию инкогнито на лечение. Тогда уже он был понижен Сталиным в должности и перемещен на весьма значительный пост.Сначала мы обсуждали вопросы Коминтерна. Разговор зашел о возможности построения социализма в одной стране. Когда я подтвердил, что допускаю такую возможность, Троцкий впал в ярость, и разговор закончился его театральной фразой: “Мы еще встретимся на разных сторонах баррикады”.
Сегодня, спустя 40 лет, я должен принать, что относился к Троцкому с предубеждением. Я был еще во власти первоначального энтузиазма по поводу победы пролетарской революции в России и не желал прислушиваться к его критике, а тем более верить его утверждениям о начавшемся перерождении партийной верхушки.Было бы интересно сегодня перечитать его работы. К сожалению, состояние моих глаз не позволяет мне этого...
У нас обвиняют китайскую компартию в национализме. Но что мы понимаем под “национализмом” и “националистами”? Если китайцы высоко ценят свою древнюю культуру, если они высоко ценят народ, который сверг в результате героической борьбы вековой гнет империалистов и феодалов и открыл путь к построению социализма, то это нельзя назвать национализмом и вполне совместимо с пролетарским интернационализмом. В этом смысле гордится собой и русская нация. Это не национализм, если русский с гордостью говорит о достижениях русских математиков и физиков (некоторые, возможно, втайне сожалеют при этом, что среди них так много евреев) или прославляет космонавтов. Это не противоречит пролетарскому интернационализму.
“ПОЛИС” № 2, 1991