Камоцкий Эдуард Телесфорович. инженер-двигателист 04

Dec 12, 2023 15:04

...профессиональные писатели пишут про интересное, про из ряда вон выходящее: про казнокрадов, про жуткие эпизоды сталинских репрессий, про спившихся, про подлецов. Что о будничном писать - не интересно читать будет. И создается исковерканное «интересным» описание России. Не верьте этому. Неправда, это. Было это? Да, было, но это было из ряда вон выходящее. Не это было главным. Главным было то, что буднично, что «неинтересно». Не интересно тем, кому хочется почитать «что-нибудь такое, этакое».

Коверкают наше прошлое не только нынешние мастера художественного слова, которые кто в погоне за «интересным», а кто из ненависти к России, упиваются гнойниками. Коверкали и те - современники того «прошлого», которые, кто из-за желания быть в Союзе писателей, а кто, горя патриотизмом, лакировали его, сочиняя художественные произведения о массовом трудовом энтузиазме.

Люди известные оставляют после себя воспоминания, это достоверные описания, но известных людей один на многие сотни тысяч «простых» людей. Это достоверное описание жизни людей их круга, а страна остается за этим кругом. Впрочем, есть же Виктор Астафьев и его «Последний поклон». Любые мемуары двухслойны: один слой доносит до читателя события и особенности прошлого времени, показать которое хочет автор, а другой слой, где лексика автора, акценты, авторские комментарии к прошлому характерны времени написания мемуаров, характеризуют автора и время написания воспоминаний.

Чтобы сведения, почерпнутые из этих воспоминаний, обрели достоверность, читать надо одновременно оба слоя. Я с большим интересом прочитал воспоминания дважды Героя социалистического труда Прасковьи Андреевны Малининой. Мысленно очищая воспоминания от шелухи второго слоя, я увидел деревню времен становления колхозов, описанную достовернее всех литературных описаний. Второй слой тоже характеризует время, но уже совершенно другое время.

Вот и я взялся за повествование о прошедших временах. Это не было спонтанным порывом, еще в 12 лет я помню свое решение: «это надо запомнить». Мне мнилось, что описывают нашу действительность газеты не достаточно полно, и мне хотелось рассказать, как это было на самом деле. Затем времена изменились, и если раньше действительность лакировали с одной стороны, то теперь её стали замарывать с другой стороны, и желание рассказать, как это было на самом деле, усилилось. Взявшись за дело, я молю бога, чтобы он уберегал меня при рассказе от сваливания с тропы повествования в кювет в ту, или в эту сторону, но, при этом, я понимаю и сознаю, что мои суждения о событиях личны, и могут быть ошибочны.

Я, описывая свое время, тешу себя надеждой, что описание достоверно, хотя идеологическое давление, одной из форм которого может быть невозможность опубликования повествования, осталось. Надеясь, исхожу из того, что знакомые рабочие и инженеры в лабораториях, у станков, на испытательной станции, в сборочном цехе, рабочие и инженеры, с которыми я ходил в походы, ни чем от меня не отличались. Все мы в среднем жили одинаково и думали в среднем одинаково, потому что «бытие определяет сознание», и политикой мы не занимались, только болтали и интересовались.

Приписки. А в стране в то время вовсю цвела глобальная ложь на государственном уровне. В газетах конца 70-тых годов непрерывным потоком изливаются восхваления наших успехов, при ОТДЕЛЬНЫХ недостатках, которые призывают искоренять, и в то же время посылают к нам лекторов, которые разъясняют, что разумно управлять экономикой мы не можем.

По стране разъезжают московские агитаторы и рассказывают нам - политинформаторам (а мы в своих коллективах), как плохо мы живем по сравнению с простыми французскими рабочими, имеющими коттедж с бассейном в палисаднике. Вероятно, это делалось с ведома Политбюро, которое, возможно, полагало, что простые трудящиеся ему помогут реформировать управление, «а массы сидят и улыбаются». Зачем они это нам говорят? Они хотят разбудить в нас инициативу? Но это уже бессмысленно. Или некоторые из них будоражат массы, чтобы им простили переворот сверху?

Лекторы говорят о вопиющем нашем отставании в технике, в производительности труда. Мы просим французов поделиться опытом строительства мартенов, а они говорят, что давно от мартенов отказались и к конверторам перешли.

Лектор из Москвы в феврале 1978 года просвещает нас, что у нас 1 200 000 ученых, а в США 530 000. Новых изделий у нас 4 000, а в США 30 000, т.е. условная производительность труда ученых у них в 20 раз выше, чем наших ученых.

В 57 году мы были на первом месте по непрерывной разливке стали, а США на втором; сейчас мы на 16 месте. При примерно одинаковом производстве стали, мы продаем сталь, а они изделия из стали. Наукоемкой продукции они производят в 9 раз больше. Килограмм ЭВМ стоит дороже, чем килограмм золота. В хозяйственном руководстве процветает очковтирательство. И это говорят нам политические пропагандисты из Москвы.

Политическое руководство страны полагает, что, как и положено в нормальной экономике, из года в год должна расти производительность труда. Причем, в социалистическом хозяйстве производительность труда должна расти быстрей, чем у капиталистов. Хозяйственные руководители должны были это демонстрировать в своих отчетах - и демонстрировали (на бумаге). Соответственно этому бумажному росту производительности должны были расти нормы выработки - и они росли (на бумаге).
Никто не знает, каким был рост производительности труда фактически.

Мой сват, бывший в то время старшим мастером в цехе, рассказывает, что мастера производственных участков, начальники цехов, директора предприятий вынуждены были записывать в нарядах о выполнении рабочими такие объемы работ, чтобы рабочие получили достаточную для жизни оплату труда.

Недалеко от Самары отдельно стоящий в поле на стрелке между старым руслом Курумки и Соком холм «Царев курган», правильной конусной формы, при строительстве ГЭС разрабатывали для добычи камня. «Так вот, - просвещает нас самарский лектор, - по оплаченным за работу нарядам получается, что камня там добыли и вывезли столько, что вместо холма на его месте должна быть яма такого же объема, как сам холм». Я с детьми заходил на Царев курган. Из его центра вывезли примерно одну треть, или одну четверть от объема всего холма.

Увеличение бумажного объема выполненной работы по сравнению с фактически выполненным получило название «приписки». Таков был уровень «приписок» на Царёвом кургане. Политическое руководство с приписками боролось, но в реальной жизни, по навязанным этим же политическим руководством правилам, отказаться от приписок было невозможно.

А это я уже от себя. Приписки приписками, а больницы, школы, дворцы культуры, заводские корпуса и жилые дома строили. Парадоксальна эта плановая экономика. При такой организации труда мы имеем возможность вести интенсивное жилищное строительство бесплатного жилья, строить громадный больничный комплекс бесплатного лечения, громадную школу бесплатного обучения и очень много рядовых граждан стоит в очередь на покупку автомобиля и на строительство кооперативной квартиры. И очереди, очереди, очереди. То есть спрос позволял безгранично увеличивать производство.

А мы, чтобы уменьшить давку в этих очередях, в начале восьмидесятых некоторые продукты питания и промышленные изделия уже стали продавать по талонам. По сути дела, в Союзе постепенно начала вводиться карточная система, хотя об этом даже разговора быть не могло. Такой разговор не мог быть допустим!!! Правительство из кожи вон лезло, пытаясь демонстрировать миру «победную поступь». В центральных гастрономах Москвы были и колбаса, и сыр, и мандарины, и в свободной продаже мясо. А во всех провинциальных городах, включая и областные центры, стали постепенно вводить талоны. Кого обманывали? Московский пролетариат и зарубежных туристов?

Уже много, много десятилетий сидит у меня в мозгах заноза: событиям в Чехословакии и свержению Альенде в Чили предшествовали колонны женщин, стучащих ложками по пустым кастрюлям. Ну, куда при социализме деваются продукты? Может быть, едят больше? Сознательный саботаж, или естественное снижение эффективности, или директивное ценообразование во исполнение утопической мечты?

А если бы поменьше строить атомных подводных лодок и танков, и освободившиеся трудовые ресурсы и металл направить на производство автомобилей? На производство сельскохозяйственных машин? Ведь рабочим за производство таких безделушек, как танки, или атомные подводные лодки зарплату дают, ну так отдай ее за производство трактора или корабля, производство которых хоть как-то, хоть в самой малой части возместит затраты на зарплату и материал.

Никто никогда уже не узнает, что на самом деле думали эти брежневы, андроповы, черненки и те 10 членов Политбюро, которые сидели при каждом из них. Ну не дураки же они, в самом деле, ну кому нужны эти стада танков, стаи самолетов и косяки подводных лодок?

Со Святым Никитой все ясно. Он действительно искренне верил и в победную поступь и в угрозу мировой буржуазии. Только что кончилась война, да и страна была на взлете. А эти?

В соревновании с капитализмом, работая на износ, мы выработали Революционный запал и, не успев догнать, начали опять отставать. Или в Политбюро не знали того, что нам говорили лекторы? Может быть, эти брежневы считали, что взлет еще продолжается? Тогда и умными не назовешь.

Это типичные рассуждения простолюдина. Мир был двухполярный: СССР и США. Каждый полюс стремился расширить сферу своего влияния (зачем?), и если наши правители были дураками, то и американские руководители были не умней. Или одни отвечали на вызов других? Тогда кто на чей? Из-за этой глупости мир висел на электронном волоске - подаст электроника ложный сигнал о летящих ракетах, и в ответ полетят настоящие ракеты.

Лекторы нам объясняли, что мы должны быть сильными, чтобы помогать угнетенным народам избавиться от эксплуатации и обрести свободу и благополучие (ах вот оказывается зачем, т.е. ради мировой революции?), а американцы, мол, расширяют свое влияние только в том случае, если это позволит им получить конкретную экономическую выгоду. Что ж, в этом случае, прагматичные американцы умнее наших «доброхотов».

В этом, дорогие потомки, вы сами разберетесь. Только сами. Только не верьте штатным политикам, потому что штатные политики тоже делятся на два полюса, и каждый будет врать «в свою дуду», полагая, что только он и говорит правду.

И я вспоминаю нашего Никиту. Он, будучи в Индии, в Индонезии искренне считал, что своими выступлениями, и своей экономической помощью мы хоть немного помогаем трудящимся двигаться к счастью на путях строительства социализма.

Крах потребительского рынка. Талоны Предпосылка краха экономики начиналась с момента зарождения плановой экономики на потребительском рынке, где спрос постоянно превышал предложение, но в отличие от всего мира, у нас этот спрос не стимулировал производство; наш спрос должен был соответствовать умозаключениям Госплана.

Когда мы жили в общежитии, еще до женитьбы, мясо и вообще продукты, меня не интересовали, из Москвы мы везли одежду. Девчата, которые в командировки ездили реже ребят, нам давали заказы. У меня сохранилась записная книжка 1955 г. с перечнем заказов. (55 года!).
1). Лодочки, 36 полный, цвет черный, стальной, и любой, кроме зеленого, белого, оранжевого. Можно замшевые. Можно другой фасон. (500 р.).
2). Зонт черный обычный. (50 р.).
3). Босоножки, 35 полный, до 36, 3 рост. Кожаные, широкий каблук 4 +, - 1см. белый, бежевый, синий. (225 р.).
4). Шляпка, берет, 48 (50) размер. Велюровая, но не фетровая,темно бордовая, темно коричневая, Темно синяя. (150р.).
5). Босоножки, 35 до 36 - 2. Белые, синие, коричневые.
В скобках деньги, которые они мне дали на покупки при зарплате молодого специалиста 950 р. (до реформы 61 года).
На выполнение всех просьб времени не хватало, но что-то купить удавалось.

Когда я обзавелся семьей, меня стали интересовать и продукты. До марта 77-го мясо на базаре стоило 4р. (2% от месячной зарплаты), это примерно в два раза дороже, чем в магазинах, но в магазинах я его видел уже только в Крыму, в Киеве и Москве. Из Москвы мы старались его привезти хотя бы несколько килограмм. Зачем? Мы что, не в состоянии были купить мясо на базаре? Да, нет, там и покупали, одна, две командировки в год проблемы не решали, но хотелось хотя бы несколько килограмм дешевле, чтобы сэкономить. Государство нас дразнило низкими ценами. Дразнило дикого зверя.

Руководители страны из кожи вон лезли, стараясь придумать, как же накормить эти 265 миллионов широко разинутых ртов, не меняя цен в государственной торговле.
Вспомнили, что во время войны при заводах были организованы ОРСы (отделы рабочего снабжения) со своими подсобными хозяйствами.

Так это ж была война, а теперь? И теперь правительство, наряду со строительством гигантских птицефабрик, распорядилось организовать производство птичьего мяса и на заводах. При заводах организовали подсобные хозяйства, где были не только цехи инкубации, откорма и забоя птицы, но и оранжереи для производства овощей и, что самое парадоксальное, «свои» поля для производства корма для птиц. Это было актом поражения нашего «реального социалистического» хозяйства, руководители государства расписались в своей неспособности вести разумное плановое хозяйство. Мы как будто вернулись к натуральному хозяйству.

Это было начало восьмидесятых, после сытой жизни в начале семидесятых, когда казалось - наконец-таки жизнь установилась, вошла в нормальное русло.

Вот перечитываю написанное, и опять не могу не сказать о степени достоверности описания. Пишу про очередь за мясом, но не пишу, что до примерно 57 года мясо было без очереди. Пишу про очередь за молоком, но не пишу о том времени, когда молоко было без очереди. Вольно или невольно, но на бумагу ложатся описания чрезвычайного, а создается впечатление о постоянстве этого чрезвычайного, как характеристика эпохи.

И это действительно характеристика эпохи, эпохи, когда жизнь в государстве организуется по умозаключениям ее руководителей. Да, были межлетия стабильности, но они постоянно прерывались борьбой с «временными трудностями».

На этот раз время трудностей затянулось, и превратилось в кризис. Что случилось? Почему, при постоянном росте производства, еще быстрее рос дефицит?

Апологеты капитализма ответят на этот вопрос однозначно: «Потому, что социалистическое производство не жизнеспособно. Доказывать им ничего не надо при таком аргументе, как: «Ты же видишь».

Защитники социализма видят причину кризиса в том, что в соответствие с обещаниями съездов непрерывно росли зарплаты и соответственно потребление, а основная масса рабочих рук была занята в военном производстве и ничего полезного не производила, т.е. в кризис нас загнала гонка вооружений, необходимая для поддержания развития Мировой пролетарской революции, которую творили романтики и авантюристы в Африке и Латинской Америке. А я скажу, что не наступило еще время достоверного изложения экономической истории СССР. С таблицами производства, таблицами цен, таблицами движения денежной массы. И не знаю, наступит ли, потому что писать могут только конкретные люди, а они будут придерживаться своих политических взглядов.

Так что читать надо и тех, и других, а выводы делать самому.

Для реализации «заводских» кур (как несуразно звучит само сочетание слов «заводских кур») прямо на заводе открыли магазин, где всем в отделе или цехе поровну, независимо от должности и состава семьи, по списку продавали продукцию подсобного хозяйства. Иногда в этом магазине кур покупали уполномоченные от отдела, и потом в отделе, разложив их на столе, где только что производился сложнейший газодинамический расчет, раздавали этих кур высококлассным специалистам - творцам технического прогресса. И несли мы с завода очень длинношеее, тощее, условно ощипанное длинноногое куриное мясо.

И было это смешно и неприятно, и было ясно, что это крах. При установленных расценках на производство и реализацию, все это было страшно «нерентабельно». Почему в кавычках? Да потому, что никто в мире нас еще не кормил (не ври, зерно покупали); значительную часть нефти мы продавали в страны сателлиты по ценам ниже мировых, страна была самодостаточная, по уровню потребления наша страна входила в первую десятку среди стран всего мира. Нерентабельным производство было при тех правилах ценообразования, которые должны были обеспечить изъятие из рентабельного производства (средств потребления) достаточное количество средств для нерентабельного производства (предметов вооружения). (Это мое личное представление о том времени). Накладные расходы на «кур», как на военное производство с многоступенчатым контролем, а цены, демонстрирующие преимущества социализма, такие низкие, что нам не продавали, а давали, а мы брали, сколько давали.

И всю страну мы выстроили в очередь и внесли в списки. Постоянно что-то становилось дефицитным - то термосы, то трусы, то холодильники, а уж автомобили были в постоянном дефиците.

Вдруг прошло известие, что в Пензе можно купить женские шерстяные рейтузы, и в Пензу командируются от отдела представители, которые покупают на всех желающих. Чехословацкий детский шампунь «Без слезок» я привозил из Москвы. Привозил его много, чтобы до следующей командировки хватило т.к. и сам им голову мыл. Детский шампунь был самого высокого качества. Где-то появились термосы, и опять покупаем оптом.

Политически все это было страшно неразумно, вызывало у нас крайне негативные эмоции. Понимало ли это руководство?

Для заготовки работниками завода картошки на зиму, организовали закупку картошки в Белоруссии и на Брянщине. Выписывались командировки заводским заготовителям (от ОКБ это, естественно, были инженеры-конструкторы), выделялись грузовики, и они отправлялись за тысячу километров, чтобы привезти каждому из заказавших по несколько мешков. В 81-м году шестиведерный мешок картошки на базаре стоил 30руб., а в Белоруссии закупали по рублю за ведро, ну и сколько-то (очень немного) за перевоз.

Надо было иметь свой запас картошки, морковки, капусты. Надо было иметь место, где все это можно было хранить. На Управленческом выделили место и частично засыпали овраг под постройку целого массива погребов, нам там места не досталось. В подвале под домом это хранись плохо, и мы иногда хранили у Юры в гаражном погребе. Вопрос кардинально решился после постройки собственного гаража. А как те, у кого не было погребов?

Мама продолжала записывать свои покупки, которые свидетельствовали о благополучии, в очереди она никогда не стояла. Вот запись недельных покупок.
16.09.79 - молоко 0,72; сметана 2,20; масло 3,40; сахар 1,68.
17.09.79 - минтай 1,80; хлеб 0,20.
18 09 79 - масло подс.3,13; чай 0,95; хлеб 0,40.
19.09.79 - масло 3,40; хлеб 0,36; яйца 8,10.
20.09.79 - масло 3,74; колбаса 4,36; хлеб 30.
21.09.79 - виноград 8,00; мясо 15,60.
22.09.79 - сахар 4,20; ветчина 1,55; маргарин 0,38; (мясо, фрукты, естественно, на рынке).

Мы в магазин заходили по дороге с работы, в выходные ходили и на базар, и в магазины, и в очереди за дешевой колбасой стояли, но мы ничего не записывали, ни кур, ни мяса, ни кефира, ни молока и ничего прочего.

Последнюю запись мама сделала 24 ноября 1979 года. По структуре покупок она такая же, как и предыдущие. Прекратила она писать по моей недальновидности - я выразил недоумение: ну зачем эти записи. На последней странице она записала:«Писать не надо, так не надо. Мясо на рынке говядина 5р и 5,50; свинина 4 р. и 4,50. В магазине масло сливочное 3,40, подсолнечное 1,55, сахар песок 0,78, пиленый 0,94».

В 79-м начались перебои с дешевой колбасой за 1р.60коп. При такой дешевизне, когда на месячную зарплату можно было купить её более 100 килограмм, при появлении ее в магазине, бежали всей семьей и «брали» 3 - 4 кг. Без очереди была полукопченая колбаса из чистого отборного мяса, которая в магазине стоила дешевле базарного мяса с костями, но была в два раза дороже дешевой вареной колбасы. А тогда и колбаса, и сосиски производили действительно из настоящего мяса. В магазинах продукты нам не продавали, а раздавали.

В Москве, в последний день командировки, в ожидании поезда, я зашел в Пушкинский музей на выставку древностей Этрусков (возможно, ошибаюсь) и по пути из музея к метро зашел в магазин. В магазине продавали сыр, и я встал в небольшую очередь, чтобы купить его домой. Не помню, был ли в то время сыр в Москве дефицитным товаром, но когда один из покупателей попросил ему кусочек сыра и кусочек колбасы нарезать ломтиками, очередь выразила сдержанное неудовольствие. Наступили другие времена - не до эстетики.

В то время в гастрономах были специальные машинки для нарезания ломтиков, была такая машинка и у нас в гастрономе на Управленческом напротив поликлиники. Большинство моих товарищей забыло это - они помнят только талоны.

В 80-м в Самаре (в провинции) ввели талоны на дешевую колбасу - 1кг на человека в месяц - и на сливочное масло - 400 гр. на человека. Потом появились талоны на сахар, потом еще на что-то. Всё это было очень противно: ведь не война же. Когда в магазин завозили сметану или подсолнечное масло, их брали трех литровыми бидонами, потому что опасались, что они исчезнут из свободной продажи.

В это же время на базарах прилавки ломились от овощей, фруктов и мяса по 5р, мандарины, апельсины и гранаты на рынке покупали только по случаю или праздника, или болезни, или если очень захочется, но всё это торговали частники, а мы хотели государственного снабжения через магазины.

Живем в достатке. В 83-м году наш семейный образ жизни коренным образом изменился. Дети давно повзрослели, и им уже не доставляла удовольствия дорога по лесу на дачу и с дачи. Уже неинтересно было купаться в баке. Последние пять лет на дачу они приходили только в том случае, если нам надо было в чем-либо помочь. Да и я, нагрузившись рюкзаком с огурцами и помидорами ведра по два-три, не шел лесом, а шел на автобус, и был рад, если попадалась попутная машина, которая меня подвозила.

В таком случае надо заводить свой транспорт. Я выразился в том духе, что хоть инвалидную коляску, но Рита сказала, что это уж слишком.

В то время машины продавали по талонам передовикам производства. Раньше я шутил, что если мне дадут талон на машину, то должны дать и денег на покупку. Теперь положение в семье изменилось. Денег мы по-прежнему не копили, но постепенно росла зарплата, Егор и Таня получали стипендии, и у нас оказались свободными 2000 рублей. На эти деньги можно было купить старый «Запорожец - 965» (горбатый), «горбатые» были уже сняты с производства, а другие марки стоили в разы дороже.

В те времена цена автомобиля, можно сказать, не зависела от его возраста. Старый автомобиль, купленный с рук, мог стоить дороже нового в магазине по талону. Талонов было мало, а желающих ездить на автомобиле было много. В этих условиях наше закомплексованное правительство, вместо того, чтобы с помощью цены выровнять спрос и предложение и за счет этого увеличить производство автомобилей, продолжало клепать танки.

В то же время, зорко следило, чтобы кто-нибудь на дефиците автомобилей не разбогател. Правительство постановило, что куплю - продажу можно совершать только через комиссионный магазин. Если в магазин приходили продавец и покупатель, то, чтобы при сделке «по предварительному сговору» продавец не нажился, оно - это наше правительство - решило с покупателя за «Запорожец» брать 3000 (в полтора раза больше, чем за новый), а продавцу за старый отдавать 2000 (как за новый).

Если же (!!!) продавец без покупателя сдавал свой «Запорожец» на комиссию, т.е. «без предварительного сговора», то с продавца брали только небольшие комиссионные, а покупатель платил назначенную продавцом цену.

Продавца я нашел среди своих - ОКБэвских. Сторговались на цене 1700. Зал магазина был заполнен машинами, и на комиссию их больше не брали. Я подошел к зав залом и предложил поставить машину только на ночь.- Вы что, меня посадить хотите? Это же продажа по сговору. Я пошел к директору магазина.
- Завтра возьмете?- Да.- Ставьте.

Рядом на таких же условиях поставили еще один Запорожец. Мы приехали к открытию, и я купил машину, а партнеры в сделке по другому Запорожцу задержались. При нас в зал зашла другая семейная пара и купила машину.

Сдача экзаменов на водительские права была тоже обставлена условиями: надо было обязательно пройти обучение на курсах ДОСААФ (добровольное общество содействия армии, авиации, флоту), чтобы подпитать финансами эту «добровольную» организацию. Обучение стоило дорого. Мой однокашник Сергей Иванович прислал из института документ, что я прошел курс обучения на военной кафедре. На права я сдал с первого захода, и с лета 84-го мы с Ритой стали ездить на своей машине!!!

Размеры Куйбышевской области вокруг Управленческого уменьшились для нас сразу в десять раз. Если раньше для нас доступной была прогулка за 5 километров от дома, то теперь ничего не стоило съездить и за 50 километров. Это были наши прогулки.

Горбатый Запорожец обладает прекрасной проходимостью - грибы росли у наших ног, вернее у колес машины, которая, упрямо сгорбившись, возила нас и по лесу, и по оврагам, и по картофельным полям.

Когда хозяин мне демонстрировал машину, я восхитился, что мотор у нее работает, а оказалось, что она еще и ездит. Восторгу моему не было предела. После покупки я прочитал, что покрышки на колесах должны быть с рисунком не менее какой-то глубины. На купленной машине покрышки были лысыми. Огорчение было такое, что прямо руки опустились. Я стал регулярно звонить в авто магазин и узнавать: нет ли в продаже покрышек для Запорожца. Однажды мне ответили: «Завтра будут». На следующий день к открытию магазина был у его дверей. Ворвался и первым достиг прилавка. Зав отделом скомандовал продавцу: «По четыре в одни руки», я взмолился:
- А как же запаска?
- Ну ладно давай по пять.
Одну покрышку повесил себе на шею, и по две на руки. Надо было как-то выбраться из магазина сквозь толпу, забившую все входы и выходы.

Стал протискиваться, проявляя нечеловеческие усилия. Упал, но меня не раздавили, а даже помогли встать на ноги, завидуя моей удаче. У магазина взял машину, которая довезла до въезда в гаражный массив. Здесь уж я нечеловеческие усилия не мог из себя выдавить, и перекатывал резину до гаража по одной штуке небольшими отрезками пути, не рискуя оставить её без присмотра.

Зимой перебрал мотор, а весной выехал. Машина у меня была все время на ходу, но в большинстве случаев, ставя машину на ночь, что-либо приходилось с ней делать, чтобы на следующий день она была готова к выезду. В этом наша особенность. В этой особенности сошлись воедино две черты нашего бытия.

Первая черта выражалась в том, что большинство из нас покупало машину раз и навсегда. У Юры Тарасенко ВАЗ - 2101, купленный 30 лет тому назад, благодаря хорошему уходу в прекрасном состоянии. Уход заключался не только в том, чтобы помыть и вовремя смазать, но и в том, чтобы вовремя заменить или отремонтировать износившуюся деталь или узел.

А вторая черта выражалась в том, что все, что мы делали, не надежно. Ненадежно в том числе и потому, что покупали мы машину навсегда, ну а по здравому рассуждению вполне естественно, что машина, которая находится в работе 20 - 30 лет, не может быть такой надежной, как новая, и требует постоянного ухода и ремонта. В литературе для начинающих автомобилистов давались советы брать с собой в путь, кроме прилагаемых к автомобилю инструментов, зубило, ножовку, напильники, кусачки, куски мягкой и жесткой проволоки, куски электропроводки и пробник, и прочее в этом же духе. У меня это в сумке с инструментами было, и были ситуации, когда это пригодилось. Машину не раз приходилось ремонтировать в пути.

Едем как-то по Пекинке - стоит машина на обочине, капот открыт и из под капота торчит задница шофера - что-то он ремонтирует, дальше едем - опять та же картина, потом опять. Риту рассмешили эти торчащие из под капотов части тела.

У нас же государство рабочих и крестьян, так что все всё могут сделать и отремонтировать сами. В одну из длительных командировок на сельхозработы, а их за 35 лет было две, а может, и три (помню две), я работал на косилке.

Косилку тащит трактор, а я регулирую высоту среза. В какой-то из дней после нескольких кругов косилка сломалась - полетела коническая шестеренка. Тракторист потащил косилку на отделение. В траве, в куче деталей, оставшихся от списанных механизмов, нашел шестеренку и ударами кувалды загнал шестеренку на место, изрядно при этом помяв её зубья. Очень был я поражен таким «ремонтом», но и слова не успел сказать. Поехали в поле, но на первом же круге «новая» шестеренка опять полетела. Вернулись к куче, где, порывшись, можно всё найти, и нашел тракторист еще одну.

На этот раз, я ему намекнул, что лучше бы бить не по зубьям, а по втулке через любую оправку. После этого все поле скосили без поломки.

Что меня в этой работе поразило, так это безразличие руководства страны и конструкторов сельхозмашин к условиям труда механизаторов. Я уставал не от «работы», а от оглушительного трескучего шума трактора. На автомобилях ставят глушители, изобретать ничего не нужно, почему же не поставить на трактор? Из-за копеечной экономии?

Гараж. С приобретением машины остро встала проблема строительства гаража. Жаждущих начать строительство было очень много, была конкуренция. Под эгидой завкома образовывались инициативные группы, искали место под строительство. Наконец я попал в списки строителей очередного большого кооператива.
О - о - о!!!
Когда в городке появились первые частные машины, для первых гаражей находили места вблизи домов, затем вышли за пределы городка, и я с возмущением писал в заводской газете, что губят дубраву. Тогда под этим письмом подписался и Володя Сударушкин, теперь же мой Запорожец стоял в его гараже, построенном в этой дубраве.

Нам выделили склон отрога Коптевского оврага рядом с двумя двухэтажными коттеджами, когда-то построенными для начальства предполагаемого строительства ГЭС, а ныне под завязку забитыми «счастливчиками», получившими в этих коттеджах по комнате. На склоне оврага они разбили сады, и это украшало их жизнь. Сады эти на топографических картах не значились, На картах и планах там значился пустырь, который нам и выделили под гаражи, но в завкоме и райисполкоме-то знали, что там сады, но уж очень велика была нужда в гаражах, к тому же один коттедж уже наметили к расселению. Правда, второй пока не обещали расселить, но такая вероятность была, - это было в 1986-м году, еще продолжалось строительство домов для рядовых рабочих, инженеров, учителей и врачей (второй коттедж - тринадцать семей, расселили через 2 года, т.е. еще успели до переворота).

Осенью, после сбора урожая на склон оврага явились мы, чтобы расчистить от деревьев и кустов выделенное нам место под строительство. Хозяева садов бросились к нам: «Что вы делаете? - смеялись они, а что им было делать? Не плакать же перед нами, мы-то ничего не решали, все уже было решено, - как не стыдно?» Обращались они к нам поименно, ведь все друг друга знали, фотографировали, но куда там: Мне показалось, что у меня вырастают клыки, посмотрел на остальных - у них тоже явно обозначился свирепый звериный оскал. Топорами и пилами мы вгрызались в плодовые деревья, стаскивали их в кучи, и запылали костры горя и радости. Горя для двадцати и радости для двухсот. Впрочем, и горе не для всех было безусловным; те из хозяев садов, у кого не было гаража, получили место под строительство.

Гаражи 6х3 построили отменные, с хорошими погребами 3х3 метра, с железобетонными перекрытиями. Так как гаражи строились на крутом склоне, то, чтобы на отведенном участке разместить их как можно больше, они в ряду строились «спина» к «спине», но на разных уровнях. Погреба вырыли на одном уровне, чтобы они не промерзали, а напротив гаража нижнего уровня размещалась промежуточное помещение (подпол) верхнего уровня. Мы еще и над гаражом построили комнату, так, что гараж у меня получился четырехэтажный.

Обошлось нам строительство по 1300р. при месячной зарплате примерно 200р.

Через год мой сосед продал свой гараж за 7000р. Сейчас это у молодого человека не вызовет какого-либо удивления - значит в то время такой была его цена, а тогда мы ахнули. Это было свидетельством коренного изменения мировоззрения. Это был 1987год.

И до этого гаражи постоянно продавали и покупали, но ценой гаража были вложенные в строительство деньги. Оплачивался материал и услуги нанимаемых при строительстве рабочих. Если строил сам, то считалось, что построил бесплатно, и покупатель оплачивал только стоимость купленных хозяином гаража материалов. Никому и в голову не приходило «нажиться» при продаже. «Подумаешь, трудился, себе строил, не кому-то».

Страна начала ускоренно меняться, стоимость начинала уступать место цене, как и на базаре, где торговали продовольствием со своего личного хозяйства, но теперь и на капитальные сооружения, вроде гаража. Потом стали продавать даже место под гараж, хотя в то время никаких оформлений собственности ни на гараж, ни, тем более, на землю не было. Экономика страны катилась к смене своего типа.

70-е, жизненные практики СССР, мемуары; СССР, 60-е, авиация, инженеры; СССР, 80-е

Previous post Next post
Up
[]