Ааб Виктор Васильевич. Инженер-связист. Начальник телефонной станции 1
Родился в 1952 году. В 1975 году окончил Ташкентский электротехнический институт связи и был направлен на работу в северный Казахстан. Работал на предприятиях связи Кокчетавской области на различных руководящих должностях. Заслуженный связист Казахстана. Всё, о чём пишет, взято из реальной жизни.
"..Вот уже несколько месяцев я исполняю обязанности начальника Эксплуатационно-технического узла связи, по аббревиатуре - ЭТУС, - солидного предприятия, обслуживающего зоновую (между областным центром и районными центрами) связь области, сельскую связь и радиофикацию пяти её районов. Вполне с обязанностями справляюсь, и практически, до сегодняшнего дня, уверен, что буду утверждён в новой должности.
Мне 32 года, я уже десятый год после окончания института связи работаю в ЭТУС, причём более восьми лет - в должности главного инженера. Все у меня, хорошо складывается, и вдруг, - этот непонятный и странный звонок. Звонок от Фенина Андрея Алексеевича - начальника Областного управления связи, - моего непосредственного шефа. После короткого приветствия, как всегда - без обиняков и лаконично, он выдаёт: - Виктор Васильевич, - с завтрашнего дня в ЭТУС назначен новый начальник. Называет фамилию известного мне человека.
Новость ошеломительная. Так можно и быка с ног свалить. От неожиданности я почти теряю дар речи, голова отказывается соображать и меня хватает лишь на то чтобы малодушно, по-детски, пролепетать: - А как же Я?.. - Поработаете главным инженером - звучит в ответ, и Фенин ложит трубку.
Несколько дней я анализировал ситуацию. Ведь должна же быть причина прямо выраженного мне недоверия, искал и не находил ответа. Хотя, невольно в душе, сомнение, что меня назначат начальником ЭТУС, иногда возникало.
Исполнял обязанности начальника я уже более полугода и, несмотря на то, что был очень опытным главным инженером, - проработал в этой должности восемь лет, - срок моего утверждения почему-то неоправданно затягивался. На практике, в случаях, подобных этому, он длился, как правило, не более двух месяцев, по их истечении претендента обычно утверждали…
Неужели затягивание с утверждением в должности связано с моей национальностью? Отголоски войны все ещё продолжали бить по нам - российским немцам, по инерции, скользящей долей подозрительности, недоверия.
Но нет, дело не в этом! Эксплуатационно-технический узел - это чисто эксплуатационное предприятие. Предприятие с очень незначительной долей секретности, и в моем случае фактор национальности вряд ли может играть определяющую роль.
При назначении на должность первого руководителя имеет важное значение принадлежность претендента к Коммунистической партии. Но и здесь вроде бы все нормально. Я был достойным комсомольцем, недавно принят в кандидаты КПСС... А то, что несколько затянул с вступлением в партию - здесь нет моей вины. Несмотря на исконную пролетарско-колхозную принадлежность, по окончании ВУЗа, я автоматически переместился в категорию ИТР, а для этой категории при приёме в партию существуют квоты.
Партия строго соблюдает пропорции по соотношению в своём составе рабочего класса, колхозников, и как принято говорить - трудовой интеллигенции. Несмотря на свои искренние марксистско-ленинские убеждения, я банально вынужден был дожидаться своей очереди на вступление в её ряды.
За почти уже десятилетний срок работы в ставшем мне за это время родным Эксплуатационно-техническом узле, чётко уяснил: - руководить им достойно сможет лишь основательно подготовленный технически грамотный специалист. По степени своей подготовки, и практического опыта, среди окружающих людей, я не видел себе конкурентов. И вдруг - на тебе! Грачев Степан Анатольевич - профсоюзный функционер!
Я довольно хорошо знаю этого человека и понимаю - не обладая специальными техническими знаниями, согласиться на должность начальника ЭТУС он может лишь при условии, что я останусь работать с ним в связке - главным инженером. А вот это удовольствие - я ему вряд ли доставлю. Уйду из принципа! Принял решение. Принял и успокоился.
Поддерживая репутацию непредсказуемого человека, Андрей Алексеевич, в свойственной ему манере, без предисловий, опять ошарашил меня совершенно неожиданным предложением - Я вам, Виктор Васильевич, предлагаю должность начальника Синегорской телеграфно-телефонной станции - заявил он. Думать будете или нет?..
А подумать следовало. Синегорская телеграфно-телефонная станция (ТТС) в качестве самостоятельного предприятия образовалась от разделения единого, в своё время, Городского узла связи (ГУС) - на Почтамт, и собственно, Телеграфно-телефонную станцию.
В 1978 году, была введена координатная подстанция ПСК на 1000 номеров в западной части города. По завершению строительства телефонной сети заполнялась ёмкость введённой в 1976 году декадно-шаговой АТС-7, - в Юбилейном микрорайоне. Однако качество работы телефонной связи в городе становилось все хуже и хуже. Вместе с приростом новых мощностей, как снежный ком, увеличивалось количество неработающих в городе телефонов.
Мирославцев продержался в должности начальника ТТС чуть более трёх лет и, по настоянию обкома и горкома партии, был снят с работы, уволился из органов связи и перешёл трудиться к энергетикам.
В период руководства Ковалёва городской связью она продолжала развиваться. Была построена и введена в эксплуатацию координатная АТС-4 ёмкостью 2000 номеров в центре города. Благодаря пришедшему на место Чернявского молодому, цепкому главному инженеру Макарычеву Александру Николаевичу, начала строиться и развиваться бывшая в зачаточном состоянии телефонная канализация города, стало больше устанавливаться телефонов у горожан.
Однако, главная проблема ТТС - проблема качества работы сети так и не была решена. Наоборот, она по-прежнему, усугублялась. Уже не было и Чернявского, в адрес, которого, по инерции, метались все шишки, но это не помогало. В вопросах улучшения связи в городе, по-прежнему, царила безысходность.
Вот на такое предприятие буквально втиснул меня Андрей Алексеевич. Уже позже осмысливая происшедшее, я узнал, что предлагалась эта работа и Грачеву, и Макарычеву, однако, они эту ношу взвалить на себя не решились.
Ну а мне вроде бы и деваться было некуда. В ЭТУС для меня место как бы было «заказано». До сих пор не знаю - то ли это был точный расчёт Фенина, то ли просто стечение обстоятельств - но дело Андрей Алексеевич обыграл чётко. Вот тут и дошло до меня, брошенное им несколько месяцев назад, замечание - Пока поработаете главным инженером... Решение о переброске меня на ТТС Фениным было принято уже тогда. Но сказать мне об этом сразу он не решился - я ещё должен был пройти проверку на лояльность в соответствующих органах. И вот теперь, похоже, пришёл положительный результат.
Новый год прошёл как в тумане и вот 3 января 1986 года в сопровождении главного инженера областного ПТУС я впервые появился в кабинете начальника ТТС.
Пётр Романович, ожидавший нас, освободил место, пригласил в кабинет руководителей подразделений. В их присутствии Амантай Искандерович зачитал приказ о моем назначении, в коротком выступлении выразил надежду, что дела на ТТС стабилизируются, предложил мне переместиться в кресло начальника и начать командовать.
Я - сел. Кресло было удобным, мягким. С подлокотниками, с высокой, красного цвета, бросающейся в глаза спинкой, обшитой то ли дерматином, то ли кожзаменителем. Ковалёв проследил за мной и произнёс криво усмехнувшись- Горячее кресло, горячее…Я не придал его словам значения.
Особо нечего было говорить. Меня окружали практически незнакомые люди. Нет, в лицо я их знал, кое-что слышал о них, вежливо здоровался с ними при встрече, но, ни по каким вопросам, ранее, с ними не соприкасался. Незначительное исключение составлял главный инженер - Макарычев, с которым я немножко сталкивался по вопросам эксплуатации междугородных сетей.
Кабинет был оформлен очень просто, но был светлым и удобным. Единственную «роскошь» составлял стоявший в углу цветной телевизор - «Горизонт». Настойчиво звонил телефон, но я не решился поднимать трубку, переключил его на секретаршу и попросил пока меня, ни кем не соединять. По прямой связи позвонил Андрей Алексеевич и сообщил, что ему необходимо представить меня высоким областным и городским руководителям. Я в принципе был готов, и мы начали обход.
Начали с областного комитета партии. Я впервые был в подобном учреждении и неприятно удивился изменившемуся, вдруг, поведению Фенина. Он как-то сжался, подобрался, его лицо приняло выражение сосредоточенной покорности. Зная мой независимый характер, он заранее предупредил и меня - быть максимально сдержанным.
Мы ходили по приёмным, и я был представлен по очереди заместителю первого секретаря обкома партии курирующему промышленность и связь, председателю облисполкома и почему-то, - председателю областной партийной комиссии.
На меня поглядывали с интересом, вежливо жали руку и практически все, обращаясь к Андрею Алексеевичу, тут же, выдвигали требования по срочному восстановлению работы такого-то номера телефона, либо, по срочной установке телефона тому, или иному лицу. Фенин покорно и как-то обречённо обещал... Процедура знакомства с учётом ожиданий в приёмных заняла почти полдня.
После обеда в таком же ритме мы посетили городской комитет партии и горисполком. Я так же был представлен первому секретарю горкома, председателю горисполкома, а также председателю городской партийной комиссии и председателю городского комитета народного контроля. Претензии на работу связи сыпались и здесь.
На мои сомнения в необходимости столь оперативного знакомства с чиновниками - Андрей Алексеевич заявил, что это - всё, моё, теперь, непосредственное начальство и с ним мне предстоит плотно работать, буквально, с первого дня.
Это явилось полной неожиданностью. На месте прежней работы моими непосредственными начальниками были, по большей части, не более двух человек. А здесь, с учётом аппарата управления связи, с учётом руководителей отделов, курирующих связь в горкоме и горисполкоме, их набиралась «целая дюжина».- Посмотрим, что будет дальше - подумал я. День практически ушёл на знакомства. На завтра оставалось посещение Комитета государственной безопасности…
Вечером, перебирая события дня, отметил для себя, что никто из моих новых знакомых не упоминал при встрече о работе междугородной, телеграфной связи, о работе радиоузла и коммутатора - все говорили о плохой работе городских телефонов. Наиболее слабое место в работе Телеграфно-телефонной станции обозначилось с первого дня чётко, зримо и определённо.
На Телеграфно-телефонной станции образовался вакуум наиболее востребованных специалистов. Обстановка катастрофически накалилась. Ковалёв предпринимал лихорадочные меры по исправлению ситуации - срочно искал нового начальника в стремительно разваливавшийся цех. Желающих - не было.
На чрезвычайном партийном собрании коммуниста Висящева и обязали, хотя бы временно, возглавить цех. В силу своей порядочности Александр Дмитриевич не смог отказаться. И добросовестно пытался что-то сделать для исправления ситуации. Однако, слишком велика была инерция развала, и ситуация катилась по наклонной.
По сути дела, городу реально грозил паралич связи. После сырой и дождливой осени 1985 года резко возросло количество повреждённых линий в областном центре. Областное и городское начальство требовало от Ковалёва оперативного устранения повреждений на наиболее важных для обеспечения нормальной управляемости городом, по их мнению, телефонных номерах.
Пётр Романович не нашёл иного способа как полностью пойти на поводу у властей. Старался любыми путями выполнить их поручения, очень часто, в противоречии с интересами предприятия, за которое он нёс ответственность, и даже, вопреки здравому смыслу.
Лично, после очередного вызова в горком, горисполком, спускался в цех ГТС, ломал все намеченные планы руководства цеха и направлял оставшихся в цехе людей на исполнение только что полученного нового задания. Любой ценой! По принципу, - лишь бы сегодня телефон, который потребовали власти срочно восстановить - заработал.
Ни о какой профессиональной, планомерной работе в таких условиях не могло быть и речи. Собственно случилось так, что начальник цеха ГТС, - не важно, что он недавно пришёл на работу, - у импульсивного начальника сразу же стал исполнять роль мальчика для битья. Тем более что попытался проводимой политике Ковалева - возражать.
Кто долго может мириться с ролью мальчика для битья? Безработных в стране нет. Выхода из сложившегося положения Александр Дмитриевич тоже не видел, а с учётом того, что был болен, - страдал пороком сердца, он и принял решение - уйти.
После ухода Висящева я просмотрел сводку о количестве телефонов неработающих на сети из-за кабельных повреждений. Их было 565. От общего количества имеющихся 11995 телефонов в городе - неработающие составляли 4,7 %. Конечно, это нельзя было назвать ещё параличом связи - но по существу, такое количество повреждений было просто недопустимым.
Начал звонить телефон. Все звонившие просили, скорее устранить повреждения на их телефонных линиях. Просили - это мягко сказано, чаще - требовали! И все это выражалось в длинных монологах, основную суть которых составляли причины обосновывающие необходимость срочного восстановления работы именно их телефона, и, конечно же, угрозы, в случае непринятия мер, жаловаться в органы власти.
Я попытался отсылать их на бюро ремонта. Нет! Они хотели иметь дело только с начальником! Сосредоточиться практически не было возможности. Записывать их заявки не имело смысла, - я чувствовал, что все равно, их выполнить не смогу.
Вошла секретарь приёмной с документами «на подпись». Она сообщила, что на десять часов меня приглашают в горком, а на два часа дня в горисполком - на совещания. Посмотрев на часы - увидел, что уже надо бежать. Благо, что ТТС находится прямо в центре города, на центральной площади и ходьбы, практически до всех учреждений власти, требуется не более трёх - пяти минут.
Совещания в горкоме не было. В приёмной находился один из руководителей теплоснабжающей организации города и всё. Сообщив о нашем прибытии, секретарша пригласила нас в кабинет первого секретаря горкома партии Дымченко Александра Сергеевича. Первый секретарь встал из-за рабочего стола, и, выйдя нам навстречу, поздоровался за руку. Его пожатие было крепким и энергичным. Это был человек моего возраста из новой волны руководителей, которых все интенсивнее выдвигает начинавшаяся Перестройка.
Я до настоящего времени практически не бывал во властных партийных кабинетах. Атмосфера, царившая в них, была для меня нова - какая-то напряжённая, суровая, необычная и неожиданная. Я чувствовал некоторую робость и скованность.
Александр Сергеевич представил меня вошедшему вместе со мной руководителю, предложил присесть, - и сразу перешёл к делу. Мне было дано задание - одному из специалистов-тепловиков срочно поставить телефон на квартире. Составивший мне компанию руководитель назвал фамилию и адрес проживания этого человека. Начальник промышленно-транспортного отдела городского комитета, присутствовавший при разговоре, тут же, зафиксировал задание в своём ежедневнике.
- Когда исполните? - спросил Дымченко. В моей натуре нет манеры, говорить наобум. По сложившейся практике, я очень тяжело даю обещания, а если и даю - то - продуманные и проработанные. И практически всегда, их выполняю. Это - школа Семенова Алексея Николаевича.
В голове мгновенно прокрутились вопросики, от ответа на которые зависело принятие решения: - наличие заявления на установку телефона... очерёдность в доме... наличие, наконец, технической возможности...
Ни на один из них ответа не высветилось.
- Срок указать не могу. Надо изучить ситуацию - ответил я.
- Завтра вечером доложите об исполнении, - отрезал секретарь. И продолжил
- В городе связь не работает, а вы с Фениным мер никаких не принимаете… Сколько это будет ещё продолжаться?..
Чувствовалась наезженная колея в его монологе. Во мне начало расти чувство протеста, но я смолчал.
Вернувшись на ТТС, уточнил возможности по исполнению задания. Естественно, никаких шансов на установку телефона по указанному адресу не было.Из информации Висящева следовало, что установка телефона по заданному секретарём адресу, требует серьёзной проработки, значительной затраты материалов. Ведь дом сейчас просто не телефонизирован, не подтянуты к нему телефонные кабели и его телефонизация не представляется возможной без трудоёмких инженерных работ.
- Но, вообще-то, мы выполним ваше задание, если вы прикажете, - уныло и с ехидцей в голосе добавил он.
- Это как? - растерялся я.
- А, неподалёку, на расстоянии около 150-ти метров, имеется дом телефонизированный. Правда, там нет свободных линий, но мы можем у одного из абонентов телефон выключить, перебросить его номер на повреждение, - а освободившуюся линию продлить «воздушкой» с крыши, на крышу проблемного дома, и использовать её для новой установки.
- И как долго мы будем устранять искусственно сделанное повреждение?
- В лучшем случае, сможем устранить не ранее чем через полгода.
- И как часто вы устанавливаете, таким образом, телефоны?
- В последнее время все чаще и чаще - сознался Александр Дмитриевич.
- Ну, нет, - больше мы так ставить телефоны не будем! - решительно произнёс я.
- Виктор Васильевич - не связывайтесь! Вас все равно заставят… - пожалел меня Висящев.
Он, конечно, был мудрее меня, был старше меня - лет на семь, - а это многое значит. Я почему-то с первого разговора почувствовал симпатию к этому человеку и был склонен прислушиваться к его советам. Но в данной ситуации «совет» Висящева был неприемлем.
- Нет Александр Дмитриевич - установка телефона пока потерпит - ещё раз подтвердил я своё решение и закончил разговор.
Наспех пообедав в ближайшей столовой - к двум часам, побежал в горисполком. В приёмной председателя собирались люди. Их было около десяти человек. Это были руководители, имеющие отношение к отоплению и водоснабжению города. Совещание началось. Председатель горисполкома привычно заслушивал информацию от приглашённых, о состоянии дел в городе с отоплением. По мере выступлений руководителей - заострял внимание на проблемных вопросах, в ходе обсуждения, из присутствующих на совещании, назначал исполнителей и давал распоряжения по их решению.
Я сразу отметил, что почти каждый третий из отчитывающихся, в качестве первой причины неисполнения того или иного задания, выдвигает отсутствие телефонной связи. Нет, мол, её либо на квартире у ОЧЕНЬ нужного ему работника, либо в определённой точке обслуживаемого объекта. А как без связи?
Было очень неприятно это выслушивать. На меня тут же сыпался поток поручений. И опять, - сроки исполнения, фиксирующиеся в протоколе. Завтра!.. Немедленно!.. Завтра…
Я же из утренней встречи у Дымченко, а также из разговора с Висящевым уже точно знал, что эти требования, эти задания - тоже, из категории неисполнимых. По крайней мере - в ближайшее время. От осознания этого настроение испортилось основательно. Совещание растянулось до пяти часов вечера. Удручённый, я возвращался в кабинет.
Следующий день принёс очередные неприятности. Я был вызван в областной комитет народного контроля. Почему-то напрямую, - хотя фактически ТТС не являлась областной организацией, там меня в жёсткой форме отчитали за то, что до настоящего времени не выполнено обещание на установку телефона одному из жителей города, ветерану войны, написавшему по этому поводу жалобу в их ведомство. Я предварительно уже знал суть вопроса и опять видел, что данное моим предшественником обещание невыполнимо, и довольно-таки прямолинейно отказался в обозримое время производить эту установку, - как не подкреплённую техническими ресурсами.
Получил сполна! Мне в бесцеремонной и грубой форме указали, что я не справляюсь со своими обязанностями. Я наивно попытался объяснить, что ещё только вхожу в курс дела, и что не успел ещё внести свой вклад в плохую работу ТТС. И тут же, получил второй - циничный, грубый и жестокий удар: - Вы являетесь начальником ТТС! И вы, - со дня вступления в должность, несёте полную ответственность за то, что на ней или произошло, или происходит! И совсем не важно, что «что-то» там случилась до вас! Именно с вас, - теперь, будет учиняться жесточайший спрос по всем вопросам, касающимся работы связи в городе!
В душе я понимал, что председатель Комитета, по сути, - прав. Но то, с какой жёсткостью это было преподнесено, вызвало во мне глубокий внутренний протест. И я упрямо подтвердил, что выполнять обещание, данное не мной - не буду!!..- Чтобы сегодня же принесли письменное объяснение по сути отказа, - раздражённо бросил председатель и дал понять, что разговор окончен.
..Должен сделать маленькое отступление. Мне очень повезло с моим первым руководителем - начальником ЭТУС - Семеновым Алексеем Николаевичем. Я начал у него работать по окончании института, имея за плечами только голые теоретические знания. Пришлось полностью самостоятельно учиться - как применять на практике эти знания.
Многое сразу не получалось, но Алексей Николаевич очень бережно и деликатно интересовался причинами неудач, построил наши взаимоотношения так, что я ему выкладывал без утайки все свои трудности сомнения и ошибки. Он ни разу меня не упрекнул за мои, - в первое время, не очень продуктивные результаты.
Он не мог мне ничего сообщить о технических решениях касающихся настройки и устранения повреждений на сельской аппаратуре связи, - именно этими вопросами я занимался у него первый год в ранге старшего инженера группы технической помощи. Но он меня успокаивал, подбадривал, увеличивал сроки, и никогда не позволял бросать начатую работу.
Справедливости ради надо сказать, что Алексею Николаевичу перепоручать эту работу просто было некому. Давал мне столько времени, сколько требовалось, чтобы её завершить.
Но как он радовался со мной каждому моему успеху! Ради этих минут общей, неподдельной, его и своей радости, я готов был работать сутками! И работал! Отдача от работы возрастала с каждым днём и очень даже хорошими темпами.
Откровенно говоря, с приходом на ТТС я очень рассчитывал на аналогичную поддержку. Особенно - от горкома партии. И вот, буквально с первых шагов, должен был констатировать, что жестоко просчитался. Оказалось, что я как собачонка, едва умеющая плавать, был брошен в совершенно незнакомый, очень крупный водоворот. И только от меня самого зависело - утону я, или сумею все-таки, удержаться на плаву, выплыть. И времени, учиться плавать, у меня практически не было. Подтверждения этого вывода увеличивались по нарастающей, с каждым днем.
Меня уже разыскивал начальник промышленно транспортного отдела горкома партии, и - конечно же, по исполнению поручения вчера данного первым секретарём. Назидательным тоном он пытался вбить в мою неразумную голову мысль, что личные поручения, данные руководителями такого ранга, не обсуждаются, а исполняются беспрекословно, максимально быстро и любой ценой.
Но я тоже имел свои взгляды на жизнь. Взгляды - почерпнутые из книжек, замешанные на обострённом чувстве справедливости, приоритете разумной логики, и честного партнёрства взаимодействующих сторон.Нутром чувствовал, что совершенно не решит установка телефона Дымченковскому «протеже» «глобальных» проблем с отоплением города. Твёрдо знал, как нас учили, что обеспечение связью объекта - это в первую очередь, - ответственность руководителя этого объекта, и что отрасль «связь» ПОМОГАЕТ этому руководителю ЕГО проблемы решать. Что работники связи, конечно, тоже, несут свою долю ответственности за состояние связи и обеспечение связью объекта, но в рамках строго очерченных правил.
В детстве я мечтал быть военным. Много прочёл литературы на военную тему и был в курсе того, что особенно в первые месяцы войны, многие связисты были расстреляны. По той простой причине, что «на ненадлежащее обеспечение боевых действий оперативной связью» очень легко, в условиях хаоса и общей неразберихи, можно было повесить на них «всех собак». Желающих было много. Всегда беспроигрышно можно было выставить «отсутствие связи» - в качестве главной причины неудачного претворения в жизнь «гениальных планов» их командиров. А связист - вот он, рядом…
И хотя сейчас не было войны - и ситуация в мирной жизни совершенно иная и несопоставима по напрягу с реальными ужасами военного времени, но ассоциации просматривались. Я быстро понял, что Телеграфно-телефонная станция в Синегорске - это очень удобный молниеотвод для очень многих руководителей предприятий. На этот «молниеотвод», с молчаливого согласия властей, - очень легко можно переложить, направить собственные просчёты. Недостатки собственной хозяйственной деятельности.
Смириться с навязываемой мне ролью «молниеотвода» я не хотел. Всегда мог постоять за себя. А в данном случае, - моим «Я» должно было стать это, нежданно-негаданно, свалившееся на меня попавшее в беду пред-приятие. И пока ещё только подсознательно, мне начинало становиться за него обидно.
Поняв, что со мной каши не сваришь, Анатолий Никифорович приказал - Вот, лично и доложите Дымченко о своём неумении работать. Делать нечего - надо было звонить Дымченко. Позвонил в приёмную, секретарь соединила. - Александр Сергеевич, по таким-то и таким причинам - я не смогу выполнить ваше задание, - виноватым голосом выдавил я. - Какого же черта вы тогда мне звоните, - раздражённо бросил секретарь и положил трубку.
Да… - с начальством отношения у меня явно не клеились. А может быть, бросить всё и отказаться от начальнического титула, пока, не успел ещё и окончательно не увяз в этом болоте? - скользнула предательская мысль. Пока, ещё только скользнула....
Поздно вечером возвращался домой, как всегда пешком. Поймал себя на мысли, что постоянно думаю о работе, мучительно думаю, - а ведь раньше со мной такого не бывало. Обычно в дороге я всегда напевал какую-нибудь песню. Сколько себя помню - всегда пел. В зависимости от того, где нахожусь, или «про себя», или вполголоса, или просто мурлыкал мотивчик. Или, - особенно в детстве, - насвистывал. Заливался свистом. Мать так и поддразнивала - наш «свистун»! И вдруг - молчу. Попытался запеть осознанно - не пелось...А ночью засыпать становилось все труднее.
Прошло ещё несколько дней. Вопросов без ответов становилось все больше и больше. Вокруг появлялось все больше и больше начальников разного ранга, которые считали своей обязанностью дать мне очередное задание с требованием «исполнить его в кратчайшие сроки». Я все больше и больше огрызался и все больше и больше портил отношения с руководящими работниками города и частично, области. Наконец не выдержал - пошёл к своему Семенову. Алексей Николаевич после передачи мне власти в ЭТУС выбрал себе место для скромной работы в техническом отделе. Там и находился. Принял меня с радостью - выслушал, посочувствовал.- Виктор Васильевич, вам надо выдержать этот натиск. Вас сейчас все пробуют «на зуб». Вам надо проявить характер.
- Да, вот я его и проявляю! Но мне за это все чаще, и все больнее, «достаётся на орехи» - пожаловался я. Такое количество поручений - что только от перечисления их кругом идёт голова! И все требуют их выполнить, и все - немедленно! Алексей Николаевич ответил просто - А зачем их ВСЕ выполнять? Выполните два-три, из десяти. Главных ваших начальников это устроит. - Не хватайтесь за все сразу. Определите конкретные, пусть даже маленькие проблемки, поддающиеся решению, и старайтесь последовательно их выполнять.
В ближайшую пятницу во второй половине дня мне предстояло провести свой первый приём посетителей по личным вопросам. Оказывается, приём граждан «по личным вопросам» занимает важное место в распорядке дня начальника ТТС. Проводится в специально отведённые для этого действа часы и не подлежит отмене, ни под какими предлогами. На приём посетителей отводится три часа времени, в каждую пятницу, во второй половине дня. Пётр Романович рассказал о порядке проведения приёма, предупредил, что практически все посещения жителей города касаются либо установки телефона, либо восстановления его работы.
Сообщил, что при приёме на рабочих местах должны находиться начальник цеха ГТС, начальники абонентского и технического отделов. По специально организованной прямой связи необходим постоянный контакт с ними, в процессе приёма. Предупредил, что я должен общаться с посетителями обязательно при свидетеле и порекомендовал, для присутствия в кабинете, почему-то - начальника отдела кадров Парк Светлану, которая будет заодно вести сопутствующую документацию. Посоветовал быть максимально сдержанным, ибо мне придётся иметь дело с совершенно непредсказуемым поведением людей
- Разные люди заходят в этот кабинет... Рассказал несколько возмутительных историй. О том, как на него один из инвалидов-посетителей набросился с костылём… Другой - пытался схватить за грудки….При этом, его резко усилившееся заикание выдавало внутреннее волнение. Чувствовалось, что процесс приёма был для него довольно неприятной обязанностью, - одни только воспоминания о которой, вызвали прилив крови к голове..
Я уже познакомился и побеседовал с начальником абонентского отдела - Юртабаевой Асией Хасановной и начальником технического учёта - Боровик Любовью Ильиничной - миловидными, приятными женщинами, очень вежливыми и предупредительными со мной.Из беседы с ними при знакомстве я понял, что они прекрасные специалисты, хорошо знают сеть и готовы ответить на любые вопросы, возникающие в процессе приёма. На опасения, что я, пока, вряд ли смогу что-либо обещать людям - уверили, что два-три положительных решения они мне найдут. И этого на приём будет достаточно.
Уже уходя на обед в столовую, в час дня, увидел в приёмной несколько горожан записывающихся на приём у секретаря. Секретарь приёмной на обед не уходила.
Возвратившись с обеда, за пятнадцать минут до начала второй половины рабочего дня, я с трудом смог пробиться в кабинет. Приёмная была буквально набита людьми разных возрастов. Их было человек двадцать. Некоторые были очень пожилыми, явно больными и сидели на немногочисленных стульях, имеющихся в приёмной. Остальные, просто стояли.
Меня, естественно, никто не знал. Я выглядел очень молодо, был стройным и подтянутым и совсем не походил на начальника. Вняв просьбе секретаря, люди расступались, чтобы пропустить меня в кабинет. Я осторожно протискивался сквозь толпу, ощущая на себе удивлённые и любопытные взгляды. В кабинете уже сидела Парк Светлана. На её столе находилась картотека, в которой по алфавиту были разложены во время предыдущих приёмов заполненные листки на посетителей, стандартной формы, в каждом из которых была зафиксирована суть просьбы, принятое решение, ход и сроки её исполнения. Рядом лежала стопка незаполненных бланков. Било волнение. По прямому телефону попросил секретаршу впустить первого посетителя.
Мы приняли более двадцати человек и только двум из них, как и обещала Асия Хасановна, дали надежду на установку телефона, правда, после дополнительной проверки монтёрами свободных линий.
Посетителям, пришедшим лично сказать, что у них очень давно повреждён домашний телефон и что мер по восстановлению его работы не принимается - я тоже, ничего не обещал. Говорил лишь что разберусь. Созванивался с Висящевым по прямой связи, и, видя, что консультации с ним ни к чему определённому не приводят - откровенно говорил людям, что пока не могу им ничего сказать конкретного, кроме как разобраться с причиной повреждения, закреплённого за ними номера. Не обозначая сроков, просто просил их ещё немного потерпеть.
Некоторые меня понимали, но на лицах большинства посетителей читалось разочарование и не только оно...Когда приём закончился, было около восьми часов вечера. Эти, без малого шесть часов непрерывного общения с людьми, показались мне вечностью. Интересно, лицо у меня было таким же багровым как у Ковалева, при упоминании о приёмах?..Проблема телефонизации квартир граждан - жгла, горела…
Добрая половина посетителей, прошедших через приём, действительно, нуждалась в телефонах. Многие приходили сюда не первый раз. Почти все заявляли, что стоят в очереди давно, десятки лет, а очередь не продвигается. Некоторые заявляли, что в их доме недавно поставили телефон. Хотя они, в доме по очереди, - первые?!.. И услышав, что сейчас им поставить телефон нет возможности - тут же требовали объяснений. На каком основании (подразумевалось, что, конечно же, - по блату) этот счастливчик - их сосед по дому - сумел получить заветный номер?
Я выяснял это у Асии Хасановны - и, с её слов, сообщал причину установки телефона счастливчику: - «по производственной необходимости»... - «по распоряжению обкома… горкома... горисполкома»... Конечно же, данный ответ их не устраивал, и люди уходили недовольными. Да лучше бы я вместо встречи с этими людьми разгрузил вручную несколько машин с углём!
Перед приёмом, по совету Ковалёва, я внимательно изучил нормативные документы по Правилам установки телефонов. К сожалению, реальность резко отличалось от идиллии, прописанной в них. К тому же «Правила» были очень не конкретны.
Во время приёма особенно было жаль больных и стариков. Их рассказы о своих «болячках» больно трогали душу. Мне всегда было жаль слабых и обиженных. В детстве, даже, был случай, когда я очень сильно подрался со своим лучшим другом, только из-за того, - что он убил первую весеннюю муху. Это смешно, но это правда. А тут люди! Больные, страдающие люди!.. И в настоящее время, не в моих силах было им помочь. С гнетущим чувством, пешком, возвращался домой. Осмысливал проведённый приём. Получался какой-то парадокс: - мы делали вид, что принимаем людей с целью - сделать им хорошо, а на деле, только озлобляли их.
Люди, приходя к нам, делали вид, что верят нам, а на самом деле, безапелляционно опротестовывали наши решения - и этим, озлобляли нас. Какой-то чудовищно глупый, механизм взаимного озлобления! Кому это выгодно? Ради чего это делается?..
Было ощущение бесполезно потраченного времени. И самое главное - для меня это сразу стало очевидно - выходу из тяжелейшего кризиса с отвратительным качеством работы сети, в котором явно находилось предприятие, эти приёмы совершенно не помогали. Чувствовал, может быть из-за непривычки, что приём просто выбил меня из колеи. Полная неудовлетворённость в душе...
Хотя, двум счастливчикам, все-таки, повезло. По адресам их проживания таки были выписаны справки на дополнительное обследование возможности установки. Пока, только - возможности…
"..Вот уже несколько месяцев я исполняю обязанности начальника Эксплуатационно-технического узла связи, по аббревиатуре - ЭТУС, - солидного предприятия, обслуживающего зоновую (между областным центром и районными центрами) связь области, сельскую связь и радиофикацию пяти её районов. Вполне с обязанностями справляюсь, и практически, до сегодняшнего дня, уверен, что буду утверждён в новой должности.
Мне 32 года, я уже десятый год после окончания института связи работаю в ЭТУС, причём более восьми лет - в должности главного инженера. Все у меня, хорошо складывается, и вдруг, - этот непонятный и странный звонок. Звонок от Фенина Андрея Алексеевича - начальника Областного управления связи, - моего непосредственного шефа. После короткого приветствия, как всегда - без обиняков и лаконично, он выдаёт: - Виктор Васильевич, - с завтрашнего дня в ЭТУС назначен новый начальник. Называет фамилию известного мне человека.
Новость ошеломительная. Так можно и быка с ног свалить. От неожиданности я почти теряю дар речи, голова отказывается соображать и меня хватает лишь на то чтобы малодушно, по-детски, пролепетать: - А как же Я?.. - Поработаете главным инженером - звучит в ответ, и Фенин ложит трубку.
Несколько дней я анализировал ситуацию. Ведь должна же быть причина прямо выраженного мне недоверия, искал и не находил ответа. Хотя, невольно в душе, сомнение, что меня назначат начальником ЭТУС, иногда возникало.
Исполнял обязанности начальника я уже более полугода и, несмотря на то, что был очень опытным главным инженером, - проработал в этой должности восемь лет, - срок моего утверждения почему-то неоправданно затягивался. На практике, в случаях, подобных этому, он длился, как правило, не более двух месяцев, по их истечении претендента обычно утверждали…
Неужели затягивание с утверждением в должности связано с моей национальностью? Отголоски войны все ещё продолжали бить по нам - российским немцам, по инерции, скользящей долей подозрительности, недоверия.
Но нет, дело не в этом! Эксплуатационно-технический узел - это чисто эксплуатационное предприятие. Предприятие с очень незначительной долей секретности, и в моем случае фактор национальности вряд ли может играть определяющую роль.
При назначении на должность первого руководителя имеет важное значение принадлежность претендента к Коммунистической партии. Но и здесь вроде бы все нормально. Я был достойным комсомольцем, недавно принят в кандидаты КПСС... А то, что несколько затянул с вступлением в партию - здесь нет моей вины. Несмотря на исконную пролетарско-колхозную принадлежность, по окончании ВУЗа, я автоматически переместился в категорию ИТР, а для этой категории при приёме в партию существуют квоты.
Партия строго соблюдает пропорции по соотношению в своём составе рабочего класса, колхозников, и как принято говорить - трудовой интеллигенции. Несмотря на свои искренние марксистско-ленинские убеждения, я банально вынужден был дожидаться своей очереди на вступление в её ряды.
За почти уже десятилетний срок работы в ставшем мне за это время родным Эксплуатационно-техническом узле, чётко уяснил: - руководить им достойно сможет лишь основательно подготовленный технически грамотный специалист. По степени своей подготовки, и практического опыта, среди окружающих людей, я не видел себе конкурентов. И вдруг - на тебе! Грачев Степан Анатольевич - профсоюзный функционер!
Я довольно хорошо знаю этого человека и понимаю - не обладая специальными техническими знаниями, согласиться на должность начальника ЭТУС он может лишь при условии, что я останусь работать с ним в связке - главным инженером. А вот это удовольствие - я ему вряд ли доставлю. Уйду из принципа! Принял решение. Принял и успокоился.
Поддерживая репутацию непредсказуемого человека, Андрей Алексеевич, в свойственной ему манере, без предисловий, опять ошарашил меня совершенно неожиданным предложением - Я вам, Виктор Васильевич, предлагаю должность начальника Синегорской телеграфно-телефонной станции - заявил он. Думать будете или нет?..
А подумать следовало. Синегорская телеграфно-телефонная станция (ТТС) в качестве самостоятельного предприятия образовалась от разделения единого, в своё время, Городского узла связи (ГУС) - на Почтамт, и собственно, Телеграфно-телефонную станцию.
В 1978 году, была введена координатная подстанция ПСК на 1000 номеров в западной части города. По завершению строительства телефонной сети заполнялась ёмкость введённой в 1976 году декадно-шаговой АТС-7, - в Юбилейном микрорайоне. Однако качество работы телефонной связи в городе становилось все хуже и хуже. Вместе с приростом новых мощностей, как снежный ком, увеличивалось количество неработающих в городе телефонов.
Мирославцев продержался в должности начальника ТТС чуть более трёх лет и, по настоянию обкома и горкома партии, был снят с работы, уволился из органов связи и перешёл трудиться к энергетикам.
В период руководства Ковалёва городской связью она продолжала развиваться. Была построена и введена в эксплуатацию координатная АТС-4 ёмкостью 2000 номеров в центре города. Благодаря пришедшему на место Чернявского молодому, цепкому главному инженеру Макарычеву Александру Николаевичу, начала строиться и развиваться бывшая в зачаточном состоянии телефонная канализация города, стало больше устанавливаться телефонов у горожан.
Однако, главная проблема ТТС - проблема качества работы сети так и не была решена. Наоборот, она по-прежнему, усугублялась. Уже не было и Чернявского, в адрес, которого, по инерции, метались все шишки, но это не помогало. В вопросах улучшения связи в городе, по-прежнему, царила безысходность.
Вот на такое предприятие буквально втиснул меня Андрей Алексеевич. Уже позже осмысливая происшедшее, я узнал, что предлагалась эта работа и Грачеву, и Макарычеву, однако, они эту ношу взвалить на себя не решились.
Ну а мне вроде бы и деваться было некуда. В ЭТУС для меня место как бы было «заказано». До сих пор не знаю - то ли это был точный расчёт Фенина, то ли просто стечение обстоятельств - но дело Андрей Алексеевич обыграл чётко. Вот тут и дошло до меня, брошенное им несколько месяцев назад, замечание - Пока поработаете главным инженером... Решение о переброске меня на ТТС Фениным было принято уже тогда. Но сказать мне об этом сразу он не решился - я ещё должен был пройти проверку на лояльность в соответствующих органах. И вот теперь, похоже, пришёл положительный результат.
Новый год прошёл как в тумане и вот 3 января 1986 года в сопровождении главного инженера областного ПТУС я впервые появился в кабинете начальника ТТС.
Пётр Романович, ожидавший нас, освободил место, пригласил в кабинет руководителей подразделений. В их присутствии Амантай Искандерович зачитал приказ о моем назначении, в коротком выступлении выразил надежду, что дела на ТТС стабилизируются, предложил мне переместиться в кресло начальника и начать командовать.
Я - сел. Кресло было удобным, мягким. С подлокотниками, с высокой, красного цвета, бросающейся в глаза спинкой, обшитой то ли дерматином, то ли кожзаменителем. Ковалёв проследил за мной и произнёс криво усмехнувшись- Горячее кресло, горячее…Я не придал его словам значения.
Особо нечего было говорить. Меня окружали практически незнакомые люди. Нет, в лицо я их знал, кое-что слышал о них, вежливо здоровался с ними при встрече, но, ни по каким вопросам, ранее, с ними не соприкасался. Незначительное исключение составлял главный инженер - Макарычев, с которым я немножко сталкивался по вопросам эксплуатации междугородных сетей.
Кабинет был оформлен очень просто, но был светлым и удобным. Единственную «роскошь» составлял стоявший в углу цветной телевизор - «Горизонт». Настойчиво звонил телефон, но я не решился поднимать трубку, переключил его на секретаршу и попросил пока меня, ни кем не соединять. По прямой связи позвонил Андрей Алексеевич и сообщил, что ему необходимо представить меня высоким областным и городским руководителям. Я в принципе был готов, и мы начали обход.
Начали с областного комитета партии. Я впервые был в подобном учреждении и неприятно удивился изменившемуся, вдруг, поведению Фенина. Он как-то сжался, подобрался, его лицо приняло выражение сосредоточенной покорности. Зная мой независимый характер, он заранее предупредил и меня - быть максимально сдержанным.
Мы ходили по приёмным, и я был представлен по очереди заместителю первого секретаря обкома партии курирующему промышленность и связь, председателю облисполкома и почему-то, - председателю областной партийной комиссии.
На меня поглядывали с интересом, вежливо жали руку и практически все, обращаясь к Андрею Алексеевичу, тут же, выдвигали требования по срочному восстановлению работы такого-то номера телефона, либо, по срочной установке телефона тому, или иному лицу. Фенин покорно и как-то обречённо обещал... Процедура знакомства с учётом ожиданий в приёмных заняла почти полдня.
После обеда в таком же ритме мы посетили городской комитет партии и горисполком. Я так же был представлен первому секретарю горкома, председателю горисполкома, а также председателю городской партийной комиссии и председателю городского комитета народного контроля. Претензии на работу связи сыпались и здесь.
На мои сомнения в необходимости столь оперативного знакомства с чиновниками - Андрей Алексеевич заявил, что это - всё, моё, теперь, непосредственное начальство и с ним мне предстоит плотно работать, буквально, с первого дня.
Это явилось полной неожиданностью. На месте прежней работы моими непосредственными начальниками были, по большей части, не более двух человек. А здесь, с учётом аппарата управления связи, с учётом руководителей отделов, курирующих связь в горкоме и горисполкоме, их набиралась «целая дюжина».- Посмотрим, что будет дальше - подумал я. День практически ушёл на знакомства. На завтра оставалось посещение Комитета государственной безопасности…
Вечером, перебирая события дня, отметил для себя, что никто из моих новых знакомых не упоминал при встрече о работе междугородной, телеграфной связи, о работе радиоузла и коммутатора - все говорили о плохой работе городских телефонов. Наиболее слабое место в работе Телеграфно-телефонной станции обозначилось с первого дня чётко, зримо и определённо.
На Телеграфно-телефонной станции образовался вакуум наиболее востребованных специалистов. Обстановка катастрофически накалилась. Ковалёв предпринимал лихорадочные меры по исправлению ситуации - срочно искал нового начальника в стремительно разваливавшийся цех. Желающих - не было.
На чрезвычайном партийном собрании коммуниста Висящева и обязали, хотя бы временно, возглавить цех. В силу своей порядочности Александр Дмитриевич не смог отказаться. И добросовестно пытался что-то сделать для исправления ситуации. Однако, слишком велика была инерция развала, и ситуация катилась по наклонной.
По сути дела, городу реально грозил паралич связи. После сырой и дождливой осени 1985 года резко возросло количество повреждённых линий в областном центре. Областное и городское начальство требовало от Ковалёва оперативного устранения повреждений на наиболее важных для обеспечения нормальной управляемости городом, по их мнению, телефонных номерах.
Пётр Романович не нашёл иного способа как полностью пойти на поводу у властей. Старался любыми путями выполнить их поручения, очень часто, в противоречии с интересами предприятия, за которое он нёс ответственность, и даже, вопреки здравому смыслу.
Лично, после очередного вызова в горком, горисполком, спускался в цех ГТС, ломал все намеченные планы руководства цеха и направлял оставшихся в цехе людей на исполнение только что полученного нового задания. Любой ценой! По принципу, - лишь бы сегодня телефон, который потребовали власти срочно восстановить - заработал.
Ни о какой профессиональной, планомерной работе в таких условиях не могло быть и речи. Собственно случилось так, что начальник цеха ГТС, - не важно, что он недавно пришёл на работу, - у импульсивного начальника сразу же стал исполнять роль мальчика для битья. Тем более что попытался проводимой политике Ковалева - возражать.
Кто долго может мириться с ролью мальчика для битья? Безработных в стране нет. Выхода из сложившегося положения Александр Дмитриевич тоже не видел, а с учётом того, что был болен, - страдал пороком сердца, он и принял решение - уйти.
После ухода Висящева я просмотрел сводку о количестве телефонов неработающих на сети из-за кабельных повреждений. Их было 565. От общего количества имеющихся 11995 телефонов в городе - неработающие составляли 4,7 %. Конечно, это нельзя было назвать ещё параличом связи - но по существу, такое количество повреждений было просто недопустимым.
Начал звонить телефон. Все звонившие просили, скорее устранить повреждения на их телефонных линиях. Просили - это мягко сказано, чаще - требовали! И все это выражалось в длинных монологах, основную суть которых составляли причины обосновывающие необходимость срочного восстановления работы именно их телефона, и, конечно же, угрозы, в случае непринятия мер, жаловаться в органы власти.
Я попытался отсылать их на бюро ремонта. Нет! Они хотели иметь дело только с начальником! Сосредоточиться практически не было возможности. Записывать их заявки не имело смысла, - я чувствовал, что все равно, их выполнить не смогу.
Вошла секретарь приёмной с документами «на подпись». Она сообщила, что на десять часов меня приглашают в горком, а на два часа дня в горисполком - на совещания. Посмотрев на часы - увидел, что уже надо бежать. Благо, что ТТС находится прямо в центре города, на центральной площади и ходьбы, практически до всех учреждений власти, требуется не более трёх - пяти минут.
Совещания в горкоме не было. В приёмной находился один из руководителей теплоснабжающей организации города и всё. Сообщив о нашем прибытии, секретарша пригласила нас в кабинет первого секретаря горкома партии Дымченко Александра Сергеевича. Первый секретарь встал из-за рабочего стола, и, выйдя нам навстречу, поздоровался за руку. Его пожатие было крепким и энергичным. Это был человек моего возраста из новой волны руководителей, которых все интенсивнее выдвигает начинавшаяся Перестройка.
Я до настоящего времени практически не бывал во властных партийных кабинетах. Атмосфера, царившая в них, была для меня нова - какая-то напряжённая, суровая, необычная и неожиданная. Я чувствовал некоторую робость и скованность.
Александр Сергеевич представил меня вошедшему вместе со мной руководителю, предложил присесть, - и сразу перешёл к делу. Мне было дано задание - одному из специалистов-тепловиков срочно поставить телефон на квартире. Составивший мне компанию руководитель назвал фамилию и адрес проживания этого человека. Начальник промышленно-транспортного отдела городского комитета, присутствовавший при разговоре, тут же, зафиксировал задание в своём ежедневнике.
- Когда исполните? - спросил Дымченко. В моей натуре нет манеры, говорить наобум. По сложившейся практике, я очень тяжело даю обещания, а если и даю - то - продуманные и проработанные. И практически всегда, их выполняю. Это - школа Семенова Алексея Николаевича.
В голове мгновенно прокрутились вопросики, от ответа на которые зависело принятие решения: - наличие заявления на установку телефона... очерёдность в доме... наличие, наконец, технической возможности...
Ни на один из них ответа не высветилось.
- Срок указать не могу. Надо изучить ситуацию - ответил я.
- Завтра вечером доложите об исполнении, - отрезал секретарь. И продолжил
- В городе связь не работает, а вы с Фениным мер никаких не принимаете… Сколько это будет ещё продолжаться?..
Чувствовалась наезженная колея в его монологе. Во мне начало расти чувство протеста, но я смолчал.
Вернувшись на ТТС, уточнил возможности по исполнению задания. Естественно, никаких шансов на установку телефона по указанному адресу не было.Из информации Висящева следовало, что установка телефона по заданному секретарём адресу, требует серьёзной проработки, значительной затраты материалов. Ведь дом сейчас просто не телефонизирован, не подтянуты к нему телефонные кабели и его телефонизация не представляется возможной без трудоёмких инженерных работ.
- Но, вообще-то, мы выполним ваше задание, если вы прикажете, - уныло и с ехидцей в голосе добавил он.
- Это как? - растерялся я.
- А, неподалёку, на расстоянии около 150-ти метров, имеется дом телефонизированный. Правда, там нет свободных линий, но мы можем у одного из абонентов телефон выключить, перебросить его номер на повреждение, - а освободившуюся линию продлить «воздушкой» с крыши, на крышу проблемного дома, и использовать её для новой установки.
- И как долго мы будем устранять искусственно сделанное повреждение?
- В лучшем случае, сможем устранить не ранее чем через полгода.
- И как часто вы устанавливаете, таким образом, телефоны?
- В последнее время все чаще и чаще - сознался Александр Дмитриевич.
- Ну, нет, - больше мы так ставить телефоны не будем! - решительно произнёс я.
- Виктор Васильевич - не связывайтесь! Вас все равно заставят… - пожалел меня Висящев.
Он, конечно, был мудрее меня, был старше меня - лет на семь, - а это многое значит. Я почему-то с первого разговора почувствовал симпатию к этому человеку и был склонен прислушиваться к его советам. Но в данной ситуации «совет» Висящева был неприемлем.
- Нет Александр Дмитриевич - установка телефона пока потерпит - ещё раз подтвердил я своё решение и закончил разговор.
Наспех пообедав в ближайшей столовой - к двум часам, побежал в горисполком. В приёмной председателя собирались люди. Их было около десяти человек. Это были руководители, имеющие отношение к отоплению и водоснабжению города. Совещание началось. Председатель горисполкома привычно заслушивал информацию от приглашённых, о состоянии дел в городе с отоплением. По мере выступлений руководителей - заострял внимание на проблемных вопросах, в ходе обсуждения, из присутствующих на совещании, назначал исполнителей и давал распоряжения по их решению.
Я сразу отметил, что почти каждый третий из отчитывающихся, в качестве первой причины неисполнения того или иного задания, выдвигает отсутствие телефонной связи. Нет, мол, её либо на квартире у ОЧЕНЬ нужного ему работника, либо в определённой точке обслуживаемого объекта. А как без связи?
Было очень неприятно это выслушивать. На меня тут же сыпался поток поручений. И опять, - сроки исполнения, фиксирующиеся в протоколе. Завтра!.. Немедленно!.. Завтра…
Я же из утренней встречи у Дымченко, а также из разговора с Висящевым уже точно знал, что эти требования, эти задания - тоже, из категории неисполнимых. По крайней мере - в ближайшее время. От осознания этого настроение испортилось основательно. Совещание растянулось до пяти часов вечера. Удручённый, я возвращался в кабинет.
Следующий день принёс очередные неприятности. Я был вызван в областной комитет народного контроля. Почему-то напрямую, - хотя фактически ТТС не являлась областной организацией, там меня в жёсткой форме отчитали за то, что до настоящего времени не выполнено обещание на установку телефона одному из жителей города, ветерану войны, написавшему по этому поводу жалобу в их ведомство. Я предварительно уже знал суть вопроса и опять видел, что данное моим предшественником обещание невыполнимо, и довольно-таки прямолинейно отказался в обозримое время производить эту установку, - как не подкреплённую техническими ресурсами.
Получил сполна! Мне в бесцеремонной и грубой форме указали, что я не справляюсь со своими обязанностями. Я наивно попытался объяснить, что ещё только вхожу в курс дела, и что не успел ещё внести свой вклад в плохую работу ТТС. И тут же, получил второй - циничный, грубый и жестокий удар: - Вы являетесь начальником ТТС! И вы, - со дня вступления в должность, несёте полную ответственность за то, что на ней или произошло, или происходит! И совсем не важно, что «что-то» там случилась до вас! Именно с вас, - теперь, будет учиняться жесточайший спрос по всем вопросам, касающимся работы связи в городе!
В душе я понимал, что председатель Комитета, по сути, - прав. Но то, с какой жёсткостью это было преподнесено, вызвало во мне глубокий внутренний протест. И я упрямо подтвердил, что выполнять обещание, данное не мной - не буду!!..- Чтобы сегодня же принесли письменное объяснение по сути отказа, - раздражённо бросил председатель и дал понять, что разговор окончен.
..Должен сделать маленькое отступление. Мне очень повезло с моим первым руководителем - начальником ЭТУС - Семеновым Алексеем Николаевичем. Я начал у него работать по окончании института, имея за плечами только голые теоретические знания. Пришлось полностью самостоятельно учиться - как применять на практике эти знания.
Многое сразу не получалось, но Алексей Николаевич очень бережно и деликатно интересовался причинами неудач, построил наши взаимоотношения так, что я ему выкладывал без утайки все свои трудности сомнения и ошибки. Он ни разу меня не упрекнул за мои, - в первое время, не очень продуктивные результаты.
Он не мог мне ничего сообщить о технических решениях касающихся настройки и устранения повреждений на сельской аппаратуре связи, - именно этими вопросами я занимался у него первый год в ранге старшего инженера группы технической помощи. Но он меня успокаивал, подбадривал, увеличивал сроки, и никогда не позволял бросать начатую работу.
Справедливости ради надо сказать, что Алексею Николаевичу перепоручать эту работу просто было некому. Давал мне столько времени, сколько требовалось, чтобы её завершить.
Но как он радовался со мной каждому моему успеху! Ради этих минут общей, неподдельной, его и своей радости, я готов был работать сутками! И работал! Отдача от работы возрастала с каждым днём и очень даже хорошими темпами.
Откровенно говоря, с приходом на ТТС я очень рассчитывал на аналогичную поддержку. Особенно - от горкома партии. И вот, буквально с первых шагов, должен был констатировать, что жестоко просчитался. Оказалось, что я как собачонка, едва умеющая плавать, был брошен в совершенно незнакомый, очень крупный водоворот. И только от меня самого зависело - утону я, или сумею все-таки, удержаться на плаву, выплыть. И времени, учиться плавать, у меня практически не было. Подтверждения этого вывода увеличивались по нарастающей, с каждым днем.
Меня уже разыскивал начальник промышленно транспортного отдела горкома партии, и - конечно же, по исполнению поручения вчера данного первым секретарём. Назидательным тоном он пытался вбить в мою неразумную голову мысль, что личные поручения, данные руководителями такого ранга, не обсуждаются, а исполняются беспрекословно, максимально быстро и любой ценой.
Но я тоже имел свои взгляды на жизнь. Взгляды - почерпнутые из книжек, замешанные на обострённом чувстве справедливости, приоритете разумной логики, и честного партнёрства взаимодействующих сторон.Нутром чувствовал, что совершенно не решит установка телефона Дымченковскому «протеже» «глобальных» проблем с отоплением города. Твёрдо знал, как нас учили, что обеспечение связью объекта - это в первую очередь, - ответственность руководителя этого объекта, и что отрасль «связь» ПОМОГАЕТ этому руководителю ЕГО проблемы решать. Что работники связи, конечно, тоже, несут свою долю ответственности за состояние связи и обеспечение связью объекта, но в рамках строго очерченных правил.
В детстве я мечтал быть военным. Много прочёл литературы на военную тему и был в курсе того, что особенно в первые месяцы войны, многие связисты были расстреляны. По той простой причине, что «на ненадлежащее обеспечение боевых действий оперативной связью» очень легко, в условиях хаоса и общей неразберихи, можно было повесить на них «всех собак». Желающих было много. Всегда беспроигрышно можно было выставить «отсутствие связи» - в качестве главной причины неудачного претворения в жизнь «гениальных планов» их командиров. А связист - вот он, рядом…
И хотя сейчас не было войны - и ситуация в мирной жизни совершенно иная и несопоставима по напрягу с реальными ужасами военного времени, но ассоциации просматривались. Я быстро понял, что Телеграфно-телефонная станция в Синегорске - это очень удобный молниеотвод для очень многих руководителей предприятий. На этот «молниеотвод», с молчаливого согласия властей, - очень легко можно переложить, направить собственные просчёты. Недостатки собственной хозяйственной деятельности.
Смириться с навязываемой мне ролью «молниеотвода» я не хотел. Всегда мог постоять за себя. А в данном случае, - моим «Я» должно было стать это, нежданно-негаданно, свалившееся на меня попавшее в беду пред-приятие. И пока ещё только подсознательно, мне начинало становиться за него обидно.
Поняв, что со мной каши не сваришь, Анатолий Никифорович приказал - Вот, лично и доложите Дымченко о своём неумении работать. Делать нечего - надо было звонить Дымченко. Позвонил в приёмную, секретарь соединила. - Александр Сергеевич, по таким-то и таким причинам - я не смогу выполнить ваше задание, - виноватым голосом выдавил я. - Какого же черта вы тогда мне звоните, - раздражённо бросил секретарь и положил трубку.
Да… - с начальством отношения у меня явно не клеились. А может быть, бросить всё и отказаться от начальнического титула, пока, не успел ещё и окончательно не увяз в этом болоте? - скользнула предательская мысль. Пока, ещё только скользнула....
Поздно вечером возвращался домой, как всегда пешком. Поймал себя на мысли, что постоянно думаю о работе, мучительно думаю, - а ведь раньше со мной такого не бывало. Обычно в дороге я всегда напевал какую-нибудь песню. Сколько себя помню - всегда пел. В зависимости от того, где нахожусь, или «про себя», или вполголоса, или просто мурлыкал мотивчик. Или, - особенно в детстве, - насвистывал. Заливался свистом. Мать так и поддразнивала - наш «свистун»! И вдруг - молчу. Попытался запеть осознанно - не пелось...А ночью засыпать становилось все труднее.
Прошло ещё несколько дней. Вопросов без ответов становилось все больше и больше. Вокруг появлялось все больше и больше начальников разного ранга, которые считали своей обязанностью дать мне очередное задание с требованием «исполнить его в кратчайшие сроки». Я все больше и больше огрызался и все больше и больше портил отношения с руководящими работниками города и частично, области. Наконец не выдержал - пошёл к своему Семенову. Алексей Николаевич после передачи мне власти в ЭТУС выбрал себе место для скромной работы в техническом отделе. Там и находился. Принял меня с радостью - выслушал, посочувствовал.- Виктор Васильевич, вам надо выдержать этот натиск. Вас сейчас все пробуют «на зуб». Вам надо проявить характер.
- Да, вот я его и проявляю! Но мне за это все чаще, и все больнее, «достаётся на орехи» - пожаловался я. Такое количество поручений - что только от перечисления их кругом идёт голова! И все требуют их выполнить, и все - немедленно! Алексей Николаевич ответил просто - А зачем их ВСЕ выполнять? Выполните два-три, из десяти. Главных ваших начальников это устроит. - Не хватайтесь за все сразу. Определите конкретные, пусть даже маленькие проблемки, поддающиеся решению, и старайтесь последовательно их выполнять.
В ближайшую пятницу во второй половине дня мне предстояло провести свой первый приём посетителей по личным вопросам. Оказывается, приём граждан «по личным вопросам» занимает важное место в распорядке дня начальника ТТС. Проводится в специально отведённые для этого действа часы и не подлежит отмене, ни под какими предлогами. На приём посетителей отводится три часа времени, в каждую пятницу, во второй половине дня. Пётр Романович рассказал о порядке проведения приёма, предупредил, что практически все посещения жителей города касаются либо установки телефона, либо восстановления его работы.
Сообщил, что при приёме на рабочих местах должны находиться начальник цеха ГТС, начальники абонентского и технического отделов. По специально организованной прямой связи необходим постоянный контакт с ними, в процессе приёма. Предупредил, что я должен общаться с посетителями обязательно при свидетеле и порекомендовал, для присутствия в кабинете, почему-то - начальника отдела кадров Парк Светлану, которая будет заодно вести сопутствующую документацию. Посоветовал быть максимально сдержанным, ибо мне придётся иметь дело с совершенно непредсказуемым поведением людей
- Разные люди заходят в этот кабинет... Рассказал несколько возмутительных историй. О том, как на него один из инвалидов-посетителей набросился с костылём… Другой - пытался схватить за грудки….При этом, его резко усилившееся заикание выдавало внутреннее волнение. Чувствовалось, что процесс приёма был для него довольно неприятной обязанностью, - одни только воспоминания о которой, вызвали прилив крови к голове..
Я уже познакомился и побеседовал с начальником абонентского отдела - Юртабаевой Асией Хасановной и начальником технического учёта - Боровик Любовью Ильиничной - миловидными, приятными женщинами, очень вежливыми и предупредительными со мной.Из беседы с ними при знакомстве я понял, что они прекрасные специалисты, хорошо знают сеть и готовы ответить на любые вопросы, возникающие в процессе приёма. На опасения, что я, пока, вряд ли смогу что-либо обещать людям - уверили, что два-три положительных решения они мне найдут. И этого на приём будет достаточно.
Уже уходя на обед в столовую, в час дня, увидел в приёмной несколько горожан записывающихся на приём у секретаря. Секретарь приёмной на обед не уходила.
Возвратившись с обеда, за пятнадцать минут до начала второй половины рабочего дня, я с трудом смог пробиться в кабинет. Приёмная была буквально набита людьми разных возрастов. Их было человек двадцать. Некоторые были очень пожилыми, явно больными и сидели на немногочисленных стульях, имеющихся в приёмной. Остальные, просто стояли.
Меня, естественно, никто не знал. Я выглядел очень молодо, был стройным и подтянутым и совсем не походил на начальника. Вняв просьбе секретаря, люди расступались, чтобы пропустить меня в кабинет. Я осторожно протискивался сквозь толпу, ощущая на себе удивлённые и любопытные взгляды. В кабинете уже сидела Парк Светлана. На её столе находилась картотека, в которой по алфавиту были разложены во время предыдущих приёмов заполненные листки на посетителей, стандартной формы, в каждом из которых была зафиксирована суть просьбы, принятое решение, ход и сроки её исполнения. Рядом лежала стопка незаполненных бланков. Било волнение. По прямому телефону попросил секретаршу впустить первого посетителя.
Мы приняли более двадцати человек и только двум из них, как и обещала Асия Хасановна, дали надежду на установку телефона, правда, после дополнительной проверки монтёрами свободных линий.
Посетителям, пришедшим лично сказать, что у них очень давно повреждён домашний телефон и что мер по восстановлению его работы не принимается - я тоже, ничего не обещал. Говорил лишь что разберусь. Созванивался с Висящевым по прямой связи, и, видя, что консультации с ним ни к чему определённому не приводят - откровенно говорил людям, что пока не могу им ничего сказать конкретного, кроме как разобраться с причиной повреждения, закреплённого за ними номера. Не обозначая сроков, просто просил их ещё немного потерпеть.
Некоторые меня понимали, но на лицах большинства посетителей читалось разочарование и не только оно...Когда приём закончился, было около восьми часов вечера. Эти, без малого шесть часов непрерывного общения с людьми, показались мне вечностью. Интересно, лицо у меня было таким же багровым как у Ковалева, при упоминании о приёмах?..Проблема телефонизации квартир граждан - жгла, горела…
Добрая половина посетителей, прошедших через приём, действительно, нуждалась в телефонах. Многие приходили сюда не первый раз. Почти все заявляли, что стоят в очереди давно, десятки лет, а очередь не продвигается. Некоторые заявляли, что в их доме недавно поставили телефон. Хотя они, в доме по очереди, - первые?!.. И услышав, что сейчас им поставить телефон нет возможности - тут же требовали объяснений. На каком основании (подразумевалось, что, конечно же, - по блату) этот счастливчик - их сосед по дому - сумел получить заветный номер?
Я выяснял это у Асии Хасановны - и, с её слов, сообщал причину установки телефона счастливчику: - «по производственной необходимости»... - «по распоряжению обкома… горкома... горисполкома»... Конечно же, данный ответ их не устраивал, и люди уходили недовольными. Да лучше бы я вместо встречи с этими людьми разгрузил вручную несколько машин с углём!
Перед приёмом, по совету Ковалёва, я внимательно изучил нормативные документы по Правилам установки телефонов. К сожалению, реальность резко отличалось от идиллии, прописанной в них. К тому же «Правила» были очень не конкретны.
Во время приёма особенно было жаль больных и стариков. Их рассказы о своих «болячках» больно трогали душу. Мне всегда было жаль слабых и обиженных. В детстве, даже, был случай, когда я очень сильно подрался со своим лучшим другом, только из-за того, - что он убил первую весеннюю муху. Это смешно, но это правда. А тут люди! Больные, страдающие люди!.. И в настоящее время, не в моих силах было им помочь. С гнетущим чувством, пешком, возвращался домой. Осмысливал проведённый приём. Получался какой-то парадокс: - мы делали вид, что принимаем людей с целью - сделать им хорошо, а на деле, только озлобляли их.
Люди, приходя к нам, делали вид, что верят нам, а на самом деле, безапелляционно опротестовывали наши решения - и этим, озлобляли нас. Какой-то чудовищно глупый, механизм взаимного озлобления! Кому это выгодно? Ради чего это делается?..
Было ощущение бесполезно потраченного времени. И самое главное - для меня это сразу стало очевидно - выходу из тяжелейшего кризиса с отвратительным качеством работы сети, в котором явно находилось предприятие, эти приёмы совершенно не помогали. Чувствовал, может быть из-за непривычки, что приём просто выбил меня из колеи. Полная неудовлетворённость в душе...
Хотя, двум счастливчикам, все-таки, повезло. По адресам их проживания таки были выписаны справки на дополнительное обследование возможности установки. Пока, только - возможности…