Два ультиматума
Когда Эдвард Грей увидел полный текст австрийского ультиматума, он назвал его «самым угрожающим документом, который он когда-либо видел, адресованным одним государством другому независимому государству»; в письме жене Уинстон Черчилль назвал австрийскую ноту «самым наглым документом такого рода из когда-либо созданных». Мы не знаем, сравнение с чем подразумевали Грей и Черчилль, поскольку специфика исторической ситуации, созданной преступлениями в Сараеве затрудняет сравнительные суждения. Но, безусловно, было бы ошибочным думать об австрийской ноте как об аномальном откате в варварскую и давно минувшую эпоху до возникновения суверенных государств. Австрийская нота была намного мягче, например, чем ультиматум, предъявленный НАТО Сербии и Югославии в форме Соглашения в Рамбуйе, составленного в феврале и марте 1999 года, чтобы заставить сербов согласиться на размещение войск НАТО в Косово. Его положения включали следующее:
Персонал НАТО будет пользоваться, вместе со своими транспортными средствами, судами, самолетами и оборудованием, свободным и неограниченным проездом и беспрепятственным доступом через бывшую Республику Югославия, включая прилегающее воздушное пространство и территориальные воды. Это должно включать, но не ограничиваться, правом устройства лагерей, маневров, размещения на постой и использования любой территории или объектов, необходимых для снабжения, тренировок и военных операций
Генри Киссинджер, несомненно, был прав, когда описал «Рамбуйское соглашение» как «провокацию, повод для начала бомбардировок», условия которого были неприемлемы даже для самого умеренного серба. Требования австрийской ноты бледнеют по сравнению с этим.
Разумеется, ультиматум Вены был составлен исходя из предположения, что сербы, вероятно, его не примут. Это было не последней попыткой спасти мир между двумя соседними странами, а бескомпромиссным заявлением австрийской позиции. с другой стороны, это не было, в отличие от Рамбуйе, требованием полной сдачи суверенитета сербского государства; его условия были четко сфокусированы на угрозе, которую представлял для австрийской безопасности сербский ирредентизм, и даже пункты 5 и 6 отражали больше опасения по поводу надежности сербской уступчивости, которые составители документа имели основания полагать вполне обоснованными.
Кристофер Кларк. Сомнамбулы.
Кристофер Кларк написал, в общем, ревизионистскую работу о причинах Первой мировой войны, в которой австрийцы и немцы виновны не больше, остальных, и уж точно меньше сербов и русских.
В этом фрагменте он применяет любопытный прием. То, что ранее считалось недопустимым в отношение независимого суверенного государства, он пропускает через рамку ультиматума ("Соглашения в Рамбуйе") Югославии.
Тут нужен западный контекст, надо отойти от сербской или российской точки зрения на это - "Соглашения в Рамбуйе" - действо. Для русских "Соглашения в Рамбуйе" - международный разбой, но Западный мейнстрим думает иначе.
С точки зрения мейнстрима коллективного Запада - это было правильно. И вот теперь, когда мы [Запад] приняли "Соглашения в Рамбуйе", Кларк предлагает посмотреть на австро-венгерский ультиматум Сербии. И он явно помягче будет.
Наши действия меняют наши оценки.